Часть 102 (2/2)
-Последний раз это было лет пятнадцать тому назад, - сказал Махмуд. – Ладно увози её отсюда. Я молю Всевышнего, чтобы Гюльфидан тебя услышала. Но с Эсмой я поговорю.
Намык кивнул.
-Что ты будешь делать, если Эсма скажет, что она хочет стать твоей женой?
-Этого не будет никогда, - ответил Намык. И посмотрев на друга добавил, - Она сама тебе скажет, что она хочет расторгнуть обручение.
-Хорошо, езжай, - отпустил друга Султан.
Пройдя через весь зал, Намык-паша подошёл к Гюльфидан сидевшей рядом с Анной. Её весь вид говорил о том, что она только недавно перестала плакать. Было понятно, что у неё просто закончились слёзы.
Поклонившись женщинам, Намык подошёл к жене и взяв её руку поцеловал. Гюльфидан попыталась вытащить свою руку из цепких пальцев мужа.
Намык очень внимательно посмотрел на жену и сказал:
-Гюльфидан, нам надо объясниться, пожалуйста идёмте со мной.
Не поднимая глаза на мужа, Гюльфидан сказала:
-Я никуда с вами не пойду. Я прошу вас здесь и сейчас, дать мне развод.
Если бы они говорили по-французски, то все, кто был в зале, поняли бы их, но они оба говорили по-турецки и их поняли только Анна и Александра Викторовна, которая в эту минуту подошла к Анне.
-Гюльфидан, вы ещё моя жена, и вы обязаны мне подчиниться. Если вы не подчинитесь мне сейчас, то я буду вынужден взвалить вас на плечо и отнести в карету. Вы хотите устроить сцену и позволить всем говорить о том, как я с вами обхожусь? – спросил паша.
Гюльфидан подняла глаза на мужа и очень зло сказала:
-Вы не осмелитесь.
-Я не только осмелюсь, а я это сделаю на счёт три. Вы этого хотите?
Посмотрев на Намыка, Анна сказала Гюльфидан:
-Девочка моя, он не шутит. Если ты хочешь получить развод, то тебе, как минимум, придётся его выслушать.
-Гюльфидан-султан, я помню вас на вашей свадьбе. Вы были так счастливы. Мы все за вас радовались… Не принимайте поспешных решений о которых вы будете жалеть, - сказала Александра Викторовна по-турецки.
Гюльфидан внимательно посмотрела на старушки и спросила:
-А вы бы простили?
Поджав губы, княгиня ответила:
-Не знаю. Но то, что я бы выслушала, это точно. Даже приговорённый к смерти имеет право на последнее слово, - добавила она с улыбкой.
Гюльфидан опустила голову, вздохнула, а когда подняла её, то решительно встала, поклонилась Анне и княгине, и не говоря ни слова Намыку-паше прямиком пошла к двери.
Намык взял руку княгини и поцеловав с улыбкой сказал: «Спасибо», и пошёл догонять жену.
В вестибюле он не помог Гюльфидан с шубой, он понимал, что ей нужно время чтобы остыть. Но когда они подошли к карете, он помог ей сесть в неё и сел рядом с ней. Он сразу же взял её руку в свою, но она немедленно забрала её у него. До дома Голубевых было недалеко, но на улице было очень холодно и Намык приказал не ставить горшок с углями для обогрева. Через пять минут Гюльфидан прижалась к мужу и спрятала руки, одетые в перчатки, подмышку Намыка.
Карета подъехала к флигелю с задних дворов. Намык быстро вышел из неё и протянул руку жене. Гюльфидан опёрлась на его руку и выйдя из кареты начала осматриваться по сторонам.
-Куда вы меня привезли? – с возмущением спросила Гюльфидан.
-Мы находимся на заднем дворе дома Голубевых, - ответил Намык и держа жену под руку повёл её в сторону флигеля.
-Зачем вы меня сюда привезли? – всё с тем же возмущением, она спросила мужа.
-Нам надо поговорить, и я не хочу, чтобы нам кто-то помешал, - ответил Намык открывая дверь во флигель.
Слуга показал дорогу в квартиру на втором этаже. Квартира состояла из маленькой прихожей, небольшой гостиной, столовой на шесть человек, и двух спален. Одна из которых имела двуспальную кровать, а вторая односпальную. К столовой прилегала небольшая буфетная с маленькой плитой. В буфетной было достаточно запасов на три дня для двоих людей. Когда слуга всё показал, Намык оставил Гюльфидан в гостиной, а сам прошёл к двери в сопровождении слуги.
