☯️ 246 ~ Боль господина Су Юна ~ ☯️ (1/2)

Занятия с господином Нан Линем оказались очень полезны. Они посвятили весь день теме осознания себя и видений, передачи энергии в мысли, воплощение мыслей в бою и, конечно же, познанию самой сути медитации и порождаемых ею видений. Нан Линь даже осмотрел Лю Вэя и пришел к выводу, что его разум – уникальная кладезь знаний, и что учитель не встречал никого столь талантливого и проницательного за все годы своей жизни. Это смутило Лю Вэя, ведь он не чувствовал себя столь уникальным, зато припомнил слова Су Юна, уверявшего, что разум Лю Вэя уже открыт к третьему прозрению. Отстаёт только тело, да и то в большинстве своем из-за раненного с детства ядра, что не способно подстроиться к изменениям и страдает от постоянного роста. Оно болело даже на тренировках – это дурной знак, но Лю Вэй верил, что справится с этим. А вот от мыслей о Су Юне начинало болеть сердце.

«Должно быть, он сейчас тоскует без Бай-Бая. Когда кто-то уходит из жизни... Даже если не умирает, а просто уезжает в другой город, в душе остается пустота. Тяжело просто заниматься обычными вещами, тяжело мыслить, как прежде. Когда в столицу уехал Джань, я себе места не находил. Всё бегал в его комнату, сталкивался с его вещами и тосковал, спал в его кровати, надеясь почувствовать его тепло... Джань – не волк, но все же Бай-Бай провел с нами насколько дней и стал нам близким другом. Я уже скучаю по нему, а что на душе у Искорки и вовсе представить страшно... Пусть Су Юн храбрится, мужественно говорит, что он в порядке, что принимает уход Бай-Бая, но даже мне тяжело от этих мыслей. А он провел с ним все это время: дурачился, воспитывал, заботился, отдыхал, кормил, гулял... Он вылечил его и взял за него ответственность. Потерять такого друга должно быть очень тяжело.»

Когда пришли эти мысли, думать о занятиях стало гораздо тяжелее. Нан Линь верно заметил это и почувствовал, что пришло время сделать паузу.

– Ты сегодня пришел на занятия раньше, так что, полагаю, могу пораньше тебя отпустить, – учитель подмигнул ученику, давая понять, что такие вольности должны оставаться в тайне. Император и генерал вряд ли одобрят решение цилиня, но Нан Линь считал, что вправе сам решать, когда заканчивать занятия. – К тому же, ты очень многое усвоил, и чтобы оно улеглось до тренировки с Тэем Шу, ты должен хорошо подумать обо всём, что узнал, хорошо?

Лю Вэй благодарно поклонился ему.

– Спасибо, мастер! Это очень кстати. Сегодня Су Юн отнёс волка в лес. Я беспокоюсь за него.

– У меня как-то тоже была собака, – понимающе произнес Нан Линь. – Крупная хаски по кличке Хани. Я очень любил эту зверюгу. Она выла, как полоумная. Отец сходил с ума от ее воя и постоянно грозил, что когда-нибудь ее прикончит, если она продолжил мешать ему спать, но на деле он очень ее любил, пусть и ворчал без конца. Когда она заболела и умерла, он плакал больше всех. Смерть Хани разбила мне сердце. Даже не знаю, когда потери переносятся легче... С тех пор я зарёкся, что никогда не заведу животных.

– Господин Бэй Сён тоже их не терпит, – понимающе произнес Лю Вэй, искренне сочувствуя утрате Нан Линя.

– У него немного другая ситуация… – тревожно качнул головой Нан Линь. – Он потерял семью: мать, отца, братьев, сестер, жену... Всех дальних и близких родственников. Это откладывает свой отпечаток. Он действительно не хочет никого терять, поэтому долгое время не брал даже учеников. Был готов работать без сна и еды круглые сутки, справляясь со всеми бедами в городе в одиночку, лишь бы не просить ни у кого о помощи. Ему очень повезло, что в его жизни появился Су Юн, что растопил его сердце и напросился в ученики.

– Су Юн умеет убеждать, – с улыбкой произнес Лю Вэй. – Он искренне хотел помогать людям. Я не удивлен, что учитель не смог ему отказать.

