ЖЕНЯ (1/2)

15 декабря — четверг

«Я никогда не знал, что такое любовь безусловная. Любовь — желание обладать. Любовь — поощрение за хорошее поведение. Любовь, потому что ты хороший сын. Любовь, потому что понимающий друг. Любовь, потому что только ты можешь выполнить это задание. Любовь, только потому что ты красивый. Любовь, только потому что ты удобный. Любовь… Мама вам когда-нибудь говорила такую фразу, если ты… вставьте любое подходящее слово в этот пробел, так вот, если ты … то я тебя перестану любить. У меня такого было масса. Начиная, от если ты не съешь кашу, заканчивая, если ты не поступишь в универ на бюджет. Я съел и поступил. А мать меня почему-то все равно не любит, может я еще что-то упустил, еще одно условие не выполнил? Но мне и не нужна ее любовь, я найду ей замену. Меня будут любить тысячи, миллионы, миллиарды, если надо, то и весь мир. Меня будут любить за то, что я красивый, веселый, интересный, умный, у меня есть диплом, машины, связи, одежда, не важно, какой предлог понадобится для новой любви, я буду им обладать, я буду обладать всеми.»

Парень открывает глаза, слыша, как в коридор выползают бедные студенты, которым к первой паре, которые готовятся к зачетам, которые возвращаются с ночной смены в кафе, которые ответственные. Но он не ответственный, чтобы не опаздывать на первую пару, он и не просыпается вовсе, ведь он и не спал. Ему, в принципе, тяжело дается сон, ему не уютно. Ему никогда не было уютно ночью. Ночью холодно, ночью лезут всякие дурные мысли в голову, ночью ты один.

Он лениво скидывает ноги на холодный пол, нащупывает большие тапотоньки, проскальзывает в них В коридор и идет умываться. Быстро почистив зубки, он возвращается, надевает носки, очередные сногсшибательные носки, накидывает потрепанный жизнью пуховик, вываливается в коридор и на автомате топает туда, где жизнь бьет ключом.

А именно…

— Мне зеленый чай Липтон, кофе, чизбургер с двойным соусом, картошку фри и айс де люкс апельсин.

— С собой или здесь?

— Здесь.

— Ваш локатор седьмой, присаживайтесь, мы принесем.

Он расплачивается, поднимается на второй этаж и занимает любимое место у окна, из которого открывался вид на вход в метро и автобусную остановку.

Он любил приходить сюда так рано и смотреть на всех этих людей, которые ужинали и торопились домой отсыпаться, или завтракали и торопились по своим делам. Людей было не так много, они быстро сменяли друг друга, но их всех объединяло одно — усталость от этой жизни.

Девушка с милой уставшей улыбкой приносит заказ, парень благодарит ее, скидывает кроссовки и приступает к раннему завтраку. Вот они полчаса, когда он может слиться с толпой и открыть свое истинное лицо. Он меланхолично смотрит в окно на эти хлопья снега, на этих людей и думает, что его ждет еще один непримечательный день, а потом еще и еще, и как бы он не хотел, чтобы сегодня все пошло по другому, идет так же. И даже приближающийся Новый год не дает ему немного понежиться в мечтах и фантазиях о том, как одним прекрасным днем все изменится.

— Молодой человек, вы доедать будете? — Подсаживается к нему мужчина, к которому отношение в обществе хуже, чем к самой грязной, вонючей и забитой собаке.

— Что? — Оборачивается он на незваного гостя, который уже пододвинул к себе его поднос и быстро доедал остатки его картошки пока не забрали.

Вопрос уже и не так важен, остаться без ответа ему сейчас самое то.

Парень надевает кроссовки, берет в руки пуховик, отряхивает общажные трико и кофту на замке от крошек, подходит к электронному меню, что-то тыкает, а потом ставит локатор на стол рядом с мужиком и уходит. Легко быть добрым. Легко быть щедрым. Легко быть неравнодушным, когда тебе абсолютно пофиг на то, кто сидит перед тобой.

Зайдя в небольшую кофейню, где делают офигенный кофе и салат, он возвращается в общагу только вот не в свою комнату. В тени, как вор, он ставит пакеты с завтраком на тумбочку, скидывает кофту и падает на кровать, пролезая под теплый кокон из одеяла, под которым его тут же обнимают нежные руки и закидывают ногу.

— Не говори мне, что уже утро.

— Не говорю, но нам пора вставать. — Медленно засыпает он, растворяясь в тепле любимого человека.

— Женя! Женя, вставай! Мы проспали! Мы проспаааааали! — Трясет девушка сонную моську рядом с собой.

— На следующую пойдем… — Бубнит он и прячется под одеялом.

— Мы и следующую проспали! — Вылазит девушка из кровати, переминая все косточки парню под его глухой писк. — Вставай! У нас зачет!

Она убегает в ванну, а парень растягивается на всю кровать с мыслью, что ничего его сегодня уже не поднимет.

Соседка, которая спешно покидала комнату, лишь с завистью смотрит на эту картину. Она бы тоже хотела такого друга, но она бы приложила все усилия, чтобы зайти дальше, в отличии от ее тупой соседки.

— Как зачет?! — Вскакивает Женя, поняв суть сказанных ему двадцать минут назад слов, и смотрит на девушку, которая стояла с феном и в спешке сушила волосы. — Юля, ты какого меня не разбудила?!

Но в ответ получает лишь непробиваемый взгляд «ты тупой или тупой».

Парень, запутавшись в одеяле, падает на пол и убегает из комнаты, чтобы минуя два этажа забежать в свою.

За окном было уже светло. А если в разгар зимы за окном светло, то ты уже не проспал, а проебался жестко.

Он открывает шкаф, рассматривает комья одежды, достает из этого кома рубашку, сносит вешалку, надевает китель, запрыгивает в брюки, которые только назывались брюками, являясь по сути хорошо замаскированными джинами, ремень, долго выбирает, какие носки надеть сегодня, ведь только коллекция носков была сложена в идеальном порядке, ведь он не терпел беспарышей. В итоге, выбор падает на носки «пришел, увидел, отсосал», ему показалось, что это фраза как нельзя лучше подойдет к сегодняшнему зачету.

— Ты все еще не готов! — Распахивается дверь, и в комнату вбегает разъярённая девушка.

Она была невысокого роста — полторашка. Ее волнистые растрепанные после сушки черные волосы болтались позади до уровня лопаток, а в остальном она выглядела как и Женя — строго по форме.

Женя хватает рюкзак, они минуют этажи и запрыгивают в потертую Ладу, которую купила Юля, все лето впахивая официанткой в ночном баре. И она была очень горда своей первой машиной, пусть прохожие и называли ее корытом, а Женя был горд, что у него есть Юлька шпулька, которая разрешала ему в ней курить, пить кофе и слушать музыку, с которой любое утро превращалось в сцену из фильма.

Хоть они и опаздывали, но не торопились, Юля то и дело жрала на светофорах принесенный завтрак, а Женька откисал, подпевая и щуря глаза цвета василька под зимним холодным солнцем. Все было идеально. Он снимает ботинки, закидывает ноги на приборную панель, хвастаясь носками, а Юлька только и смеется, радуясь, что наконец-то нашелся повод для ее подарка.

Они останавливаются во дворах недалеко от универа, смачно подрезая белый лексус.

— Соси, ставь свою огромную жопу в другое место! — Показывает Женя фак и дает Юльке пять.

Они дослушивают конец песни, глушат мотор, с тоской смотрят на уник, возвышающийся вдали, и выходят.

— Так, если что, говорим, что ты не завелась, и мы отпаивали твою ласточку водкой, чтобы она согрелась…

— Два! — Доносится строгий голос позади.

Ребята оборачиваются и видят препода лет сорока, но выглядел он как секс, а точнее лет на тридцать.

— Основы термодинамики по крайней мере, в минус десять любая заведется. — Улыбается он. — А с учетом того, что вы наглым образом заняли мое место, то два с минусом.

— Михаил Альбертович, ну получается мы вышли в ноль, два да минус два. — Хихикает Юлька и садится в машину, а Женька запрыгивает на багажник и стучит по нему пару раз.

— Гони!

Юлька медленно выезжает, уступая место преподу.

— Ну вы учтите, что мы опоздаем. — Уезжает Женя, прикладывая руку козырьком.

Зачет по геофизике проходил бодро. Вся группа сидела в аудитории, пока молодой преподаватель вел рассуждения и резко переключался на вопрос к одному из студентов, и если тот отвечал правильно, то препод клеил звездочку на китель, как ордер. Собери пять звезд и получи зачет. Ребят это очень веселило, хоть вопросы и были пиздануться окунуться, но такой школьный подход заставлял мозги шевелиться не из-за страха допсы, а из-за желания показать свои знания.

— Михаил Альбертович, извините.

— Тысячу раз извините!

— Можно пройти?

— Плииииииз.

Стоят два щенка у входа, разгоряченные быстрой ходьбой.

— И почему же вы опоздали? — Скрещивает он руки и сводит брови.

— Короче.

— Мы ехали…

— Но летел огромный жирный голубь с куском пиццы.

— Да, и эта пицца при полете загораживала ему угол обзора.

— В общем, без кроваво чудовищных подробностей.

— Он в нас врезался.

— Нам пришлось его реанимировать.

— И вести к голубиному врачу.

— Но не переживайте, с ним все хорошо.

— Только ему прописали диету. — Грустно вздыхает Женя, заключая их с Юлькой парный рассказ.

Препод старательно сдерживает свой смех и рукой показывает им на свободные места.

— С водкой было лучше. — Шепчет он Юле, когда та проходит мимо, на что девушка игриво подмигивает.

Довольные студенты с грудью в звездах выходят со звонком, Юлька хватает Женьку за руку, они проносятся по коридору, чуть не снося всех зевак с ног, взбегают по лестнице, забегают в кабинет, расцепляют руки и с разворота занимают свои места, опаляя пару присутствующих там человек своей пылкой энергией.

— Все веселитесь. — Фыркает Паша на Женю, который усмехается и подносит к его носу свою грудь, где красовались звезды. — Вы на время хоть иногда смотрите?

— Уууу, а я все думаю, под чьим неустанным контролем оно так бежит. — Усмехается парнишка и падает обратно.

Студенческий актив — отдельная ветвь эволюции университета.

— Итак, на повестке дня Фундаменталка на льду! — Объявляет Аня. — Шпулька, глаголь! — Отдает она бразды правления главе всех факультетов, которая была ответственная за данное мероприятие.

Женя под шумок заходит в телефон и закатывает глаза от миллиона сообщений, которые пишет каждый встречный поперечный. Но тут телефон из его рук уводят и откатывают на другой конец стола.

— Эй! Аня! Он у меня телефон забрал! — Верещит парень на весь кабинет.

— А не надо отвлекаться от собрания. — Шипит на него Паша.

— Ааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа!

— Да, Боже мой! Верни ребенку телефон! — Затыкает Настя уши от такого крика.

— Телефооооооооооон!

Юлька хватает телефон и катит Жене обратно, он довольно улыбается, надменно осматривая Пашу, откидывается на стул и как ни в чем ни бывало продолжает слушать.

— Вас у гардероба слышно. — Заходит еще один убитый экзаменом активист и падает на свободный стул.

— Информационка не опаздывает, а задерживается? — Встречает его Паша очередной претензией.

— Откройте окно, а то тут слишком душно. — Косится Женя на председа общаги всех общаг.

— Мы сегодня начнем или нет, а то я хочу уже закончить. — Вздыхает Аня.

Собрание закончилось. Женя, выжатый как лимон, спешно убегает по своим суперважным делам. Обычно они с Юлькой ездят вместе, но ее задержала Настя, чтобы скорректировать пару моментов. Поэтому сейчас он, уткнувшись в локоть, сорок минут ехал на автобусе, который то останавливался, то стартовал, из-за чего парень все больше хотел спросить, а не перепутал ли чего водитель, ведь он не дрова везет.

