Глава вторая. Драконий рёв (2/2)

- Там точно силы демонические! В Писании сказано, один-в-один, и зверьё одержимое, и ведьмаки наверняка, да и сам Нечистый, Всевышний упаси! – голова сама собой повернулась назад, в сторону покинутого Фаргарда. Сердце заколотилось быстрее, на ум полезли страшные сцены из семинариумных проповедей…

- Писание ваше вспомни, – парировал Митя, не поворачиваясь и с иронией в голосе. – Неужто не говорится там, что Всевышний всемогущ – а значит, сильнее всех демонов вместе взятых? Обратись к нему, и защитишься от козней нечистой силы.

- Но… меня же отлучили! – вконец оторопел фенориец, водя взглядом от неба к земле и обратно.

- Полагаю, Творцу сущее виднее, нежели его земным слугам, – саркастически ответил руландец. – Ты ж не виновен в том, в чём тебя обвиняют?

- Нет… но… – губы Эньена сами собой расплылись в улыбке. Приятель за словом в карман не лез, да и суждениям его, пожалуй, ни один священник не возразил бы.

- Вот и славно. Грешно сомневаться в справедливости Всевышнего, – заключил Митя.

- Пожалуй… – загнанному в угол юноше не оставалось ничего, кроме как согласиться. Он коротко помолился. Товарищ не мешал общению с Творцом, но стоило Эньену закончить – сразу тронулся дальше, переводя разговор на другую тему.

- Вижу, ты лучник. Полагаю, неплохой – поскольку боец неважный. А вот как у тебя с делами чародейскими?

- Эээ… Ну, нас в семинариуме кой-чему учили… – юноша почесал голову, припоминая занятия. – Врать не стану, не вышло из меня заклинателя. Это ж толково получается токмо у избранных, упорством невероятным наделённых. Из лука – да, я лучшим был! – фенориец горделиво вскинул голову, вспоминая былые достижения. – А наговаривать… не моё. Да и надзор за чародеями строже.

По правде говоря, он и не пытался постигать таинств ворожбы из-за повышенного внимания со стороны храмовников. Талантливых боевых чародеев уважали и боялись, они подпадали под десятка три эдиктов Великой Церкви да королевских указов, обязывались на зубок знать Писание и пользоваться искусством наговора – даром Всевышнего – только в полном соответствии со священными текстами.

Оборот волшебных камней, добытых на Сверкающем кряже, контролировала Церковь: ремесленники головой отвечали за их перепродажу, да и аристократ, нарушивший обеты, рисковал утерей всех привилегий. Любой мало-мальски причастный к контрабанде объявлялся еретиком и подлежал сожжению. В общем, Эньен решил, что скорее совершит роковую оплошность, нежели станет настоящим чародеем.

- Ясно, - Митя сбавил шаг и поравнялся с товарищем. Хотя он старался не подавать виду, по лицу скользнула тень разочарования. – Я тоже совсем никакой заклинатель. Могу лишь пользоваться вещицами нашенских мастеров.

Купеческий сын удивился. Он-то воображал, что руландцы, если захотят, горы с места сдвинут. А тут – такая новость. Да и странно, признаться…

- Как же так? Нам магистр Алтон говаривал, что камни волшебные лишь скапливают дар Творца, не Абсолютные чай. Дабы выпустить – всё равно наговор творить надобно.

- Ваши камни, – неожиданно резко поправил Митя. Объяснений не последовало.

Эньен понимал: тема собеседнику неприятна. Но удержаться не мог, ведь тот намекнул на обладание величайшей легендой!

- Они Абсолютные?! Вы овладели секретом Абсолютного камня?! Я и помыслить…

- Вот и не мысли, – снова обрубил руландец. – Блюди наставления своей Церкви.