Нан Линь как-то загадочно посмотрел на ученика.

– Бэй Сён как-то сказал, что он здесь из-за тебя. Вы ещё не были знакомы, но он верил, что ваша встреча предначертана судьбой.

Лю Вэй задумался об этом. Он вспомнил, как Су Юн однажды сказал, что видел его прежде, но не связывал два этих события. Просто не мог себе подобного представить.

– Думаю, он всегда мечтал о друге, – предположил Лю Вэй, вспомнив печаль в ярких глазах. – Прежде Су Юн был очень одиноким человеком. У него не было друзей, а его учитель, словно тиран, без конца унижал его и запирал в доме. Он запрещал ему общаться с другими людьми. Это возмутительно! Конечно после такого он искал кого-то, кто его услышит, и такой замечательный человек, как Су Юн, обязательно бы встретил своё счастье. Его другом могли бы стать многие хорошие люди столицы. Мне просто повезло стать первым. Я рад этому. За ним нужно присматривать, поэтому я поклялся, что всегда буду беречь его. И сейчас хочу!

Нан Линь улыбнулся.

– Хорошо запомни это чувство, Лю Вэй. После сегодняшнего разговора я чувствую, что оно – самое важное в пении твоей гуань дао. Вкладывай его в Серебряное Пламя, и оно будет бить метко и точно.

– Честно говоря, прежде мне казалось, что я уже умею вкладывать чувства в оружие, – робко признался Лю Вэй. – Оказалось, всё гораздо сложнее...

– Ты умел это на прошлом уровне восприятия, но не на этом. – спокойно пояснил ему учитель. – Сейчас ты учишься очень глубоким вещам. Такое подвластно далеко не всем мастерам, только лучшим из лучших.

Подумав об этом, Лю Вэй широко улыбнулся.

– Отец будет гордиться мной.

– Обязательно. Как и мы все. Ну всё, беги. Я уберу книги.

– Нет уж, с этим я справлюсь сам! – ответственно вызывался Лю Вэй. Он не хотел создавать лишних хлопот мастеру, что и так отпускал его с занятий раньше необходимого.

Учитель встретил его порыв с улыбкой.

– Ты – прекрасный воин, Лю Вэй, а самое прекрасное в тебе – твое сердце. Ты чист душой. Но это может быть опасно для тебя. Будь осторожен.

Лю Вэй собрал книги в стопку и задумчиво посмотрел на учителя.

– Как думаете, чего мне не хватает?

Нан Линь серьезно задумался об этом, а затем ответил:

– Времени. Ты гонишься за призраками, что ждут тебя далеко впереди. Но ты уже достиг немалых успехов. Прояви терпение.

Лю Вэй печально улыбнулся.

– Господин Бэй Сён сказал сегодня то же самое. Но… Это совсем не тот ответ, что я ищу.

– Как и сказал покойный Его Величество Мау Бао, все ответы о себе нужно искать внутри себя.

Лю Вэй понимающе кивнул. Сегодня он хорошо усвоил эту истину.

– Спасибо, мастер!

– Беги, – добродушно отпустил его Нан Линь.

Лю Вэй поклонился учителю несколько раз, проявляя глубокое почтение, а затем расставил книги и направился к возлюбленному.

