☯️ 81 ~ Единственный приговор ~ ☯️ (1/2)

Юноши несколько часов просидели на крыше. Это было их особое время, когда никто не смел трогать их. Они просто наслаждались покоем и спокойствием, что дарили друг другу, а когда Су Юн закончил рисунок – потрясающую картину с пейзажем летнего сада и их фигурами на переднем плане – то отправились по делам. Су Юн хотел приготовить покушать, покормить друга, а затем по плану была уборка. Пока Су Юн готовил, Лю Вэй немного ему помогал, но большую часть времени любовался картиной и нахваливал ее красоту. Су Юн смущался. Он впервые нарисовал себя на холсте... Впервые с того дня, когда учитель сказал ему, что рисовать себя – напыщенный эгоизм, и очень переживал из-за того, что ему так захотелось. Но Лю Вэю понравилось, что нарисованные копии друзей наконец стояли рядышком и тянули друг к другу руки. Он так сильно нахваливал друга, что щёчки Су Юна совсем утратили естественный оттенок и горели весь обед. Юный лекарь смущался донельзя, но был так рад слышать похвалу и поддержку! Слова друга дарили ему уверенность в себе. Руки невольно налепили сырники в форме сердечек.

После обеда они занялись тотальной уборкой. Су Юн все беспокоился за раны Лю Вэя, но он двигался осторожно – специально, чтобы не волновать друга и не тревожить раны. Они провозились до вечера и ждали возвращения наставника, но мастер так и не пришел. Двери резиденции клана были закрыты – посетителей не принимали, а Ан Сён сосредоточился на восстановлении разграбленной библиотеки. Каждый член семьи трудился до поздней ночи, а утром снова взялся за дело.

Ещё один день юноши провели вместе, зализывая раны, окружая друг друга пленительной заботой и восстанавливая резиденцию. Ан Сён, решившийся выбраться наружу и разузнать обстановку, вернулся с хорошими новостями: Тэй Шу продолжал проводить аресты. Резиденция клана Мон была опечатана. Проходило это все, конечно, непросто – то и дело вспыхивали вооруженные конфликты, Моны сопротивлялись обвинению и приказу императора, но змеи и городская стража отвечали уверенным ударом. Император шел на поправку, а Бэй Сён оставался во дворце до самого суда, который должен был состояться на следующий день.

Лю Вэй понимал, что, как и в прошлый раз, попадет на суд в качестве свидетеля. Он снова принимал участие в самом масштабном происшествии империи, и ему предстояло дать важные показания. Су Юну – тоже. На этот раз юному лекарю было не спрятаться за спиной Бэй Сёна, ведь он являлся одним из главных действующих лиц в происшествии, но юноша не боялся. Если рядом будет Лю Вэй, Су Юну не о чем было беспокоиться. С ним он в любой ситуации был бы в порядке.

Серебряный Дракон чувствовал веру друга, был благодарен за нее и тщательно продумывал свою речь при даче показаний. Было важно защитить честь и достоинство кланов Вэй и Сён и явить преступления клана Мон, не забыв ни одного обвинения. Лю Вэй хотел, чтобы клан Мон ответил по полной за каждое из своих прегрешений. После того, как они посмели тронуть его искорку, Серебряный Дракон яро их ненавидел. Суд будет справедливым, но, если исход судьбы Дау Мона был очевиден, то дальнейшие решения своевольного императора было тяжело предугадать, потому город суетливо шумел обсуждениями грядущего события. Лю Вэй и Су Юн тоже обсуждали предстоящий суд и решили одно – быть честными.

Ночью накануне суда Лю Вэй спал немного нервно, а утром за ними пришли люди Тэй Шу. Друзья привели себя в порядок – надели идеально вычищенные клановые одеяния, поправили причëски и даже слегка нанесли макияж, что прятал следы пережитых испытаний, и отправились вслед за змеями в абсолютной тишине.

Лю Вэй гордо выпятил грудь, являя собой величие и решимость клана Вэй. Су Юн шел спокойно, сохраняя благородство и невозмутимость. Они прекрасно смотрелись рядом. Словно две ипостаси справедливости, они воплощали собой разное – ярость и спокойствие, войну и исцеление, но неизменно чарующе сочетались, какими бы разными ни были их наряды и настроение, что они несли в себе. Лю Вэй шел на суд, как на войну, готовый защищать свои интересы и требовать извинений для друга. Су Юн хотел уберечь господина Бэй Сёна и Лю Вэя, поддержать их и узнать о состоянии императора, за которого искренне беспокоился. Он беспокоился из-за того, что не успел сшить для господина Ланг Бао одеяние, но Лю Вэй заверил, что сейчас не время для красивой одежды. На суде будут происходить очень серьезные вещи.

