Часть 79 (2/2)

-Хорошо, пусть едут, но не мешают.

Иван перевёл ответ Мусы.

Женщина улыбнулась и сказала:

-Конечно же мы не будем мешать. Спасибо вам. Мне так просто спокойней.

Кивнув, Муса и Иван вернулись к своему пристанищу.

-Что там такое, Муса? – спросил Повелитель, когда Муса и Иван вернулись.

-Там женщина с двумя маленькими детьми и мальчишкой кучером. Она сказала, что они едут в Чернигов и хотели бы воспользоваться нашим обозом как охраной, - ответил Муса-ага.

-Муса, там дети? – спросила Анна.

-Да. Мальчику года три и девочке нет ещё и года, - ответил Муса.

Услышав это, Анна встала и быстрым шагом пошла к карете.

-Муса, тебе надо было пригласить обитателей кареты к нам, как только ты их увидел, - со смехом сказал Повелитель. – Анна тебе ещё и взбучку устроит за то, что ты не подумал сделать это.

Махмуд был прав. Анна как квочка, до безумия любящая детей, немедленно пригласила женщину и детей к столу, и приказала охране заняться каретой и лошадьми пока мальчик-кучер поест и отдохнёт.

Женщина долго отказывалась, но Анна не оставила ей выбор, взяв трёхлетнего мальчика на руки она понесла его к «столу» завтракать. Женщина медленно вышла из кареты и пошла за Анной пытаясь успокоить дочь, которая начала плакать.

Подойдя к походному «столу», а вернее к ковру, расстеленному на земле с разложенными подушками, Анна, опустившись на подушку и посадив мальчика себе на колени, приказала повару, приготовить детям кашу и подогреть молоко. Когда молодая женщина подошла, Анна пригласила её сесть и спросила, как её зовут.

Немного смутившись, и присев в реверансе женщина ответила:

-Меня зовут Полина Сергеевна Верховская. Я супруга Александра Тимофеевича Верховского. Это наш сын Тимофей, а это наша дочь Екатерина. Я еду к мужу в Чернигов. Простите меня за то, что мы вам помешали, я просто хотела сэкономить немного денег. Постоялые дворы очень дорогие…

-Ну, что вы Полина Сергеевна, вы никак нас не стисните, а наоборот, дадите моей супруге немного забыться, она очень скучает за детьми и внуками, - с улыбкой ответил очень красивый мужчина с чёрными волосами с проседью и карими глазами.

Полина Сергеевна улыбнулась ему в ответ и сказала:

-Мне сказали, что в обозе едет Султан. Не должна ли я представиться ему и спросить у него разрешение? Я знаю, что на женщину, путешествующую одной с детьми и без охраны, он может посмотреть без одобрения.

-Почему? – удивлённо спросил Повелитель.

-В мусульманских странах не принято, женщинам путешествовать без сопровождения мужчин. Я не хотела бы доставить ему неудобство, он гость в нашей стране, - ответила Госпожа Верховская.

-Во-первых, вы уже представились Султану. А во-вторых, - взглянув на Анну, Махмуд прищурился, - Анна как правильно звучит поговорка об уставе и монастыре?

-Не лезь со своим устав в чужой монастырь, - ответила Анна.

-Вот видите, я в чужой монастырь не лезу со своим уставом. Если бы вы были в Турции, я бы вызвал вашего мужа и спросил бы у него, как он додумался до такого отправить жену с маленькими детьми и без охраны. Но это Россия, и я не вправе отдавать указания, - с улыбкой сказал Султан.

-Спасибо, Ваше Величество. Я не ожидала увидеться с Вами. Я просто попросила Петра ехать поблизости от обоза. Я подумала, что если что-то случится, то мы сможем попросить Вас о помощи, - ответила молодая женщина.

-Вот вы уже и попросили о помощи. Следующие пару дней, моя жена будет у вас нянечкой, - смеясь сказал Махмуд.

-Только если вы, Полина Сергеевна, мне позволите, - с улыбкой сказала Анна. – Я думаю, что вам с детьми будет удобнее в нашей второй карете, в ней можно полежать. А ваша малышка уж совсем маленькая. Мы никогда не ездили с детьми в таком возрасте. У вас что-то случилось? – спросила Анна.

-Мужа перевели в Чернигов, вот я и еду к нему с детьми, - ответила уставшая мать. – Он прислал мне записку, что дом уже снял, вот я и решилась поехать одна.

-Ваш муж не знает, что вы едете? – спросила Анна.

-Нет, но даже если бы он и знал, он всё равно не смог бы за нами приехать. Он доктор и к тому же пишет очередную книгу. Я не хочу ему мешать, - с усталой улыбкой ответила Полина Сергеевна.

-Ну, тогда мы поможем вам его удивить, - сказала Анна и мило улыбнулась.

Через три дня, Александр Тимофеевич Верховский, вернувшись домой из больницы был очень удивлён, увидев перед его домом две кареты. Одну он узнал, это была карета, которую он купил жене, а вторая карета была ему незнакома. Дверь в дом открыла пожилая служанка, которую он нанял за две недели до этого, с порога она доложила, что приехала Полина Сергеевна с детьми и с ней какие-то господа. Пройдя в маленькую гостиную, Александр Тимофеевич увидел высокого представительного мужчину в дорожном сюртуке и женщину в дорожном платье. Поздоровавшись с хозяином дома, женщина сказала:

-Александр Тимофеевич, теперь мы можем спокойно отклоняться, вы дома и ваша супруга уже в надёжных руках.

Александр Тимофеевич был в недоумении. Он поблагодарил пару за помощь его супруге и проводил их до входной двери. Когда они вышли, появилась Полина Сергеевна. Она подбежала к господам, поклонилась и сказала:

-Ваши Величества, я даже не предложила вам чаю…

-Ну, что вы, Полина Сергеевна, занимайтесь детьми, чай мы попьём в другой раз, - с улыбкой сказала Анна.

-Было очень приятно познакомится, - ответил Махмуд и поцеловал руку смутившейся женщине.

Она присела в реверансе и дождалась того, пока Императорская чета сядет в карету и отъедет.

Александр Тимофеевич смотрел на это прощание и не мог понять, что происходит. Вернувшись в дом, он потребовал объяснений от супруги. Полина Сергеевна рассказала о том, как она оказалась в обозе Императора, как Императрица всё время уделяла детям, как в их карете пришлось подтягивать рессоры, и что сам атаман Пустырников приказал переобуть обоих коней в новые подковы.

Александр Тимофеевич был ошарашен. На следующий день, после обхода больных, он разузнал, где остановился Император, и пришёл высказать ему благодарность за помощь его супруге, но, к огромному его огорчению, Император уже покинул Чернигов. Так и не получилось встретиться выдающемуся Русскому врачу, полиглоту и писателю, написавшему несколько библейско- и церковно-исторических работ с Петром Первым Турции, о чем он будет жалеть до конца своих дней, и из-за чего одним из двенадцати языков, которыми он владел, будет турецкий.