Обычно, возвращаясь в резиденцию клана Сён, Лю Вэй представлял, чем занят Су Юн. Это было главной интригой дня и раскрашивалось забавными мыслями, что порой рисовали в голове смешные моменты, а порой – по-домашнему уютные, но в этот раз Лю Вэй представлял себе вовсе не занятия лекаря, а его печаль. Лю Вэй не мог предсказать, насколько сильно тронула впечатлительного лекаря трагедия. Су Юн был очень чутким человеком с тонкой духовной организацией, легко огорчался, пусть не показывал этого, а в его добрых, прекрасных глазах всегда пряталась неизмеримая печаль. Сколько бы добра и счастья Лю Вэй не приносил возлюбленному, печаль никогда не уходила до конца. Она была вечной, мучившей его какими-то очень глубокими мыслями, и Лю Вэй боялся, что расставание с Бай-Баем может сильно подкосить его. Боялся, что пока он читает книжки, возлюбленный плачет в одиночестве, обнимая колени и прячась от строгого взгляда учителя в своей комнатушке; что он, сидя на полу, рисует картинки ушедшего счастья, изображая Бай-Бая во всей красе – на память, ведь ещё ни разу его не рисовал; что он напевает печальную песню, быть может, ту красивую колыбельную, чтобы утешить свою боль на сердце; что без конца повторяет: «Спи моя боль, засыпай…», чтобы хоть как-то справиться с потерей друга, чтобы не быть одному. Может, Су Юн наоборот ушел с головой в работу и весь день проводит с подопечными, ведь, пока пушистый друг жил в доме, Бэй Сён изолировал его от работы с больными и строго приказал следить за волком. А ведь зимой так много заболевших! Страшная хворь ходила по городу, подкашивая одного человека за другим. Даже племянники Бэй Сёна умудрились переболеть. В доме было много подопечных, и всем требовался уход. Может, Су Юн сейчас пьет чай с Бэй Сёном, наблюдая за довольным лицом учителя, наконец расставшимся с волком и травящим раненную душу своей улыбкой. Может, Су Юн играет с Ан Сёном в маджонг, чтобы успокоиться... А может, просто спрятал боль глубоко внутрь себя и не позволяет никому увидеть, как ему больно и плохо. Улыбается, родной, но за улыбкой прячет боль и одиночество. Нуждается в тепле друга, его энергии, доброте и любви… Наверняка так и было. Самый вероятный вариант, самый немыслимо жестокий к чуткой душе…

«Он ведь никогда и никого не хочет волновать своими бедами. Со всем справляется сам, и этот груз тоже несёт на своей душе...»

Лю Вэй не мог позволить ему быть одному и успокоился, надеясь как можно скорее отыскать возлюбленного.

«Я уже иду, Искорка! Подожди меня совсем немного. Обниму тебя через три...»

Лю Вэй перепрыгнул через забор.

«Два...»

Он подбежал к комнате возлюбленного.

«Один!»

Лю Вэй хотел постучать, но вдруг услышал из-за двери заливистый смех Су Юна.

– Постой!... Постой же! Ахаха!

За радостным голосом следовали мокрые хлюпкие звуки и радостный скулёж. Лю Вэй узнал бы этот звук из тысячи.

«Бай-Бай?!»

Лю Вэй оторопел, но тут же захотел узнать, что произошло, и постучал в дверь.

– Господин Су Юн? Могу я войти?

– Да! А-ха-ха-ха! Конечно, господин Лю Вэй! Помогите, а-ха-ха!

Лю Вэю не так уж и хотелось спасать Су Юна от того, что заставляло его весело смеяться, но как настоящий рыцарь он всё же пришел на помощь.

Отодвинув дверь, Лю Вэй увидел чудную картину – Су Юн лежал на полу, придавленный волчонком. Бай-Бай разлёгся на хозяине с крайне трогательными глазками – такими, что им просто невозможно отказать! А когда Су Юн переставал смеяться, Бай-Бай вылизывал его личико, целясь в щеку, нос, лобик… Его язык был попросту везде! Су Юн нежно обнимаю волка и хохотал, даже не пытаясь стянуть его с себя, а энергичный хвост волчонка вилял меж согнутых коленей юноши.

Лю Вэй невольно улыбнулся. Он переживал, что его чудесный мальчик-солнышко плачет, а он смеётся. Какое облегчение! Ещё и совершенно беззаботно позволил себе лежать на полу, а волосам, за чистотой которых безукоризненно следил, россыпью украсить древесный пол. Честно говоря, выглядел он так прелестно, что всё хотелось и правда оставить так, как есть, позволяя возлюбленному насладиться беззаботным счастьем.

– По-моему, Вас совсем не нужно спасать, – мягко озвучил Лю Вэй свои мысли.

– Правда? – звонко рассмеялся Су Юн и поймал ладошками мордочку волчонка. – Знаете, а я тоже так думаю. Это одно из самых прекрасных чувств на свете.

Су Юн приподнялся и уткнулся носом в мокрый нос волка. Щеки его горели от счастья и мороза – кажется, он только недавно вернулся с улицы. Одежда на нём была верхней, а плечи слегка намокли от подтаявшего снега.