Лю Вэй не ошибся. Как и в прошлый раз, в тронном зале царила давящая и тяжёлая атмосфера. Гостей, впрочем, было значительно меньше. На суд были приглашены лишь самые близкие люди императора, высокопоставленные чины, свидетели и спасители.

Подле Ланг Бао стояли верные защитники, вооруженные и готовые защищать императора ценой своей жизни. Рядом с ним сидела восхищающая своей красотой госпожа Мин Бао, благодаря которой спасение императора стало возможным, а лекарство – изготовлено своевременно.

Ближе всего к императорским особам расположился Бэй Сён, спасший императору жизнь. Напротив стояли Лэй Линь и его отец. Оба остались верны своим принципам – Небесный Избранник носил религиозное одеяние, а Нан Линь прибыл в военной форме, чтобы показать силу клана. За ним стояли представители младших кланов: главы родов изумрудного дракона и макаки, несколько чиновников из боковых ветвей императорского рода, дворцовая стража, а также Шэн Ву, нервничавший от прикованного к нему внимания. Из всех присутствующих лишь он носил простую кровь, потому был несказанно рад увидеть знакомые лица Лю Вэя и Су Юна.

Почему в зале нет представителей клана Шу, Лю Вэй не понимал, но больше всего юношу удивило поведение Сына Неба. Восседая на троне, Тигрёнок казался более собранным, чем обычно. Он не допускал кривляний, высокомерных поз и ребячества. Не показывал страха. Горестное происшествие что-то переменило в нем, переломало и ранило так глубоко, что в глазах юноши явственно читалась боль.

Император сидел, выпрямив спину, несколько подражая строгой выдержке Су Юна. Одеяние, что он надел сегодня, было траурным – белым, без блёсток и изысков. Лишь корона, да десятки украшений напоминали, что перед ними не жрец смерти, а дитя императорской крови.

Ланг Бао держал ладони на лезвии цзяня, что лежал у него на коленях оголенным. Император держал его при себе, как живого зверя, и словно готовился использовать его, поглаживая, как послушного лисёнка. Вид у него был здоровый и окрепший, что несказанно радовало Су Юна.

Все в зале стояли со склонёнными головами. Мертвая тишина не позволяла никому открыть рта. Все чувствовали гнев императора, и для каждого произошедшая трагедия отзывалась пёстрыми, противоречивыми чувствами. Су Юн взволнованно прижимал ладони к груди. Бэй Сён нервно морщился – он не любил всеобщее внимание и серьезные сборища. Лэй Линь нес в себе набожную печаль – он был счастлив, что императора удалось спасти, а последний дар – сохранить, но его ранило надругательство над святилищем. Он не мог вообразить себе масштаба ухищрений и преступлений клана Мон и молисля о прощении – если владыка Чжёнгью отвернется от империи Хао, наступят темные времена. Они и без того не были светлыми.

Нан Линь держался с гордо поднятой головой. Он восхищался поступком сына. Пусть участие в расследовании и было рисковым, в итоге оно принес цилиням славу спасителей императора, а это было почётно и выделило их среди других родов. И ведь подвиг совершил не наследник клана, а любимый первенец! Нан Линя распирало от доблестного воодушевления. А вот Цуй Фэйцвэй таил в поклоне довольную усмешку. Ни для кого не было загадкой, что станет с кланом Мон. Ланг Бао уже потерял один клык. Император вырвет и второй, чтобы он гнильем не отправлял его жизнь. Если Чжун Хэ лишь манипулировал разумом правителя, чтобы добиться возвышения, пользуясь слабостью и несовершенством власти, то Дау Мон посмел покуситься на его жизнь. Трагедия была воистину ужасной... И расплата за это преступление станет гораздо серьёзней. Но если где-то убывало, то где-то прибывало. Изумрудный дракон надеялся занять место Клыка и возвыситься за счёт падения других. Макаки тоже жадно поглядывали на пустые места власти, но их глава прекрасно владела собой и не позволяла себе показывать чувств так открыто, как остальные собравшиеся.

В глазах многих Лю Вэй видел жадный блеск. Боковые ветви императорской семьи тоже претендовали на близость к власти, и они хотели занять место выше, что полагалось бы им по крови.