Женя забегает в небольшое тайм-кафе, которое он очень любил, ведь там было все, что нужно для счастья. Кофе, чай, сладости, игровая комната, если ты хотел откиснуть после пар, и учебная комната, если ты хотел подготовиться к зачету. Но сейчас он не хотел ни того, ни другого, он хотел забрать купоны на бесплатные пару часов, которые в будущем пойдут и на Фундаменталку на льду, и на Тайного Санту, и на плюшки за самую красиво украшенную комнату в общаге, и на Новогодний Бал, в общем, идти им есть куда.

— Женька! — Вылетаем к нему запыхавшаяся девушка, которая только закончила прибирать и пополнять зону с вкусняшками и кофе. — Ты рановато. Все зачеты типа уже сдал?

— Как раз таки наоборот, пару относительно свободных дней, а вот потом я прикурю, поэтому решил забрать сегодня, все ведь готово? Если нет, я с радостью подожду. — Смотрит он на приставку.

— Да-да, с твоей непостоянностью, я привыкла, что все готово должно быть всегда. Мало ли что тебе стукнет на этот раз. — Улыбается она и уходит.

Женя осматривает знакомую комнату, стиль тут был слишком яркий, можно даже сказать вырви глаз, красный, желтый, зеленый, будто клоуна выпотрошили, но в сравнении с холодной серой зимой Питера, это то, что было нужно. Он падает на пуфик и закрывает глаза.

В голове слишком много мыслей. Он всегда чувствует намеки на шизофрению под Новый год, ведь скоро придется опять стоять с бокалом в руке и под бой курантов верить, что в следующем году ебать, как все изменится, но год прошел, число сменилось, но нихуя не изменилось. Но пофиг, придет весна, станет полегче, потом лето с экзаменами и практикой, туда сюда, осень под Гарри Поттера, еще одна зима и так по кругу...

— Женя… — Осторожно треплют его по плечу.

Парень морщит носик и лениво открывает слезящиеся глаза.

— Который час? — Поднимает он себя руками, проваливаясь в пуфик.

— Конец моей смены. — Улыбается она и не упускает возможности пригладить его растрепанные волосы.

— Я что уснул? — Опирается он головой в колени, легко касаясь пальчиками бархатного пола.

— Ну так, прикорнул на пару часиков. Кофе будешь? Я специально для тебя сделала.

Женя кивает, перенимает крафтовый стаканчик и делает пару глотков.

— Тут я тебе вкусняшки положила и вот купоны. — Протягивает она ему коробочку и конверт.

Женя кивает и убирает все в рюкзак.

— Пойдем по домам?

Женя кивает и медленно встает, чувствуя, как ноги уже отвыкли держать его тело.

— Пока! Забегай почаще! — Обнимает его девушка и уносится к подземке.

Женя осматривается — вечер. Час пик. Стадо носится от метро и к метро, заполняя всю площадь. Он смотрит на трамвай, подъезжающий к остановке, и у него есть выбор, час идти пешком или два часа ехать по пробкам. Выбор очевиден. Минута и он уже сидит в теплом вагоне, напротив печки, которая блаженным теплом то и дело заставляет его отключаться. Голова падает, бьется о холодное окно, тело вздрагивает, просыпается, делает глоток сладкого остывшего кофе и так по кругу.

Он видит красивые новогодние витрины, игривых людей, которые дурачатся мишурой в магазине, влюбленных, чьи руки греет парная варежка. Он улыбается и выходит около алкомагазина Веселый баран.

— Да кто там?! — Рычит Юлька и открывает дверь. — О, мой Блядь! — Осматривает она Женю, который стоял в дверях с бутылкой вина и пакетом.

Его поза была ломана. Рука опиралась на косяк, голова опущена вниз, из-за чего волосы спадали, перекрывая хмельные глаза.

— Ты там хотела пожрать, приятного. — Протягивает он ей пакет с контейнерами, которые ему периодически подбрасывают милейшие девочки, чтобы тот не заголодал.

— Спасибо, надеюсь моя комната — это конечный пункт твоего следования?

Женя делает пару глотков и отрицательно качает головой.

— А куда же ты?

— Шляться. — Целует он ее в нос и уходит, подтанцовывая музыке в своих наушниках.

В дверь раздается игривый стук. Парень отлипает от ноута, открывает и в темноте коридора видит всегда желанного гостя, который стоял прислонившись к стенке. Женя делает глоток, смотрит шлюшьим взглядом, через спадающую на глаза челку и облизывается.

— Станислав Юрьевич, можно вой… — Затягивает сильная рука его в комнату.

16 декабря — пятница

— Доброе утро. Мне зеленый чай Липтон, кофе, чизбургер с двойным соусом, картошку фри и айс де люкс апельсин.

— С собой или здесь?

— Здесь.

— Ваш локатор сорок третий, присаживайтесь, мы принесем.

Женя кивает, уходит на второй этаж к своему любимому окну и смотрит на спешащих по своим делам людей.

«И если меня спросят, стыдно ли мне? Нет, я делаю то, что вы хотите от меня днем, но когда вы закрываете глаза, то настает время делать то, чего хочу я.»

Женя возвращается в общагу с очередным пакетом для завтрака и видит на полке с почтой хаос. Сердце бешено стучит, а на лице гуляет непонятная улыбка то ли сумасшествия, то ли дикой радости, что по сути одно и тоже. Про его сердце на протяжении уже долгого времени либо хорошо, либо никак, но вот когда оно видит почту, то подает признаки жизни. Он подходит, быстро пересматривает гору белых конвертов и находит на одном из них свое имя. Он хватает его, забегает в комнату и падает на кровать, прижимая к себе письмо в желтом конверте с утками, которые держат в ластах нож. Он то ли плачет, то ли смеется, продолжая руками ощупывать выпуклости, представляя, что же там ему пришло на этот раз.

— Ты все еще спишь! — Падает Юля в кровать парня, который лежал комочком, зажав в руках маленькую коробочку с сухими духами. — А, ну, вставай! Я возвращаюсь через час, и чтобы ты уже принял форму человека, а не этой жидкой субстанции розовых соплей.

Женя оборачивается на нее все с той же дурацкой улыбкой и протягивает духи.

— Ты что под котиками? — Принюхивается она к коробочке. — Пахнет чем-то знакомым… — Накручивает она прядь волос себе на нос.

— Новым годом. — Улыбается Женя, отворачивается обратно и втягивает этот запах глинтвейна, мандаринов и зимнего мороза.

— Час! — Выходит девушка из ступора.

От часа у него осталось минут десять, он встает, приводит себя в порядок и видит очередное сообщение, сначала он хотел его проигнорировать, как и сотни других, но… Но не в этот раз.

— Ты чего такой загруженный?

— Думаю.

— Как вчера пошлялся?

— Как обычно продуктивно.

— Ой, как я рада это слышать! Кстати, сгоняешь со мной на выходных, я язык проколю?

Женя кивает, смотря в окно, но тут он замирает и разворачивается, осматривая подругу.

— Какой язык? Стоп. Какой проколоть?!

— Я всегда хотела, а скоро Новый год, время исполнять свои мечты и желания, тем более там такой…

Парень в своих мыслях поднимается по лестнице, пока каждое его движение ловит суетливый взгляд с третьего этажа. Женя улыбается, здоровается с пробегающими знакомыми, которые с лета его обнимают и бегут дальше. Проверь его сейчас на отпечатки, не останется ни одного чистого места. Но он привык…

Женя заходит за угол на этаж, и тут в него врезается девушка. И ладно что просто девушка, у нее же в руках был кофе, который разливается на них двоих.

— Ой, извини, пожалуйста. — Щебечет девушка, осматривая ущерб.

Женя медленно выдыхает и считает до пяти под взгляд окружающих ребят, которые не могли упустить такой картины.

— Да, ничего страшного. — Излучает он блаженное тепло. — С кем не бывает. На зачет торопишься? — Поднимает он стаканчик с кофе, достает сухие салфетки, промакивает лужу, пихает их в стакан, слыша охи и вздохи восхищения окружающих.

— Я бы убрала, извини. — Падает она к нему, но Женя отстраняется, заканчивает дело и встает.

— Ты вся облилась, вот держи. — Достает он из сумки пакет со сменной рубашкой.

— Нет, а ты как, нет, я не могу. — Лепечет она.

— Да не переживай, держи, я все равно не на пары, позвоню соседу он из общаги захватит. — Втюхивает он ей пакет, чтобы та уже поскорее свалила.

— Спасибо. — Замирает она, прижимая добычу к своей груди.

— Удачного зачета. — Подмигивает он ей напоследок и уходит в туалет.

И если бы это был единственный случай, то он бы не брал с собой рубашку.

— Ой, Женя, у тебя тут ниточка, дай уберу.

— Ой, Женя, не видела, куда бежала, давай помогу поднять твой доклад.

— Ой, Женя, все места заняты, можно я сяду с тобой.

— Ой, Женя, я такая неловкая, а тут так скользко, если бы не твои сильные руки, так бы и упала.

— Ой, Женя…

— Ой, Женя…

— Ой…

Он снимает рубашку, застирывает мылом и просушивает в сушилке для рук, которая была настолько мощной, что с подобным справлялась за пару минут.

«Третье «случайное» обливание кофе за месяц, люди, которые снимают эти сцены в дорамах, пожалуйста, уберите эту из списка случайных столкновений, после которого герои беспамятно влюбляются друг в друга, у меня не так много рубах осталось.»

Пары прошли скучно, но и он не любил учиться, он и в актив пошел только потому, что ему было скучно. Но эти пары казались не просто долгими, на них будто время остановилось.

Пока кто-то спал, кто-то вникал, кто-то опаздывал, Женя тупил в окно, но не бесполезно, как обычно, ведь у него утром появилась хоть какая-то цель до Нового года, и он с наслаждениям прокручивал в голове все возможные планы развития событий.

Между парами и собранием у него было часа два, и чтобы не бесполезно прокурить все это время, он хватает в гардеробе куртку и бежит в кондитерскую, где его уже ждал пробник. Пробниками или тестерами Женя называл тестовый товар, который он в будущем брал или не брал для призов. И если остальные такие же внешники из других вузов, компаний и организаций брали то, что им дают, то Женя заебывал и доебывал всех своим тонким вкусом. Периодически ему пишут частники кулинары, которые хотят рекламу на весь вуз, о том, что готовы испечь на тот же самый Новогодний бал тортики. И тогда Женя заказывает пробник, который оценивает и решает дозволять ли этому кулинару рекламироваться в стенах такого вуза, как Фундаменталка, или пошел он нахуй в какую-нибудь Минералку.

И вот он останавливается возле небольшой кулинарии, сверяется с названием, стуча зубами от холода, залетает и падает возле батареи под удивлённый взгляд парня за прилавком.

— Здравствуйте… — Озадаченно приветствует тот гостя.

— Привет, я Евгений Анисимов, пришел за тортиком. — Дышит он в руки, не отрывая спины от батареи.

— Может для начала теплый чай с лимоном? — Тут же подвисает продавец, всматриваясь в эти продрогшие глаза цвета василька, и ему кажется, что этот паренек у батареи сбежал из весны, ведь для зимы такие мальчики ну никак не созданы.

Женя кивает, снимает куртку и скидывает ее на подоконник, чтобы она не мешала прямому теплообмену.

— А почему тут никого? — Осматривает он пустые столы.

— Пары идут, да и в основном мы на доставку работаем. А ты почему не на уроке, прогуливаешь? — Усмехается продавец, наливая чай. — А вообще у нас час пик после пяти, так что можешь задержаться и сам все увидеть. — Передает он чай, легко касаясь холодных рук. — А ты чего без перчаток бегаешь? — Обхватывает он руку и нежно дует в нее теплым воздухом.

Женя безразлично смотрит на это зрелище, и, как только молодой продавец поднимает на гостя очарованный взгляд, то тот натягивает еле заметную улыбку.

— Тортик, я тороплюсь.

— Конечно. — Отпускает он его руку и на секунду пропадает из зала.

Женя осматривается, встает на колени и укладывает голову на подоконник, глядя на шикарный снегопад, который хлопьями покрывает обледеневший асфальт. Эх, видимо он опять сегодня напьется.

— Держи. — Приносит продавец торт с открыточкой на бантике. — И вот это, у нас не только тортики вкусные. — Вручает он ему набор пирожных. — Я буду рад услышать твой отзыв.

