Часть 23. Исповедь (2/2)

— Не попрошу, — уверен в этом на сто процентов. Мне все равно, что было. Главное, что будет.

Он вздыхает, тушит бычок и, притянув меня за плечи, ложится на кровать.

— Мы с Антоном дружили лет с двух. В садик вместе, потом школа, путяга, работа. Все и всегда вместе. Но я ничего не знал о его чувствах, потому что до последнего не признавал свою ориентацию. Думал, что я с парнями, потому что не могу с девушками, увидев, как насилуют сестру. А еще я выбирал парней, внешне похожих на меня. Это странно, но так я словно издевался сам над собой.

Я слушал его исповедь, не сводя с него взгляда — серые глаза за занавесью ресниц даже не моргали. Костя смотрел в потолок, его лицо, казалось, застыло, словно фарфоровая маска.

— Антон об этом ничего не знал и не знает. Он просто был мне хорошим другом. Так вот спустя совсем немного времени после того, как я дал отпор отцу, я сделал ужасную вещь. Первую ужасную вещь. Я думал, что убил человека. Но сегодня, точнее вчера, узнал, что он жив и вполне себе нормально ненавидит меня. Правильно. Я бы и сам такое не простил. Но он был первым, за ним были другие, и со временем это превратилось в четко спланированную акцию.

Наверное, любой нормальный человек бы ужаснулся, услышав такое, посчитав его чудовищем. Монстром. Но, видимо, мой мозг был как-то не так устроен, потому что я лежал, и думал о его отце. Как одна сволочь, которую вовремя не посадили, умудрился испортить столько жизней? Если б мать ему тогда поверила, наказала эту нелюдь, отвела сына к психологу, всего этого бы не случилось. Как, блядь, вообще можно такое десять лет не замечать?

— За полгода до нашей встречи у меня устаканился график. Каждую пятницу я проводил время с парнями, всегда разными. Повторно той жести никто не хотел, а мне было все равно. Это так приелось и не приносило никакого удовольствия. А потом я увидел тебя, и, не знаю, что на меня нашло. Короче, просто захотел, наверное, так. Я не знал, что это все изменит. Я впервые разделся перед кем-то тогда. Потом понял, что крышу рвет от тебя и бесит упоминание твоих партнеров. А тут Антон со своим признанием. Я даже не знаю, как добрался до Рязани. А там Есения с Гармонией — пришли и позвали к себе. Бесстрашная, блин. Я остался у нее, выполняя мужскую работу по дому, а она даже не спрашивала ни о чем. В последний вечер мы с ней напились и поговорили, и я решил, что нужно попробовать с Антоном. И я должен бы сожалеть, что пошел на это, но… Он был таким счастливым. Целые сутки.

Костя вздыхает, а я слушаю, замерев, боясь пропустить хоть что-то.

— Я нашел свою кофту у него дома, хотя точно знал, где ее оставил. И меня накрыло. Дальше ты в курсе.

Не скажу, что я сильно в курсе. Скорее, я тогда вообще ни хрена не понял. Зато теперь все постепенно встает на свои места.

— А потом я вернулся, шел домой и не знал, как ему объяснить, что с ним мне никак, а от тебя просто салюты внутри. Пришел, а Антон сделал вид, что не заметил моего 20-часового отсутствия. И я не смог просто взять и сказать, что все кончено. Я не хотел его терять. Не потому, что он мне нравится как парень, а потому, что он мой друг. Лучший. Я вообще никогда не хотел делать ему больно, но сделал. Я мудак.

В тот день, когда мы были у «Сапфира», я начал бухать как ненормальный, смотря на тебя с Амстердамом, потом эта вся хрень, где я спалился. И вот тогда-то Есения и забрала Антона к себе. На двухнедельную реабилитацию. От меня. Он вернулся сегодня, мы поговорили, и я попытался уехать. Не знаю, сможем ли мы когда-нибудь общаться вообще.

— Это… это чудовищно. То, что ты делал и как жил. Но я рад, что пусть косвенно, но помог начать тебе меняться. А Есения… она прям твой ангел-хранитель. Береги её.

— Еще не хочешь меня послать?

Послать? Ну да, логично, узнав, что он практически насиловал парней, которым понравился, сбежать от него куда подальше. Но какое мне до них дело, если с ним я впервые за долгие-долгие годы перестал чувствовать себя одиноким? Он заботится, в любви признается, душу раскрывает. А ещё я едва не сдох, когда он ушел. Так что делать вид, что другие незнакомые люди или нравственность мне дороже собственной боли, было бы лицемерием. Поэтому отвечаю, не задумываясь:

— Наверное, надо бы. Но я слишком эгоистичен для такого.

— Будем вместе?

***

Кощей

Это был самый волнительный вопрос, который я когда-либо задавал. Страшно быть отвергнутым.