«Случилась столь страшная трагедия, а люди думаю только о себе...» – с ужасом подумал Лю Вэй.

Ему было жаль императора. Ланг Бао и без того настрадался – перед глазами все ещё стоял облик окровавленного, обессиленного ядом юноши – а теперь он выносил эту боль на обозрение. В тот момент Лю Вэй понял, что Ланг Бао не настолько слабый, как о нем принято было говорить. Сын Неба прекрасно понимал, что суд за очевидные преступления против власти должен быть показательным, и он держался героически в сравнении со своим поведением на прошлом суде. Тогда дело касалось демонов – самого страшного врага, но к людям Ланг Бао привык, а рука сестры, бережно поглаживающая плечо брата, придавала сил. Мин Бао глядела взором хищной тигрицы, готовой вершить правосудие за брата, но Ланг Бао храбро готовился встретиться с страхами и услышать ответы на многие волновавшие его вопросы.

«Сегодня истина откроется,» – подумал Лю Вэй и взглянул на Су Юна.

Юный лекарь прижал ладони к груди и низко кланялся, не разгибая спины. Он был очень почтительным, а человеку столь высокого положения был готов кланяться без конца. Это тоже было частью его воспитания, но и характера – Су Юн уважал каждое живое существо, и это уважение было чистым и искренним. С такой же самозабвенной уважительностью он мог бы поклонился и простому прохожему, но уважение к высшим по званию у Су Юна тоже было искренним, и это чувствовалось в нем – его поклон был совсем не таким, как необходимые поклоны уставших от лживой любезности аристократов.

Лю Вэй вытянул гуань дао и преклонил колено.

– Серебряный Наследник клана Вэй, Лю Вэй, прибыл.

Су Юн замялся, не зная, следует ли представляться ему. Лю Вэй хотел уж было прийти ему на помощь и представить друга, как полагается, но лекарь собирался с мыслями и произнес уверенно и спокойно:

– Су Юн, ученик мастера Бэй Сёна, прибыл.

Ланг Бао не поменялся в лице, лишь кивнул, позволяя им занять свое место. На этот раз Лю Вэй проводил друга к Бэй Сёну и остался стоять подле. В прошлый раз он выделил себя, как личность, но сейчас он присоединился к команде спасителей императора. Он сделал это вместе с кланом Сён, потому не видел ничего дурного в том, чтобы держаться учителя. К тому же, он ни за что не оставил бы Су Юна одного. Он встал так, чтобы защищать робкого лекаря от дурных взглядов. Су Юн был за это безмерно благодарен. Ему пришлось опустить руки, чтобы не оскорблять императора недостойным поведением, но его живые глаза отражали волнение.

«Я бы хотел, чтобы он не слышал всего, что будет сказано здесь. Защитить. Его... Как я могу?»

Порой Лю Вэй жалел, что не может стать абсолютным щитом, что впитает в себя все невзгоды мира и не даст им приблизиться к другу. Он хотел бы, но стрелы несправедливых ударов судьбы все равно пролетали сквозь бреши в защите. Лю Вэй распрямился и гордо расправил плечи, являя собой крайне героический лик. Су Юн чувствовал себя спокойно за ним, ровно как и Лю Вэй обретал уверенность рядом с умиротворяющей аурой до друга. Они помогали друг другу справлялся с чувствами.

Наблюдатели заседания продолжали прибывать. На этот раз Лю Вэй не был последним, что радовало. Он смог занять хорошую позицию и разглядывал гостей. Юноша удивился, что пригласили все столичные лекарские кланы – даже самые малочисленные, но Гвэйны не присутствовали. Лю Вэй знал, что их арестовали. Но остальные...

«Это урок. Урок для всех. Показательный спектакль торжества правосудия. Низкое падение фениксов на самое дно...»

Лю Вэй ждал начала, задержав дыхание. Ланг Бао не спешил приступать, даже когда все собрались. Он выдержал драматическую паузу – по всей видимости собираясь с силами – и приказал:

– Приведите их.

Несколько воинов удалились и спустя пять минут вернулись в сопровождении Тэя и Сина Шу. Два змея вели на привязи двух пленников. Тэй подталкивал Дау Мона, а его двоюродный брат – Чхан Мона. Оба феникса были скованны мощными энергетическими цепями, одеты в тюремные рясы и изрядно измотаны пытками. Лицо Чхан Мона было опухшим от побоев. Дау Мон сохранил лицо, но болезненно морщился при ходьбе.