-Запри нас снаружи и уходи, - сказал на французском Намык-паша. – Если я не открою окно и не позову тебя, то вернёшься через два дня и отопрёшь нас.
Слуга поклонился и закрыв дверь запер её.
Намык опустил голову и произнёс короткую молитву прося Аллаха помочь ему. Через несколько минут он вошёл в гостиную и предложил Гюльфидан снять шубу. Не взглянув на мужа, она позволила ему помочь ей. Намык унёс её шубу в прихожую и разделся сам.
Когда Намык вернулся в гостиную, Гюльфидан стояла возле окна. Он подошёл к ней и стал рядом.
-Пожалуйста скажите мне всё, что вы хотели мне сказать, чтобы я могла как можно скорее получить развод, - смотря в окно сказала Гюльфидан.
-Развода не будет, как бы ты его не просила, - спокойно сказал Намык.
Гюльфидан повернулась к нему и сказала:
-Не смейте, вы слышите, не смейте говорить мне ты!! Я вам запрещаю!!
-Моя жена попросила меня говорить ей ты, она считала, что так мы будем ближе, - смотря в глаза Гюльфидан сказал Намык.
-Я была дурой, когда попросила вас об этом. Я должна была знать, что вы никогда не забудете Эсму-султан и при первой же возможности сделаете её своей женой!!! – выкрикнула Гюльфидан.
Намык усмехнулся и поставил руки на бёдра:
-Эсма-султан не моя жена и никогда ей не станет. Всё что сегодня произошло в церкви, произошло для того, чтобы твоя маленькая кузина спокойно вышла замуж. Махмуд не мог снять обручальное кольцо так как Эсма его сестра. Только ты, да твоя семья, поняли, что я сделал. Это, так называемое обручение, не значит ничего. Я не собираюсь заключать брак с твоей тётушкой, а тем более спать с ней. Через день, максимум два, мы подойдём к мулле и скажем ему, что мы не хотим вступать в брак и всё, обручение и помолвка будут расторгнуты.
Гюльфидан смотрела в окно и молчала. Намык тоже молчал. Пауза затянулась.
-Гюльфидан… - тихо сказал Намык.
-Пожалуйста дайте мне развод, - тихо сказала женщина. – Вы женились на мне из жалости. Все эти годы я была вам в тягость. Освободите меня и себя от этого постылого брака. Я вернусь в Стамбул и перееду к сыну, а вы оставайтесь в доме.
-Пока я жив, этого не будет, - так же тихо сказал Намык. – Ты помнишь, что я тебе сказал в тот день, когда ты стала моей женой?
-Вы много чего говорили в первую брачную ночь, а я как дура вас слушала, - ответила Гюльфидан.
-Нет, в ту ночь ты стала женщиной, но моей женой ты стала за три дня до помолвки Дживанмерта и Салихи. Неужели ты забыла, как пришла ко мне? – спросил Намык.
Гюльфидан посмотрела на Намыка и сказала:
-Нет, я прекрасно помню ту ночь. Вы были нежны и заботливы. И позволили мне любить вас. А потом, вы любили меня… - опустив голову, она продолжила, - Как же мне было хорошо с вами в ту ночь. Я так хотела, чтобы она не заканчивалась, а вы утром ушли и оставили меня одну.
-Я вернулся через два часа. Я должен был быть во дворце. Ты забыла, что тогда происходило, и чем мы занимались? Мы тогда ещё не знали, что ты уже была с ребёнком… - вспомнил Намык. – Ты хочешь перечеркнуть почти четверть века только из-за того, что священник не удержал кольцо в своих дырявых руках. Ты же сама предложила отвести Хатидже в кафе и провести с ней весь день после её побега. Ты мне сказала, что девочке очень нужна забота отца. Ты мне позволила заботиться о ней. Я же в ту ночь отчитал Эсму за то, что она не проследила за дочерью, и позволила служанкам говорить при ребёнке. Ты меня уговорила извиниться и помириться с ней. И что теперь? Теперь, когда впервые за столько лет, Хатидже действительно понадобилась забота отца, ты устраиваешь мне скандал и просишь развод на пустом месте.
-На пустом месте?! – крикнула Гюльфидан. – Да как вы смеете такое говорить? Вы прямо при мне обручились с моей тёткой, в которую вы были, по крайней мере вы так мне сказали, влюблены в молодости.
