☯️ 194 ~ Водопад боли ~ ☯️ (1/2)
Громкий крик заставил Лю Вэя схватиться за оружие. Он звучал так дико, будто кого-то режут по живому. Мужчина. Судя по голосу – точно не ребенок. В надрывистых воплях тяжело было определить точный возраст – то были бессвязные вскрики, протяжные и короткие, рваные, словно человек бежал... Или дёргался.
Вопли чередовало ужасающе кряхтение, настолько глубокое и надрывное, словно в кашле человек выворачивал лёгкие наизнанку. Эти звуки пугали до дрожи.
«Лэй Линь не мог так поступить с Небесными Избранниками. И вообще ни с кем... Объявился враг?..»
Тревога нарастала.
Хруст снега подсказывал, что человека мучали на улице. Лю Вэй помчался вперёд учителя. Его тяга спасать людей безрассудно обходила стороной инстинкт самосохранения.
Тэй Шу нервно потёр виски, глядя ему вслед, но не прибавил шагу, пусть генерал не был любителем гулять по заснеженным храмам. В этот день две нелюбимые вещи господина Тэй Шу смешались в одном путешествии, так что рвение ученика разделять он совершенно не собирался. К тому же, узнал голос.
Лю Вэй обогнул несколько уличных алтарей и увидел Янга Шу. Серебряный Дракон не видел змея около четырех месяцев, но за это время с ним произошли существенные изменения. Лицо мужчины покрывали татуировки, обозначающие причастность мужчины к храму – необязательные для служения, но обозначающие принципиальность принятого решения, что останется с ним до конца его дней. Иероглифы сменяли религиозные узоры, сплетённые в ветви, покрывающие щеки, лоб и даже кончик носа. Глаза Янга Шу были впалыми и темными. Выглядел он ужасно – исхудал, зарос бородой, утратил былую спесь и гордость и обратился в набожное подобие бездомного. Ряса Небесного Избранника делала его образ практически неузнаваемым – Лю Вэй привык видеть Янга Шу воинственным, гордым и сильным, а сейчас перед ним предстал слабый, сломленный человек, уставший от жизненных трудностей. Мучавшийся болью.
– Нет... Нет!.. Ааааргггхх!
Слабый хрип сменился вскриком боли. Янг Шу стоял на коленях перед алтарем Лэанга и чистил его от снега. С каждым движением мужчину съедала боль, и он не мог контролировать свои руки. Вазы для подношений упали на землю. Завявшие цветы темными пятнами пачкали снег. Фигура бога смотрела на него пустыми, каменными глазами, безучастно застыв на месте. Янг Шу сложил дрожащие руки в жест молитвы. Боль поставила его на колени, и он безмолвно умолял об освобождении.
– Спаси меня, Владыка...
Через мгновение Небесный Избранник услышал хруст снега и оторвал взгляд от алтаря. Измученные глаза отыскали Серебряного Дракона – цветное пятно в бело-сером мире. Янг Шу дрогнул. Он никогда не жаловал Лю Вэя. Они находились в очень сложных отношениях, а после того, как Серебряный Дракон обыграл мужчину в словесной дуэли и поставил на место, после того, как выставлял перед императором дураком и едва ли не обвинял в сговоре с врагами, Янг Шу и вовсе возненавидел Лю Вэя. Предстать перед ним в таком унизительном состоянии было для гордого змея неприемлемым, но за месяцы, проведенные в храме, он утратил свой прежний облик, и теперь, глядя в янтарные глаза, улыбался. Лицо его изображало не радость, даже не её робкие зачатки – это была измученная надежда, раненная, почти мертвая, удушенная безжалостными руками богов, но вдруг вдохнувшая свежий воздух явившегося ему чуда.
– Дракон!..
Янг Шу не мог расцепить рук. Они неестественно выгибались, словно сломанные, но продолжили жаться друг к другу. Небесный Избранник повернулся торсом и посмотрел на Лю Вэя, словно к нему явилось божество.
– Помоги!..
Лю Вэй растерянно опешил.
– Господин Янг Шу...
Он хотел было подойти, но Тэй Шу перегородил ему дорогу. Генерал возвысился над Небесным Избранником, как далёкие звёзды над земной твердью. Пусть Тэй был невысок, его высокомерие, надменность и холодность прочертили границу между ними.
– Умоляешь о помощи того, кого ненавидишь? Жалко выглядит.
Тон генерала оставался жёстким и холодным. Холоднее, чем снег.
Янг Шу впился взглядом в младшего брата и, заставляя свое тело шевелиться, вытянул к нему руку.