Митя был прав: священники не жаловали байки об Абсолютном камне, гулявшие в народе. Польку, приятеля Эньена по семинариуму, даже плетью отходили за подобные россказни. Шарлатанов, имевших смелость заявить об обладании легендарным артефактом, пороли прилюдно. А прежде, по слухам, допрашивали пред высокими особами. Однако доселе ни один король или первосвященник не давал повода подозревать, что обладает камнем, превращающим в золото любую субстанцию. Также молва приписывала артефакту управление погодой да ходом светил, и славила как основу эликсира вечной жизни.

Главным же признаком Абсолютного камня, ежели слушать просвещённые доводы, являлось божественное начало. Его не пришлось бы муторно чаровать – одного желания хозяина хватало, чтобы творить невероятные вещи. Где найти или как создать такой артефакт – достоверно не знал никто. Разве что в проповедях напоминали после разоблачения очередного лгуна: Творец дарует легенду лишь исто-святому, чьё сердце чище родниковой воды, а помыслы легче пылинки. Но человек такой и сам свободен от корысти, и других искушать не станет. Подарок небес, стало быть, оставит в тайне.

А тут выходит, в основе вещиц из далёкой Руландии самое меньшее – похожее нечто. Это многое объясняло: богатство, немыслимые способности предметов, да и тягу к нечистым местам, пожалуй. Познав один секрет мироздания, что остаётся, кроме как возжелать их все? В Писании был поучительный сказ на эту тему… Ничем хорошим дело не кончилось.

- Об алхимиках слышал? – голос Мити вторгся в размышления Эньена. Товарищ смягчился, не рубил более фразы и пытался загладить прошлую резкость.

- Нет… – фенориец сказал почти правду. На самом деле, ходили сплетни, и Полька тоже о ком-то таком заикался, однако после наказания держал рот на замке. А у купеческого сына хватало ума, дабы не рисковать стать следующим кандидатом под плётку.

- Прекрасно. Будем держаться от них подальше, – подразнил руландец. На все просьбы рассказать подробнее рекомендовал терпеливо ждать. Мол, наткнёмся, тогда и узнаешь, где да как живут. Но знакомиться не станем. Сейчас же – в Новгард, докупим необходимое для дальнего путешествия. Кстати, чем можно в городе необычным разжиться?

- Наткнёмся, вот и увидишь, – сердито ответил Эньен. – Прояви смирение.

Который раз он покорил себя за несдержанность; к счастью, товарищ не обиделся, приняв колкость как должное. Тайн своих, тем не менее, раскрывать всё равно не стал.

По Чарующему тракту от Фаргарда до Новгарда был световой день пути. Путники, идущие лесом вдоль дороги, управились за сутки с небольшим. Вечер второго дня с момента знакомства встречали на полянке недалеко от деревянного частокола, отделявшего город от леса и предместий. Прислонившись к дереву, Эньен печально смотрел, как торговые ослики да коренастые лошадки неспешно везут хозяев к тёплому очагу постоялого двора. За пять лет он привык почивать с комфортом, вчера взяла своё усталость – но проводить в лесу вторую ночь не хотелось.

Тем не менее, Митя категорически отказался идти в трактир. Вдруг наткнёшься на храмовника, или просто вызовешь подозрения? Здесь он был уверен в особой руландской защите, и аккуратно расставлял по поляне массивные колышки с красными огоньками на них. А под крышей и риск выше, и путей к бегству меньше… Конечно, разумом фенориец соглашался с товарищем, однако всё равно тоскливо провожал взглядом счастливцев под манящую крышу таверны с вывеской «Жареный петух».

Далёкий шум заставил встрепенуться. Мелькнувшая было мысль, что голосит лесной зверь, тут же ушла: рёв не стихал и быстро приближался. Это не могли быть ни раскаты грома, ни треск от грузного тела, проламывающегося сквозь чащу. Нет, единственное, что приходило на ум: протяжный, утробный звук издаёт живое существо. Но – убереги, Всевышний! – какое же оно тогда здоровое!

