Бывшие друзья, бывшие враги (1/2)

Так паршиво Хэ Сюань чувствовал себя разве что после стряпни Его Высочества. Переданных Хуа Чэном сил хватило, чтобы срастить переломанные кости и залечить раны, но теперь опустошение ощущалось еще сильнее, вызывая мерзкое чувство беспомощности. Голод стал особенно острым, и обычная пища уже не могла его утолить. А сожрать кого-то из прислуги Кровавого Дождя было бы слишком невежливо со стороны гостя. Неплохо бы найти какую-то тварь и пожрать ее силы, да только сейчас выходить на охоту не лучшая идея. Что-то подсказывало Черноводу, что на него самого есть желающие поохотиться, а давать проклятому ползучему гаду шанс на расправу он не собирался. Оставалось терпеливо ждать хоть частичного восстановления сил. Уж что-что, а терпеть Хэ Сюань умел. Ему сейчас залечь бы в спячку в Черных Водах, но нельзя оставлять Цинсюаня без присмотра.

Он сидел за столом в своих покоях, методично уничтожая одно блюдо за другим, и очень надеялся, что у Хуа Чэна достаточно запасов провизии. Когда в дверь постучались, Хэ Сюань решил, что это опять слуга с едой, но внезапно он увидел робко заглянувшего Цинсюаня. Тот явно нервничал, не решаясь зайти без приглашения, и смотрел при этом так, будто ждал, что его сейчас прогонят.

— Чего застыл? Проходи, — Хэ Сюань вдруг почувствовал странную неловкость. Ему прежде никогда не приходилось тщательно следить за словами и тоном, чтобы ненароком не спугнуть собеседника.

Цинсюань перестал топтаться у двери, зашел в комнату и примостился с другого конца стола. Было похоже, что он собирается с духом, чтобы заговорить. Хэ Сюань его не торопил, спокойно заканчивая трапезу.

— Господин Хэ, как вы себя чувствуете?

— Я в полном порядке, — Хэ Сюань пожал плечами, — ничего серьезного не случилось.

Цинсюань смотрел недоверчиво:

— Вам сильно досталось, разве можно было восстановиться так быстро?

— Пара пустяковых царапин. Даже если бы он уничтожил это тело, через какое-то время я бы все равно восстановился.

— Разве же это пустяки?! — Взволнованно выпалил Цинсюань, — Если он не мог вас убить, то боль вы чувствовать не перестали.

— Мне не привыкать, — Черновод прикусил язык, заметив, как на этих словах изменилось лицо Цинсюаня.

Кажется, какую тему ни затронь, все будет напоминать ему о прошлом.

— Сам-то ты как? Что он с тобою сделал?

— Да ничего... На самом деле ничего, — Цинсюань задумался на мгновение, — кажется, этот Цзиньлун пытался убедить меня к нему присоединиться.

Янтарные глаза Хэ Сюаня подозрительно сузились:

— А вы похоже успели неплохо познакомиться.

— Что? Познакомиться?

Цинсюань смотрел с недоумением, и Черновод усилием воли подавил раздражение. Что такого, что Ветерок зовет эту змеюку по имени? Это ведь ничего не значит?

— Я просто пытался ему объяснить... Это... Ну...

Цинсюань вдруг осознал, что говорить Хэ Сюаню о том, что он не ожидал его появления, будет мягко говоря неловко и к тому же неблагодарно.

— На самом деле я пришел вас поблагодарить. Вы опять спасли мою жизнь. Не знаю, чем я заслужил вашу доброту, но я правда признателен. И мне очень жаль, что вы пострадали из-за меня. Опять... — голос Цинсюаня предательски дрогнул на последних словах.

Хэ Сюань слушал его со странной мешаниной чувств. Разве он тот, кого Ветерок должен благодарить? Разве не по его вине Цинсюань сейчас лишён возможности защищаться самостоятельно? Так к чему эта благодарность? И о какой доброте, спрашивается, речь? Разве это не то же самое, что благодарить палача за острый топор?

— Не нужно меня благодарить, — сдавленно пробормотал Хэ Сюань.

— Господин Хэ, я знаю как сильно вы меня презираете, — с жаром зачастил Цинсюань, — и все же продолжаете помогать! Даже пострадали из-за этого! Конечно, я вам очень благодарен! Я знаю, что доставляю много хлопот. И вам, и Его Высочеству, и градоначальнику Хуа...

— Цинсюань, — Хэ Сюань больше не мог слушать эту покаянную тираду, — ты никому не доставлял хлопот. Это ты стал случайной жертвой в чужой войне. Ты же и сам уже знаешь, что этот демон охотился на меня. И...

Хэ Сюань встав из-за стола, отошел к окну. Продолжил он стоя спиной к собеседнику, чтобы скрыть охватившее его странное волнение:

— И я вовсе не испытываю к тебе презрения.

В комнате воцарилась гробовая тишина. И длилась она так долго, что Хэ Сюань подумал, не сбежал ли Ветерок втихую. Но тот просто пялился ему в спину, совершенно ошарашенный последней фразой.

— Это... Неужели это правда? — наконец подал он голос, — Вы действительно можете меня простить?