Женя отрывает голову от подоконника и смотрит на продавца, стоя на коленях снизу вверх.

— Обязательно. — Подает он руку, которую тут же принимает молодой парень, помогая подняться. — Спасибо. — Отряхивается Женя. — И за чай, я согрелся.

— Заходи, еще сделаю.

Женя кивает, накидывает капюшон, выбегает на улицу, останавливается на светофоре и смотрит на открыточку, где был указан номер продавца, а после отдирает ее, сминает и выкидывает в мусорку.

— И снова здравствуйте. Стоп, что, Женя, сам Евгений Анисимов и не опоздал, ущипните меня, я сплю! — Разыгрывает театральную сцену Паша, зайдя в кабинет актива и увидев там главного опаздуна.

— Даааа, и смотри, что у меня для тебя есть. — Улыбается он и показывает на разрезанный торт.

— Внешка, ушлые люди. — Пожимает плечами Аня, которая уже тащила себе кусочек.

— Так что не все мои опоздания такие уж и катастрофичные, я, иногда ли знаешь, тоже делом занимаюсь. — Улыбается Женя, не спуская с общажника лисьего взгляда.

Паша смотрит на него, на торт и уходит на кухню.

— Кому-нибудь чай сделать? — Доносится его глухой крик.

— Ну, мне, если рука поднимется.

— Женя, переставай Пашку бесить. — Осекает его Настя.

— Пашка, я тебя бешу?!

— Ты? Ты меня, в принципе, мало волнуешь. — Опускается рядом с ним кружка чая.

— Видишь, не волнуйся, у нас полный нейтралитет. — Отхлебывает он и кривится. — А сахар? Саааахааааааар! СААААААААААААААААААААААААААХАР! — Верещит он на весь кабинет, пока ему Юля торт в рот не засовывает.

— Кто пьет сладкое со сладким! — Рычит Паша, но Женя ему уже не отвечает.

Итак до Фундаменталки на льду остается все меньше времени. Задача Жени заключается, как мы уже поняли, в поиске плюшек по взаимно выгодному бартеру. То есть заведения бесплатно дают свою продукцию, а он им за это рекламу, ведь Фундаменталка лучший университет в Питере, и молодые студенты, аспиранты и преподы, составляют большой процент капиталовложений в кофейни, кондитерские, кинотеатры, тайм-кафе, квесты, парикмахерские и так далее и тому подобное. Поэтому каждый тортик, каждый подарок, каждый купон, который получают в конкурсах в качестве приза — это все работа лапок и языка Женьки.

Основная часть собрания пролетает быстро, ведь каждый знает свою работу, да и жопа горит от экзаменов, поэтому спустя два часа они уже уходят в свои дела.

Все, кроме Жени, который осматривает лица активистов и не может понять, куда же делось еще одно.

— Ахаха, да этот препод стоял и пытался открыть дверь, прикладывая палец, пока ему кто-то не объяснил, что надо прикладывать проститутский бейдж. — Смеется Паша и тут же замолкает.

Он чувствует холод и страх, будто он висит на тросе над километровой пропастью, и вот-вот трос обрубят, и его сердце разорвется в свободном падении. Такое липкое, противное чувство, будто за ним стоит Дементор. Телефон в его руке вибрирует, выводя из странного ступора. Он быстро что-то отвечает приставучему собеседнику и пытается включиться в диалог.

— Да, у нас тоже такие кадры были. Сегодня приношу чертеж преподу, он спрашивает, что это у карданного вала, я говорю дырка. А он берет ручку и протыкает мне чертеж на ватмане А1, который я неделю чертила! Неделю, Карл! И говорит, что вот это дырка, а у вала отверстие! И сейчас мне придется заново все перечерчивать!!!

— Да они к концу семака вообще с катушек едут. — Включается Женя. — Я случайно, очень случайно, попросил у препода еще один камень на обследование. Он в минус двадцать выгнал меня на улицу, заставил копать сугроб и искать камень, и когда я его нашел, мы вернулись обратно, и он говорит, вот Евгений, в руках вы сейчас держите камень, а это минералы!!!

Все взрываются смехом, и тут в аудитории раздается настойчивый стук. Все замирают и смотрят в сторону входа.

Дверь открывается и в комнату ленивой походкой заходит тощий парень среднего роста, с рубашкой, выпущенной из брюк, ворот которой был расстёгнут на две верхние пуговки, в кроссовках, с растянутым галстуком, на одном плече у него висел рюкзак, а на втором китель, который держался там, разве что, с Божьей помощью.

Немое молчание прерывает Аня.

— О! Твист, заходи! — Аня подрывается с места и выставляет на него восхищенные глаза.

Твист скользит безразличным взглядом по тошнотворным лицам активистов, останавливаясь на одном.

— Я ненадолго. — Голос звучал ровно, хладно, тихо, но этого хватило, чтобы у каждого по спине пробежали мурашки. — Аня, у вас собрание уже закончилось? — Говорит он, не отрывая изучающего взгляда от напряженного лица одного студента.

— Да, мы тут уже так, о своем болтаем.

— Позволишь украсть человечка?

— Да забирай хоть всех!

— Мне не нужны все, только один.

Твист открывает дверь, придерживая ее, кидает холодный взгляд на парня и показывает ему рукой в сторону выхода. — Паша, прошу пройдемте.

Паша в ступоре смотрит в сторону выхода. Аня подбегает к нему, кидает руку на плечо и буквально выталкивает его из-за стола.

— Твист, ты заходи, а то тебя днем с огнем не сыщешь.

— Хорошо, спасибо.

Ребята удаляются, а Женя танцует победный танец.

— Ну ты бы хоть не так откровенно радовался. — Усмехается Юля.

— Предлагаю побырому выбрать нового председа общаг! — Потирает он руки.

— Женяяяяяя… — Устало вздыхает Юля.

— Ой, да ладно, даже помечтать не даете.

Собрание затянулось, они просидели часа три, и вот, когда все закончилось, Юлька потащила Женю первым делом в туалет, где тот устроился с электронкой на подоконнике.

— Шпулька, что это за парень, который сидит с секретарями за угловым столиком?

— А? Всеволод? Председ информационки.

Женя хрипит, подавившийся дымом, и начинает молотить себя по груди.

— Стоп, а Рома тогда кто?

— Зам. Севка не любит общаться с людьми, интроверт своего рода, поэтому и сидит там.

— И как? Он хорошо работает?

— Заебато! У него и стипуха наравне с Настей, он гений, всех ботов нам написал, проги, сайт уника поправил, команда у него секунда в секунду все выкладывает.

— А степуха почему высокая, у меня тоже все секунда в секунду! — Возмущается он и пьет прямо из крана, сплевывая попавшую в рот жижу.

— Ага, если только опоздания. Он за уник не хочет ни в каких соревах участвовать, гранты получать. Наша шарага не считается айтишниковской, тем более программный, айтишниковский, кодящий, короче, вот этот информационный факультет относительно недавно появился, так что нужны абитуриенты. Короче, реклама унику нужна, что мы тоже пиздато на хакеров учим. И нет, чтобы помочь и показать, какой ты классный, как тут классно учат, и выиграть пару первых мест, обойдя Минералку, он шлет всех нахуй и сидит в своем углу. Честно, для меня загадка природы, что он там забыл. — Шелестит она прокладками.

— А как давно он появился, я его сегодня первый раз заметил.

— Примерно с месяца два после тебя, странно, он же с нами на всех автопати был, школах актива, турслетах. Везде. Смотрел бы ты чуть дальше своей персоны, увидел бы.

— Эй!

— Все, можем идти. — Наконец-то выходит она из туалета и дает отмашку другу. — Теку как сука, ебаные месяки во мне крови столько нет, сколько я уже в мусорку выкинула.

— Хочешь, я тебе вечером гречку приготовлю, способствует возобновлению лейкоцитов.

— О, это что сама забота и внимание? — Обводит он губы блеском.

— Вообще-то да.

Женя возвращается в общагу и видит, что его сосед уплетает какие-то пирожные, тот улыбается и кивает на его стол, где красовались другие вкусняшки и его чистая рубашка. Пироженки сразу идут Юле, а рубашка идет в мусорку, ведь один раз после подобного случая он заметил, что все его пуговки перешиты, а позже узнал, что эта часть приворота пришивать пуговки определенным образом. Хоть он во всю эту чушь и не верит, но носить черненую рубашку совсем не хочется.

— Так, пироженки — это конечно хорошо, но где моя обещанная греча? — Не принимает она от друга такой простой откуп и выпихивает на кухню.

Вот уже наступает ночь, и когда все мирно засыпают, в Жене просыпается желание пить и шляться. Но… Он падает на кровать, обмазывается сухими духами, скрывается под капюшоном и с блаженной улыбкой засыпает.

19 декабря — понедельник

Он просыпается от шума соседа и тут же вспоминает, почему ненавидит спать ночью. Ведь когда он не спит, то встает, пока тот еще мирно дрыхнет. У него есть время по-тихому свалить, вернуться к Юле и мирно доспать свой законный час. Но когда его все-таки с вечера вырубает, то утро превращается в ад. Миллион пищащих будильников. Это обычно тянется до тех пор, пока Женя не кинет что-нибудь острое, тупое или мягкое в своего соседа, тогда тот подрывается и, как он думает, начинает максимально тихо собираться. Он ставит чайник, который закипает на весь дом, но ведь он этого не слышит, ведь нацепляет наушники, через которые Женя может понять, какую очередную херню тот смотрит на ноуте. Потом размешивание ложкой сахар в чае с характерным бряканьем. Дальше микроволновка, одежда, дезодорант бьющий в нос, куртка, маты, поворот замка, тишина.

— Сука… — Выдыхает Женя в потолок.

И вот какой толк проспал он час или девять если результат один — трамвай переехал.

Он в ужасном настроении сползает с кровати и топает куда? На собрание! Ведь сегодня вечером у Ани и Насти зачеты, поэтому: «А давайте с утра на десять минут пересечемся?» А разве это вопрос? Это вежливое утверждение.

Женя принимает душик, укладывает непослушные волосы и думает, что надо как-то сгонять и поправить прическу, ведь из милой челкастой булочки с корицей он плавно превращается в хипстеровоского любителя травки и спида.

Он мажет губы заживляющим бальзамом и кривится от пощипывания. Все-таки надо есть супчики и каши, а не свои губы. Он улыбается, оглядывая свою родинку под носом, которая дает ему небывалый шарм. Это у них семейное. Родинка передаётся из поколения в поколение. И вот дошла и до него, раньше он ее стеснялся, а сейчас представить без нее себя не может.

Он залезает в автобус, нащупывает БСК, который не нащупывается. А вместе с тем к нему уже идет контролёр, и Жене ничего не остается, как приложить карту. Минус шестьдесят пять рублей. Нет, он не испытывал недостатка денег, его устраивала стипендия, хотя он и понимал, что летом надо все равно искать работу. Но! Будь он долларовым миллиардерам, он бы все также считал, что шестьдесят пять рублей это дохера дорого!

Радовало только два свободных места в самом углу, из которых он выбирает то, что у окна.

«Надеюсь, он дома, потому что я в рот ебал восстанавливать БСК. Заходить на этот убогий сайт, делать перевыпуск, получать временный, потом нести фотку на постоянный, потом забирать постоянный, а выдают их на центральной станции строго до пяти вечера, а это час езды… Ааааааааа! Хоть бы я его не просрал!»

— Доброе утро, Женя. — Подсаживается к нему очередная милашка симпотяжка.

— О, доброе. — Натягивает он вымученную улыбку и убирает наушники в карман.

— Еще раз спасибо.

— Да пожалуйста. Торопишься на очередной зачет?

Девушка кивает.

— И без кофе? — Хихикает он, отчего и девушка смеется.

— А ты? У тебя тоже зачет?

— Нет, собрание, обсуждаем Фундаменталку на льду.

— О, я тоже очень хочу туда пойти! В прошлом году не успела в списки попасть, поэтому в этот раз буду каждую минуту обновлять…

Женя выключается из диалога, уходя в свои мысли. Он так привык ездить с Юлькой, которая сегодня укатила к первой сдавать чертежи, что забыл какого это, когда в твое личное пространство вторгаются чужие. Он любил слушать музыку, он любил быть наедине с собой, полчаса перед уником, это идеально, но она, она все испортила!

