☯️ 169 ~ Боль Небесных Избранников ~ ☯️ (1/2)

Мастер Бэй Сён дал Лю Вэю ещё один выходной день. Пусть он ворчал, что Лю Вэй уже может тренироваться, но рекомендовал ещё немного отдохнуть. Это было столь неожиданной новостью, что Лю Вэй решил, что этот день выпросил для него Су Юн, взволнованный тем, что другу пришлось повидаться с императором. Это могло сильно ударить по нему, но Лю Вэй довольно легко перенес волнительную встречу и был рад, что этот разговор состоялся. Он верил, что император его услышал. Наивно было полагать, что за один день Ланг Бао изменит свой образ мышления и станет могучим императором, но Лю Вэй верил, что он сделал первый шаг к этому. Все было очень плохо. Репутация Серебряного Дракона разрушена, император тоже не пользовался авторитетом, господина Тэй Шу ненавидели, но именно эти трое меняли судьбу Хэкина. Лю Вэй не хотел терять оптимизма. Су Юн зарядил его жизнерадостностью и энергией, и дракон сиял от счастья, думая о своей маленькой победе. Император остался на его стороне, Цуй Фэйцвэй был лишён награды и опозорен. Слухи ещё долго будут порицать подлого лжеца. Су Юна решено было наградить благодарностью, без лишних широких жестов – большего скромный юноша бы просто не принял. Ланг Бао от руки выписал ему благодарственную грамоту, что заняла место рядом с самыми дорогими вещами Су Юна – розовым полотенцем, пахнущим Лю Вэем, и фигурками от маджонга. Серебряный Дракон был рад, что у любимого человека появились вещи и от других людей тоже. Мир Су Юна разрастался, и все больше людей восхищались тем, какой Су Юн невероятный человек. О нем ходила добрая слава, как о чудесном лекаре, а теперь его будут считать защитником империи. Это радовало Лю Вэя гораздо больше, чем Су Юна. Искорка просто начал суетится, вспомнив, что обещал Императору одеяние, и Лю Вэй помог другу, чем мог, ведь отоваривать было попросту бесполезно. Весь день они возились с тканями и вышивкой, общаясь, а вечером разговор ненавязчиво зашёл о Лэй Лине. Су Юн волновался за друга. На церемонии они видели его боль и, пусть не было смысла не верить страже, уверявшей, что ему оказали помощь, Су Юн все равно тревожился за что-то более глубинное. Лю Вэй всегда верил чувствам возлюбленного и своим собственным. Его тоже грызло волнение, потому в итоге друзья решили сходить в храм и проведать цилиня.

Лю Вэй славился красноречием, чем забавлял Бэй Сёна. Возможно именно благодаря его харизме и упорству наставник разрешил им ненадолго прогуляться. Строго говоря, Бэй Сён был в сложных отношениях с религией и всегда нервничал, когда Су Юн собирался в храм, но не мог запретить ему. Возможно, боялся гнева богов или же печали Су Юна. Они были равнозначно болезненны для главы клана Сён.

Решение проведать Лэй Линя было спонтанным, потому, собираясь в путь, друзья не взяли с собой корзинок. Су Юн очень переживал на этот счёт, выглядя растерянным.

– Как же я могу прийти без корзинок… – засуетился он, оглядывая свою комнату в поисках возможных даров богам. Он искренне хотел приносить им что-нибудь каждый раз, потому не мог прийти с пустыми руками.

Лю Вэй поправил прическу и задумчиво осмотрелся.

– Как насчёт того, чтобы принести им в дар их цветы? – предложил Лю Вэй.

Су Юн изумлённо заморгал и восторженно кивнул.

– Какая замечательная идея! – Голос юноши лучился счастьем. Боги любили цветы, а такой символический подарок был бы им приятен. – Зажжем благовония и уложим красивые венки. Как думаете?

– Замечательная мысль, – поддержал его Лю Вэй.

Следующий час они собирали цветы и сплетали веночки. Лю Вэй никогда таким не занимался, но ему понравилось – особенно то, что они делали из вместе, а Су Юн постоянно помогал другу, и руки их, отчаянно пытаясь не соприкасаться, то и дело сталкивались, даря желанные прикосновения, которые оба начинали принимать как что-то естественное и важное, но всё ещё с трепетом и волнением. Краснели, переглядываясь.

Когда все венки были готовы, Су Юн взял самую большую корзинку и бережно сложил веночки внутрь. От корзинки пахло просто волшебно и выглядела она бесконечно уютно – десятки венков перекрывали друг друга, украшенные лентами и узелковыми оберегами. Два веночка друзья сплели друг для друга. У Лю Вэя был из одуванчиков и васильков, а у Су Юна – из азалий и пионов.