Хэ Сюань резко обернулся и ответил глядя прямо в глаза Ветерку:

— Мне не за что тебя прощать, Цинсюань. — голос его звучал уверенно, но мягко, — Все произошедшее никогда не было твоей виной. Я мог злиться на тебя за беспечность, за легкомыслие, но... Я не имел права винить тебя за поступки Ши Уду.

Услышав имя брата, Цинсюань дернулся, как от удара. Уголки его глаз уже покраснели от непролитых слез, и Хэ Сюань мысленно опять проклинал Водяного Самодура, который даже после смерти умудрялся стоять между ними непробиваемой стеной.

— Я не могу снимать с себя эту ответственность, — прошептал Цинсюань едва слышно, — если бы не я, ничего этого не случилось бы. Дагэ не стал бы никому причинять вред, и никто бы не пострадал.

Хэ Сюань понял, что если не свернуть с темы Ши Уду, разговор не приведет ни к чему хорошему. Можно подумать, Водяной Самодур в других вопросах поступал справедливо, и больше никому от него не доставалось. Но объяснять сейчас это Цинсюаню — только вгонять его переживания в еще большую пропасть.

— Цинсюань... Ты больше ничего мне не должен. Твоя ответственность в этом всем зиждилась на слепой любви к брату. Да, меня это злило, но я не могу дальше винить тебя за это. — Хэ Сюаню потребовалось несколько мгновений, чтобы решиться на следующие слова, — Ши Уду держал тебя на коротком поводке из-за твоей доверчивости и привязанности, но я воспользовался теми же твоими качествами. И это не то, чем я могу гордиться. Моя война никогда не была с тобою — только с твоим братом. Поэтому... если ты сам не испытываешь ненависти... Мы можем просто жить не избегая друг друга.

К этому моменту глаза Цинсюаня стремились к идеально круглой форме. Он даже едва не упустил нить разговора, так был шокирован самим наличием столь эмоционального ответа. Мин И всегда был сдержан и краток, Черновод, в их первую и последнюю встречу, был скорее судьей и палачом, а вот сейчас он лицом к лицу оказался с Хэ Сюанем, и кажется впервые видел его настоящего, откровенного. Цинсюань едва сглотнул ставший в горле ком. Он даже не думал, что когда-нибудь этот человек будет говорить с ним так искренне. Конечно, им никогда не быть друзьями, но, возможно, эти неопределенные отношения смогут остаться хотя бы на этом уровне близости. Цинсюаню не хватало его друга, но требовать большего он бы не посмел.

По лицу Ветерка Хэ Сюань понял, что, кажется, слегка увлекся. У того был вид, словно земля и небо поменялись местами. Но раз уж появился шанс сломать лед, никак нельзя его упускать.

— Господин Хэ...

Хэ Сюань позволил себе решить еще одну раздражающую проблему:

— Раз уж мы решили не быть кровными врагами, то может перестанешь меня так называть?

— А как тогда? — удивленно спросил Ветерок, наивно хлопая своими длиннющими ресницами.

— Ты мое имя забыл? — вопросительно выгнул бровь Хэ Сюань.

— Нет, — Цинсюань резво замотал головой.

— Ну так пользуйся им по назначению.

— Хорошо, госп... Хэ Сюань.

Где-то на задворках сознания Хэ Сюань надеялся на более близкое обращение, но это уже был большой шаг вперед, потому он только удовлетворенно кивнул.

Цинсюань, казалось, растерялся, не зная, как теперь себя вести — слишком внезапно произошла перемена в их общении. Впервые за несколько лет его переполняли не сожаление и раскаяние, а робкая светлая надежда. Молодой человек перед ним выглядел таким же растерянным и смущенным. Цинсюань легко мог представить, что так Хэ Сюань выглядел в своей человеческой жизни: утонченный, слегка взволнованный, открытый для общения юноша, с очаровательным лицом и чуть ершистым характером. От этого образа сердце ощутимо ёкнуло и на душе стало теплее от мысли, что он сможет узнать настоящего Хэ Сюаня, не скрывающего свои чувства за маской отчуждения.

— В таком случае, — решился он задать волнующий вопрос, — сможем ли мы в будущем иногда видеться?

Будь у Хэ Сюаня смертное тело, его наверняка бы залило краской. Конечно, Цинсюань не имел ввиду ничего, кроме общения, но желание Ветерка проводить вместе время показалась благословением.

— Если ты этого хочешь...

— Конечно хочу! — с жаром заверил Цинсюань, вогнав демона в еще большее смятение.

Хэ Сюань не понимал, чем заслужил такую привязанность после всего содеянного. Возможно ли проникнуться хоть каким-то тёплыми чувствами к своему мучителю? Прежде это казалось нереальным, но вот же он, Цинсюань, смотрит полными надежды глазами, словно общение с Хэ Сюанем — его самая заветная мечта.

— Хорошо. Тогда я буду навещать тебя в Призрачном городе.

Вот так запросто строить совместные планы казалось чем-то удивительным. Всего за несколько дней через огромную пропасть они проложили шаткий мостик, но он все же соединял их вместе.

