Глава 3. Массаж (2/2)

Ляньсюэ подняла на него глаза.

– Вы когда-нибудь слышали о лечебном массаже?

Таньтай Цззинь нахмурился.

– О чём?

– Это техника, помогающая снять напряжение в теле, – объяснила она, – я подумала, что вам могло бы помочь.

Таньтай Цззинь молчал, смотря на неё.

– Вы хотите потрогать меня, госпожа?

Ляньсюэ удивлённо моргнула. А потом рассмеялась.

Тихо, но искренне.

Таньтай Цззинь даже не понял, почему у него внутри что-то дрогнуло.

– Не в этом дело, – улыбнулась Ляньсюэ, – но если вам так некомфортно, забудем.

Она уже собиралась убрать чертёж, но он вдруг накрыл его рукой.

Ляньсюэ посмотрела на него с удивлением. Таньтай Цззинь не знал, зачем делает это. Но…

– Попробуйте, – сказал он.

Его голос был тихим. Почти неузнаваемым. Ляньсюэ на секунду замерла. А потом кивнула.

– Тогда… повернитесь ко мне спиной.

Таньтай Цззинь медленно развернулся. Он сидел, не двигаясь. В тишине, которую разорвал только её голос. Он сам не знал, почему согласился на эту авантюру. Почему позволил ей прикасаться.

Когда её пальцы легли на его спину, не с лекарством, не с осторожными движениями, а с намерением что-то передать… он напрягся. Но не отстранился.

Тёплые ладони. Мягкие движения. Она медленно, почти незаметно, скользила пальцами вдоль позвоночника, затем прошлась выше — к плечам, несмело надавливая на напряжённые мышцы.

— Расслабьтесь, — тихо сказала она.

Таньтай Цзинь чуть слышно фыркнул.

— Вы смешны, госпожа.

Но не сдвинулся.

Тёплые пальцы вновь коснулись его кожи, плавно двигаясь вниз по лопаткам, снимая напряжение, которое он даже не осознавал.

— Вам стоит меньше держать всё в себе, — продолжила она.

Её голос был мягким, беззлобным. Не жалостливым — нет. Лишь… понимающим.

— И зачем вам это? — медленно произнёс он.

— Потому что это больно, — тихо ответила она, — и я знаю, каково это — держать всё внутри.

Таньтай Цзинь резко замер.

Казалось бы, пустые слова. Банальные. Но… что-то в них было. Что-то, чего он не мог объяснить.

Пальцы Ляньсюэ прошлись по его плечам, а затем она, немного смяв их, медленно опустила ладони вниз, скользнув к рукам, чуть надавливая на напряжённые мышцы.

Ему хотелось развернуться, посмотреть ей в глаза. Разобраться. Разоблачить. Потому что люди не бывают такими.

Но почему тогда её руки были такими… тёплыми? Почему эти прикосновения не вызывали отвращения?

Почему он позволял?

Почему… ему не хотелось, чтобы она убирала руки?

— Вам легче? — раздался её голос.

Таньтай Цзинь закрыл глаза.

— Я не знаю, — тихо ответил он.

Он почувствовал, как Ляньсюэ чуть наклонилась вперёд. Её дыхание коснулось его шеи.

— Тогда просто побудьте так.

Просто… побудьте так.

Таньтай Цзинь не двинулся. Он никогда не знал, что значит расслабиться. Он всегда держал тело в напряжении, ожидая удара, насмешки, боли. Но сейчас…

Тёплые пальцы осторожно касались его спины, мягко разминая напряжённые мышцы. Он чувствовал, как тепло её ладоней проникает глубже, словно растворяя холод, который жил в нём столько лет.

— Вы так напряжены, — тихо сказала Ляньсюэ, продолжая двигаться плавно, методично, с какой-то щемящей заботой.

Таньтай Цзинь молчал.

Он не знал, как реагировать. Что говорить. Что делать.

Её пальцы медленно поднимались к плечам, осторожно прорабатывая каждый зажатый узел. Таньтай Цзинь вздрогнул, когда она надавила на особенно болезненное место, но тут же замер — потому что вместо привычного «Больно? Так тебе и надо, тварь!» он услышал другое.

— Простите…

Она убрала руку, будто испугавшись, что причинила ему неудобство.

Простите?

Таньтай Цззинь опустил голову, тяжело сглотнув. Внутри было пусто и странно одновременно. Он привык к боли. Привык к тому, что его тело не принадлежит ему. Привык терпеть. Но сейчас…

Он почти не чувствовал боли. Только мягкие движения, тепло и… непонятное щемящее ощущение в груди.

— Продолжайте, — тихо сказал он, сам себя не узнавая.

Ляньсюэ снова осторожно коснулась его спины, и тепло её ладоней стало почти невыносимым.

Таньтай Цзинь не знал, сколько времени прошло. Несколько минут? Полчаса? В его мире, где боль была нормой, а спокойствие – редкостью, он не умел считать такие моменты.

Но знал точно – в этот раз было по-другому.