Он заходит в уник, где как раз рабочие украшали холл к Новому году, но есть ли ему дело до этой шуршащей романтики? Нет. Он протискивается сквозь толпу студентов, сдает супермодную, в отличии от его прокуренного обещанного пуховика, куртку, заходит в лифт, где парень, который был с ним на кубке первокурсников, подсаживается ему на уши, вынуждая с милой улыбкой включается в диалог. Но вот нужный этаж, Женя выходит и скрываясь от лишних глаз, протискиваясь в кабинет актива, где он может выдохнуть с облегчением.

— Доброе утро…

— А как же. С тобой десять минут — это не опоздание, а погрешность, да? — Тут же летит в него придирка от Паши.

Женя усмехается, подходит к нему под взгляды активистов, улыбается и обнимает за плечи.

— Паша, как хорошо, что ты не мой сосед по комнате, иначе одной прекрасной ночью я бы тебя прямо-таки задушил в своих объятиях. — Заканчивает он свою экзекуцию, трепля общажника по волосам, как приличного пса.

Все вокруг хихикают и, чтобы их пятиминутка не переросла в очередной цирк, Юля быстро начинает разбор полетов.

Женя почти съел свои щеки глядя на Рому, который разъяснял основные моменты, связанные с информационкой.

«Зам. То есть. Все это время тут сидел зам. А какого хуяяяяя?»

Он смотрит в окно секретарской, и его скулы становятся настолько впалыми, что щеки соединяются во рту.

«Председ. А что же вы председ прогуливаете? Или корона давит самому являться?»

Женя под предлогом налить чая уходит на кухню, где глава студенческого совета только закончила вести жаркое обсуждение вопросов зимних мероприятий с кем-то из администрации.

— Настя, можно?

— Да, Женька, вы уже закончили, а то сама же собрание организовала, сама же с него и свалила.

Парень садится на ручку дивана и обнимает девушку, поглаживая по голове, отчего та как уставший котенок утыкается в его грудь и расслабляется.

— Тут такое дело. — Начинает он свой диалог издалека. — А вот у нас же есть информационка?

Настя стонет, понимая, о чем тот хочет поговорить.

— И председатель информационки?

Настя стонет еще громче.

— И на собраниях председателей должны ведь присутствовать председатели?

Настя издает стон отчаяния.

— И вот почему я только сейчас узнаю, что все два года на них присутствует не председатель, а его зам? — Останавливает он поглаживания.

— Женяяяяяяяя, не добивай меня. — Отрывает она голову и поправляет прическу.

— Я просто хочу на собраниях председателей направлений наблюдать председателей направлений.

— Это невозможно. — Разводит она руками.

— Почему же?

— Он… — Она осушает рот, пытаясь подобрать слова. — Он не придет…

— Его разорвали собаки? Арматурой забили скинхеды? Надломился предательский лед? — Усмехается парнишка, на что Настя опять волком воет от своих активистов.

Одного не разговоришь, второго не заткнешь, что она делает не так в этой жизни?!

— Он не любит это все… Он просто не любит… В общем…

— В общем, можешь показать ему устав актива, и мне плевать на то, что он там любит, а чего нет, в противном случае мое место тоже займет зам. — Встает парень.

— Женя, ты иногда просто невозможен.

— Я хоть иногда, Пашу видела? Предлагаю его переизбрать.

Настя закатывает глаза и показывает в сторону выхода.

— Ладно-ладно, куда же мы без него…

День обещает быть насыщенным, а поэтому Женька на всех парах уже летел на зачет, именно летел, ведь, как сказал Паша, десять минут для него — это погрешность, но вот опоздания на двадцать минут — это уже пиздец.

Зачет проходил очень уныло. Препод тупо проверял конспект, из-за которого Жене пришлось купить тетрадь на девяносто шесть страниц, неделю переписывать лекцию за лекцией, наносить пощечины руке, чтобы она пришла в чувства и все это было настолько бесполезно, ведь всю его недельную работу пролистнули за секунду и поставили зачет. И спрашивается: зачем, для чего, почему… Он семестр за семестром попадается на этот развод, но лучше уж так, чем потом за преподами бегать под бой курантов.

— Пиздец… — Выдыхает Женя, берет в рот сигарету, и ему тут же подставляют зажигалку. — Спасибо. — Оборачивается он и видит перед собой девушку, все ту же с кофе, рубашкой, пироженками, болтовнёй в автобусе, а теперь и зажигалкой, и это уже не смешно.

— Не знала, что ты куришь.

«Весь уник знает, а ты нет, не строй дуреху из себя.»

— Да, грешен, каюсь. — Улыбается он и выдыхает дым. — Не стой рядом, а то провоняешь.

Девушка улыбается и достает электронку.

«Пять минут, законные пять минут на перекур! Вашу ж мать! И захрена ей зажигалка, если у нее есть электронка?»

— Как прошел зачет? — Косится он на девушку, которая, казалось, сейчас блеванет от вдыхаемого дыма, ведь на фоне белого снега, она медленно зеленела.

— Да как у всех, пришли, нас рассадили…

Женя снова уходит в свои мысли, глазея на кондитерский магазин за углом, и он быстро находит способ куда более действенно разгрузить свой мозг между зачетами.

— … я ему все рассказала и даже ответила на дополнительные и теперь у меня пять!

— Ты большая молодец, но не перетруждайся, а то под конец семестра нервы сдадут. — Улыбается Женя, отчего девушка смущенно кивает. — Мне пора, еще увидимся.

— Да, обязательно, спасибо! — Кричит она ему в спину.

Дверь хлопает, милый колокольчик оповещают двух продавцов, которые пережили утреннюю запару, о клиенте, один из них спешит к прилавку, но за ним никого нет. Он хмурится и тут же замечает голубоглазого парнишку, который сидел на подоконнике и улыбался, закусывая нижнюю губу. Он был такой теплый и цветущий, как только расцветшая роза, а на замороженном окне в лучах утреннего света, так просто, как зимний ангел, перед которым только на колени упасть и молиться.

— Привет. — Первым подает голос Женя, наслаждаясь растерянностью продавца. — Можно мне чай и пироженку, только вкусную желательно со сливками?

Продавец кивает.

— А еще, можете мне показать, где у вас тут уборная? — Спрыгивает он, весит куртку и китель на вешалку, оставаясь в одной рубашке, галстуке и обтягивающих брюках.

Продавец нервно сглатывает, кивает, выходит из-за прилавка и открывает дверь с пометкой «туалет».

А туалет у них был такой же уютный как и зал, но самое крутое — огромный подоконник, в который были врезаны раковины.

— Вот тут. — Не успевает он ему придержать дверь, как Женя залетает и трогает все, восхищаясь интерьером.

— Ой, а у вас тут горячая не работает. — Разворачивается голубоглазый на продавца, строя брови домиком.

Продавец выглядывает в зал, видит напарника, который бродил из угла в угол за прилавком, и заходит, закрывая дверь.

— Всё работает. — Вытирает он руки, оборачиваясь на парня, который уже сидел на деревянном подоконнике.

— Так докажите. — Нагло усмехается мальчишка.

Продавец обхватывает его за подбородок и хочет поцеловать, но тот резво выворачивает, взглядом давая понять, что он сюда пришел не миловаться, а ебаться.

— Как хочешь. — Усмехается продавец, резко стягивает его с подоконника, разворачивает и нагибает, нанося пару ударов по этой шикарной заднице. — Тише… Ты же не хочешь, чтобы нас услышали…

Второй зачет не прошел, а пролетел, ведь серотонин в парне играл, пел и цвел.

«Можете называть меня спидозной нимфоманкой, но я люблю то, что приносит мне удовольствием, а все остальное, волнует только вас.»

Он быстро расправляется с геодинамикой и выбегает в коридор, где его уже ждала Юлька, которая сразу палит друга по этому блядскому блеску в глазах, но она уже настолько привыкла к его разгульному образу жизни, что уже даже цокать устала.

— Кстати, кто тебе попался? Тебе ведь пришла анкета? — Выходят они на улицу.

Женя кивает и продолжает вдыхать электронку.

— И кто же? — Оборачивается девушка на друга, на что тот только задымляет ей все глаза.

— Нельзя говорить. Тайный Санта от слова «тайна».

— Ну и больно надо! — Перехватывает она у него электронку.

— А у тебя кто?

— Тайный Санта от слова «тайна». — Передразнивает она друга. — Кстати, надо шмотье на лед раздобыть где-нибудь, займешься? Ну, будь другом, а то мне вообще не до этого.

Женя кивает и опять уходит в раздумья.

Ребята забегают в общагу, Женя видит полный стол писем, и тут же начинает их перебирать, как умалишённый.

— Ты так до сих пор и не выяснил кто это? — Присоединяется к его поискам и Юлька, надеясь что ее посылки с Алика все же пришли к Новому году.

Женя отрицательно качает головой.

— Да года… — Расстроенно вздыхает Юлька, не найдя своего приглашения на почту. — За два года этот человек должен был спалиться.

— Он чертовски хорош в том, что касается не спалиться. — Резко останавливается он и идет в свою комнату, заметно потускнев.

— Ты уже зависим от этих писем, может у того человека цель жизни тебя в дурку положить, и по твоим безумным глазам он справляется на пятерочку.

А Женя и не против лечь, ведь он уже готов пойти на все, чтобы узнать, кто же все-таки пишет ему эти ненавязчивые записочки на протяжении двух лет.

Но сейчас у него нет времени расстраиваться, ведь Тайный Санта ему подкинул настоящий черный ящик, в котором просто обязано что-то лежать. И он в любом случае заберёт приз.

— Всеволод. — Скролит он закрытую страницу Мистера Х без фотографий, без данных, без статуса, без подписок, без ничего, кроме как имени и фамилии. — Ну ладно. — Усмехается Женя и переходит на сайт Фундаменталики, где с помощью нехитрых манипуляций выходит на того же бедного Всеволода. — Уже что-то. — Находит он дату рождения, факультет, группу. — На всех мероприятиях значит был. — Поднимает он фото и видеоархивы за все два года.

Так прошел его вечер, и вот наступила ночь.

Женя не спал, он никогда не спал ночью, ведь зачем, если для этого есть столько скучнейших пар. Он сидел за рабочим столом, закинув одну ногу на стул, пялил в ноут и попивал баночку Балтики девятки. Он не мог уснуть не пьяным. Была ли эта зависимость? Навряд ли. Была ли эта привычка? Вероятно.

На улице падал снег большими хлопьями, что создавало самую Новогоднюю атмосферу, но даже без этого снега ее тут хоть отбавляй, ведь его сосед официально устроил филиал резиденции Деда Мороза. Они были как Уэнсдей и Энид только в декабрьской версии. Половина комнаты пестрила гирляндой, шуршала мишурой, пахла мандаринами, звучала Гринчем!!! Вторая же просто была. Была в том состоянии, в котором они в нее и заехали. Кровать, изголовьем прижатая к подоконнику, которую подпирали стол, тумбочка, холодос, в общем, ничего новогоднего. Именно на этой половине и сидел Женя. Новогоднего в его одежде также ничего не наблюдалось, только если кофта соседа с оленями, накинутая на его стул. А так все по общажному банально. Серое трико, которое складками собралось на щиколотках, белая майка алкоголичка, черная кофта на замке, разноцветные носки, на этот раз с утками проститутками. Его голова была спрятана в руки, которые лежали на столе, отчего отчетливо были видны все его позвонки на шее.

И пусть его сосед уже раз сто предложил им пойти спать, Женя не мог лечь с пустыми руками. Он изучал собранную информацию о неизвестном парне.

Учится на информационную безопасность, но почему тогда в Фундаменталке? Не получает грантов, но впахивает день и ночь на совет обучающихся. Присутствует на всех мероприятиях, но нет ни на одной фотке.

«Бред! Да кто он такой?!»

Он приближает фотографию с осеннего турслета, где присутствовали все желающие студенты со всех факультетов, а также Женя с остальными активистами. И если первые ехали, чтобы сплотиться, пропитаться духом садовника-огородника и пожарить сосиски на костре, то вот вторые, следили за тем, чтобы надежды первых оправдались.

