What do you know about human love? (1/2)

Дин проснулся, чувствуя себя так легко, словно с плеч упала невидимая тяжесть, придавливавшая его к земле годами. Это было невероятно: как если бы он носил в себе застарелую боль настолько давно, что почти перестал ее замечать, и вдруг она исчезла, и он наконец понял, каково это — жить без нее.

Оснований для подобной безмятежности у Дина, вроде бы, не было, и он прикрыл глаза, расслабленно вытягиваясь на постели, и попытался вспомнить, что же ему снилось. Кажется сегодня впервые за многие месяцы обошлось без кошмаров, напротив — сон был хорошим, вот только о чем он был… И вообще, не могло же именно это стать причиной? Учитывая количество навалившихся проблем и тревожных мыслей, от которых не помогали даже ударные дозы алкоголя, ему что — всего лишь один раз нужно было поспать нормально, без неизбежного возвращения в Ад, — и он уже ощущает себя так, словно никаких неприятностей в его жизни не осталось? Кас все еще в опасности — и скоро умрет, если Метатрон не скажет, куда спрятал его благодать, да и проблема ангелов, сброшенных на землю, никуда не делась. К тому же, над ним Дамокловым мечом нависает заключенная с Кроули сделка: как ни крути, король Ада выполнил свою часть, и лишь упрямство Метатрона дает Винчестеру отсрочку перед неизбежным столкновением с Абаддон.

Словом, причин чувствовать себя воздушным шариком, который вот-вот воспарит в небеса, у Дина нет. А он чувствует — и с чего бы это?

Дин потянулся всем телом, и тут же вздрогнул: левое плечо под тканью футболки кольнуло острой болью. Почти как несколько лет назад, после возвращения из Ада, когда его украшал ожог в форме ладони Каса. Этот ожог давно зажил, превратившись в блеклый выцветший шрам, так что совершенно непонятно, с чего бы ему сейчас напоминать о себе?

Дин поднялся с постели и подошел к зеркалу, оттягивая рукав футболки, и шумно выдохнул: след был припухшим и красным, как будто вновь решил воспалиться. Может, это произошло, когда Кас его лечил — прикосновение благодати, и все такое. Но ведь раньше, во время ангельских исцелений, ничего похожего не случалось.

Впрочем, хорошенько обдумать эту странность он не успел: дверь с грохотом распахнулась, и в его спальню ворвался разъяренный донельзя Сэм.

— Считаешь себя самым умным, да? — прорычал он, надвигаясь на Дина. — Оставил ключи снаружи и захлопнул дверь — а я и поверю, что ты не выходил?

Это звучало как полный бред. Дин нахмурился, мимолетно подумав, что странностей для одного утра становится многовато, и осторожно уточнил:

— Сэмми, ты в порядке? Какие еще ключи?

— Я — Сэм, — огрызнулся тот. — И ты прекрасно понимаешь, о чем речь. Я запер тебя в комнате, но ты как-то ухитрился вскрыть дверь и выбраться, а теперь изображаешь из себя святую невинность?

— И зачем мне это делать? — Дин тоже начал злиться. — Если бы я выходил, то так бы и сказал. И вообще: с чего тебе вдруг понадобилось меня запирать?

— Потому что ты рвался к Метатрону, и намерения твои были кристально ясны! — заявил Сэм. — Мы с Касом не хотели, чтобы…

— Серьезно? — фыркнул Дин. — А я думал, хоть ты в этом вопросе будешь на моей стороне! Кас может пафосно жертвовать собой, заверяя, что примирился со своей участью, но ты-то, Сэм! Просто отойдешь в сторону и позволишь нашему лучшему другу умереть, только потому, что тебе не нравятся мои методы?

— Я… — Сэм, похоже, смутился и отвел взгляд. — Мне не жаль Метатрона, и конечно, жизнь Каса гораздо важнее. Но то, что ты с ним сделал…

— И что же я сделал? — агрессивно уточнил Дин. — Повредил его шкурку в нескольких местах? Тебе напомнить, что после этого он едва меня не убил?

— Я не про тот раз говорю, — снова набычился младший Винчестер. — А про сегодняшнюю ночь. Я даже не был уверен, что он еще жив! Не представляю, что нужно было сотворить, чтобы довести его до такого…

— Что-о?! — Дин с силой оттолкнул брата с дороги и почти бегом устремился в направлении подвала. Сердце колотилось о ребра с такой силой, словно хотело вырваться из груди. Если с Метатроном что-то случилось, если он умер, так и не раскрыв секрет… тогда Кас обречен. И от этой мысли в груди все завязывалось тугим, болезненным узлом.

