☯️ 271 ~ Порванная ширма ~ ☯️ (1/2)
Раздался оглушительный треск, а в следующее мгновение, руша расписную ширму, к друзьям завалился неизвестный. Молодой человек пьяно вскрикнул, порвал изящную бумагу, поломал деревянную поставку, завалив собой всю конструкцию, а затем не устоял на ногах и рухнул следом, распластавшись звездой на земле. Вставать он явно не собирался и так и разлёгся в учинённом хаосе.
Это произошло так внезапно, что Су Юн испуганно вздрогнул, а Лю Вэй схватился за оружие. Картина застыла в напряженной неопределённости.
Неизвестный застонал, скребя пальцами искореженную бумагу и пнув коленом деревянный обломок ширмы. Су Юн поборол страх и взволнованно взглянул на неизвестного. В нём взыграло профессиональное чутьё, и он присел на корточки рядом с пьяным мужчиной, проверяя, не нужна ли ему помощь. Лю Вэй оставался настороже, крепко сжимая гуань дао и следуя за Су Юном, чтобы, если что, защитить добродушного лекаря. Бай-Бай насторожился, но, принюхавшись гостю, раздраженно отполз назад. Опасности от гостя он не учуял, только скривился от едкого запаха алкоголя.
– Господин?.. Вы в порядке? Вам помочь? – взволнованно спросил Су Юн и перевернул мужчину на спину, чтобы убедиться, что он не ранен.
Пьяному юноше было не больше двадцати. Он был худым, приятным на лицо и носил на груди символ клана Хэнсин. Дорогая, церемониальная одежда подтверждала его статус аристократа высших кровей. Молодой журавль перебрал с байцзю, но всё же выпил не настолько много, чтобы окончательно перестать осознавать происходящее. Увидев Су Юна, нависшего над ним, он расплылся во влюбленной улыбке.
– Что за божество снизошло на землю, чтобы исцелить меня?
Лю Вэй ревниво подумал о том, что его мысли при первой встрече с Су Юном были примерно такие же, и хотел как можно скорее избавиться от нежеланного гостя, нарушившего их уединение.
– Вы нуждаетесь в исцелении?.. Что-то случилось?.. – волнительно спросил лекарь, пытаясь обнаружить причину недуга. Журавль выглядел несчастным и болезненным, но ран на теле Су Юн не обнаружил.
– Он просто пьян, – резковато произнес Лю Вэй, отрезвляя обоих, а затем помог незнакомцу подняться, подхватив его под плечо. Отряхнув его от пыли, Серебряный Дракон осмотрел журавля и с серьёзным видом предостерёг: – Если не умеете пить, не стоит так налегать на спиртные напитки, господин из рода Хэнсин. Это порочит Ваш клан.
Журавель устало охнул.
– Я и не хотел! – плаксиво пожаловался он. – Не пить правда, а быть здесь. Алкоголь это так, услада на больное сердце! Меня насильно притащили на эту свадьбу! Ну, знаете... Договоренности семьи и всё такое!.. Пришлось терпеть все эти разговоры, обычаи, обряды... В общем, то ещё мучение! А потом меня... Ну... Представляете что? Меня поцеловали!!! Прямо в губы! Тьфу!
Жалуясь на это, юноша выглядел крайне оскорбленным.
– Кто? – изумился Су Юн, часто моргая.
– Так невеста!
Лю Вэй округлил глаза.
– Вы что, сбежали с собственной свадьбы?..
Журавль закатил глаза.
– Тццц! Ну зачем сразу так категорично? Свадьба была не моя! Ну то есть с моим участием, конечно, но не я же её придумал! Эти Гёзэ просто поставили нас перед фактом. Практически шантажировали! Хотя почему практически? Так всё и было. Кто-то очень крупно им задолжал, так ещё и нанёс НЕПОПРАВИМЫЙ урон их чести и достоинству (так они и сказали, чтобы набить себе цену, ага!), так что наш глава клана решил, что будет очень здорово устроить примирительную свадьбу и ничего не платить... Ну и заодно избежать каких-то там жалких пары десятков столетий войны с этими горными козлами. Дескать ну вот вам, одаренный провидец, берите, пользуйтесь с удовольствием! – юноша тяжело вздохнул. – А я им что? Разменная монета?