А вот кажется и Всеволод, там, на заднем плане в палатке, они тогда приехали на день раньше и бухали всю ночь, как черти, а утром гоняли перваков, чтобы они не пили.

«Неужели он тоже был там? Но я его совсем не помню.»

Женя приближает фотку и видит, что помимо блеска от костра в глазах Всеволода скрывается нежная истома и заинтересованность. Он на кого-то смотрит, пристально, с мечтательной улыбкой, так уютно устроившись в предбаннике палатки с кружкой глинтвейна. Столько опьянения нет в компании рядом бухающих активистов у костра, сколько нежности в его глазах.

Женя фыркает, спрыгивает со стула, разминая затекшее колено, берет электронку, пиво и поднимается на этаж выше к человеку, который явно имел архив всех фоток со всех мероприятий, ведь ему потом их просматривать, выкладывать и фотошопить.

20 декабря — вторник

— Женька… — Шепчет кто-то над ухом. — Женька… Тебе к какой паре? Женька!

— Аааааа…

— Тебе к какой?

— Ко второй…

— Не хочу тебя расстраивать, но я ухожу и мне к третьей.

— Вали. — Отмахивается Женька.

Сосед облокачивается на стол и пальцами ведет счет. Три, два, один…

— Как к третьей! — Резко подрывается взлохмаченный парнишка.

— Вставай, хоть к третьей успеешь.

Женя кивает и перенимает из рук соседа кофе.

— Я Юльку пнул минут двадцать назад, когда умывался, так что минут через десять ожидайте.

— Женя, твою мать, у тебя что с режимом, ты понимаешь, что ты мой будильник?! — Заносится в комнату не менее взъерошенная девушка.

— Или раньше.

— Я встаю… Встаю…

— Давай активней! — Вздергивает она его с кровати и заталкивает в ванную.

Они, чуть не падая, сбегают к турникетам, Юлька шпулька вспоминает, что забыла пропуск, и, пока Женька не успел разверещаться, утекает вверх. Ничего не подозревающий парень проходит турникеты и боковым зрением замечает коробку с потеряшками, в которой валяется его пропуск.

— Да ладно! — Достает он его, мысленно благодаря человека, который его нашел и туда положил.

Охранник отвлекается от просмотра сериала, Женя отрывается от поцелуев с пластиковой карточкой, кивает ему в знак приветствия и вертит головой, выискивая подругу.

— Евгеееееений, тебе бабушка принесла пирожки. — Начинает охранник, скручивая пальцами усы.

Женя оборачивается и ждет продолжения, а точнее момента, когда придёт волк и сожрет его, а хотя, нет, волк его сейчас ждет на приеме реферата в кабинете страданий.

— Подарочек тебе с утра оставили. — Выкладывает он на стойку маковский пакет, Липтон и кофе.

Улыбка Жени растягивается от уха до уха, а сердце напоминает о своем существовании. Но секунда и расцветшая внутри вселенная схлопывается обратно.

— Кто?

— Секрет, который я пообещал хранить. — Прикладывает охранник руку к сердцу.

— Ну кто, ну скажите хотя бы как выглядел, ну пожалуйста. — Растекается парнишка по стойке, но охранник неумолим.

— Спасибо! — Хватает Юлька подарочек и утаскивает цепляющегося за стойку друга к машине.

Ребята паркуются возле универа, радуясь, что есть место, выпрыгивают, Женя спешно допивает кофе, а Юлька заталкивает в себя картошку. Возле уника в перемену, а тем более обеденную, всегда огромная толпа курящих и парящих ежиков в тумане.

Женя протискивается, чувствуя на себе чей-то взгляд. Его это чувство давно не покидает, будто потерявший дорогу в рай призрак по пятам следует за ним с самого первого курса. И тут в секунду пелена дыма рассеивается, люди по очереди испаряются, пока не остается один. Он стоял в надежде остаться незамеченным. Самоуверенный, расслабленный, непримечательный. Женя оборачивается и смотрит прямо на него. Край его губ дергается, наблюдая растерянность в глазах незнакомца.

«Теперь, я тебя вижу»

— Анисимов!

Женя отрывает взгляд от пустого листа и выплевывает ручку из рта.

— М?

— С зачеткой ко мне!

Женя не парился на счет этого зачета, пусть он и опоздал, но их препода Старого Пердуна Ивановича пробрал понос, так они в группе ознаменовали отсутствие их мучителя, поэтому его заменял аспирант.

— Хаю хай! — Падает парень за стол, подворачивает ноги калачиком, кладет зачетку и улыбается, укладывая щуку на руку.

— Хаю хай. Какой у тебя билет? — Едва сдерживает улыбку аспирант.

— Как не сдохнуть после бессонной ночи.

— И как?

— Пока я справляюсь на двоечку.

— Тогда на пересдачу?

— Побойся Бога, я не переживу пересдачи.

— Ну, давай, я у тебя все-таки что-нибудь спрошу. — Вытягивает аспирант у него из-под руки билет.

— Ну, давай, нет. — Игриво утягивает Женя его обратно, и улыбка соблазнителя искусителя появляется на его лице.

— У нас зачет, веди себя прилично.

— Ага, как ты на автопати.

Аспирант-то он аспирант, но год назад он был обычным магистром, задротом, активистом, который пьяным блевал в раковину на Новый год, а потом чистил стояк от мандаринок.

— Женька, ты давай тут не паясничай, а отвечай на билет.

— Евгений Викторович.

— Евгений Викторович, сделайте мне одолжение, расскажите про этот минерал. — Перенимает он из лотка Жени зелено-желтый образец.

— Сера… — Начинает бедный студент свой увлекательный ответ на билет.

Женя ждал, он не привык этого делать, ведь вокруг него обычно вертелось все волчком. Он вообще заметил, что последний год время летит настолько стремительно, что он уже не привязывает его к минутам, дням или числам, оно просто есть, сейчас, завтра, вчера. Есть дедлайны, графики, отчеты, а есть он, зажатый в эти рамки. Но сейчас, подпирая спиной стену университетского коридора, отсидев жопу на очередном собрании, он чувствовал, как стареет, как медленно растут его волосы и ногти, кожа отшелушивается, превращаясь в пыль, легкие вздымаются, наполняясь кислородом…

И тут наконец-то дверь открывается, из нее выходит парень весь в своих мыслях, казалось, он даже не тут, ведь все его действия были поставлены на автопилот. Жене сразу стало интересно, о чем тот думает, и если об учебе, активе или информационке, то Женя тут же его пристрелит, ведь с таким взволнованным взглядом, он просто обязан думать о чем-то великом, гениальном и прекрасном.

— Поздновато ты, много дел? — Отлипает Женя от стены, лениво поднимает с ног рюкзак и разминается.

Всеволод замирает, смотря на ключ в замке. Его сознание медленно приходит в эту реальность, и Женя улавливает, как на секунду черные зрачки скакнули в его сторону, что привело их хозяина в еще больший ступор.

— Всегда так засиживаешься?

Всеволод кивает и четкой походкой уносится вдаль от этого голоса.

Женя удивленно смотрит ему вслед, поправляя челку.

— Мда, таких многословных диалогов у меня еще не было.

Женя снова стоял в коридоре и снова старел на своих же глазах, ведь этот информационщик уже минут двадцать назад зашел в деканат, чтобы занести ключи, и так не вышел.

Он ложится на лавочку, всматриваясь в странно одинаковый по всему универу потолок. В это время было тихо, ни один дурак не будет так допоздна задерживаться в унике, ни один, за исключением его самого и информационщика. Женя усмехается. Еще никого он так не караулил под дверью, а за последний час с ним это уже случилось дважды.

И тут дверь открывается, и из нее выходит Всеволод. Женя приподнимается и снова ловит на себе беглый взгляд черных зрачков.

— Ты из какой общаги? Из третьей? Может нам в одну сторону?

Всеволод отрицательно качает головой и уносится четким торопливым шагом вдаль.

— Да что с тобой не так… — Пыхтит Женя и идет за ним, нагоняя в мужском туалете, где тот уже успел запереться в кабинке.

Женя падает на подоконник, достает электронику и откидывается на стену, думая, на сколько он успеет постареть прежде, чем откроется и эта дверь, но стареть он не хотел, впрочем как и ждать, тем более четыре стены, деваться то этому информационщику некуда.

— У тебя все хорошо, я не вовремя?

Женя слышит замок расстёгивающейся ширинки и звук того, зачем обычно люди ходят в туалет. Но Женю это ни капли не смущает. Ведь его подруга за годы их общения сделала из весьма брезгливого парня, который бутылку после нее протирал, человека, который может отхлебнуть из первого же попавшегося под его руку стакана на какой-то непонятной ему тусе.

— Ты заведуешь информационкой? Я хотел попросить тебя подготовить один пост.

— Пришли через бот, как все остальные.

Женя резко оборачивается на этот голос. Такой… Взволнованный, с небольшой хрипотцой, бархатный, глубокий бас. Женя не знал нот и ничего не смыслил в сольфеджио, но почему-то ему казалось, что бас звучал именно так. Тягуче, благородно, как густой горький шоколад.

— Это важный пост, хочу лично обговорить с тобой его оформление. — Пытается он разговорить этого молчуна, чтобы подольше насладиться этим голосом.

— Распиши все свои пожелания, я согласую с тобой конечный вариант.

Женя задумчиво вскидывает бровь, продолжая изучать эту закрытую кабинку. Он не привык, что от него прячутся и отвечают на отъебись.

«Ало! С тобой говорит сам Евгений Анисимов, будь добр выйти и растечься в розовую лужу перед моими ногами!»

— Хорошо, только пообещай, что ты лично этим займешься. — Подходит он к кабинке и ноготками проводит по фанере.

— Обещаю, лично этим займусь. — Прилетает чёткий ответ.

— Спасибо, Сева. — Проходит он к двери и хлопает ею, делая вид, что вышел.

Парень за дверью тихо выдыхает, а потом снова замирает, чувствуя обман. Женя усмехается, быстро же его раскусили.

— Люди не врали, ты, и правда, не многословен. — Выходит он.

В комнату раздается стук. Женя залпом допивает остатки вина и плетется открывать.

— Уууууу, ты просто как нельзя кстати. — Забирает он вновьприбывшую бутылку вина, игнорируя пиццу во второй руке аспиранта.

— Это уже слишком. — Проходит он в комнату и скидывает заснеженный пуховик.

— Что?

— Трахаться в день экзамена, теперь у меня есть чувство, что ты спишь со мной за зачет. — Всплескивает он руками.

— Я, Станислав Юрьевич, сплю с вами потому, что в комнате нет соседа, я достаточно выпил, хочу секса и вы ничего такой. — Всучивает он ему в руку кружку вина и отплевывает пробку на стол.

— У вас тут полный джинголбелс. — Пространно ходит аспирант по комнате, переставая различать цвета от вспышек гирлянды.

— Я с таким джинголбелсом скоро глаза выколю. — Садится Женя на стол, болтая босыми пятками.

— Не надо, они слишком прекрасны. — Становится аспирант между его ног, запускает руку в волосы цвета пшеницы, оттягивает голову назад и зацеловывает эту лебединую шею.

Женя по привычке оплетает его плечи руками, тот поднимает его за бедра и валит на кровать.

— И с чего тебя все считают булочкой с корицей, ты же сука бесчувственная. — Вертит он моську за скулы в разные стороны, на которой красуется типичная ухмылка.

— Мы ебаться будем или болтать, да и идея секса за зачет мне все больше и больше нравится. — Перехватывает он инициативу у аспиранта, седлая его бедра. — Станислав Юрьевич, пожалуйста, не ставьте мне тройку. — Скользит он языком вдоль чужой шеи, пока по его телу смело гуляют сильные руки. — Я обязательно подготовлюсь. — Строит он брови домиком, получая шлепок.

— Вам придется долго исправлять оценку.

21 декабря среда

«Бессмысленные дни, один за другим. Зачем вообще существуют эти дни, впрочем зачем существуют ночи, если они не приносят тебе никакого удовольствия? Один бесконечный замкнутый круг бесконечности твоего бездарного существования.»