Бай-Бай довольно вилял хвостом, а когда увидел взгляд Лю Вэя, собственнически разлёгся на Су Юне, расставив в стороны лапы, и важно поднял мордашку, словно хвалясь, что он добился внимания и ласки, а Лю Вэй всё ещё нет. Выглядел волк счастливым и улыбчивым – даже не подумал рычать на Лю Вэя, только вредничать и важно подвывать.

– Ну, морда довольная! Будешь так воображать, мигом тебя с Су Юна стяну! – рассмеялся Лю Вэй и, наклонившись, потрепал волка по голове.

Бай-Бай поджал уши, сделав вид, что ему приятны прикосновения только одного человека на земле, но когда Лю Вэй использовал запретный прием – почесывание за ухом – тут же забыл про свои обиды и завалился на бочок, подставляя пузо.

– Вражда враждой, а почесывание по расписанию? – расхохотался Лю Вэй и погладил волка по пузу.

Бай-Бай блаженно заскулил, а Су Юн старался не шевелиться, хотя ему тоже было щекотно от волочащегося по его груди рукава одеяния друга.

– Вам не тяжело? – мягко спросил Лю Вэй, когда осознал, насколько бесстыдно катается на нём волк. Всё же, Бай-Бай весил как половина Су Юна. Это ощутимый вес.

– Все хорошо. Я счастлив, – с улыбкой ответил лекарь.

Лю Вэй был очарован его улыбкой.

– Могу я присоединиться к Вашему счастью?

Мужчина хотел узнать, что же такого случилось, что Су Юн решил оставить волчонка себе. Не смог расстаться? Отложил поход в лес из-за работы? Умудрился уговорить Бэй Сёна передумать? Но Су Юн понял его неправильно и покраснел.

– На мне нет только места, господин Лю Вэй. Но голову вот тут... Можно...

Су Юн маняще провел изящными пальцами по груди, но Бай-Бай тут же подсуетился и уложил туда морду, напрашиваясь на поглаживания.

Оба юноши ужасно смутились. Лю Вэй оторопел и даже не успел согласиться!.. А его место уже заняли. Вот как, значит, бывает! В большой семье клювом не щёлкай!

Хотелось оправдаться, сказать, что он имел в виду совершенно другое, но Лю Вэй понял, что это бессмысленно и глупо. Он бы выставил Су Юна в плохом свете и заставил его почувствовать себя неуютно. Он не мог так с ним поступить... К тому же, никогда бы не отказался прилечь ему на грудь, чтобы послушать, как бьётся любимое сердце.

– Кажется, моё место уже занято, но я всё же с удовольствием бы присоединился. Мне достаточно и просто быть рядом.

Он опустился на пол и пристроился подле, очарованно глядя на Су Юна. Лекарю стало неловко, что он не мог поделиться собой, тогда как Бай-Бай занял его всего, поэтому вытянул руку и робко прошептал:

– Тогда моё плечо – для Вас. Хочу, чтобы Вы присоединились к нашему счастью.

Лю Вэй совершенно невинно уложил голову на его руку и расслабился, любуясь любимым. Такие мгновения казались самыми настоящими и блаженными. Когда ещё они полежал на полу, как последние дураки, веря, что в этом и есть величайшее счастье? Может, так оно и было – жило в простых и радостных мгновениях, неловких, неподдельных и оттого таких неожиданно приятных.

Лю Вэй расслабился, и вдруг даже щекой сквозь одежду почувствовал, какой Су Юн холодный.

– Боги!.. Господин Су Юн, Вы ведь замёрзли!

– Мы только пришли с улицы, – признался Су Юн.

Лю Вэй искренне не хотел приставать к другу с нежностями, сохраняя рамки приличия, но когда осознал, как серьезно дело, прильнул к нему всем телом, закинув ногу на его таз. Бай-Баю это не понравилось, а Су Юна невероятно смутило. Он заёрзал, не ожидая такого напора, но затем прильнул, почувствовав искреннее желание Лю Вэя просто обогреть его.

– Вы тоже только с улицы, но такой горячий, – прошептал Су Юн.

