15. Игры для взрослых - 2 (1/2)

Старк никогда не считал себя ревнивым человеком. То есть, разумеется, он не был в восторге, когда Пеппер вытаскивала его на благотворительные вечера, а там проводила время в бесконечных учтивых разговорах с другими денежными мешками. Но тогда это было, скорее… легкое раздражение. Желание перетянуть все внимание на себя. Повод закатить глаза и пойти танцевать с ближайшей попавшейся под руку пожилой леди, увешанной бриллиантами, стоимости которых хватило бы на то, чтобы прикупить себе какое-нибудь миленькое островное государство.

Но сейчас… когда Беннер появился в зале с нарисованной бородкой, повторяющей его собственную, в душе Старка колыхнулось неприятное чувство — будто Брюс что-то отнимает у него лично. И его образ, и его… Паркера. Это было непоследовательно и даже где-то глупо. Поэтому Тони не позволил себе, разумеется, и косого взгляда в сторону друга, но как избавиться от вязкого ощущения, окутавшего душу, было неясно.

Ведь он обдумал все заранее и принял осознанное решение. Да, он не звал Питера к себе в мастерскую, но у этой позиции были более чем четкие обоснования. Старк знал себя не первый год, знал себя и свои привычки очень хорошо. Когда он работал, остальной мир переставал для него существовать и превращался лишь в назойливую помеху, пытающуюся иногда встать между ним и его делом. Он страшно раздражался, когда кто-то вмешивался в процесс. Отвлекал вопросами. Перекладывал лежащие, казалось, хаотично, но на самом деле в идеально ему подходящем порядке инструменты. Болтался под ногами.

Даже малышка Морган с двух лет четко усвоила, что нельзя трогать папочку, пока он работает. Но Паркер… его Тони точно не мог бы попросить закрыть рот и сидеть в указанном ему месте — слишком горд. Держать себя в руках и не демонстрировать свои эмоции — да, на это, вероятно, Тони был способен. А ещё был уверен, что своими обострёнными — не укусом, жизнью — чувствами парень все равно уловит даже это тщательно скрытое раздражение. И тогда уже замкнётся так, что никакие силы не разожмут его раковину обратно.

Поэтому привести Паркера в мастерскую можно было лишь в одном случае — если Тони перестанет заниматься всеми текущими задачами и сосредоточит своё внимание исключительно на мальчишке и его обучении. И он мог бы так сделать, безусловно, мог пожертвовать на время своей работой ради Питера. Но только не сейчас. Не тогда, когда они перед лицом глобальной опасности, не тогда, когда от того, насколько хорошо Старк справится со своими вызовами, зависит их общее будущее. Он должен был работать. Чтобы они выжили, чтобы у них вообще была эта возможность.

Поэтому он выбрал другой путь. И пусть со стороны могло показаться, что записной ходок просто пытается затащить в постель молодое красивое тело, сам Тони знал, что это их шанс… на что-то большее.

И когда теперь Брюс так легко давал мальчишке то, что не мог предложить он сам, Старк не мог не почувствовать укола ревности.

Впрочем, в масштабах последующей сцены это оказалось буквально простым уколом по сравнению с боевым ударом копьем, когда Паркер выстонал имя Кэпа. Паршивец сделал это так натуралистично, что не составило никакого труда представить обстоятельств, при которых это могло случиться. Тони знал, как он выглядит в этот момент, и Паркер изобразил свой оргазм удручающе достоверно. Вот только в руках Тони он упрямо молчал, пытаясь сдерживать даже стоны, кусая руки и сжимая губы.

Только когда ненавистное «Сти-и-ив» будто само вырвалось из задыхающегося мальчишки, Старк осознал, как на самом деле хотел услышать своё имя тогда.

Только в этот момент чудовище, ранее лишь изредка глухо порыкивающее в дальнем углу, и существование которого Старк благополучно игнорировал, встало на дыбы и едва не сорвало все сковывающие его цепи разума. До того оно лишь тихо, исподволь нашептывало Старку свои требования, кажущиеся вполне рациональными. Присматривать. Оберегать. Не подпускать остальных. Но теперь, взъярившись в миг, оно бесновалось и хотело безумного — убрать любыми способами соперника, схватить добычу и утащить ее подальше от чужих глаз и ушей, чтобы никто и никогда, кроме самого Тони, не слышал, как он стонет, не видел, как он закатывает глаза, чтобы его губы никогда больше не складывались ни в чьё, ни в чьё!.. чужое имя.

