Глава 2 (2/2)
— То появляешься, то уходишь. Объяснишься?
— Я приезжала, чтобы поговорить утром, но не вышло. А потом нужно было к врачу. Несмотря на всё произошедшее, я знаю, что Аби не тот человек, который бы по своей воле причинил вред другим, и хочу дать шанс ему, нам всем.
Собственные слова не трогали и никак не откликались в душе — там всё заволокло льдом и покрылось снегом. Думая про Аби, Суна не могла не вспомнить слёзы матери, отца и Сейран, когда они узнали, что беременность Эсме прервалась. Что она чувствовала, когда врачи готовились вызывать искусственные роды? Ах, бедная мамочка, за что после всех испытаний, в её жизни случилось ещё и это?
Карам наблюдал за ней, оставаясь за спиной матери — искал в её словах ошибку, но ошибки не будет. Утром, придя в особняк с желанием отомстить, Суна столкнулась со страхом, но теперь всё иначе, теперь Карам сам того не подозревая, вложил оружие в её руки. Суна ещё не знала, что делать с этим оружием, но знала, что будет делать.
— Что ж, хорошо, что твои вещи ещё не забрали, — ни один мускул на лице Старшей госпожи не дрогнул, но Суна уловила её молчаливое одобрение. Как будто в нём нуждалась…
Переодевшись, она спустилась на кухню, опустевшую без своей единственной полноправной хозяйки, но Шафике в ресторане матери все были рады, и это к лучшему. Суне же готовить было не привыкать — готовка помогала упорядочить или очистить мысли, а сейчас Шанлы отчаянно нуждалась хотя бы в малой толике спокойствия. Вскоре мясо уже томилось в духовке, а салат под размеренный стук ножа отправился в салатницу, но чужая поступь нарушила уединение. Не Аби, отметила Суна, поднимая голову от разделочной доски, его шаги узнала бы. Карам бесцеремонно запустил руку в тарелку и ей захотелось застонать от отчаяния: жить в одном доме с ним, с его матерью, с Абидином… Как же всё это выдержать?
— А может здесь яд, — странное удовольствие окутало её, когда рука Карама замерла, так и не коснувшись салата.
— Откуда у тебя может быть яд? — его усмешка подсказала, что её слова не были восприняты всерьёз, но она только начала.
— Из корхановского тайника, — оперевшись ладонями в стол, Суна подалась ближе, собираясь поделиться секретом, и Карам повторил её жест, не скрывая возникшего интереса. — Вы ведь не нашли их, а я знаю. Поужинаем и умрём все вместе за одним столом. Красиво будет?
— Красиво, — весёлые огоньки загорались в его темных глазах вопреки всему, что она только что сказала. Настолько был уверен в её блефе? Или не был, но подобное его не напугало? — А ты забавная, невестка.
Когда-то комната, что выделила Суне госпожа Ифакат, казалось самой красивой на свете, ведь эта комната была куда большей той, что делили они с Сейран в Антепе, гораздо светлее, а самое главное, принадлежала только ей, и Казым-ага не ворвался бы сюда, преисполненный гневом. Но теперь светлые стены потеряли своё очарование, ведь спасения в них Суна больше отыскать не могла. В памяти всё ещё живы были те мгновения, когда она сказала Аби о возможной беременности — как они были счастливы тогда. Здесь всё ещё оставались его вещи, а ей предстояло делить с ним эти стены, эту мягкую кровать. Делать вид, что это её выбор, и молчать, ни с кем не делиться своей тайной.
«Ты привыкнешь», — мысленно твердила Суна отражению в зеркале, подкрасив губы тёмной помадой — захотелось стереть ощущение серой мыши из своей головы, но здесь дорогая помада была бессильна.
Незнакомая служанка накрывала на стол, когда Суна спустилась вниз. Старшая госпожа и её старший сын о чем-то тихо говорили, заняв свои места, но голоса стихли, стоило ей появиться в столовой.
— Проходи, Суна. Абидин задерживается, но скоро приедет, — Чичек говорила с ней подчёркнуто вежливо, выбрав наблюдательную позицию. Заняла место Халиса-аги, а Карам — тёти Хаттуч, всегда сидевшей по его руку. Место Орхана теперь принадлежало Аби, а соседнее ждало её, Суну. Жаль, что слова про яд были лишь сотрясением воздуха.