Лю Вэй посмотрел на юношу довольно строго.
– Это решение Вашего клана, господин Хэнсин. Его должно принять с уважением. Вы ведёте себя недостойно.
– Вам легко говорить, – вздохнул журавль, устав от благочестивых речей, что вливали ему в уши последние недели. – Вас не выдают за нелюбимого человека в семнадцать.
Су Юн волнительно посмотрел на юношу.
– А Вы кого-то любите?.. Поэтому на сердце Вашем такая боль?
Чуткий лекарь сразу же почувствовал недуг, потому не отходил от юноши, всем сердцем желая ему помочь.
Услышав истинное беспокойство, журавль стыдливо потупил взгляд в пол.
– Нет, я...
Юноша волнительно обернулся по сторонам, а затем наклонился к друзьям и прошептал:
– Понимаете, я совсем не против свадьбы! Даже за! Но… Я отрезанный рукав. И вот... Понимаете мои сложности?
В тот момент Лю Вэй увидел в юноше родственную душу. Его отец ведь тоже желал, чтобы он женился... А ведь Лю Вэй любил Су Юна и не думал смотреть в сторону женщин. Он бы не пережил, если бы его насильно заставили на ком-то жениться. Просто не принял бы это!
Серебряный Дракон с сочувствием посмотрел на пьяного журавля. Только Су Юн вопросительно уставился на обоих.
– Я не совсем понял, что Вы имеете в виду, господин... – волнительно прошептал лекарь, чувствуя себя последним глупцом в мире людей.
– Это значит, что я люблю мужчин, – терпеливо пояснил северянин. Он решил, что путники из далёких краев просто не знают такого выражения и не слышали северной легенды про древнего императора, что отрезал рукав, побоявшись разбудить своего возлюбленного – это считалось одним из самых величайших проявлений любви на севере.
Су Юн ахнул и невольно посмотрел на Лю Вэя. Затем сжал рукав одеяния. На удивление, Серебряный Дракон сделал то же самое, а журавль в этот момент облегчённо выдохнул. Не то чтобы мужчины специально намекали ему о чем-то, это вышло скорее рефлекторно, но для сбежавшего жениха это не имело значения.
– Так вы меня понимаете!
Лю Вэй отпустил рукав и неровно рыкнул, надеясь, что журавль себе ничего не нафантазировал.
– Это всё равно не причина подводить свою семью. Не ведите себя, как ребенок, – строго произнес Лю Вэй. Он понимал, что чувствовал мужчина, и всё же, существовали правила и долг. Дракон надеялся, что строгость и дисциплина помогут остудить мятежный дух. В конце концов, его судьба стоила две сотни лет войны с кланом Гёзэ, нравилось им это или нет.
У журавля во взгляде мелькнула вся боль человечества.
– Она меня поцеловала, господин Вэй!
Кланы Хэнсин и Вэй с давних времён были в хороших отношениях, потому они без труда узнали символику друг друга. Лю Вэй носил семейные броши под теплым одеянием, но, пока оно сохло, он открыто расхаживал в клановых одеждах. Возможно, в дорогу стоило одеть что-то менее приметное... Но гордость дракона не позволяла ему прятать свою кровь. Честь в том, чтобы всю свою жизнь следовать под гербом своего рода и не запятнать имя рода, а прославить семью героическими деяниями. Лю Вэй был даже рад, что вокруг было настолько шумно и никто не слышал, о чем они говорили. Не хватало ещё и таких слухов вокруг единственного наследника...
Су Юн сочувственно посмотрел на юношу. Он вспомнил историю о несчастной свадьбе Мин Бао и огорчённо прошептал:
– Почему так много браков совершаются без любви?..