– Тэй... Помоги… Мне. Прошу тебя, помоги... Я не вынесу больше... Ааагггхххх!
Янг согнулся пополам и взвыл от боли. От его воплей у Лю Вэя заболело сердце.
Тэй Шу не знал жалости, высокомерно глядя на Небесного Избранника.
– Именно такой судьбы ты желал мне. Кричал с пеной на губах, как почётно служить семье Небесным Избранником. Называл меня трусом и предателем рода за то, что я отринул эту роль, – Тэй Шу не сводил с брата презрительного взгляда. – Твои слова – ничто.
– Теперь я понимаю... – бессильно прохрипел Янг. На уголках глаз застыли слезы. – Понимаю, почему ты отверг их... Вытащи меня, Тэй! Освободи меня! Я так больше не могу!..
Янга ломало, словно наркомана без дозы. Он облизал пересохшие губы, сглотнул и взахлёб продолжил молиться, чтобы хоть немного облегчить свое состояние. В этот момент он сжимал руки так крепко, что вонзал ногти в кожу. От этого все его руки были в кровоточащих царапинах.
Тэй Шу безучастно смотрел на муку брата, считая его жалким.
– Благо клана в твоих руках, – холодно процедил генерал. – Это были твои слова. Ты хотел взять ответственность за клан. Ты её взял. В конце концов, пора отвечать за то, что ты творил за моей спиной.
Тэй Шу хмыкнул, ставя точку в разговоре. Ему не было жаль брата. Не показывал он и радости или злорадства – лишь полное равнодушие к судьбе родственника. Он обернулся и шагнул вперёд, рукой призывая ученика следовать за ним.
– Пошли. Ты не на Янга сюда глядеть пришел.
Лю Вэю было жаль измученного змея. Конечно, мужчина был полным мерзавцем, но боль уже сотни раз заставила его раскаяться.
«Должно быть это первая встреча братьев за долгое время. Тэй Шу ведь не посещает храм… Не навещал он и брата. И вот они встретились... Как сильно всё изменилось... Какие же муки он испытывает?..»
Лю Вэй колебался. Доброе сердце не могло бросить человека в таком состоянии.
Янг Шу услышал, что брат собирается уйти, и отчаянно прохрипел. Он прополз два шага на коленях, не размыкая рук и чествуя Небесных Владык даже в этот миг.
– Прости меня, брат! Прости!.. Только не уходи! Только...
Янг Шу почти ухватился за его одеяние, но Тэй грациозно выскользнул из окровавленных рук и гордо выпрямил спину.
– Ты мне не брат, – процедил он, гневно глядя на Янга. – Пошли.
Ледяным тоном Тэй Шу приказывал ученику как можно скорее уйти, не сомневаясь, что юноша последует за ним, однако Лю Вэй застыл, не в силах бросить человека, нуждавшегося в помощи.
– Мы не можем его тут оставить, – возразил юноша.
Тэй Шу разозлился и схватил ученика за запястье.
– Пошли, я сказал. Или тебе стало всё равно на больных детей?
Лю Вэй оскалился и с силой отцепил от себя руку учителя. Он понимал, что Тэй Шу обижен на брата, но даже несмотря на личные обиды не мог поступить жестоко по отношению к врагу.
– Надо отнести его в тепло, пока он не замёрз насмерть. Посмотрите, он совсем легко одет и бос…
– Не смей, – прошипел Тэй Шу так, словно если Лю Вэй это сделает, то станет врагом номер один.
– Он терпит и Ваши грехи, господин Тэй Шу, – резче, чем хотел, произнес Лю Вэй, подхватил Янга под руку и упрямо повторил: – Нужно отнести его в тепло.
Янг Шу изумлённо раскрыл глаза и посмотрел на Бессмертного Дракона новым взглядом – полным уважения. Он не ожидал, что однажды его заклятый враг проявит к нему больше сочувствия и понимания, чем родной брат. Впрочем, Янг Шу был готов оставить брата умирать, так что у генерала в груди ничего так и не йокнуло. Он был раздражен выходкой ученика и считал её глупой.
– Он знает, что должен сделать, чтобы освободится, – хмыкнул Тэй Шу и зашагал к храму, обняв себя руками и выдыхая белый пар.
Холодало.
– Я не могу их отвергнуть... – прохрипел Янг Шу, но Тэй сделал вид, что не услышал.
Лю Вэй провел мужчину к стенам храма. Учитывая изоляцию, его никто не охранял. Все обитатели попрятались. Лю Вэя подмывало спросить у Янга, что он делал снаружи, когда все грелись внутри у каминов и жаровен, но догадался и сам: змей мечтал о том, чтобы бог исцеления забрал его боль.