– Я так забавно выгляжу с этим венком, – рассмеялся Лю Вэй. Он был крепким воителем, но цветы подчеркивали его внутреннюю нежность. Смягчали и украшали его образ.

– Не нравится? – заволновался Су Юн. Он вложил всю душу, делая другу подарок, и само плетение венков было для него важным обрядом. Он верил, что как крепко переплетаются стебельки, так же крепко связываются души близких.

– Что Вы? Наоборот. Это очень мило.~ Для меня честь носить этот венок. А ещё Вам очень идёт.

Су Юн смутился, украдкой поглядывая на друга.

– Вам тоже. Такой нежный вид... Особенно когда говорите такое, – смущённо прошептал Су Юн. Хотелось разглядывать юношу вечно, но он опустил взгляд, чтобы не казаться бесстыдным.

Лю Вэй считал это крайне милым.

– Такой я только с тобой.~

Су Юн зарделся, но принял в сердце эти слова. Он прижал ладонь к груди и улыбнулся.

– Вы добры ко всем своим друзьям. Когда Вы обещались с господином Лэй Линем и господином Ли Ланьшэнем, Вы были так же добры.

– С Вами я все равно другой, ведь ни с кем, кроме Вас, моя душа так не близка.

Лю Вэй произнес эти слова с такой нежностью, что они оба смутились. Су Юн смущённо смял одеяние, а затем увидел корзинку и перевязал ручку лентой. Он перекинул ленту через плечо и сделал ещё один узелок, чтобы корзинку можно было носить, как сумку, после чего обнял ее двумя руками и тут же залюбовался цветами.

– Хотите я понесу? – предложил Лю Вэй.

Су Юн мотнул головой.

– Дары Небесным Владыкам пронесу на своих руках. Хочу, чтобы господин Сяолун и другие боги почувствовали, что я хочу им сказать.

Лю Вэй невольно вздрогнул, услышав имя Сяолуна. Он вспомнил статую, что сжимала в руке стекающее кровью пёрышко.

Су Юн увидел его смятение и взволнованно спросил:

– Я сказал что-то не так, господин Лю Вэй? Если очень хотите, я могу уступить. Правда.

Лю Вэй улыбнулся. Когда возлюбленный шел на уступки, он делал это совершенно искренне, без напрасных обид. Лю Вэй чувствовал, что Су Юн сделает всё, чтобы ему было комфортно – таким старательным и мягким он был.

– Это очень важно для Вас, я знаю. Просто после того странного сна, услышав имя Сяолуна... Я испытал тревогу. Я не могу это объяснить. Он был... Высокомерен? Жесток... Это был всего лишь сон, я знаю, что глупо говорить такие вещи, но что-то внутри меня затянулось узлом недоверия.

Су Юн задумчиво опустил взор.

– Господин Сяолун очень сложный Владыка. Я думаю, он похож на господина Тэй Шу, которого все видят злым, и лишь Вы – добрым. Справедливость – сложное понятие. Что такое справедливость? Для всех ответ будет свой. У господина Сяолуна – свой. Он подчиняется приказам господина Чжёнгью, искренне веря, что воля его повелителя – единственное благо для человечества. Он очень рьян в желании исполнять волю своего брата. Это сложно, господин Лю Вэй. Но то, что вы увидели в Междумирье, это не прямые слова. Это... Что-то очень глубокое.

– Он разозлился из-за того, что я хотел спасти перо, попавшее в беду, – задумчиво произнес Лю Вэй. – Сказал, что прикосновения – это грех. Вернее, грех касаться того, что запретно. Я не понимаю этого. Не понимаю, почему он был так жесток с тем пером. Ему владыка Чжёнгью приказал?

Су Юн нервно сжал рукоять корзинки.

– Возможно, так он хотел помочь этому перу.

Лю Вэй был сбит с толку, не представляя себе, как насилием можно кого-то спасти.

– Он его переломал! Текла кровь! Разве же это помощь?

Су Юн опустил плечи и вцепился руками в корзинку, борясь с эмоциями.

– Я могу лишь предполагать, господин Лю Вэй. Кто я такой, чтобы судить деяния господина Сяолуна? Он не бывает жесток просто так. Он просто следует правилам, созданными богами. Даже если... Они могут не нравиться или быть непонятными. Они существуют, чтобы беречь мир. Поэтому... Что бы Вы не видели, прошу Вас, не думайте только лишь о плохом. Господин Сяолун спас многие жизни. Он справедлив.

Лю Вэй задумался об этом.