Ладони Ляньсюэ двигались неспешно, будто читая его тело, находя напряжённые места, осторожно, бережно разминая зажатые мышцы. Там, где раньше были только раны, теперь разливалось тепло.

– Вы в порядке? – снова тихий голос.

Он молчал.

Не знал, как ответить.

Тело чувствовало себя легче, но внутри что-то ныло. Ему казалось, что если он сейчас заговорит, голос дрогнет.

Так странно. Так… непривычно.

Но её руки…

Когда Ляньсюэ чуть сильнее нажала на плечи, Таньтай Цзинь вдруг осознал, что его губы сами собой разомкнулись.

– Вы… – слова давались с трудом, – всегда так заботитесь о тех, кто вам не нужен?

Она замерла.

– Кто сказал, что вы мне не нужны?

Ему пришлось подавить дрожь, пробежавшую по телу.

Как легко она это сказала. Будто бы правда. Будто бы значил.

Пальцы Ляньсюэ мягко прошлись по его лопаткам.

– Вы всегда держите всё в себе, – тихо добавила она. – Так нельзя, Ваше Высочество.

Таньтай Цзинь склонил голову.

– А как можно?

Она не ответила сразу.

Но потом её руки скользнули к его шее, осторожно касаясь напряжённого места за ушами, двигаясь к затылку.

– Можно так, – наконец сказала Ляньсюэ. – Позволить себе хотя бы немного покоя.

И в этот миг Таньтай Цзинь понял, что если она не уберёт руки…

Он не захочет, чтобы этот момент заканчивался.

Ладони Ляньсюэ скользнули к его вискам, лёгкие, почти невесомые, как лепестки сакуры, что тихо падают на водную гладь. Она не торопилась, словно знала, что Таньтай Цзинь не привык к подобному прикосновению.

Её пальцы мягко надавили на кожу, круговыми движениями разгоняя застарелую боль, что гнездилась в его висках. Потом – к линии волос, чуть выше ушей. Там, где напряжение было особенно сильным.

Таньтай Цзинь невольно закрыл глаза.

Он не мог вспомнить, когда в последний раз кто-то касался его так… бережно. Не с целью ударить. Не с целью заставить. Просто так.

По телу прокатилась лёгкая дрожь.

Он должен был остановить её. Это слишком… странно. Слишком лично. Но стоило её пальцам двинуться к затылку, осторожно разминая основание черепа, как Таньтай Цзинь понял – он не хочет, чтобы она прекращала.

Где-то в груди потянуло тугим узлом.

Ляньсюэ нашла точку у самого основания шеи, чуть надавила – и что-то внутри него сдалось. Как будто за долгие годы бесконечного напряжения его тело вдруг позволило себе расслабиться.

Таньтай Цзинь сделал медленный вдох.

Тишина.

Только её руки, её тепло.

Ляньсюэ сменила движение – теперь пальцы двигались к центру головы, скользя по коже мягко, словно следуя какой-то древней, успокаивающей мелодии.

Он почувствовал, как голова становится невесомой, мысли распутываются, превращаясь в тёплый, вязкий туман.

Его пальцы невольно сжались на ткани одежды.

Если бы кто-то увидел его сейчас…

Он даже представить себе не мог, каким должно быть его лицо в этот момент.

Но Ляньсюэ не видела.

Она просто продолжала.

Будто ничего в этом не значило. Будто это было… нормально.

Таньтай Цзинь сглотнул. Если бы он мог…

Если бы мог поверить, что такие моменты действительно существуют…

Её пальцы легко провели по макушке, завершая движение, и Таньтай Цзинь вдруг осознал – ему хочется, чтобы она начала заново. Но Ляньсюэ убрала руки, и прохладный воздух вдруг обжёг кожу там, где только что было её тепло.

Таньтай Цзинь едва сдержался, чтобы не нахмуриться.

— Стало лучше? — её голос был всё таким же спокойным.

Он не ответил сразу. Как должен был ответить?

Да, стало.

Да, он почти забыл, что значит не чувствовать эту давящую боль в висках.

Да, ему впервые за долгое время не хотелось сжимать кулаки до боли.

Но признать это вслух значило бы признать, что он… позволил.

Позволил себе слабость.

Позволил ей войти в ту часть его мира, куда не пускал никого.

Таньтай Цзинь молчал.

Ляньсюэ, казалось, не ждала ответа. Она чуть склонила голову, наблюдая за ним, а затем вдруг сказала:

— Если будет снова болеть — просто скажите.

Так легко. Так просто.

Как будто это ничего не значило.

Как будто он мог просто сказать, и она вновь окажется рядом.

Таньтай Цззинь опустил взгляд.

— Я не привык к такому, — тихо вырвалось у него.

Ляньсюэ слегка улыбнулась.

— Теперь привыкнете.

И снова эта лёгкость. Как будто это было… нормально.

Как будто он имел на это право.

Как будто это ничего не изменит.

Но Таньтай Цзинь знал – изменит.

Изменит всё.