Писарь сидел на стуле в центре подземелья и пустым взглядом смотрел прямо перед собой. Нижняя челюсть его безвольно отвисла, капающая слюна залила рубашку на груди, образовав солидных размеров мокрое пятно. И он никак не отреагировал на появление Дина, будто не заметил, что больше не один.

— Эй! — Винчестер подбежал к нему и принялся трясти за плечи, но не добился никакой реакции: голова Метатрона моталась из стороны в сторону, как у тряпичной куклы, а невидящие глаза все так же пялились в пространство. Тогда Дин отвесил ему сильную оплеуху, а после еще одну, отчаянно восклицая: — Ну же, ублюдок, приходи в себя! Не смей ускользать в нирвану, я с тобой еще не закончил!

Реакции по прежнему не было, и Дин болезненно кривясь, повернулся к Сэму.

— Что с ним случилось? Почему он такой?

— Я тебя хотел спросить, — поджав губы, проговорил Сэм.

— Ну, а я не знаю! — выкрикнул Дин, снова принявшись трясти Метатрона за плечи. — Я не знаю! Потому что не подходил к нему ни разу с того дня, когда он применил свое заклинание!

— Да? — в голосе Сэма прозвучал нескрываемый скепсис. — Предлагаешь мне в это поверить?

— Я не подходил к нему, — твёрдо сообщил Дин, оставляя наконец ни на что не реагировавшего писаря в покое.

— И я не подходил. — Сэм смерил его мрачным взглядом. — А Кас — тем более. Мы в первый же день после возвращения из Талсы договорились, что он будет держаться подальше. Из-за благодати, которую он и так с трудом контролирует.

— Да, Кас не мог, — согласился Дин. — Но тогда…

— Но тогда остаешься только ты! — в голосе Сэма снова прозвучало обвинение. — Кроме нас троих тут никого нет. В бункер невозможно проникнуть незамеченным. Разве что… ты не давал доступа своему новому лучшему другу Кроули?

— Вот еще! — возмутился Дин. — С чего бы я стал это делать?

— Тогда как ты объяснишь состояние Метатрона?

— Не знаю я! — снова вспылил старший Винчестер. — Может… у него какой-нибудь инсульт приключился? Ну, он же теперь человек, могло быть что-то…

— Я бы согласился. — Сэм снова поджал губы. — Если бы самолично вчера не оставил его прикованным в углу. Он не мог самостоятельно освободиться и перебраться на стул, кто-то перетащил его сюда.

— И ты убежден, что это я! — огрызнулся Дин. — Вот только нахрена мне превращать Метатрона в овощ? Как теперь я заставлю его рассказать мне про благодать Каса?

— Я думаю, ты как раз и пытался заставить его рассказать, но перестарался, — обвиняюще проговорил Сэм. — А после сообразил, что облажался, и пытаешься все отрицать.

— В который раз тебе повторить: я и близко к нему не подходил!

— Прости, но я не верю.

— Дин говорит правду, — раздался от двери спокойный голос Каса. — Он не ответственен за состояние Метатрона. Это сделал я.

Винчестеры синхронно обернулись и Дин шумно выдохнул. Кас выглядел… иначе. Вчера он напоминал живой труп: землистого цвета кожа, липкая от испарины, черные круги под глазами… Теперь все это исчезло, и перед ними снова предстал ангел Божий — безупречный и неотразимый, как в тот день, когда Дин впервые его увидел.

— Отлично выглядишь, чувак, — пробормотал Дин, не в силах отвести взгляда. — Прямо как в старые добрые времена.

Кастиэль проигнорировал его слова, его лазерный взгляд был сфокусирован на Сэме.

— Тебе следует извиниться перед братом, — бесстрастно сказал он.

— Да, я… — Сэм сглотнул и принялся оправдываться. — Но что я должен был думать? Когда спустился сюда утром и нашел Метатрона… вот таким? — он сделал неуверенный жест в сторону сидевшего на стуле писаря.

— Кас, что ты с ним сделал? — задал вопрос Дин, отмахнувшись от мямлящего Сэма, который никак не мог выдавить из себя извинения. — Это поправимо? Потому что, судя по твоему виду, он уже практически мертвец.

— Он жив, — сообщил Кастиэль. — Но его мозг полностью разрушен. Сосуд, который Метатрон занял, молод и здоров, он может функционировать еще несколько десятков лет. Если кто-то будет поддерживать в нем жизнь, кормить и ухаживать за ним. Позаботиться о себе сам он уже не в состоянии.