-Да, я любил Эсму в молодости. Она моя первая любовь, но ты… Ты, и только ты, моя последняя и самая настоящая любовь. Ты даже не можешь себе представить, что ты для меня значишь. Если бы не ты... я даже представить себе не могу, что было бы со мной. Ты мать моих детей. Ты, и только ты, моя жизнь. Я дышать не могу без тебя, - пока Намык это всё говорил, он медленно подходил к Гюльфидан.
Видя, что Намык подходит к ней, Гюльфидан отвернулась от него. Но его уже нельзя было остановить. Намык подошёл в плотную к жене. Обхватил её за талию левой рукой, а правой обхватил её через грудь и положил раскрытую ладонь ей на плечо, и очень крепко прижал к себе. Гюльфидан попыталась вырваться из его объятий, но у неё ничего не получилось. Намык наклонился к её уху и тихо сказал:
-Ты выбрала меня. Ты захотела стать моей женой. Ты показала мне, что такое настоящая любовь. Неужели ты думаешь, что я после стольких лет совместной жизни захочу всё разрушить?
-Вы уже всё разрушили… Вы отдали кольцо, которое я одела вам на палец, моей тётке, - со слезами в голосе сказала Гюльфидан.
-Нет, она сняла его с моего пальца, а отдал я его Александру. Я хочу, чтобы он смог сделать Хатидже такой же счастливой, как все эти годы была ты, - сказал Намык и разжал кулак, в который всё это время была сжата его левая рука. Подняв её выше, он показал Гюльфидан, что лежало на его ладони: два новеньких обручальных кольца.
-Что это? – спросила Гюльфидан.
-Наши новые обручальные кольца, - ответил Намык, продолжая прижимать к себе Гюльфидан.
-Вы… вы… зачем они нужны нам? – почти сдавшись спросила Гюльфидан.
-Они нужны, потому что я отдал своё молодой паре, которая, я надеюсь, будет также счастлива, как и мы с тобой. Когда мы вернёмся в Стамбул, спроси у Безмиалем правильно ли я поступил, - сказал Намык.
Гюльфидан рассмеялась:
-Она ваша дочь! Она всегда на вашей стороне, так же, как и Алемшах. Вы отец дочерей, они до безумия любят вас.
-Я надеюсь, что мои сыновья любят меня ничуть не меньше, чем мои дочери, - сказал Намык и поцеловал шею жены. – Ты их родила мне. Или ты забыла?
-Да нет, я всё прекрасно помню, - ответила Гюльфидан беря большее из двух колец с ладони Намыка. Она повернулась в объятиях Намыка и посмотрела ему в глаза. – Если это ещё когда-нибудь повторится, я даю вам честное слово, я пойду к муфтию и потребую у него нас развести.
-Я в этом не сомневаюсь, - сказал Намык протягивая Гюльфидан свою правую руку.
Посмотрев в глаза мужу, Гюльфидан надела ему кольцо сначала на средний палец, и следом на безымянный. Намык повторил то же самое, и встав на колени перед женой, поцеловал подол её платья и застыл с опущенной головой. Гюльфидан рассмеялась и разрешила мужу встать и говорить. Встав, Намык обхватил жену руками и прижался к её губам.
Когда через три месяца они вернулись в Стамбул, дорожная усталость, плохая вода, пищевое отравление, всё это, к огромному шоку Намыка-паши и Гюльфидан-султан, оказалось пятой беременностью Гюльфидан. В сорок лет она родила дочь, которую назвали Хатидже. К огромному сожалению всех, у Хатидже-ханум на свадьбе не было ни отца, умершего, когда ей исполнилось девять лет, ни матери, умершей за полгода до свадьбы восемнадцатилетней Хатидже. Её старший брат, Осман-бей, и его жена были на той свадьбе в роли родителей невесты.
В свои пятьдесят семь лет, Намык два дня извинялся перед Гюльфидан. А когда они вернулись во дворец, к всеобщей радости, Эсма сразу же попросила разорвать их обручение. Не задерживаясь ни на секунду, Намык-паша позвал муллу и сказал ему, что он не хочет жениться на Эсме-султан. Но до конца своих дней, Намык получал письма из России от Хатидже озаглавленные «Дорогой Папочка». Каждый раз он улыбался и с удовольствием перечитывал письма от своей «приёмной дочери». Гюльфидан не злилась, она понимала, что каждой девочке нужен отец.