Едва справляясь с нехваткой воздуха в скованных напряжением лёгких, он не заметил брошенного в его сторону опасливого взгляда Ванды и мягкой волны света, прокатившейся от неё. Зато дышать вдруг стало чуть легче. И стало возможным заметить, что Питер отодвинулся от Стива максимально далеко и уткнулся в колени. Старку были видны лишь его глаза, в которых, тем не менее, легко читалась озорная усмешка.

Сейчас, стоя с завязанными глазами в ожидании объекта, Тони уже почти полностью успокоился, взял себя в руки и даже успел обдумать план действий. Резонно оценив крайне низкую — один к десяти — вероятность того, что перед ним поставят Паркера, он готовился устроить для того представление, облапав свою жертву по полной программе. Пусть даже это будет Роджерс. Нет! — даже лучше, если это будет Роджерс. Сам парень всего лишь озвучил его имя, а Тони наглядно продемонстрирует, что мог бы сделать с его телом.

По сигналу ведущей он сделал небольшой шаг и потянулся рукой вперёд — туда, где, по его представлению должен был стоять человек. Пальцы коснулись чего-то твёрдого под обманчивым покровом бархатистой ткани. Старк не успел отследить цепочку чужих и своих реакций, но результат знал совершенно точно — перед ним стоял не Питер. И пусть он настраивался именно на это, но все равно теперь был полон разочарования. Небрежно опустив всю ладонь туда, где предполагалась грудная клетка, он ненадолго замер.

Питер, по-прежнему забывая дышать, наблюдал за тем, как на грудь Уилсона опускается та самая рука. Медленно ползет вверх, пытливо изучая пальцами. Когда Старк дошёл до границы с обнаженной кожей, Пит резко вдохнул и закрыл рот, который, оказывается, непроизвольно приоткрыл, наблюдая за разворачивающимся действием.

По размерам торса Тони уже примерно понимал, кто может перед ним стоять, и вернулся к первоначальному плану. Остановился пальцами на голой коже шеи. Если он поднимется выше, то по волосам личность может стать слишком очевидна, чтобы притворяться дальше. Задумчиво обведя мускулистое плечо, он вновь вернулся к непосредственному контакту с кожей, поглаживая якобы изучающим движением руку. Сделал шаг ближе и вновь обхватил талию, оттуда поясницу… и двинулся ниже под одобрительный гогот со стороны довольных зрителей.

Кто бы перед ним ни стоял — в других обстоятельствах уже бы начал возмущаться происходящему, но сейчас был вынужден молча терпеть во имя всеобщего веселья и чистоты эксперимента то, как Тони ощупывает его задницу уже обеими руками.

— Очень впечатляюще, но совершенно непонятно, — прокомментировал свои действия Старк и, обойдя вокруг жертвы, оказался сзади, продолжая водить руками по ее телу.

С неприятным чувством Питер наблюдал, как по животу и груди Уилсона шарят крупные ладони, и невольно представлял себя на его месте. Ведь Мантис уже почти остановила свой взгляд на нем, лишь в последний момент переметнув его на Сэма. Он с неприязнью посмотрел в сторону смеющейся, как и все остальные, ведущей.

Старк тем временем присел перед Уилсоном и жестом проверяющего в аэропорту похлопывал его по ногам. Питер ревностно сцепил зубы, следя, как проходит этот досмотр. Тони, обхватив ноги жертвы от самых щиколоток, теперь вёл их вверх. Паркер вцепился в подушку, когда он миновал колени и по бёдрам дошёл уже почти до паха, останавливая пальцы в паре сантиметров от самых интимных мест. Судя по лицу Сокола, искажённого картинным ужасом, он опасался продолжения не меньше Паркера, только по другим, само собой, причинам.

