Часть 40 (1/2)

Проснувшись, Анна позвала Джеври-калфу. Калфа немедленно пришла и увидев Анну, полусидящую в кровати, удивилась и спросила:

-Разве тебе можно сидеть?

-Так можно. Я устала лежать. Джеври, мне нужна твоя помощь.

-Слушаю, госпожа, как я могу вам помочь?

-Расскажи мне поминальные традиции Османов.

-Зачем они вам?

-Джеври, у меня на руках двое детей потерявшие матерей. Они ещё очень маленькие, кто-то должен их учить и помочь им соблюсти все законы.

-Анна, кто ты? Я ещё ангелов не встречала ходящих по этой земле.

-Вы, что все из ума повыживали? Махмуд удивлён тем, что я не приказала убить Абдул-Хамида, ты меня ангелом называешь. Вы что звери? У вас, что человеческих законов нет? Дети ни в чем не виноваты!!! Они братья моих детей. Они дети Махмуда, он на них надышаться не может, так что я должна быть злой мачехой и заставить их выполнять самую тяжёлую работу во дворце? Они дети. Мои дети, а значит я должна им во всём помочь, - и тяжело вздохнув, Анна добавила, - хватит об этом. Рассказывай, что я должна знать, и какие законы, я должна соблюсти.

Джеври-калфа смотрела на эту женщину и с её сердца свалился огромный камень. Эта женщина была прислана Махмуду Аллахом, чтобы сделать его и его детей счастливыми. Джеври видела, что Анна и сама не понимает, что она делает. Для неё это была обычная жизнь, жизнь любить всех, кто был рядом с ней и отдавать себя им без остатка.

Джеври начала рассказывать поминальные традиции, которых фактически не было. Анна слушала и думала, как же помянуть Хошьяр, чтобы ребёнок запомнил. В итоге она посмотрела на Джеври и спросила:

-Джеври, а если я с Абдул-Хамидом просто схожу на могилу его матери, и он там помолится, мы соблюдём законы?

-Да. Но тебе же ходить нельзя, - с испугом сказала калфа.

-Я не сказала сейчас, я сказала схожу. Пусть боль пройдёт, и я встану на ноги, тогда и сходим.

-Ты хочешь ребёнка потерять? – с возмущением спросила Джеври.

-Нет. Но и лежать всю беременность я не буду. Слава Всевышнему удар пришёлся под рёбра. Если бы удар был бы ниже пупка, то… Я даже говорить не хочу об этом, - спокойно ответила Анна. Вздохнув, она сказала - С этим разобрались. Теперь надо придумать, где и как я могу встретится с казаками и янычарами и поблагодарить их.

-Анна!

-Джеври, не начинай. Я должна сказать людям спасибо. Сидеть я не могу. Стоять тоже. Значит я должна лежать на подушках. В спальню ни к себе, ни к Повелителю я их приглашать не хочу. Ты можешь найти какой-нибудь топчан; поставим его в приёмной зале на час между заседаниями, и я там их поблагодарю.

-Надо спросить у Повелителя. Я не могу отдавать приказания на мужской стороне, - сказала Джеври.

-Позови Заира, - спокойно сказала Анна.

-Сюда?

-Да, сюда.

-Но, это же твоя спальня. Он не может сюда заходить.

-Он и не заходит. Он стоит в дверях на стороне покоев Повелителя.

-Анна, ты нарушаешь все законы. Что Повелитель скажет?

-Ничего. Он сам его звал сюда несколько раз. Давай зови.

Как всегда, Заир застыл с опущенной головой на пороге между спальнями. Анна, чуть повернулась в его сторону и рассказала, что ей было нужно.

-Госпожа, я должен спросить у Повелителя. Это же приёмная зала.

-Заир, ну не строить же вторую, чтобы я могла один раз встретиться с людьми, - с улыбкой сказала Анна.

-Конечно же нет. Но я должен спросить у Повелителя.

-Хорошо, иди спроси, а пока пусть найдут какой-нибудь топчан, чтобы я могла на нём лежать.

-Слушаюсь, госпожа, - ответил хранитель покоев и ушёл говорить с Повелителем.

В это время в других покоях мужского крыла происходил другой разговор.

-Ты же мне слово дал!!! Как же ты мог недоглядеть?! Она же твоего ребёнка носит! – почти кричал Пётр Иванович на Повелителя Османской Империи.

-Вы правы, Пётр Иванович, я не доглядел. Анна попросила её в живых оставить, как я мог ей отказать, - с опущенной головой ответил Махмуд.

-Оставить живой, но не во дворце же! У тебя, что дворцов мало? Я тут наслушался, что твоя бывшая творила. Знал бы раньше, сам бы придушил, - задыхаясь сказал старик.

-Пётр Иванович, она уже мертва.