– Потому что никому не выгодна – эта самая любовь, – цыкнул журавль и вздохнул. – Как кого не полюбишь, так это вечно в разрез с кланом и политикой! Приходится выбирать, не имея выбора. Ловушка жизни. В конце концов, я выбрал свой клан и сдался. Но целоваться!.. Я был к этому не готов! Боги, меня стошнило!.. Прямо там, на свадьбе. Мне стало ужасно стыдно перед невестой! Она-то ни в чём не виновата. Очаровательная, вполне себе симпатичная дама. Боги, от неё пахло просто волшебно, а я так!.. Прямо на её одежду! Прямо у всех на виду… – господину из рода Хэнсин стало совсем дурно от воспоминаний о произошедшем. – В общем, дела мои сегодня не очень… Это ещё мягко говоря. Я просто хотел привести мысли в порядок. А по пути стащил одну бутылочку... Я даже не знаю, что это было. Выпил всего ничего, а меня повело! Хотел спрятаться тут за ширмой, чтобы не нашли, а тут вы...
Су Юн волнительно посмотрел на гостя, а затем вопросительно – на Лю Вэя. Лекарь хотел помочь бедняге, хотя общение с ним определенно бы стоило им проблем. Ещё наговорили бы, что Серебряный Дракон похитил провидца из рода журавля во время примирительной свадьбы семей! Так тот ещё и оторванного рукава... Какие можно было насочинять слухи! Но как тут отказать добродушным глазам? Если влипать в неприятности, так по полной.
Журавль заметил сомнение Серебряного Дракона и умоляюще сложил руки.
– Я понимаю, что могу навлечь беду на Ваш род, достопочтенный дракон, но разве наши семьи не помогали друг другу на протяжении столетний? Я немного приду в себя и вернусь на торжество, обещаю. Просто... Мне надо немного это все переварить... А ночью ведь ещё брачная ночь! Я должен буду... Ну Вы понимаете. Совершать те самые героические мужские подвиги. Гёзэ ведь хотят наследника с моим даром… Я это себе вообще не представляю!
Все астрологи и предсказатели в империи Хао происходили в подавляющем большинстве из клана Хэнсин. Ходила легенда, что некогда владыка Шанджи – бог мудрости и знаний – даровал отчаянно молящейся женщине, потерявшей своего ребенка, особое знание, и во сне ей явилось видение, где его отыскать. Она прошла сотни ли пешком, по каждый день останавливалась, чтобы даровать свои видения другим, оставаясь неравнодушной к горю каждого. Она видела тысячи снов о несчастных, отвергнутых, брошенных и заключённых, и помогла сотням, прежде чем добралась до своего сына... И отыскала место, где его захоронили. Там она простилась с надеждой, но там же встретила господина Цуми Хэнсина, что остановил ее руку и не позволил женщине покончить с собой. Он слышал о ее предсказаниях, и в час отчаяния молвил: «Вы прошли тысячи ли, помогая другим, но так и не отыскали никого, кто помог бы Вам. Не делайте глупостей. Вы никогда не останетесь одна.» Цуми Хэнсин обнял её и сберёг от злых мыслей, а госпожа решила посвятить свою жизнь помощи другим. За свою жизнь она спасла больше тысячи людей, и за ее доброе сердце владыка Шанджи позволил пророческим способностям перейти к её детям. По сей день прямые потомки доброй госпожи владели мощным даром, но клан Хэнсин вовсе не собирался необдуманно делиться им со всеми. Предсказатели никогда не отказывали в разговоре и даже гадали для императоров, но не имели права создавать семьи и порождать потомство без согласия главы клана. Женщинам с даром запрещено было покидать родовой дом, а мужчин с детства заклинали сдавливающим детородный орган заклятьем, из-за чего они были неспособны на мужские подвиги без дозволения главы рода. Такие строгие правила приводили к тому, что на женщин рода велась охота, а заключить брак с кланом Хэнсин хотел каждый знатный дом, но дозволение получали единицы. Чаще, не желая передавать другим кланам силу, избранников для наследников рода выбирали среди членов клана, а то и среди близких родственников, что с течением времени привело к вырождению и высокой детской смертности среди наследников дара. Должно быть, клан Хэнсин очень крупно провинился перед Гёзэ, раз глава клана пошёл на такой смелый шаг.