Женя дожидается, когда аспирант уснет, сползает с кровати и уходит в душ. Только он умеет так филигранно сочетать воду и огонь, куря под душем. Ему не было противно, просто иногда хочется не только засыпать, но и просыпаться вместе с кем-то, но он уверен, если он так сделает, то его стошнит.

Он прямо так с мокрыми волосами в своем привычном луке запойного батька, ежась от холода, бежит к маку. На такие прогулки он одевался всегда очень легко, ведь сейчас его никто не видел, за ним никто не наблюдал, и поэтому он может быть самим собой — похуистично похуистичным похуистом. Старый пуховик, у которого молния давно не застегивалась, кофта на замке с такой же проблемой, майка, два капюшона, кроссы. Хоть он и был одет, но для зимнего минуса эта мнимая теплоизоляция вообще не преграда, а лишь насмешка.

Он заскакивает вовнутрь и еще минуты две стоит в предбаннике под теплопушкой. Кайф… И тут через дверное стекло он видит знакомый силуэт за электронным меню. Женя улыбается, скидывает капюшон и прокрадывается за его спину.

«Ого, а у него есть вкус.»

Женя просовывает руку, легко касаясь чужого плеча, и плюсует каждую позицию, а после хихикает, наблюдая за оцепенением ужаса своей жертвы, чувствуя себя маньяком. Женя прикладывает карту, теперь уже второй рукой касаясь чужого локтя.

— Стоя спят только слоники, ты слоник? — Смеется Женя, пытаясь привести этого интроверта в чувства.

Всеволод отрицательно качает головой, оборачивается и отскакивает назад, прячась за экраном с обратной стороны.

«Ну да, извините, что не сияю, как в унике, но попрошу заметить на часах шесть утра! Такие отскоки, как от прокажённого, немного обижают знаете ли!»

Женя подозрительно щурит глаза, поджимает губы, берет локатор и плетется к лестнице.

— Сева, ты идешь? — Оборачивается он на парня, который испуганно выглядывал из-за экрана и отрицательно качал головой.

Женя пожимает плечами, отворачивается, плетется вверх, падает за свой любимый столик и уставляется в привычное окно, в котором Всеволод метался между остановкой и входом в мак.

— Интроверты… — С грустью вздыхает он и машет уходящей спине нового знакомого, которая спешно удалялась в сторону остановки.

«Что с ним не так? Интересно, он от всех так дергается? Ну, судя по словам Юли и Насти, да. И ведь ладно Юля, а Настя-то куда? Эта женщина половину администрации в кулаке держит, а Всеволоду вот так просто разрешила свободное посещение собраний, очень странно.»

Жене приносят двойной заказ, он все еще надеется, что этот интроверт вернётся, но покончив с первым подносом, надежда так и осталась надеждой.

И тут в него прилетает что-то мягкое, прямо в лицо. Он в ахуе разворачивается и видит в трех метрах за углом недовольное лицо Всеволода, которое тут же скрывается. Женя хлопает глазами и поднимает брошенную в него шапку. Что-то теплое растекается по его телу, будто ликер, обжигая и даруя неземную легкость. Женя переводит взгляд в окно и видит серую макушку, на которую накидывают черный капюшон, и она уходит в сторону метро, теперь уже не возвращаясь.

— Это все ооооох как странно. — Прокручивает парень чужую шапку в руках.

«Смерть самое прекрасное, что есть в жизни. Она тебя никогда не бросит, все время будет рядом, ты будешь засыпать с ней, просыпаться, и тебя не стошнит, будешь завтракать, обедать и ужинать, она себя никогда не покажет, оставаясь сторонним наблюдателем, но когда ты все-таки ее увидишь, то только тогда для тебя закончатся страдания и начнется вечный покой блаженства. Вы только представьте. Одно свидание и все. И все. Ни боли, ни страха, ни метаний, ни страданий…»

— Анисимов!

«…ни физкультуры!»

Женя падает на мат, его ноги сжимает одногруппник, физрук дает старт, и его тело в судорогах начинает врезаться локтями в бедра, а затем лопатками в мат. Ему казалось, что он настолько долго это делает, что прошла вечность, а не шестьдесят секунд. Он даже успел разглядеть окно библиотеки, откуда со второго этажа выходил вид прямо в спортивный зал. Ахуенное архитектурное решение. Тренируешь мозг, глядя как кто-то тренирует тело.

— На троечку вы наработали. — Женя переворачивается на живот и пытается перетерпеть разливающуюся кислоту по его кубикам, которые просвечивали не из-за усердных тренировок, а из-за того, что спирт выжег весь жир.

— Мне нужна четверка. — Пищит он в мат.

— Ну, раз нужна, значит получите, у вас еще неделя есть на подготовку к прессу, прыжкам, подтягиваниям, отжиманиям, я так понимаю вам по всем нужна четверка?

— Сукааа…

— Что?

— Да, нужна.

Женя перелезает на лавочку и думает, как бы подмазаться к преподу, чтобы тот ему не загадил зачетку тройкой и не лишил стипухи.

— Ну, а в оставшееся время можете поиграть в волейбол. — Все неохотно плетутся к сетке, кроме одного залипшего в пол студента. — Анисимов! Тебя это тоже касается!

— Да… Да… — С трудом поднимается он на трясущихся после прыжков ногах.

Женя нервно смотрит на табло — еще десять минут до конца пары. Он оборачивается на физрука, который пристально наблюдает за игрой, улыбается ему своей обезоруживающей улыбкой, от которой млеют все, но физрук лишь показывает ему на что-то и усмехается. Женя оборачивается, и это что-то, а точнее мяч, летит прямо на него с бешеной скоростью. Пока он думает, тело уже делает, а именно со всего размаху ударяет мяч в попытках спасти свое любимое лицо. Все, затаив дыхание, провожают мяч, Женя открывает глаза и видит, как тот с грохотом впечатывается в окно библиотеки. Он кривится и всматривается еще внимательней, чтобы убедиться, а точно ли оно не разъебалось на сотни кусочков, и ему не придется платить миллион. Но тут в окне он видит не трещины, а испуганную и удивленную физиономию. Женя улыбается и машет ей рукой, на что та вертит головой и быстро отступает назад.

— Интроверты…

Семь вечера. Активисты потихоньку подтягивались на собрание, никуда не торопясь.

За большим столом весело хохотала Юлька шпулька, обсуждая с Аней преподов и зачеты. Ведь у Юли как раз таки все было схвачено, она, как и ее лучший друг, умели обольщать людей с одной улыбки. Поэтому преподы принимали их вне очереди, ставили оценки за красивые глазки и прощали им любые вольности. С Аней же это не работало. Хотя, может она училась на таком факультете, где активистов было пару штук, и они были лютыми задротами.

И вот все заняли места, и началось обсуждение предстоящего мероприятия. Активисты перебивали друг друга, смеялись и часто отходили от темы. Возбуждение и агония! Так всегда рождалось что-то поистине гениальное и крутое.

Но не все были так вовлечены в беседу, один человек упорно смотрел на заместителя информационки и упорно не понимал, какого хрена его слова не подействовали должным образом на этого интроверта! Но что бесило больше всего, так это то, что его вообще нигде не было! Ни в секретарской, ни тут, ни в комнате отдыха!

— Женька, что по партнерке?

А партнерка это одна из основных составляющих всех мероприятий. Ведь аренда, подарки, ведущие, группы, техника, все шло бартерным способом через партнёрку. И сейчас они готовились провести первое важное мероприятие в преддверии Нового год, а именно «Фундаменталка на льду»! Актив договаривается с катком, который специально для них отдают на всю ночь. Все желающие, кто успел записаться, приходят к одиннадцати и катаются до шести утра! И не просто катаются, а активисты придумывают план конкурсов и мероприятий, а также подготавливают согревающий чай и печеньки, чтобы голодным никто не остался.

— Три тортика от Север-Метрополь, наборы пирожных от Буше, пицца от ДоДо, сертификаты в кино от Пик и в тайм кафе, купоны в кофейню Чехов и так всяких приколов по мелочи. — Выходит он из своих мыслей и включается в диалог. — Все ответные рекламные посты уже передал информационке, также надо будет выставить две фотозоны от Пик и Додо, и стенд от Метрополь.

— Пф, сделаем! Будет хоть где фоткаться, а то опять будут под коньки другим бросаться. — Кивает Юля, назначенная главным организатором данного мероприятия.

— Инормацион-очка, что как?

— Все четко, предлагаю сделать еще третью волну записи, желающих много, у нас даже таблица затроила.

— Сколько мест осталось?

— Двадцать свободных, тридцать под организаторов и еще плюс минус двадцать будет среди тех, кто в последний момент откажется.

— Хорошо, можно вкинуть третью волну на пятьдесят человек. — Быстро подсчитывает Аня.

— Да, давайте сделаем. — Кивает Юля. — Что по музыке? — Обращается она к парню, который ответственен за всю техничку.

— Объявление с плейлистом выкинули, ребята накидают, я сделаю сборку. Вот по оборудованию что, я бы хотел узнать?

— Пульт будет наш, колонки их, так что подтягивайся пораньше, чтобы не проебались. И давай без я ебу собак…

— Всегда готов сразу трахнуть несколько котов! — Поет звукач.

— Без вот этого всего! А то аспиранты высказали в прошлый раз Федору Михайловичу недовольство репертуаром.

— Так нахрен мы этих аспирантов записываем? — Включается Аня.

— А они что не люди или не студенты? — Встревает Рома.

— Они ебаные душнилы. — Вставляет свое слово Женя.

— Не все!

— Но парочка имеется.

— Эту парочку мы уже послали…

И вот, как только с этим бесконечным днем было покончено, и Женя уже был готов дело Всеволода перевести в разряд глухарей, его вновь решили побеспокоить.

— Женька! — Залетает Юлька шпулька. — Го в Контач!

Парнишка скидывает наушники и разворачивается на подругу, которая уже валялась на его кровати при полном параде. Привычные два хвостика, в которые были убраны пару прядей, а остальное место занимали волнистые волосы. Блестки, подводка, блеск, помада, огромная белая новогодняя кофта и джинсы с рисунком снежинки, которую она от нефиг делать нарисовала корректором на паре.

— Го! — Кивает парнишка, ведь какая разница где пить тут или там.

Секунда и Женя из пьяного батька в растянутых трениках, майке, кофте и с баночкой пива в руках превращается в булочку с корицей. Вельветовые зеленые брюки, которые свободно болтались на нем. Темно-малиновый свитер, желтые носки, ботинки, шарф, шапка, модная куртка — он готов.

У Жени было настроение пить, но не говорить. Ведь облизать Жене уши — это кажется пункт под номером один в планах на вечер у каждого. Ребят собралось не так много в основном их общие друзья из актива да с факультета, ничего нового. Но больше всего его бесило одно, даже при том, что у него есть девушка — Юля, к нему продолжали подкатывать.

Он идет на перекур и все за ним, он идет в туалет и все с ним же, он молчит, все тут же начинают его веселить. В принципе, за что боролись, на то и напоролись, как говорится.

И чтобы хоть как-то дать себе время, переведя внимание присутствующих, он предлагает сыграть в семерик, благо на такой случай один парень из компашки носит с собой карты.

Итак, семерик, очень интересная и популярная игра среди студентов.

Перед игрой не забудьте прочитать инструкцию и поставить у кровати тазик!

(огромная просьба не повторяйте этого дома)

Карты имеют свое особое значение:

6 — Отлично, ты пьешь.

7 — Человек запускает счет от «1» до проигравшего. Правило таково, надо пропускать все цифры, в которых есть 7, а также все числа, делящиеся на 7. Бесконечно это продолжаться не сможет, кто-то да ошибется и… Пьет, конечно же. А вы что ожидали?

8 — Да, забыли сообщить, раз уж вы сели играть, то бросать товарищей (даже ненадолго) нельзя. Разве что вам выпала восьмерка, которая дает вам возможность отлучиться во время игры один раз.

9 — Тема. Кто-то задает определенную тему, к примеру, алкогольные напитки. По очереди каждый должен назвать объект из этой категории. Вино, водка, мартини, абсент, коньяк, виски… Тот, кто первый запнется, повторится, будет долго думать — пьет.