-Туда ей и дорога, - и встрепенувшись старик перекрестился, и добавил, - Господи прости меня грешного. Пухом ей земля, - и сплюнул. Ещё раз вздохнув, он посмотрел на зятя и спросил - Как Анна?

-Ночью стонала, а под утро вроде бы успокоилась. Вчера потребовала помочь ей встать.

-И ты помог? – возмущённо сказал тесть.

-Не помог бы, сама встала бы, а так я её придержал, и она не упала, - с улыбкой ответил Махмуд.

-Вот упрямая, вся в мать. Ну, молодец, что помог, а то действительно сама бы встала, - покачал головой старик. Взглянув на зятя, Пётр Иванович сказал, - ты уж меня прости, я тут разорался. А ты как-никак, а Повелитель, помазанник Божий, а я на тебя как на простого смертного ору.

-Вам, можно, Пётр Иванович. Тем более, что повод есть, - с улыбкой ответил Махмуд. Он хотел ещё, что-то добавить, но тут раздался стук в дверь и вошёл Заир.

-Заир, что случилось? – спросил Повелитель.

-Хасеки-Султан, требует приёмную залу на час, чтобы принять янычар и казаков, - с опущенными глазами сказал Заир.

-Ей уже и приёмная зала понадобилась. Я сейчас вожжи возьму и выпорю её!!! Ей лежать надо!!! Совсем дочка обезумела!!! – кричал Пётр Иванович.

-Заир, что она сейчас придумала? – с улыбкой спросил Повелитель.

-Хасеки-Султан потребовала топчан поставить в приёмной зале на час между заседаниями, чтобы она могла на нём лежать, позвать янычар и казаков, которые строили погреб и принести ей корзину с подарками, - ответил Заир.

-Пётр Иванович, ещё не так страшно, как могло быть, - смеясь сказал Махмуд.

-Ты прав, она могла и карету затребовать, чтоб самолично подарки отвезти, - смеясь ответил тесть.

-Топчан нашли? – спросил Махмуд.

-Нет, но нашли старый трон, к нему приставим табуретки, на них положим сбитые доски. На доски тюфяк, поверх тюфяка перину и покроем это всё покрывалом. Сверху положим подушки, а на них уже ляжет Хасеки-Султан, и прикроем её покрывалом, - ответил Заир.

-«Принцесса, которая лежала на семи горошинах»!!! Только с Анной такое может случиться, - рассмеялся Петр Иванович.

-Я не понял, - сказал Махмуд.

-Да это детская Шведская сказка о девочке сироте которая узнала, что она принцесса, проспав ночь на таком сооружении как строят для Анны. Ей под тюфяк положили 7 горошин и фасолин, и она все бока себе измяла, - продолжая смеяться ответил старик.

-Ну, что положим Анне горох и фасоль, проверим принцесса ли она? – со смехом спросил Повелитель.

-Повелитель, не сработает, - улыбаясь ответил Заир, - Анна уже ваша жена, как её казаки зовут?

-Государыня-матушка? – спросил Пётр Иванович.

-Нет, за… ца… - попытался вспомнить Заир.

-Царица, - подсказал старик.

-Точно, царица, а это выше, чем принцесса, - сказал Заир.

Мужчины посмеялись и отпустив Заира решили, для успокоения, сыграть в шахматы.

В это время к Анне зашла Гюльфидан. Улыбаясь, она спросила:

-Как ты себя чувствуешь?

-Гюльфидан, не обижайся, но я тебе скажу тоже что я говорю всем «Оставьте меня в покое».

-Прости Анна, мы все просто переживаем из-за тебя.

-Я знаю, - с улыбкой ответила Анна, и показала на место на своей кровати, - присядь и расскажи, как у тебя дела дома.

-Мне кажется, что всё начинает налаживаться. Намык всегда такой нежный и обходительный, - и чуть смутившись, Гюльфидан сказала, - он принёс мне белые тюльпаны. Если дядя узнает, он рассердится.

-Почему дядя должен сердится? – спросила Анна.

-Белые тюльпаны может дарить своей жене только Повелитель. А Намык только его советник, - всё ещё смущаясь и опустив глаза сказала Гюльфидан.

-Девочка моя, они растут только в садах Повелителя. Ни один садовник под страхом смерти не срежит их без разрешения Повелителя. Как ты думаешь, где их взял Намык? – с улыбкой спросила Анна.

-Ты хочешь сказать, что дядя знает о цветах?

-Я не думаю, что он знает именно о этих цветах, но то, что он дал твоему мужу разрешение срезать цветы в саду, это точно. Я не удивлюсь если это станет традицией.

-Спасибо, Анна, ты меня успокоила, - с улыбкой ответила Гюльфидан.

Они ещё посмеялись немного, и Анна обратила внимание, что Гюльфидан периодически кладёт руку на живот и закрывает глаза.

-Гюльфидан, что-то не так? – спросила Анна.