– Выходит, верный бог рьяно исполняет жесткие, несправедливые законы?

Су Юн свёл брови вместе. Ему явно было тяжело говорить об этом. Это было что-то очень личное, болезненное и запретное.

– Если мы не понимаем замысла, это вовсе не значит, что он жесток или несправедлив. Должно быть, мы просто чего-то не знаем. Я хочу верить, что господин Сяолун пытался уберечь то пёрышко.

– От меня? – скривился Лю Вэй.

– Божественного запрещено касаться, господин Лю Вэй. Это великий грех с обеих сторон.

– Может, это был просто сон, – прошептал Лю Вэй, видя, как тяжело давался Су Юну этот разговор. Он праведно верил в Сяолуна и, казалось, знал гораздо больше, чем говорил, но Лю Вэй не собирался допытываться. Он увидел боль в глазах любимого, и это было достаточной причиной, чтобы прекратить этот разговор. Мог ли Сяолун желать блага пёрышку или нет, Лю Вэй видел жестокость и знал, что ни одно создание нельзя защитить, наступая на него каблуком или сжимая в ладони до хруста костей. Всю свою жизнь Лю Вэй рьяно верил богам, но в этот момент почувствовал недоверие к господину Сяолуну. Он начал понимать, почему Бэй Сён не хотел, чтобы Су Юн ходил в храм.

«Господин Бэй Сён и господин Тэй Шу ненавидят богов. Небесные Владыки, что долго молились им и слышали их голоса...»

Лю Вэю стало не по себе от мыслей, что прогулялись по его голове, но вера его была сильнее сомнений, и он отринул страхи. Быть может, боги никогда не приходили к нему на помощь, но они являли свои маленькие чудеса, не называя своих имён – Лю Вэй верил в это. Быть может, то, что он выжил после нападения дяди – тоже их милость. У него не было причин злиться на Небесных Владык, лишь к Сяолуну он отныне питал неоднозначные чувства. Предчувствие никогда его не подводило, а то, что Лю Вэй увидел в Междумирье, заставляло сердце болеть. Он не понимал, что означает перо, но оно было таким родным, оттого за него было так больно. У Лю Вэя в душе затаилось дурное предчувствие.

– Может быть, – прошептал Су Юн и погладил пальцем цветок азалии на венке.

– Пойдёмте, – мягко предложил Лю Вэй. – А то так за разговорами снова весь вечер проведем, а как доберёмся до храма, так там закрыто уже будет.

Су Юн смутился.

– Болтливый я, да? Простите...

– Даже не думайте за это извиняться. Мне нравится, что Вы говорите со мной. Ваш учитель не очень-то хотел Вас слушать. Наверняка перебивал и не давал говорить, да?

Су Юн робко кивнул, не поднимая взгляда. Он не знал, как Лю Вэй об этом узнал, но Серебряный Дракон чувствовал такие вещи. Слишком уж загнанным был юноша. Вечные извинения за все подряд это подтверждали. Су Юну не только не давали говорить, но и причиняли этим боль.

– Мне нравится говорить с Вами обо всем на свете. Даже не переживайте и смело рассказывайте все, что хотите. На пути к храму у нас много времени.~

Су Юн невольно улыбнулся, чувствуя, как слова согревают сердце.

– Мне тоже нравится говорить с Вами, господин Лю Вэй. Обо всём на свете. Вам хочется рассказывать о том, как прошел день, о том, что думаю и чувствую. Всё-всё-всё. Я бы хотел рассказать Вам гораздо больше.

– Не стоит сдерживаться, – мягко произнес Лю Вэй.

– Я совсем не сдерживаюсь, правда!

Напряжение между ними исчезло. Они больше не касались темы религии, а Су Юну вернулось обычное волнение, связанное с посещением храма. Он обнимал корзинку и выглядел просто очаровательно. Цветы неизменно шли ему к лицу.

Путь выдался спокойным и безмятежным. Город, погруженный в вечернюю суету, жил своей жизнью, не мешая друзьям наслаждаться прогулкой. С тех пор, как Тэй Шу вновь стал генералом, не было совершено ни одного преступления. Клан змей бдительно следил за порядком, тогда как клан Мон занимался восстановлением своего квартала. Вечерний воздух пах свежестью после дождя, а маленькие лужи манили игриво перепрыгивать их, совсем как в детстве.