10 — Связка. Отличная и немного зловещая карта. Тот, кто ее вытянет, выбирает игрока, который должен будет пить в тот же момент, что и он. Теперь эти люди в связке, а значит, если проиграл один, то и второй. Одним выстрелом двоих споить можно, красота (ну, в меру, конечно же, Минздрав и все такое).

Валет — Вытянувший эту карту должен придумать действие, которое все должны будут повторять, перед тем как выпить. Забыл почесать левое ухо перед штрафной? Пей еще раз.

Дама — Коварная карта. Тому, кто ее вытягивает, нельзя смотреть в глаза. Забыл и посмотрел? Пей!

Король — На вопросы того, кто вытянул эту карту нельзя отвечать. Его же задача спровоцировать остальных ответить. Карта действует до тех пор, пока кто-то еще не вытянул «короля» (как в случае и с дамой).

Туз — Теперь ты вершишь судьбу! Укажи на того, кто должен пить.

Алкоголь вредит вашему здоровью!

Итак, Женя тянет карту и у него девятка.

— Фильмы про Новый год. — Усмехается он, глядя в окно. — Один дома занят.

— Аааааа! Так! — Прикладывает Юля пальцы к вискам. — Гринч!

— Хранители снов…

Все сразу включаются в игру, а Женя смотрит на парня в окне, который изводился, прокручивая в голове одну и ту же мысль.

«Всеволод… Ну приди ты у меня на собрание, все два года отработаешь!»

В край окосевший Женя выползает на улицу, переваливается через железное ограждение и припадает к электронке.

— Ты как? — Обнимает его со спины Лиза.

Его все всегда обнимают. Ему это перестало нравится давно, но сейчас остается только терпеть это и улыбаться. Всеобщая любовь стоит жертв.

— Все хорошо, немного перебрал, а ты? Тебя не тошнит? — Тактично привстает он и делает пару шагов назад, вырываясь из ее объятий.

— Пока нет, но в общаге… — Забирает она у него электронку и смотрит на него так, будто он уже ее.

У него все всегда всё забирают. Электронки, кофе, кусают еду, ему это никогда не нравилось, но от этого люди любили его только больше, и он продолжал улыбаться и делиться.

— Как настроение, уже варишь глинтвейн и слушаешь джингбелс?

— Нет, пока не до этого, сейчас откатаем, потом оттанцуем, потом напьемся, сдадим сессию и как раз таки числа тридцатого займемся с Юлей этим вопросом. — Тактично напоминает он, что у него есть девушка.

— Если что зови, помогу. — Тянется она, чтобы отдать электронку, спотыкается и падает прямо в объятия парня, утыкаясь в его шею.

Женя никогда не мог никому отказать, и все этим пользовались, даже с тем учетом, что у него есть ДЕВУШКА! Ведь все знали, влей в него пару шотов, и можно делать, что угодно.

Лиза скользит носиком по его щеке, на что он ухватывает ее за скулы и томит в ожидании вожделенного поцелуя. Он уже давно перестал что-то чувствовать. Объятия, секс, придыхание, шлепки, засосы… Он настолько в этом отстранился и ушел в себя, что не чувствует, что происходит с его телом. Он позволяет с собой делать все, но не поцелуй, ведь не смотря на перевоспитание Юлей, остались области, в которых брезгливость не оставила его. Он отпускает Лизу и все с той же обворожительной улыбкой отступает назад.

— Обязательно позову. — Делает он вид, что ему звонят, и уходит.

Лиза улыбается и возвращается к ребятам, довольная своей победой.

Секс — один из способов донести любовь, такие как Лиза думают, что их секс затмит все. Его рассудок, его Юлю, его планы. На утро он будет думать только о невероятном сексе, потом бегать за ними, и в конце концов они начнут встречаться. Но нет. Все было наоборот, ведь рушить было нечего. Думать он о них не думает. На их отношениях с Юлей это никак не сказывается. А бегать будут они за ним. Так было всегда, так и останется. Очаровывать, но не очаровываться. Влюблять, но не влюбиться. Давать, но не отдаваться.

— Мы не успеем, но давай знаешь, как сделаем, ты отгуляешь корпоратив, я тебя тут же заберу с чемоданами, и мы уедем на машине к родителям?

— Ехать два дня, давай я не пойду никуда, и мы полетим на самолете?

— Ты же получила место куратора направления, пусть все тебя поздравят. — Целует мужчина нежную руку.

Девушка млеет и утыкается в его плечо.

— Тогда поведем по очереди.

— Нууу, когда из тебя выветрится спирт, мы уже обратно поедем, тогда да, поведем по очереди.

Они смеются, пьют кофе с пироженкой, и тут девушка вздрагивает, ее спутник смотрит в окно, за которым как приведение стоит молодой парень в расстёгнутой куртке, шапке, шарфе и слезами на глазах. Парень рычит, ударяет кулаком в стекло и уходит.

— Милые парочки в трансформера соберитесь и поебитесь! — Рычит Женя и проносится мимо второй общаги по направлению к своей, до которой идти еще минут двадцать, но на автобусе он ехать не хотел, не хотел, чтобы даже чужие люди видели его в таком состоянии.

И тут пролетая мимо почты, он резко тормозит и прячется за домом, врезаясь в стену, царапая щеку.

— Сукаааа… — Пищит он и наносит пару ударов по своему бетонному обидчику.

Он прикладывает холодную руку к ледяной щеке и выглядывает из-за укрытия — рядом с синим почтовым ящиком стоял интроверт, ну как стоял, он усердно пытался стоять и усердно пытался запихнуть конверт в маленькую щелку для писем.

Женя оглядывается по сторонам, бежит, падает, вскакивает, осматривается и продолжает бежать. Он огибает дом, перескакивает за почту и выныривает из-за другого угла. Теперь он может разглядеть человека на расстоянии трех метров — это точно был интроверт. Взвинченный, бухой в говно и злой. Он наносит пару ударов по ящику, скалясь на боль в руке. Но вот, спустя еще пару попыток, он падает на снег победителем.

Женя чувствует холод, переминается с ноги на ногу, выглядывает из-за угла и прячется обратно, ведь Всеволод смотрел прямо на него. Женя пытается успокоить свое сердце, зажимая рот, ведь его одышку слышно на километры. И тут в сантиметре от него раздается хруст снега под ногами чужих шагов. Он в панике оглядывается и бежит.

«Твою мааааааать! Почему я бегу?! Я ведь ничего запрещённого не увидел! Так почему я бегу?!»

Женя резко останавливается, чувствуя, как сейчас блеванёт, зачерпывает снег, проглатывает, оборачивается и видит, как интроверт идет на него.

— Черт! Черт! Черт! — Подрывается он, но тут же поскальзывается и падает.

«Откуда тут лед! Тупые дети, захрена раскатывать прохожую часть!»

Он встает, пробегает пару сантиметров и снова падает!

— Черт!

Ничего другого не остается! Он скатывается в сугроб и даже не бежит, а делает специально беговые упражнения с высоким подниманием бедра, радуясь, что хоть где-то это ему пригодилось. Вот бы сейчас ему сюда физрука, тогда точно зачет обеспечен.

Впереди мигающий светофор, парнишка пробегает, водители пищат, он, как зашуганная кошка, прыгает за угол дома, скрываясь в темноте, куда не бил свет фонарей. Громкая отдышка эхом проносится по двору. Женя сгибается, хватается за горло и его тошнит.

— Сука, почему люди только в аниме блюют звездочками?! — Утирается он снегом и смотрит в сторону светофора, а точнее на уходящего к общаге Всеволода. — Быстрый сукин сын! — Рычит он и ковыляет к почте.

Свет падает в темную жестяную коробку, но нихрена не видно! Хоть глаза выкалывай и туда закидывай! Ведь светить телефоном и одновременно пытаться заглянуть в щель в сантиметр шириной стратегия проигрышная.

Он просовывает руку, костяшки ломит, но его пьяное тело это не останавливает. Еще одна попытка, его палец врезается во что-то острое, он взвизгивает, пытается достать, но поздно, он встрял. По ощущениям его рука была не в почтовом ящике, а в кубе агонии, было больно, страшно, холодно, но желание достать то, что этот интроверт туда запихнул, было выше всего, даже спасения популяции панд!

Женя успокаивается, смотрит на руку и медленно достает костяшку за костяшкой, отчего рука трещит, расщепляя кости. Он прокусывает губы, делает последний рывок и со слезами на глазах падает в сугроб.

— Сукааааа… — Прижимает он к себе руку, медленно сгибая и разгибая опухшие пальцы, проверяя насколько сильно ему сейчас нужно ехать в травмпункт.

Нормально. До завтра потерпит.

Или нет, осматривает он безымянный палец, который был весь в крови. Его голова заполняется воспоминаниями детства, когда в нулевых наркоманы прятали иголки и лезвия в поручнях, кнопках и почтовых ящиках, а с учетом того, что он находился в Питере, надо ехать не в травмпункт, а сдавать анализы на сифилиса, гепатит или рак.

22 декабря — четверг

Утро началось плохо. Ведь с утра на уснувшего час назад все в той же куртке Женю налетела фурия с допросом: «Это куда он свалил вчера и даже не позвонил?!» Но он все еще был в говно, поэтому Юле оставалось только уйти и прийти, когда тот хоть немного протрезвеет.

Хорошо, что был четверг. В четверг у него только блять зачет пятой парой! А ну пофиг, пятой же, а это в пять двадцать, а сейчас…

Женя протирает глаза — за окном смеркается, он смотрит на телефон и подскакивает.

— ШееееЕЕЕЕЕЕСТЬ!!! — Как сирена орет он на всю комнату и на полусогнутых начинает собираться.

Как бы он не торопился, он застал препода уже уходящим, и после недолгих уговоров ему таки удалось уломать его на еще одну встречу. Настроения не было от слово совсем. В голове похмелье, в ногах боль, рука опухла, да еще и бесполезный день в бесполезном унике. И что ему сейчас делать? Опохмелиться, проспаться, еще раз набухаться?

— И что мы тут стоим, людям прохода не даем?

Женя оборачивается и видит позади себя Стаса — Станислава Юрьевича — аспиранта, который топал в свой кабинет с кучей бумаг и зачеток.

— Тебя жду.

— И для чего это? — Отдает он подручному бумаги и открывает дверь.

Женя, еле балансируя на своих двоих, проходит в пустой кабинет и сваливает доки на свободный стол.

— Соскучился. Лежал, страдал, в подушку плакал. — Встряхивает он руками.

— Ты? — Усмехается Стас и усаживается за стол.

— Я. Тебе еще тут долго?

— Часик, а что?

— Ничего. — Падает Женя на диван и смотрит на сосредоточенное лицо аспиранта, который в свете лампы усиленно подписывал гору зачеток.

Они с ним давно спят, еще с тех времен, когда Женька был тупым перваком, а Стас маститым бакалавром. Ничего серьезного, просто секс, просто общение и договор не лезть в жизни друг друга. Так и происходит. Женю все устраивало, да и Стаса вроде тоже. А раз обоих все устраивало, то никто и не спешил с этим поскорее покончить.

— Как у тебя с зачетами? Помощь не нужна?

— Нееее, сегодня на последний опоздал, завтра с утра погоню пересдавать и всеееее, только экзамены. — Бубнит он, глядя в стену расфокусированным взглядом.

— Женя?

— Ммммм…

— Где купить уток по цене самолета, чтобы потом продать в колхоз за три подсолнуха?

— Угу…

— Угу. — Усмехается парень.

Женя просыпается от поглаживаний по голове. Веки поднимаются, и глаза цвета василька пытаются понять, в чем тут дело.

— Поехали в общагу. — Прилетает ему поцелуй в сонный носик.

Женя кивает и поднимает себя, а затем его уже подхватывают, ставя на ноги.

— Обожаю тебе сонным. — Скользят сильные руки по спине и телу.

Женя утыкается в плечо, продолжая то ли спать, то ли ждать, когда кровь разольётся по всем участкам тела, и он сможет стоять самостоятельно, без поддержки.