Руки Тони продолжили путь вверх, подцепляя по дороге футболку и задевая кожу. Он сам поднялся обратно вслед за движением, обвёл талию уже почти известного ему мужчины и остановился вплотную к его спине.

— Кто же ты, мой неизвестный отлично сложенный друг? — почти над самым ухом Сэма спросил Тони так, чтобы это не было слышно остальным.

Только по движению губ Питер видел, как Старк шепчет что-то Уилсону, практически обнимая того сзади.

Руки двинулись дальше вверх. Пьеса подходила к своей кульминации. Лёгкими касаниями подушечками Тони скользнул по шее, обвёл подбородок, замер на губах, скривившихся в недовольную извилину.

Питер, не выдержав зрелища того, как Старк ощупывает — а на самом деле откровенно гладит — губы Сокола, отвёл глаза, достал из кармана телефон и уткнулся в него, бездумно бегая по строчкам новостей на экране.

— Что ж, такое ни с чем не перепутать, — заявил, наконец, Старк, положив руки Сэму плечи и чуть встряхивая. — Наш мрачный крепыш, которому наверняка тяжело далось такое долгое молчание, да, Уилсон?

В ту же секунду Сокол сердито стряхнул с себя его руки и отскочил на шаг вперёд.

— Тони, блядь! Вот ты… !

Старк тем временем стащил с глаз повязку и теперь моргал, привыкая к свету.

— Я… я… — кипел возмущением Сэм, — я требую компенсации! О, я займу твоё место на диване!

Он решительно сел рядом с Вандой и уставился вызывающе на ржущего Старка.

— Да сиди, жалко, что ли, — он уже подошёл к той брошенной на пол подушке, на которой до этого восседал Уилсон.

— Но порядок нарушится!

— Не страшно, — поспешила успокоить Барнса Мантис. — Я буду держать это в уме. Только больше не меняйтесь.

Усаживаясь, Тони мельком взглянул на Паркера, который теперь оказался совсем рядом с ним, и едва не рассмеялся в голос. То ли мальчишка вдруг разучился держать лицо, то ли Старку теперь были лучше видны оттенки его настроения, но на показушно-равнодушной мордашке сейчас так явно читалась обида вселенских масштабов, что Тони еле удержался от того, чтобы не притянуть его к себе и обнять покрепче. Что, разумеется, было бы совершенно неуместно.

Мантис тем временем озвучивала Наташе вопрос для «правды», которую та вновь выбрала.

— Со сколькими людьми из присутствующих ты бы хотела заняться сексом?

Взгляды устремились на Наташу, мысленно что-то прикидывающую.

— Хм, с тремя.

— А кто третий? — удивлённо повернулся к ней Брюс.

— То есть, типа, кто второй, ты и сам знаешь? — округлил глаза Квилл.

Наташа и Брюс переглянулись, хмыкнули и синхронно загадочно пожали плечами, глядя на него.

— Ну, я тоже выбираю правду, так что, возможно, там как раз будет твой вопрос, — отозвался Брюс.

— Не совсем, — ткнула пальцем в планшет Мантис. — Брюс, ты когда-нибудь примерял женскую одежду? Если да, то расскажи обстоятельства.

Брюс на секунду задумался и уже покачал было головой, как Наташа шлепнула его бедру.

— Эй! Даже не думай прикидываться, что ты забыл! А если забыл, то я напомню!

Беннер обреченно застонал.

— А ведь в самом деле забыл! Наташа, за что? Я же отомщу, — покосился он на Романофф. — Ладно, было. Но ничего такого, не надейтесь. Просто у меня внезапно кончилось чистое белье, а у Нат в ящике валялись такие трусы… вполне похожие на мужские. Вот я и одолжил. Разочек буквально.

— Разочек?? Брюс, да ты оставил их себе и износил чуть не до дыр на кружевах!

— Милая, ты просто божий дар… Давайте уже дальше?

Клинт снова влез с ответом ещё до вопроса:

— Действие, а то мы уже услышали достаточно...