- Пригнись и прячься! Живо! – заорал Митя, взволнованный не меньше товарища. Он бросил последний колышек, кинулся к походным мешкам, изо всех сил швырнул их в ближайший кустарник. Следом прыгнул сам, закрыв лицо руками и вломившись в самую гущу веток. Фенориец поспешно последовал примеру: рухнул на землю и перекатился в заросли папоротника, затаившись меж листьев. Глаз оказался как раз напротив узкой щёлочки в зелёных опахалах, давая возможность различить кусок темнеющего неба.

В то же мгновение рёв стал настолько громким, что пришлось затыкать уши. Над поляной промелькнуло чьё-то огромное тело, несущееся по воздуху с невообразимой скоростью над самыми верхушками деревьев. Те заходили ходуном, сбрасывая вниз шишки да листья. Всё произошло настолько быстро, что взгляд не успел различить очертаний твари. Однако воображение мигом нарисовало толстое, раздувшееся чешуйчатое пузо, исполинские перепончатые крылья и зубастую морду с пылающими огнём глазами.

- Дракон! – изо всех сил завопил испуганный Эньен, только рёв стал стихать. – Демон! Демон в обличии дракона! Сохрани нас Творец! Это – дракон! Дракон!

Нет, купеческий сын был не робкого десятка. Но душа храбрейшего воителя уйдёт в пятки, стоит лишь представить монстра. А тут – реальное воплощение над головой, живая картина, сошедшая со страниц Писания! И снова, как с алхимиками, юноша припомнил байки о змееподобных посланниках тьмы, которых краем глаза видели тот тут, то там дальние родственники сплетников. Раньше казалось, сказки придумывают охочие до посетителей трактирщики, но сейчас…

- Дракон! Точно, дракон! – упрямо повторял Эньен, дрожа всем телом в кустах. Он очнулся от шока, только когда ладонь Мити сжалась на запястье и потянула вверх.

- Дракон, – спокойно подтвердил тот. – Только зачем орать об этом на весь лес?

Фенориец встал на ноги, глубоко вдохнул, шумно выдохнул и уставился на товарища. О потрясении, пережитом руландцем, напоминали только царапины на руках да отломленные веточки, зацепившиеся за одежду. В остальном спутник словно и не прятался от опасности – а ведь именно он предупредил о крылатой угрозе. Те не менее, Митя был настолько спокоен, словно видит дракона не в первый раз и вообще регулярно устраивает на чудовищ охоту.

- Летит к Срединным горам, нас не заметил. Да и не тронет никого, – продолжал приятель подобно следопыту, читающему звериный след. – Хотя… – он вдруг почесал пальцем подбородок, словно размышляя о чём-то. – Опрометчиво летать столь близко от города… Неспроста это, ох, неспроста… Хорошо, что мы спрятались.

- Эй, это же дракон! – горячо возразил Эньен, потрясённый откровениями спутника не меньше, нежели появлением монстра. – Демон, порождение тьмы, посланное сеять панику среди сынов Всевышнего да совращать их с пути истинного! Такая тварь в Хорсте пару веков назад, – он всё распалялся, вспоминая знаменитую историю, – девственниц пожирала! Сотню витязей огнём из пасти спалила! Лишь исто-святому Горгу одному удалось молитвой смирить чудище, да мечом заговорённым голову твари отсечь!

Руландец тихонько засмеялся, и продолжал веселиться всё время, пока юноша в красках расписывал, как погиб от заговора старый король, как Нечистый наслал на священный город монстра, как на клич собрались лучшие воины со всех верующих земель… И как, наконец, спрятанный сын монарха с помощью первосвященника, лично зачаровавшего клинок, убил дракона, тем самым подтвердив право на престол, и был наречён Горгом Драконоборцем. Признаться, легенда о чудище Хорста нравилась купеческому сыну особо, сценки из неё порой разыгрывали в семинариуме. Правда, он тогда изображал монстра…

- Красивое сказание! – похвалил Митя, когда фенориец замолчал, утомившись. – Не спорю, Церкви виднее: пусть тогда демон и правда драконье обличие принял. Только этот дракон с тёмными силами не связан, уж поверь.