Змеи провели преступников в центр зала и поставили на колени. Тэй Шу унижающе держал Дау Мона за волосы, не давая рыпаться, хотя глава клана Мон так и норовил показать непокорность. Чхан Мон вел себя гораздо спокойнее. Он привык потешаться над другими и упиваться властью, но когда сам встал на место жертвы, быстро осознал, каково быть по другую сторону унижений. Он оставался покорен, но это не помогло ему. Возмездие нашло его в безжалостной жестокости.

Ланг Бао важно поднял голову, увидев своих врагов. Он не смотрел на Дау Мона – ему было попросту больно. Люди, сидевшие перед ним, долгое время в его глазах были семьёй. Лю Вэй мог это понять, ведь и в его семье была похожая трагедия – дядя, которого он едва знал, предал вырождающийся клан.

– Сегодня состоится суд над лицами, совершившими нижайшее из преступлений. Суд над гнусными предателями!

– К чему весь этот фарс? – дерзко хмыкнул Дау Мон, срывая заготовленную речь императора. – И так известно, чем все закончится. Разве нет? Ты казнишь меня, как Чжуна Хэ. Нет человека – нет проблем.

– Именно, – произнес Ланг Бао, хищно скривившись. – Я казню тебя! И ты заслужил это!

– На этом и закончим. Не трать время людей на это пустое и никому ненужное сборище.

Люди изумлённо глядели на Дау Мона. Никто не ожидал такой дерзости, но фениксу было нечего терять.

Тэй Шу шикнул и тряхнул мужчину за волосы.

– Веди себя, как подобает, чудовище.

Дау Мон расхохотался.

– Вылез из дыры и всё ещё останешься ничтожеством, Тэй. Ты хоть слышишь себя? Ахаха, нашел, кому угрожать! Не дорос учить меня.

– Я хотя бы не преступник.

– О да, ты подлиза, который добился расположения императора через постель, словно продажная девка.

Тэй Шу обмотал энергетическими цепями шею мужчины.

– Ещё одно подобное заявление, и твоя казнь станет мгновенной.

– Я не боюсь смерти. Делай, что хочешь.

Тэй Шу явно был оскорблен. Его хладнокровие пошатнулось, когда столь открыто вылезла наружу его связь с императором.

– Думал, что пойдешь против меня и останешься чистеньким? Слушайте же правду, ради которой все здесь собрались! Ваш благодетель убил своего дядю ради своего положения. И он любого убьёт, желая власти! Думаешь, Ланг, он не попытается повторить мой подвиг? Просто время ещё не пришло! Когда ты не будешь ждать, он вонзит тебе нож в спину!

Тэй Шу оскорблено оскалился и начал душить Дау Мона. Феникс смеялся, хлопая по телу ладонью. Он понимал, что его ждёт смерть и хохотал, намереваясь унести все секреты в могилу.

– Хватит! – приказал император. Глаза Ланг Бао расширились. Он снова начал походить на себя – испуганного, раненного и встревоженного. – Хватит говорить глупости! Тэй Шу верен мне, в отличие от тебя! И ты, Тэй, прекрати!

Змей цыкнул и развеял ци у шеи. Дау Мон хохотал.

– Чувствуете? Горелым пахнет. Он бы так не реагировал, если бы не помышлял!

Дау Мон летел в бездну, но хотел захватить с собой как можно больше сердец. Он снял семена сомнений в душах людей, и неважно, правдивы они или нет.

– Он бы не нервничал, если бы не...

– Этот суд не над Тэй Шу, – смело вмешалась Мин Бао. – Довольно жалко прикрываться чужими грехами.

– Грязный убийца! – рыкнул Нан Линь несдержанно.

Услышав его реплику, Дау Мон захохотал, поражаясь всеобщему лицемерию.

– Дураки. Какие же вы все дураки!

Ланг Бао глядел на дядю и совсем не узнавал его. Он не смог сдержать чувств и встал, потерпев глаза и размазывая пёстрый макияж.

– Почему?! – задал император болезненный, самый важный вопрос. – Почему ты это сделал?

– Ты действительно не понимаешь?

– Я хочу услышать этот ответ из твоих уст, – прохрипел Ланг Бао.

Дау Мон с пренебрежением посмотрел на императора и выплюнул:

– Потому что ты – ничтожество, Ланг!

Мертвая тишина впустила в себя оживленные взволнованные вздохи и выдохи, полные осуждения.

– Сам ты ничтожество! – несдержанно рявкнул Нан Линь, выражая общие настроения.