«Каково это – единолично носить в себе грехи клана Шу? Должно быть, с самого пришествия Тэя к власти змеи забыли о милости молитв...»
Лю Вэй бы не удивился, если бы Тэй Шу запретил их вовсе, как людям у стен храма. Только если этих он пытался уберечь от заражения, то своих хотел отлучить от веры. Даже с богатым воображением Лю Вэя он не мог представить себе, каково это – жить без веры, не молиться, когда плохо, не надеяться, что кто-то в этом мире может тебя услышать. Если бы он вдруг был лишён веры, то почувствовал бы себя ужасно одиноко.
Лю Вэй довел мужчину до скамьи в общем зале и усадил его, отряхнув от снега. Тэй Шу нетерпеливо пошел вперёд, пытаясь интуитивно определить, куда им нужно идти – из зала вели две дороги.
– Спасибо... – прошептал Янг Шу, сомкнув ладони в месте молитвы и покачиваясь, словно ведомая сила заставляла его склонять голову к полу. – Спасибо…
Лю Вэй спокойно кивнул.
– Мы пришли к Лэй Линю. Знаешь, где он?
– С больными детьми, – прохрипел Янг Шу. Его сговорчивость была платой за доброту. – Он держит их в недостроенном крыле. Вход перекрыт магической печатью, но с императорской брошью Вы без труда пройдете. Только осторожно… Там может быть опасно… Старый камень… Кххх… Рхааа! Разрушения. Его не успели восстановить.
– Он изолировал себя с детьми?.. – ахнул Лю Вэй.
– Он не может их оставить... – вдумчиво прошептал мужчина. – Лэй Линь – настоящий человек. Прежде... Я смотрел на мир иначе. Теперь я увидел и... Прочувствовал. Всё совсем иначе. Не так... И Люди… Есть Люди! С большой буквы. Понимаешь, дракон?
Тэй Шу показательно цыкнул. Лю Вэй понял, что его терпение на пределе, и, если Лю Вэй не последует за ним, учитель уйдёт один.
– Лэй Линь действительно хороший человек, – мягко ответил Серебряный Дракон.
Янг Шу кивнул и едва собрал мысли и силы для ответа:
– Когда кто-то заболевает, то молча идёт туда... Их там... Уже много... Надеюсь, я следующий...
Лю Вэй взволнованно посмотрел на мужчину и мотнул головой.
– Не говори так. Жизнь надо жить, покуда она дана тебе. Жить достойно.
Янг Шу посмотрел так выразительно, будто молил добить его, но Лю Вэй не собирался этого делать.
– Молись, чтобы стало легче, – посоветовал юноша вместо желанной расправы.
Лишь когда Серебряный Дракон отошёл от изувеченного змея, то понял, как двусмысленно звучала эта фраза. Ему это не понравилось, но слов было уже не забрать, а оправдания прозвучали бы еще более неловко и некрасиво.
– Мастер, подождите! – крикнул Лю Вэй учителю вслед.
Тэй Шу уже ушел вперёд. Он морщил нос и всячески показывал своё недовольство. В этом была вина и Лю Вэя, и брата, но больше мужчину раздражало место, где он оказался: жуткое и мёртвое. Он не чувствовал безопасности в тишине коридоров. Обитель богов казалась ему зловещей и жестокой. Одно только то, что здесь болели дети и страдали взрослые, не сулило ничего хорошего.
Лю Вэй чувствовал переживания учителя. Он видел, что тот изменился. Не внешне, потому что внешне всё оставалось, как прежде – холод, равнодушие и презрение – но внутреннее. Это было глубокое чувство, цеплявшее ледяными лапами сердце. Тэй Шу ожесточился, ощетинился, как еж, и напрягся. Только показывал это не поведением, не телом, но взглядом, неспособным скрыть глубину страдания.
– Мастер, если Вам тяжело, я могу поговорить с Небесными Избранниками сам, – предложил Лю Вэй, пока они шли по коридорам.
Тэй Шу упрямо молчал.
– Вы обиделись?.. – уточнил Лю Вэй. – Я не хотел идти против Вашего слова, учитель, но я просто не мог бросить страдающего человека на холоде, кем бы он ни был: Вашим родственником или кем-то ещё.
– Ты слишком мягок, – хмыкнул Тэй Шу. – Он скажет, что угодно, чтобы выбраться отсюда. Не верь словам. Не верь людям и их слезам. Никому и ничему не верь. Особенно богам.
Лю Вэй поравнялся с учителем и заглянул в его глаза.