— Здоровья твоим рукам, невестка, —столовую наполнил аромат запечённого мяса, а Карам должно быть, вспомнил про яд. Три тарелки с ужином появились перед новыми обитателями Ялы, но обитатели медлили. Суна отрезала кусок и наколола на вилку, но нарочно не торопилась отправлять в рот, и ненавистный братец, что сидел прямо напротив неё, тоже помедлил, наблюдая, что сделает Шанлы дальше. Она по его глазам видела, что придёт расплата за эту шалость, но то будет позже. Вступив на опасную дорожку, Суна уже не могла с неё сойти. Вертев вилку в руках, всё никак не решалась взять первый кусок: отложила на тарелку, чтобы сделать глоток воды, взяла снова.
— Что происходит? — напряжение, повисшее между Суной и Карамом, походило на разряд молнии, его невозможно было не заметить, и Чичек конечно же заметила.
— Почему вы не едите? Не отравлено же, — уголки её ярких губ дрогнули, а глаза человека напротив вспыхнули яростью. Насколько он был близко к тому, чтобы вытащить ее из-за стола и сделать что? Что сделал бы этот медведь? Он усмехнулся в ответ широко и открыто, словно услышал мысли Суны — понял, что она делала. Игра потеряла свою привлекательность. Шанлы, наконец, отправила несчастный кусок мяса в рот, совсем не улавливая вкуса.
За столом Корханов никогда не стихали разговоры — приятные или не очень — но теперь в столовой Ялы повисла гнетущая тишина и длилась до тех пор, пока один из помощников Чичек по дому не сообщил, что вернулся Абидин. Появившись в столовой, он едва заметил свою семью, сразу бросил Суне, что им нужно поговорить. Ей не хотелось говорить с ним, следовать за ним в их комнату, но пришлось перебороть себя. При виде Карама Суну накрывали приступы ярости и отвращения, но он хотя бы не скрывал свое истинное лицо, в отличие от младшего брата. Аби говорил о том, что не знал, как выйдет, что не хотел никому навредить, а её трясло от тихой ненависти. Готовить ужин для проклятой семейки Аби и сесть с ними за один стол было нелегко, но оказаться в их комнате наедине — это было куда сложнее.
— Ты хотела убить Айшен, действительно?
— Это всё, что ты хочешь знать? Не «Как ты, Суна?», не «В порядке ли наш ребенок?» спрашиваешь меня, про неё, правда? — пряча ненависть за поддельной обидой, Суна перешла в нападение, вынуждая Абидина прекратить — отлично зная, на какие болевые точки воздействовать, она умело пользовалась этим. — Твой брат свидетельствовал, что она сама упала. Думаешь, он меня покрывает?
— Нет, конечно, я так не думаю! — теперь защищаться пришлось Аби, а Суне вдруг захотелось рассмеяться и пришлось собрать выдержку в кулак, чтобы этого не сделать — ведь именно так всё и было. Его чокнутый братец покрывал её.
— Я посплю сегодня в гостевой, завтра поговорим, — под уговоры остаться, Суна подхватила свои вещи, совершенно не слушая Аби. Сбегала не от него, а от душивших её эмоций. Смех точно перерос бы в истерику — лимит её выдержки на сегодня был исчерпан.
На лестнице почему-то не горел свет, видимо, выключили по незнанию, но для неё, знавшей дом, как свои пять пальцев, темнота не стала проблемой. Не испытывая ни малейшего дискомфорта, Суна поспешила вниз. Высокий силуэт заметила слишком поздно, едва не врезавшись него. Карам оказался в нужном месте, как будто знал, что встретит здесь её. Массивные пальцы сомкнулись на её шее, почти не применив силу, но ей стало трудно дышать.
— Осторожнее, невестка. Не начинай игру, если ты в ней не сильна, — хватка чуть ослабла и дышать стало легче. В свете уличных фонарей, что пробивался в окно, блеск в глазах монстра выглядел еще более безумным. Его стоило бояться, и Суна боялась, но не за себя — рычаги давления на неё для него не были секретом. Сказав всё, что хотел, Карам оставил Шанлы и спустился вниз, всего пара ступеней отделяли его от выхода на улицу. Только теперь Суна заметила, что на нём пальто. Обернулась к окну, проследив, как высокий силуэт приближается к машине, а через несколько минут ворота Ялы пришли в движение. Карам говорил ей, что нужно втереться в доверие к Чичек и вернуть доверие Абидина, но теперь Суна понимала, что нужно делать — обернуть оружие против него же самого. Это будет сложно, очень сложно, но у любого есть свои болевые точки, даже у такого чудовища как он. Сколько бы времени и терпения не понадобилось — она готова была затаиться и ждать.