— Я не умею строить отношения. Но очень хотел бы. Ты единственный, кто смог напугать моих демонов.

Я тоже не умею, но мы что-нибудь придумаем, да?

— О да, в запугивании я преуспел.

Смотрю на Фокса и приподнимаю рукой его подбородок. Глаза нереально красивые и ресницы эти, вроде темные, но словно с красными искрами. Ты нереальный!

Тянусь к его мягким, таким манящим губам, и при соприкосновении ощущаю будто мини-импульс. Волшебный.

Но отрываюсь от этого увлекательного занятия. Мы еще не разобрались со всем. Хоть я и безумно счастлив, что не нужно бежать в другой город, в попытке оставить часть себя тут.

Возвращаю голову на подушку.

— Как ты узнал, что мы с Антоном вместе?

Он как-то сказал что-то на эту тему, я не придал значения, а теперь вдруг вспомнилось. Я же ему ничего не рассказывал, да и сомневаюсь, что Антон ходил с табличкой на груди.

— Со школы знал, — честно ответил он. — Точнее, о его чувствах знал. Наверное, я виноват немного в том, что между вами произошло.

Ты-то тут причем? Ты же не вынуждал его в меня влюбляться.

— Как это?

— Это я убедил его рассказать тебе о своих чувствах. После того, как мы впервые переспали. Он боялся, думая, что ты презираешь геев, ну а я-то после секса знал, что не все так однозначно. Так что можешь во всей этой хрени винить меня.

А смысл винить? Ничего уже не исправить, и если бы ты его не подтолкнул, он бы так и страдал рядом.

— О, обязательно. Тебя за такое нужно прям убить.

Обхватываю его и переворачиваю спиной на кровать, прижимая собой, и целую. Как же мне нравится его целовать. Он отвечает, но не так страстно, как обычно, скорее нежно, медленно, растягивая удовольствие. И мне так это нравится. Не хочу это заканчивать.

Давай целоваться вечность?

Но, опять же, прерываю это первым, меня переполняют чувства, и я хочу их ему показать. Смотрю в его глаза и, запустив руку под кофту, медленно веду вверх, оглаживая кожу и задирая одежду. Когда ткань собирается на груди, стягиваю ее, и он приподнимается для удобства.

Красивый.

Наклоняюсь ближе к пирсингованному соску и облизываю языком. Фокс от такого аж выгибается, роняя первый стон. Мне нравится его реакция, и я действую более решительно, засасывая его в рот, и шевелю серёжку.

— Ко-остя-я-я, — стонет он опять, впиваясь пальцами мне в спину. — Они ж пиздец чувствительные!

Отрываюсь от своего занятия, усмехаюсь и проделываю то же самое со вторым соском. Стони еще, мне нравятся эти звуки. Фокс извивается, но не отталкивает, лишь сжимает сильнее. В какой-то момент он изгибается так сильно, что дотрагивается до моего живота пахом, и я чувствую его возбуждение. Я тоже тебя хочу.

Мучаю его еще немного и спускаюсь поцелуями ниже. Приятный вкус кожи и так горячо, я наконец-то отогреваюсь. Дохожу до бока и разглядываю татуировку. Я уже это делал, но не спросил о ней. А теперь хочу знать. Хочу знать вообще все.

— Что они значат?

— Кто? Лисы? Ничего особенного. Меня ж так все называют.

— А почему два?

— Планировал одного, а уже в салоне подумал, что одному ему будет скучно.

— Определенно.

Провожу языком по их мордам и кусаю самого яркого за ухо. Фокс шипит, прям как тот лис.

Про маленький круглый шрам, что прячется за рисунком, решаю пока не уточнять.

Черт, на нем слишком много одежды. Поэтому сразу стягиваю все остальное. Зачем нам лишняя преграда?! Ты так прекрасен нагим.

— Можно? — спрашивает он, приподнимая на мне футболку.

Тебе можно все. Стягиваю шмотье и возвращаюсь к изучению его тела. Охренительно красивое!

Перед тем как продолжить, смотрю на полку и, найдя искомое, кладу рядом. Фокс отслеживает мои действия уже немного шалым, расфокусированным взглядом.

Беру в руку его член, вызывая этим очередной тихий стон, и пару раз провожу вверх-вниз, после чего облизываю и беру в рот, обхватывая губами. Медленно двигаюсь, а второй рукой пытаюсь открыть флакончик смазки. Нет, это слишком тяжело.

Фокс, заметив мои затруднения, потянулся помочь, но я остановил. Хочу сам.

Оставляю парня на минуту в покое и, выдавив субстанцию на пальцы, грею. Вернув рот на его член, подношу палец к входу и немного поглаживаю. Надавливаю пальцем, в то время как непрерывно и медленно сосу член.