— Пошли в общагу… — Глухо стонет парнишка.

— Не могу от тебя оторваться. — Поднимает он на себя сонную моську и зацеловывает помятые щечки, сжимая в руках его бедра.

Женю валят грудью на стол, оставляя поцелуи в районе шеи.

«Да блять…»

23 декабря — пятница

«Утро, утро, утро, утро, еще одно гребаное утро. А так хочется уснуть и не проснуться, уйти в моря и не вернуться…»

Женя выходит из душа и начинает медленно собираться. Он заваривает кофе, падает на кровать, достает из-под нее небольшую коробку из-под обуви, надевает наушники и открывает свой тайник.

Это началось зимой на первом курсе. Он только-только пришел в актив и был подручным тогдашнего председателя внешнего направления. И той зимой, как и этой, проводился Тайный Санта. И именно в то время ему начали приходить письма. Разные, но состав был неизменен. Всегда открытка, забавная, для Жени загадка, где он или она их берет, ведь он знаток всех милейших магазинов, но таких даже не встречал. Потом вкусняшка, кислая палочка, мармелад, шоколадка, да все что угодно. Кофе или чай. Билет в кино или театр. Милые носки. Осенью листья, летом ромашки, весной сирень. Столько души, но не одной буквы, кроме адреса получателя. Под Новый Год, на День Рождение или просто так ему даже приходили коробки с подарками. Это должно было быть приятным, да, это было чертовски приятно, но рыдал он в такие моменты, как сука. Ведь чай он пил один, вкусняшки он ел один, ходил в указанные очень красивые места один, музыку и фильмы слушал и смотрел один, в кино и в театр ходил один, а Новый год и День Рождение встречал без этого человека. И это было несправедливо. Никто. Никто не издевался над ним так, как этот неизвестный человек. Ведь ко всем, кто его окружает, кроме Юльки, он не испытывал ничего, кроме равнодушия. А этот аноним пробрался так глубоко и сидел там так долго, что смог вилкой процарапать вечную мерзлоту в умершем сердце.

Сначала Женя пытался вычислить этого человека-загадку, караулив у почты или у общаги, но потом быстро понял, что это бесполезно. Теперь же он просто ждет, пока его друг станет достаточно смелым, чтобы сообщить о себе. А самое главное он надеется, что это случится в этот Новый год. И тогда Женя ему отомстит за все два года анонимного тепла и поддержки.

— Пожалуйста… Подари мне чудо на Новый год…

И вот, спустя два часа пыток зачет сдан! Женя смог доползти до кафетерия, взять булочку и приползти обратно в этот идеальный, золотой, тошнотворный универ.

Пары прошли нудно, за окном бархатился снегопад, который его уже не восхищал и не вдохновлял, а раздражал. Ведь снегопад для милых парочек, как говно для мухи, и, они готовы выползать из своих домов, чтобы только языком половить эти крупные хлопья.

«Сука, когда он только занял столько места в моих мыслях?! Вот что он туда засунул?! Письмо? Кому? Кому можно писать ужранным в сопли? Маме? Девушке? Врагу? Нет, я просто подвожу писю к носу. Ну пишет он письма, что так мало людей, которые сейчас пишут письма? Да, блять, мало! Нет, это не может быть он! Просто не может! Он бы тогда еще в туалете со мной языком зацепился. Ааааааааааааааа! Надо выпить! Срочно!»

Очередное собрание, быстрое, ведь вечером уже катушки покатушки, и надо обкашлять пару моментов.

Обеденная перемена не у всех была обеденная. Женя со всей дури залетает в кабинет с булкой во рту и кофе в руках, хлопает глазками и падает на свое место рядом с Юлькой шпулькой, которая тут же выдергивает из его рта булку, делает пару укусов и запивает парой глотков его кофе.

— Ну раз все в сборе начнем.

Женя быстро скользит по лицам ребят и замечает два факта. Паша в каком-то ауте раз еще не придушил его за очередное опоздание. Вместо Ромы пустой стул.

«Тоже не плохо, может у него слишком медленно скорости переключаются, сначала был зам, потом пустое место, а потом будет он.»

Но тут дверь открывается и в кабинет заходит парень. Высокий, не щуплый и не раскаченный, подтянутый одним словом. Белая рубашка, накинутый на плечи китель, галстук, сумка с ноутом в руке. Строгое лицо, волевой подбородок, широкие брови, непонятного цвета глаза, такого же волосы, но вот улыбка. Ее не было.

— Извините, зачет сдавал.

Женя расплывается на стуле от этого томного бархатистого голоса, серьезно, ему бы в секс по телефону, Женя бы все деньги спустил.

— Ого, учись, вот как надо заходить, когда ты опаздываешь! — Тыкает в Женю Настя, выводя из ступора.

— Я задерживаюсь, а не опаздываю. — Пугается парнишка своих мыслей и решает уйти из внутренних диалогов во внешние.

Женя неотрывно осматривает Всеволода сучьим взглядом, но как бы он не старался, улыбки сдержать не мог. Ведь этот парень очень походил на зайчика.

Активисты удивленно осматривают парня вслед за Женей, ведь особого впечатления в прошлые встречи он у них не оставил, так что теперь придется знакомиться заново.

Всеволод под молчание занимает свободное место и обводит ребят вопросительным взглядом.

— Ну раз теперь точно все на месте, то продолжим. — Включается Юля. — Звук?

— Готов, аппаратура уже там, к десяти приедем и настроим. Плейлист готов.

— А я ебу собак?

— Всегда готов сразу трахнуть несколько котов! — Поет Женя, не отрывая взгляда от этого председателя информационного направления.

«Почему он без очков?! Он всегда в очках! По крайней мере за те два дня, которые я его видел… Где они?! Красивый ведь сука без них… А с ними был хоть на вид поумнее, сейчас то просто какая-то посредственность!»

— Ты-то куда! — Ударяет его Юлька по голове стопкой бумаг, предотвращая перелом стула, подлокотники которого хрустели в тонких руках. — Кстати, смотрю тебе больно весело, ты всю свою лабуду когда привезешь?

— Поедем вместе после уника заберем и привезём. — Запрокидывает он голову и улыбается подруге, которая коршуном летала над столом.

— Информационка.

Все смотрят на Всеволода, который завис, глядя в одну точку.

Женя с усмешкой наблюдает, как тот поправляет отсутствующие очки.

«Что там поправляешь? Так и знал, что просрал где-то! Иначе какого хрена ты на меня не смотришь?! Тут такая красота сидит, ало, прием, на меня смотри, что ты туда уставился, стена как стена, почаще бы тут находился, каждый бы сантиметр уже наизусть выучил!»

— Всеволоооод, котик, ау! — Машет перед его лицом Юля бумажками.

Парень откидывает голову и приподнимает бровь.

— У нас все онлайн конкурсы заебок пройдут?

Парень кивает.

— И сегодня очередь по кьюар кодам не залажает?

Парень кивает.

— И прямая трансляция настроена?

Парень кивает.

— И ты сегодня тоже идешь? — Перебивает невинный голос Юлю.

Парень кивает, выпрямляется и смотрит на Женю, от которого такого вопроса он никак не ожидал.

«Что, котик, мы так смотрим? Такие смелые стали? Борзянки выпил перед собранием?! До этого то ты досконально стены изучал, ну да, они то куда интереснее, чем мои охуенные глаза! Природа блять для кого старалась?!»

— Супер пупер! Наконец-то полным составом стартанем! — Мурчит Женя, умиляя всех своим желанием коллективизации. — Кстааати, Юля, опознавательные повязки?

— Готовы. — Пищит она на него и падает на свое место.

Звенит звонок, все нехотя расползаются.

Женя поднимает рюкзак и пытается нащупать любезно брошенную в него шапку. Он не имеет привычки брать чужую одежду, хотя из предложенной ему он мог открыть свой магазин. Но он терпеть не мог всех этих милых жестов, а потом еще надо возвращать, постирав перед этим, в общем, заебешься. Но шапку то ему любезно никто и не предлагал, его лицо, скажем так, поставили перед фактом.

Женя оборачивается — но Всеволода уже нет. Пропал. Испарился.

— Интроверт! — Вылетает он в пустой коридор.

— Понравился? — Закрывает дверь Юлька шпулька.

— Чего? Нет. — Оборачивается он на нее с сучьим лицом. — Он просто мой… — Вовремя затыкается он.

— Твой…

— Мой.

— И где вы познакомились, раз он стал твоим?

— Я его пост просил выложить.

— Мммм, даже не через бот?

— Ага… — Берет он подружку за руку и уводит в деканат, чтобы она перестала его доставать.

24 декабря — суббота

Три часа ночи. Прошло открытие, все перефоткались, попили чай, поиграли, квадрокоптеры уже облетели весь каток по пять раз, Женю пустили по рукам, ведь с ним покатался за ручку, пофоткался, пообнимался, поиграл, попил кофе, перекурил каждый второй. Он устал, хотел домой и плакать. Его не спасал даже коньяк в одной термокружке и кофе в другой. Он лежал на столе рядом с пультом звукача и хотел уже свалить, но чтобы свалить, надо встать, а вставать ему не хотелось. Он настолько никуда не вставал, что даже замерз.

Лед заливают. Люди пьют чай, уходят на перекур, пока Женя дымит под стол на пару со звукачом.

Скука. Его тошнило от всего, особенно от этих парочек, которые катаются за ручку. Блевотно одним словом. Их любовь потеряет вкус раньше его электроники, не доживут и до конца учёбы.

Тут заливка заканчивается, и толпа снова летит на лед.

Женя делает еще пару глотков коньяка и принимает решение топать домой, но тут звукач хищно улыбается, играет бровями и включает песню, ту самую.

— А я ебу собак, всегда готов трахнуть сразу нескольких котов, да я зоофил не говори, лучше мне котенка подари! — Врывается с криками Женя на лед.

Он забывается в пьяном угаре, подпевая незамысловатым словам, глядя, как Юлька уже гонит к звукачу, который закрывает дверь рубки изнутри.

Свет, лед, софиты, ни чувств, ни холода, ни боли, ни счастья, ничего, как же это приятно.

— Не спи, а то замерзнешь. — Врезается в него девушка, ловит и ставит на ноги.

Женя встряхивает головой и продолжает езду, набирая скорость, между лезвием конька и еще не успевшим схватиться льдом после заливки образуется водяной клин, и парень со всего размаху шлепается коленями в лед, падает, проскальзывает и с теремком врезается в борт.

Боль, толпа людей, чьи-то руки поднимают его, садят на скамейку и отряхивают от снега.

— Все хорошо?

— Да. — Улыбается он, самой беззаботной улыбкой.

— Точно?

— Да, это со стороны так выглядело плохо, на самом деле я состраховался. — Поднимает он два пальчика вверх.

Знакомый парень уходит, и его место занимает девушка.

— Принести чего-нибудь? Медика вызвать дежурного? Воды?

— Принеси мне мои две кружки из рубки, пожалуйста. — Сплавляет он ее, сверкая голубыми глазками.

Девушку сменяют два парня.

— Как ты?

— Это было феерично!

— Я заснял на квадрик!

— Ржака будет, обязательно в тизер пустим.

Женя смеется и кивает.

— Да, мне обязательно скиньте.

— Точно все хорошо?

— Да, жить буду. Сейчас посижу немного и снова на лед!

Парни уходят и подходят две девушки.

— Все хорошо, я просто передохну пять сек, не стоит беспокоится. — Опережает он их вопрос. — Фуф… — Втягивает он слезы от боли, думая, как он на своих двоих дойдет не то что до дома, а хотя бы до раздевалки.

Он просидел так три песни, глядя как алые пятна на его штанах набирают в диаметре.

— И это твое все хорошо? — Громом над ухом раздается глубокий, бархатистый, но жутко недовольный голос.

Женя вздрагивает, и его сердце начинает напоминать о своем существовании резкими быстрыми ударами.

— Сейчас пять секунд посижу и к вам выйду, ничего криминального. — Натягивает улыбку парнишка и запрокидывает голову. — Это ты… — Все еще не до конца верит он в тот факт, что этот интроверт выполз хоть куда-то из своего угла.

— Я. — Протягивает он ему две термокружки.