– Моё сердце горит рядом с Вами, – ничуть ни кривя душой, ответил Лю Вэй.

Су Юн смущённо опустил взгляд и пододвинулся к нему.

– Люблю зиму, – прошептал он, находя покой от эмоций и тревог рядом с любимым.

Лю Вэй почувствовал, что пришел очень вовремя. Су Юн пережил много эмоций за день и ему нужно было надёжное плечо, на которое можно было опереться, ища тепла. Бай-Бай помогал греть хозяина, но бдительно следил за тем, чтобы Лю Вэй не переступал границы. Волк явно чувствовал Су Юна своей территорией и очень чутко реагировал на ее пересечение. Раздобрел только из-за того, что ему почесали пузико... Но уже снова был начеку!

– Так что случилось? Я думал, Вы ушли отпускать Бай-Бая в лес… – поинтересовался наконец Лю Вэй.

Су Юн прикрыл глаза, ещё несколько секунд позволяя себе просто греться в тепле друга, а затем поведал:

– Мы правда ушли с господином Бай-Баем и дагэ. Как покинули дом и оказались на площади, шли обходными малолюдными тропами, чтобы никто не заподозрил в Бай-Бае волка и не навредил ему. Благо, столь рано горожане ещё спали и улицы были спокойны. Стражи врат посмотрели на нас предвзято, но выпустили без лишних вопросов, а когда мы оказались за пределами города, Бай-Бай стал вредничать. Он не слушался и не хотел идти за нами. Я звал его, но он упрямился, даже на руках отказывался сидеть. Всё тянул меня за одеяние обратно, к воротам. Просился домой. Было очень тяжело, потому что… Было очень больно. Я старался уговорить Бай-Бая, но он капризничал и смотрел на меня таким взглядом… Это не передать словами. Словно понимал, что я хочу уйти, но не понимал, почему, а я пытался ему объяснять, тогда как он совсем не хотел слушать. Было сложно, но мы всё-таки добрались до леса, и я попрощался с господином Бай-Баем... Это было очень тяжело, а Бай-Бай скулил... Смотрел так, умоляюще, ранено, уязвимо… Бедный малыш. Было так жаль оставлять его одного, а в его взгляде был страх и непонимание, почему мы хотим бросить его одного в лесу. Но я говорил себе: «Так будет лучше. Лес – дом для волков.» И тогда, преодолев свои чувства, я пытался уйти, но Бай-Бай верно следовал за мной, не отставая ни на шаг. Дагэ даже ругался на Бай-Бая, но ничто не помогало. Мы пробыли в лесу до вечера, пока не стало ясно, что Бай-Бай не хочет со мной расставаться. Дагэ предложил дать ему сонных трав и уйти, но я... Я не смог так с ним поступить. Как представил себе, что Бай-бай проснется, а никого рядом не будет, что он почувствует себя брошенным и одиноким, что останется совсем один... Что будет выть в ночи, не понимая, почему мы его бросили... Я... Я не смог, – голос Су Юна трогательно дрогнул, а глаза едва сдерживали капельки слёз. Су Юн нежно обхватил волчонка, прижимая к груди.

Бай-Бай довольно вилял хвостом и ластился о его руки, выпрашивая ласку. Су Юн добродушно улыбался, глядя в очаровательные голубые глаза волчонка.

– И Вы решили забрать его домой? – понял Лю Вэй.

Су Юн кротко кивнул.

– Дагэ восхитился верностью Бай Бая и сказал, что раз так, то разлучать нас не стоит, что Бай-Бай выбрал меня и теперь всегда будет охранять. Я и сам почувствовал... Что мы с Бай-Баем – друзья, а бросать друзей неправильно. Я верил, что поступаю правильно, отводя его в лес, но Бай-Бай сделал свой выбор. Я не мог его подвести, поэтому решил, что позабочусь о нём, пока он хочет быть со мной, а если Бай-Бай решит уйти – я не буду держать.

– Не решит, – серьезно произнес Лю Вэй. – Посмотрите, как он Вас любит! Совсем не отлипает!

– Совсем как Вы, – с улыбкой прошептал Су Юн и тут же раскраснелся. – Я имею в виду... Вы ведь тоже любите быть рядом и обниматься. Очень сильно любите.