— Но… — Дин прикрыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул, стараясь взять себя в руки. — Ты ведь можешь… что-то с этим сделать?

— Сделать что? — холодно уточнил Кас. — Исцелить его?

— Ага.

— Не могу. И не стал бы, даже если бы мог. Метатрон заслужил свою участь.

— Мы так и не выяснили, где твоя благодать! — Руки Дина судорожно сжались в кулаки. — А без нее ты…

— Метатрон спрятал мою благодать в публичной библиотеке Спрингфилда. — Кастиэль сообщил это настолько равнодушным тоном, словно зачитывал список покупок. — В книге про рыцаря, который сражался с ветряными мельницами. — Он слегка нахмурился и добавил: — Кажется, Метатрон считал это очень хорошей шуткой, хотя я так и не понял, почему человек, делающий нечто настолько глупое, напоминал ему меня.

— Дон Кихот, рыцарь печального образа, — пробормотал Сэм. — Да, в голове Метатрона это могло иметь смысл.

— Тебе я тоже кажусь посмешищем?

— Нет, что ты! — поспешно успокоил его младший Винчестер. — Вообще-то, Дон Кихот — символ бескорыстного служения добру, справедливости и чести.

— Но люди над ним смеялись… — на лице ангела все еще читалась неуверенность.

— Забей, Кас, — перебил Дин. — Это сейчас несущественно. Скажи лучше, ты уверен, что Метатрон не солгал? Твоя благодать действительно в этой книге?

— И как ты вообще сумел подойти к нему и не сгореть от возмущения благодати? — добавил Сэм.

— Это… не так уж важно. — Кас отвел взгляд. — И да, Дин, я полностью уверен. Помнишь Рагуэла?

— Ты прочел его разум! — догадался Дин, в то время как Сэм, не посвященный в эту историю, только недоуменно хлопал глазами. — Но… ты же говорил, что Рагуэл единственный, кто может…

— Я сказал не это, — напомнил Кас. — Любой ангел обладает способностью вторгнуться в чужое сознание и увидеть все, что в нем скрыто. Просто… мы этого не делаем. Только если человек сам хочет поделиться, и тогда это проходит безболезненно для него. Если же читать мысли против воли, то это насилие, противное нашей ангельской сути. И мне пришлось пойти на него, потому что другим способом Метатрон никогда не открыл бы то, что мы хотели знать.

«Вряд ли Кастиэль обрадуется, если у его любимого питомца поджарятся мозги, — вспомнил Дин слова Бартоломью. — А именно это и случается с большинством людей после того, как Рагуэл заканчивает с ними».

Ну что же, теперь, по крайней мере, понятно, отчего Метатрон превратился в овощ.

— То есть мне нельзя было его пытать, — нахмуривались, проговорил Дин. — А тебе можно?

— Ты сам сказал: чего бы это ни стоило, — равнодушно пожал плечами Кас.

— Я смог обмануть Рагуэла, — напомнил Дин. — Вдруг Метатрон тоже… Кас, черт возьми! Если этот мудак скормил тебе ложную информацию, а его мозг теперь поджарен, то мы больше никогда не выясним правду!

— Я уверен, — повторил Кастиэль.

— Хорошо, — пробормотал Дин, пытаясь взять себя в руки. — Тогда мы сейчас поедем в Орегон и найдем эту книгу, да? Собирайся, Сэм! Дорога займет чуть больше суток, если сменять друг друга за рулем и не останавливаться по пути.

— Погоди, Дин. — Кастиэль перехватил охотника, уже рванувшего к дверям, за плечо. — Не нужно никуда ехать.

— Но… тебе необходимо твое моджо, приятель, — упрямо проговорил тот. — Да, ты сейчас в порядке. Но это же временно, если только мы не…

Ангел улыбнулся и извлек из внутреннего кармана плаща небольшой сосуд на цепочке, за прозрачным стеклом серебрилась и сверкала благодать.

— Я уже был там и забрал ее, — мягко сообщил Кас.

Дин растерянно захлопал глазами, не в силах отвести взгляда от искрящегося божественным светом флакона в руке Каса.

— Но… как? — заикаясь выдавил из себя он. — Чувак, ты же не хочешь сказать, что успел смотаться в Спрингфилд и обратно за несколько часов? Это больше двух тысяч миль в один конец!

— Крылья! — сообразил Сэм и радостно хлопнул в ладоши. — Кас! Ты можешь летать!