Лю Вэй задумался о его словах и затем миролюбиво произнёс:
– Я не против Вашей компании, господин...
– Джун. Джун Хэнсин, – представился наконец юноша.
– Господин Джун Хэнсин. Но я не буду укрывать Вас, словно беглого преступника. Если Вас найдут, было бы правильно, если бы Вы пошли к своей семье. Я понимаю, что Вам кажется несправедливым и неправильным то, что решила Ваша семья, но Вы обязаны роду всем, что имеете. Это то немногое, что Вы можете сделать, чтобы остановить войну.
– Я люблю свою семью, – честно сказан Джун и благодарно поклонился, скрываясь от лишних глаз за целой ширмой.
Су Юн занялся починкой сломанной ширмы, чтобы вернуть их убежищу прежний покой.
– ...но я ненавижу их решение! – оскалился журавль. – В рядах нашего клана больше двух десятков людей с даром, а выбрали меня! Достопочтенный господин Ман Хэнсин даже не пожелал говорить со мной об этом, а отмахнулся, – юноша возмущенно вздохнул, сходя с ума от мыслей, что терзали его. – Эх. Ладно! Не хочу об этом. Я просто хочу немного отвлечься, и, подышав воздухом, вернуться в свой кошмар, – юноша обречённо улыбнулся.
Лю Вэй похлопал его по плечу.
– Это мужественный поступок. И... Я искренне сочувствую Вам.
– Есть такая горькая ирония... Хах… Сказал ведь, я – потомственный предсказатель, и с раннего детства – как только научился говорить – я твержу людям, что их судьба в их руках. Все ведь придут, вытянут руку и скажут: а вот нагадай мне, сколько детей будет у моей третьей внучки. Но так не бывает. Линия жизни слишком сложна, чтобы чувствовать абсолютно все вещи. Особенно под подавляющим заклятьем... Мужчина теряет половину своей силы! От этого, между прочим, даже больно, – он обречённо взвыл. – В общем... Да. По большей части наша судьба зависит от нас, и ни один предсказатель не может предсказать такие вещи, как если Вы вдруг проснетесь и, почувствовав себя несчастным, захотите уйти из дома погулять и повеситься. Каждый наш шаг определяет нашу судьбу – так я твержу абсолютно всем, но в своей судьбе я не властен абсолютно ни над чем. Я просто делаю, что мне сказали. Ненавижу это чувство безысходности…
– Но Вы всё же решили сбежать, господин Джун Хэнсин, – заметил Су Юн. Он на честном слове скрепил переломанные балки и вернулся к разговору, волнительно разглядывая неожиданного гостя с привычной для себя робостью. – Это было Вашим решением. И у Вас всё ещё есть выбор.
– Выбор без выбора, – отмахнулся он, смирившись со своей судьбой. – Вы ведь себя так же чувствуете. Вы оба. Такие вещи не скрыть.
Лю Вэй и правда находился в практически таком же положении, разве что пока его не заставляли выбирать себе невесту... Четыре года в Хэкине он будет в безопасности, но потом собирался храбро бороться за любовь к Су Юну. Лекарю и вовсе вбили в голову, что он не достоин отношений и не имеет права состоять в браке. Побороть эти предубеждения будет гораздо тяжелее, чем убедить господина Тай Вэя, что его сын счастлив с мужчиной.
От слов журавля Су Юн опустил взгляд в пол и взволнованно сложил руки на груди.
– Я за своё буду бороться! – решительно произнес Серебряный Дракон.