– Я не смогу так. Не смогу без веры. Если лишиться её, если утратить, если не верить даже друзьям, то каким же одиноким и жестоким станет мир....
– Ты станешь свободен, – не согласился Тэй Шу. – Мы одиноки с того самого дня, как появились на свет и покинули лоно матери. Мир был и будет жесток. Тем, что ты обманываешь себя, ты ничем себе не поможешь. Лишь будешь жить, веря в ложь. Янг сам решил стать Небесным Избранником. Я не тянул его за язык.
Лю Вэй мог его понять. Он вспомнил своего дядю, убившего брата. Янг Шу пытался уничтожить генерала и занять его место. Тогда он не жалел Тэя Шу, лишившегося ядра. Он не жалел его, когда маленький Тэй был отдан в храм и страдал ничуть не меньше. Янг Шу получил возмездие, которого заслуживал.
«Это справедливость господина Тэй Шу... Его одиночество.»
– Неправда. С тех пор, как Вы родились, вокруг Вас появилось множество людей. Ланг Бао, например.
Тэй Шу сморщился.
– И я, – дружелюбно добавил дракон.
– Пффффф.
Тэй Шу всякий раз отрицал участие ученика в своей судьбе, но при нем явно вёл себя мягче, чем с другими. Судьба Лю Вэя была ему неравнодушна.
– Но правда ведь есть!
Тэй Шу отвёл взгляд и холодно процедил:
– Ты не избавил меня от одиночества. Ты просто шумишь рядом, когда хочется побыть в тишине. Меня раздражает то, что я иногда думаю о тебе.
Любого человека оскорбили бы такие слова, но Лю Вэй радостно улыбнулся, почувствовав, что в самом деле учителю совсем не всё равно.
– Я тоже иногда думаю о Вас.
Тэй Шу задрал голову, хмыкнул и отвернулся. Лю Вэй подумал, что смутил учителя, но разговор прервался, когда они переступили через барьер. Эту защиту воздвиг не генерал, а лично Лэй Линь, надеясь уберечь здоровых от больных. Сам он вынужден был суетиться между двумя группами, стараясь не подходить к здоровым людям близко и помогать всем Небесным Избранникам справляться с их тяготами. Думая об этом, Лю Вэй все сильнее уважал своего друга.
Впереди послышался надрывный детский плач.
– Нам туда, – произнес Лю Вэй.
Тэй Шу в очередной раз подивился тому, как бездарно ученик тратит слова. Он уже устал делать ему замечания и молча пошел на звук.
Янг Шу не солгал, говоря о том, что в старом крыле храма может быть опасно. Опорные балки тревожно поскрипывали под весом сводов. С потолка сыпались мелкие камни и пыль, словно из-за снежного покрова крыша здания не выдерживала. На каждые четыре шага мужчин сопровождали лужи и наледь. Кровля грозила обрушиться. Внутрь уже принесли стройматериалы. Рабочие начали укреплять балки и колонны, но вынуждены были покинуть рабочие места из-за вспышки болезней, что делало вид храма ещё более болезненным и трагичным.
«Это место – словно воплощение состояния веры Хэкина: хрупкое, трещащее по швам, полное дыр. Стонущее в мольбе о помощи.»
Крики детей становились всё громче. Болезненные стоны рисовали в голове Лю Вэя ужасающие картины болезни, но когда он увидел, что происходит с детьми, то скорбно осознал, что реальность гораздо хуже кошмаров разума.
Лэй Линь разместил всех детей в одной комнате. Он не хотел, чтобы они чувствовали себя одиноко, не хотел покидать хоть кого-то из них, лишить столь необходимых им заботы и внимания. Он был с ними и молился один за всех.
Восемь коек ютились в старой лечебнице. Здесь было тепло и не дуло благодаря занавескам на окнах. Огня в камне хватало, чтобы прогреть помещение, но Лю Вэй ногами ощутил, что в воздухе витает и ци – Лэй Линь использовал силу, чтобы помочь огню.
Лю Вэй изумился своим ощущениям – прежде он не мог почувствовать следов магии так явно, а теперь! Он видел частички энергии, что витали в воздухе, подобно пыли. Не глазами, но энергией определял, кому она принадлежит. Впервые так ярко ощутил внутреннюю энергию цилиня. Ци Небесного Избранника представлялась ему голубым водопадом, разливавшим воду по всему его телу. На мгновение Лю Вэй опешил от образов, что наложило на реальность восприятие, но затем осознал, что именно так и выглядела душа друга теперь: нескончаемые слезы и боль придавали Лэй Линю сил молиться и держаться ради детей.
«Он такой сильный... Я должен как можно скорее найти лекарство...»