— Действие: возьми… — Мантис начала зачитывать задание, но Питер его уже не услышал: на диван рядом с ним опустился локоть, на который оперся Старк. Так близко. Можно дотронуться. Или придвинуться чуть ближе. Чтобы тот мог как бы невзначай задеть его бедро, когда будет менять положение. Питер замер, тайком рассматривая покрытое тёмными волосами предплечье. А внизу он тоже волосатый, или со стрижкой? — пришло почему-то вдруг в голову. Пит попытался вспомнить. Ведь теоретически он должен был видеть. Но четкого образа воссоздать не удавалось, и это странно, ведь… он же помнил, что член у Старка очень внушительной толщины… и форму головки он тоже хорошо представляет… Хотя, вполне возможно, эта информацию попала в его разум не через визуальные образы, а… другим путём. Вздрогнув, Питер пришёл в себя и обнаружил, что его уши горят огнём, а локоть Старка уже сдвинулся так, что теперь касается его бедра. Ах, да — и ещё у него стояк. Ну прекрасно, мысленно простонал парень и незаметно поправил широкую футболку.

— Выбери кого-нибудь сам и проведи с ним в обнимку весь круг до своего следующего хода, — читала кому-то задание Мантис.

Кому?! Ход Клинта уже кончился, а за ним как раз сидел Старк, так, может?… Питер со смесью паники и восторга представил их обнимающимися, но в этот момент законный исполнитель подал голос с дивана:

— Ага! Тони, ты же понимаешь, что это мой шанс отомстить тебе по полной за то, как ты меня облапал?

Пит почувствовал, как дёрнулся и напрягся мужчина, идеально замаскировавший, впрочем, это своим расслабленным снисходительным тоном:

— Уилсон… ты же понимаешь, что мы оба будем в этом участвовать, да?

Сэм поджал губы.

— Ладно, хрен с тобой. Ванда? Ты не против, надеюсь? — повернулся он к своей соседке. — Мы же уже рядом сидим, будет удобно, — будто оправдываясь, пояснял он.

Дождавшись короткого кивка, он придвинулся к девушке и с какой-то неуклюжей нежностью обвил ее талию рукой. Ванда хмыкнула и устроилась поудобнее, откидываясь на грудь Сэма и подтягивая пятки на диван.

— А ещё ты хорошо пахнешь, — сморозил непосредственный Сокол, расслабившись от того, что задание оказалось выполнено малой кровью.

Питер едва успел захлопнуть рот, чтобы не ляпнуть, что от Старка, вообще-то, тоже пахнет неплохо — он как раз склонился ниже, чтобы вдохнуть чуть больше его островатого, дразнящего рецепторы парфюма.

— Пит, правда или действие?

— Правда, — бездумно кивнул Питер.

— Отли-ии-ично, скажи нам…

— Ой, нет, — встрепенулся парень. — Я не то имел в виду, я действие хотел.

— Поздно, — отрезала Мантис и продолжила читать. — Так вот, расскажи почтенному собранию, когда ты в последний раз мастурбировал и что при этом представлял!

В глазах на секунду посветлело, а тело прошиб холодный пот.

Наташа радостно захлопала и развернулась к Паркеру, чтобы не упустить ни слова.

— Утром… — еле слышно выдавил тот, боковым зрением улавливая, как Старк опустил подборок в ладонь, внимательно рассматривая его.

— И-и-и?… — выжидающе протянул Квилл с хитрой улыбочкой. Гамора, сидящая у него на коленях, хихикнула.

Питер судорожно сглотнул. Что он представлял? Руку, упершуюся в полку рядом с его лицом. Обжигающее горячим воздухом дыхание над шеей. Низкий голос, снова шепчущий «давай, расслабься, тебе же хорошо». Томительно-тянущее стыдное чувство, которому невозможно сопротивляться.

— С-сауну! — выпалил он, найдя этот неожиданный компромисс, который и ответит на вопрос, и будет правдой, и избавит его от нужды вдаваться в детали.

— И все? — разочарованно протянул Сэм.

Не глядя по сторонам, Питер выжидающе уставился на Мантис, ожидая ее решения.

— Да, это правда. И на вопрос он ответил, так что… не придраться. Стив, правда или действие?