Друзья немного ободрились и приятно проводили время, но когда достигли врат храма, стали серьёзней. Су Юн обошел алтари и вознёс дары Небесным Владыкам. Прошел целый день, многое посетители уже наведались в храм, но неизменно алтари одних богов были богаче осыпаны дарами, чем алтари других, а у нескольких Небесных Владык и вовсе не было подношений кроме венка Су Юна и зажжённой свечи. Храмовые слуги убирали алтари лишь с рассветом, ночь предоставляя богам, потому становилось очевидным, что им просто никто ничего не принес. Лю Вэю стало тоскливо от этой мысли, и он помолился богам, которых обделили вниманием, чтобы они не чувствовали себя одинокими и ненужными. После этого на душе у него воцарилось приятное чувство благодати. Он почувствовал, что его слова были услышаны, а боги ему благодарны. Су Юн после молитв всегда был печален, но чувствовал, что исполнил свой долг, и это приносило на его душу покой. Лю Вэй поддерживал его, не давая тонуть в тяжёлых чувствах.

– Давайте отыщем господина Лэй Линя, – предложил Серебряный Дракон.

– В такое время, должно быть, уже заканчивается молитва Небесных Избранников. Между вечерней и ночной молитвой есть несколько часов.

– Ночной? – изумлённо приподнял брови Лю Вэй.

– Ночная молитва – самый ответственный долг Небесных Избранников, – пояснил Су Юн. – Когда тьма опускается на мир, они сражаются с ней и зовут богов. Считается, что так они могут привлечь к своей семье богов и завоевать их расположение, ведь именно ночью боги приходят забирать дары из плетенных корзинок.

– Выходит, они совсем не отдыхают... – сочувственно произнес Лю Вэй.

– Сон – это большая роскошь для них, но молитвы, подобно медитации, способны восполнять силы, если они идут от всего сердца. Если нет, тогда... Это большая мука.

– А господин Бэй Сён молится по ночам?

– Нет. У него уже есть связь с богом, потому он избавил себя от большинства обрядов, что присущи Небесным Избранникам.

– Значит, господин Лэй Линь тоже чувствует себя немного свободней, – облегчённо выдохнул Лю Вэй. Он надеялся, что плотные цепи, оковавшие жизнь цилиня, перестали его душить.

Су Юн не был в этом уверен.

– Господин Лэй Линь истинно верит.

Лю Вэй почувствовал, что друг прав. Вряд ли тот, кто так праведен, откажется хоть от одного религиозного обряда.

– Я переживаю за него, – прошептал Лю Вэй.

– Я тоже. Давайте поскорее разыщем его.

Друзья вошли в храм, ведя себя скромно и тихо. Внутри пахло ладаном и мускатным орехом. От благовоний тянулись ниточки дыма, соединявшие алтари Небесных Владык облаком полупрозрачного пара. Благовоний было так много, что дышать в помещении становилось трудно.

Су Юн поклонился всем статуям Небесных Владык, ещё раз выразив свое почтение богам, и лишь после начал осматриваться. В храме молились редкие посетители. Так поздно покаяться в грехах и попросить о защите приходили работящие люди. Они увидели несчастную женщину, стоявшую на коленях и молившуюся со слезами на глазах, мужчину, что с глубоким взглядом смотрел на лик бога владыки Сяолуна. Ещё несколько посетителей ставили свечи молча. Пара детей нетерпеливо, но пристыженно опускали взгляд в пол. Несколько монахов беседовали с прихожанами, давая советы.

Лю Вэй заметил в конце зала настоятеля, пересыпавшего монеты из чаши для пожертвований в крупный кожаный кошель. Люди не скупились на помощь вере. Едва взглянув на горсть монет, Лю Вэй понял, что этой суммы хватит, чтобы восстановить соседнее крыло храма.

Почувствовав на себе взгляд, настоятель поднял голову, а затем, оставив монеты на столике с дарами, подошёл к Лю Вэю и Су Юну.

– Вижу взгляды Ваши потеряны. Надеюсь, в моих силах помочь Вам отыскать истину.

Су Юн поклонился мужчине. Лю Вэй изобразил поклон следом и ответил:

– Мы и правда ищем, но вовсе не ответов, а встречи.

– Вы – друзья Лэй Линя, верно? Пришли повидаться с ним?

Су Юн изумлённо захлопал ресницами. Настоятель Шиньянь тепло улыбнулся.

– Лэй Линь без конца говорит о вас. Да и как о таких замечательных людях молчать? Вы – герои Хэкина. Он очень гордится дружбой с вами.

– Мы беспокоимся за его здоровье, – честно признался Лю Вэй. – На церемонии ему стало плохо.

Настоятель задумчиво кивнул.

– Жизнь Небесных Избранников нелегка. Это не простые люди. Они чувствуют грехи своей семьи благодаря связи с богами их немым укором. Боль для них обычное явление.