— Это немного неудобно, — смущенно улыбнулся Цинсюань, — когда все закончится, я собирался вернуться в императорскую столицу.

Хэ Сюань нахмурился:

— Это еще зачем?

— Не могу же я всю жизнь оставаться на попечении градоначальника и Его Высочества.

— Считаешь, ты их сильно потеснишь? — Хэ Сюаню не понравилась перспектива возвращения Ветерка к нищим.

— И все же, я не могу постоянно пользоваться их добротой, — Цинсюань был уверен, что не имеет больше права брать то, что ему не принадлежит.

— Ты не вернёшься на улицу. — отрезал Хэ Сюань не терпящим возражений тоном.

Озадаченный Цинсюань не знал, что и сказать. Ему не хотелось разрушать едва обретенное согласие, но и не решить этот вопрос казалось неправильным. Разве не сам Хэ Сюань однажды оставил его в столице? Так почему теперь возражает против его возвращения туда?

— Если так не хочешь оставаться в Призрачном городе, — продолжил Хэ Сюань уже спокойным голосом, — мы поищем для тебя более подходящее место.

Это ”мы” обожгло в груди горячим пламенем. С тех пор, как потерял брата, Цинсюань не разрешал себе полностью положиться на чужие решения, но в этот момент ему захотелось отпустить ситуацию, и позволить другому решать за себя. И то, что этим человеком был Хэ Сюань, не казалось неправильным. Он вдруг ощутил необычайную легкость, словно вернулся в счастливое прошлое, когда жизнь казалась легкой и беззаботной. От этого забытого чувства на глаза почти навернулись слезы, но Цинсюань не позволил эмоциям взять верх.

Заметив его странное состояние, и не получив ответа, Хэ Сюань подумал, что возможно слишком торопит события. Они едва только смогли нормально поговорить, а он уже берется принимать за другого решения. Чтобы не спугнуть Ветерка, Хэ Сюань попытался изменить тактику:

— Если тебе есть куда отправиться... Возможно кто-то из богов предлагал тебе вернуться в небесную столицу...

— Нет! — почти испуганно выпалил Цинсюань, — Я ни за что туда не вернусь!

Хэ Сюань замолчал, осознав, что не совсем понимает, как правильно себя вести. Любые его предложения встречают странную реакцию, и как в этой ситуации лучше поступить?

— Я... не думал раньше о том, чтобы уйти куда-то с улиц императорской столицы...

”Ты ведь сам меня туда отправил” — читалось в его нерешительном взгляде. Это был вовсе не упрек — просто констатация факта. Прежде Цинсюань считал, что от него ждут именно этого: испытать все страдания на собственной шкуре. Но похоже опять допустил ошибку. И неужели Хэ Сюань думал, что у него настолько нету совести, чтобы вернуться на небеса.

В действительности же, мысли Хэ Сюаня были совершенно иными. Ему хотелось яснее донести свои чувства, но не станут ли они сейчас для Цинсюаня бременем? Едва ли тот будет возражать любым его требованиям. Скажи демон, что желает забрать его в Черные Воды — наверняка и на это согласится. Будет бояться, мучиться, глотать слезы, но спорить не станет. А это было бы худшим итогом. Хэ Сюань не хотел причинить еще больше боли своему Ветерку, и если тот останется лишь его недостижимой мечтой — так тому и быть. Лишь бы больше не видеть в этих глазах ужаса и отчаяния. Хэ Сюань и так уже получил больше, чем смел надеяться. Даже это спокойное общение совсем недавно казалось невозможным. Он продолжил говорить, стараясь не выказывать волнения:

— Даже если не думал — не имеет значения. Просто реши, где бы ты хотел жить. Не торопись — время есть.

— Хорошо, — Цинсюань все еще чувствовал растерянность, — а... ты? Где ты будешь жить? Твои владения ведь пострадали во время битвы.

— Это...

Хэ Сюань неожиданно смутился. Черные Воды все еще напоминали поле битвы. Он даже не подумал за эти несколько лет привести там все в порядок. Часть дворца уцелела, и этого было достаточно для того жалкого образа жизни, который вел Черновод в последние годы. У него больше не было никаких понятных целей, а уныло бродить можно и по развалинам. Но самая неловкая часть заключалась в том, что этот самый ремонт разорил бы непревзойденного демона подчистую. Так уж сложилось, что его образ жизни, мотивы и шпионская деятельность не предполагали стабильного обогащения. Более-менее приличным доходом можно было считать разве что затопление кораблей, но это крайне нестабильный фактор. И это он сейчас так уверенно обещал устроить комфортную жизнь для Ветерка? Но подавать вид, как ему захотелось побиться головой о стену, Хэ Сюань не стал. С досадой подумав, что скоро продастся в рабство Хуа Чэну.

— Я собираюсь сменить владения, — соврал Хэ Сюань, не моргнув глазом.

— Вот как! — удивился и кажется обрадовался Цинсюань, — И где же теперь будет твой дом?

— Я пока думаю над этим.

И будет думать еще очень долго, но для Цинсюаня, он уже решил, сделает что угодно, лишь бы тот не прозябал в нищете.