Питер перевел дух. Небрежно поправил волосы, упавшие на глаза, и в стремлении занять чем-то трясущиеся руки, потянулся за бокалом. Тот оказался пуст, но сидящий рядом Тони подхватил бутылку с дальнего края стола и налил ему немного вина. А затем поднял бокал и сам протянул Паркеру. Приняв его, парень кивнул и из вежливости взглянул на Старка. Даже за короткую секунду его успело обжечь это выражение: затаённая в глубине, не выраженная на губах усмешка и встречное желание. Под соусом легкого самодовольства, разумеется. Напустив на себя максимально безразличный вид, Питер пожал плечами в ответ. Мало ли, кого он там представлял в сауне. Может, вообще Рональдо какого-нибудь. Большое ли дело, сердито отпил он глоток, даже точно не понимая, красное ли пьёт или белое.

Ход тем временем дошёл до Барнса, снова выбравшего действие.

— Очень простое, Баки, легко отделался: в течение двух минут ты должен смотреть, не отрываясь, в глаза участнику, который… хм, странно… ближе всех к тебе по возрасту.

— И как выясним? Эта… Пятница всех здесь знает? — озадачился Квилл.

Брюс рассмеялся первым.

— Питер, не переживай, нет необходимости. У Баки здесь есть только один ровесник.

Барнс в замешательстве посматривал то на Мантис, то на Роджерса, изучающего свои руки.

— А, это Стив? Тогда сядь ближе, чтобы между вами никто не мешался, — скомандовала девушка.

Баки подошёл ближе и осмотрелся, но подходящих стульев рядом не нашлось, поэтому он просто присел на пятки, упёрся руками в колени и смотрел теперь на Стива чуть снизу.

— Время пошло! А мы пока дальше, да? Кто там у нас… Ванда, ты готова?

— Но ты можешь выбрать только правду! — вмешался Сэм. — Я должен тебя обнимать до своего хода!

Ванда как-то легко согласилась и начала отвечать на вопрос о лжи во благо, который Питер уже не расслышал — в ушах буквально звенело от напряжения. Происходящее непосредственно у него под боком ощущалось настолько личным и интимным, что он был готов буквально на все, лишь бы провалиться сквозь этот чертов диван. Он мог поклясться, что рассказал бы в мучительных деталях любую свою фантазию, если бы взамен ему дали отгородиться от Барнса и Роджерса, неотрывно смотрящих друг другу в глаза. Он максимально плавно развернулся в другую сторону, пытаясь предоставить этим двоим немного уединения. Но там, как и следовало ожидать, наткнулся на Старка, который сместился ещё чуть ближе и еле уловимо подмигнул парню. Час от часу не легче, страдальчески возвёл глаза к потолку Питер.

— Тони, твой ход, — прервал его мучения голос ведущей.

— Правда, — мурлыкнул Старк, не желая сдвигаться с удачно перепавшего ему места, на котором у него было ещё столько возможностей смутить мальчишку.

— Расскажи о главной ошибке в своей жизни.

Старк издал протяжное «пф-ф-ф-ф» и сел ровно, скрещивая руки на груди и возводя глаза к потолку.

— И как я должен угадать, какая из них главная?.. Ладно, как насчёт создания Альтрона?

Мантис, заглянув ему в глаза, отрицательно качнула головой. Тони поджал губы и постучал носком по полу, обдумывая что-то.

— Объявил во всеуслышание свой настоящий адрес, после чего террористы разрушили мой дом в Малибу?

Мантис снова помотала головой и виновато развела руками.

— Нет, а как это вообще будет? — нервно осмотрелся Старк. Питер, как он заметил, замер, склонил голову вниз и обхватил себя за локти, внимательно рассматривая его исподлобья. — Списком моих ошибок можно сценаристов в Голливуде пугать, мы можем до утра перебирать пункты в поисках.

— Это не совсем так работает, Тони, — Мантис тоже почему-то занервничала. — Конечно, я не определю объективную истину — что было главным, самым страшным, имеющим самые сокрушительные последствия. А только то, что именно ты считаешь таковым. Тебе надо просто ответить искренне.

— Не знаю, — как-то дёргано пожал он плечами. И тоном человека, тыкающего пальцем в небо, продолжил. — Ну-у, кинул Паркера после Германии?