- Но… но… – Эньен, передохнув, заспорил с новыми силами. – Не примечали ж чудищ до того… ну, как Врата открыли! И баек с того времени больше стало, точно говорю!

- Не примечали? – переспросил товарищ, скептически улыбнувшись. – Может быть. Но слышали – наверняка. Неужто до вас из Грозового дола молва не доходила?

И Эньен припомнил: да, были россказни. Мысли тогда всецело занимал отец, отправившийся с чужеземцами, вот и не обратил внимания на истории про дракона, что якобы пролетал над лесом недалеко от рубежной цитадели. Стало быть, истину говорили: такую же тварь приметили. Хвала Всевышнему, до Мрачного не добралась! Правда, откуда Митя-то знает?

- Слышал, пока сведения собирал, – пояснил компаньон. – До сих пор помнят.

- Твоя правда, – вынужденно согласился фенориец, поразмыслив. – Но коли так… Что же это за существа?

Митя натянуто улыбнулся и развёл руками.

- Я мало могу сказать. Ни на кого ещё не напали. Обычно сторонятся поселений – вполне разумно. Вообще, они умнее, нежели ты думаешь. Зоркостью не обделены, хоть и быстро летают. Не спрячься мы, дракон вполне мог бы заметить. В общем, если осторожничать, не связываться с ними – угрозы никакой.

Руландец круто развернулся и направился к кусту – доставать мешки с едой да снаряжением. Слова противоречили самим себе, у юноши зародилось подозрение.

- Митя! – требовательно окрикнул он, притопнув ногой об землю. – Ты что-то скрываешь! Драконы водятся на твоей родине?

- Да, – товарищ не стал отпираться, однако даже не обернулся. – Но могу сказать только это. Они – не демоны, нам от них лучше прятаться. Всё просто.

На этом разговор прекратился. Митя вытащил мешки, закончил прерванную установку защиты и полез за ужином. Эньен, который днём помогал готовить обед, на этот раз подчёркнуто вернулся к дереву на наблюдательный пост. Он сердился на спутника за недоверие, мучился подозрениями. Почему руландец, сам падкий до знаний, столь грубо захлопывает дверь перед самым носом?

У постоялого двора суетились люди, тыча пальцами в сторону леса. Без сомнения, они также слышали, а то и видели, дракона. Невесть откуда взявшийся храмовник пытался затолкнуть простолюдинов назад, грозя им гневом Великой Церкви и боевым молотом. Второй аргумент действовал лучше: купцы нехотя брели к дверям трактира. Наверняка воин Творца сочинил какое-то объяснение явлению монстра, но юношу его придумки не интересовали. В последние дни доверие храмовникам, выпестованное годами, пошатнулось.

За ужином, несмотря на обиду, фенориец поинтересоваться у приятеля религией руландцев. Он ожидал услышать что угодно, от поклонения идолам до тёмных ритуалов, но ответ, тем не менее, поразил:

- Кто как, – коротко сказал Митя. – Мне достаточно убеждения, что всё имеет причину. Едва ли за столь стройное мироздание отвечает сонмище богов. Высший разум един.

- И всё? – купеческий сын рот разинул от удивления: его поражало и отсутствие единой веры, и удивительная краткость воззрений товарища.

- А чего тебе ещё надо? Имя? Думаешь, Ему есть дело, как мы Его называем?

- Ну… – Эньен совсем растерялся, сам не понимая, чего же не хватает.

- Вот именно. Остальное – детали, – заключил руландец, пережёвывая кусок сушёного яблока.

После ужина Митя объявил, что ему нужно серьёзно подумать, попросил не беспокоить. Фенориец оказался предоставлен самому себе. Он понаблюдал, как товарищ располагается под деревом и устремляет полузакрытые глаза к звёздному небу; послушал тихое бормотание на неизвестном языке, коим сопровождались размышления; затем немного поупражнялся с мечом и, наконец, лёг спать.

Сегодня заснуть долго не удавалось, и даже не из-за жёсткой постели. Просто на ум упорно лезло гадание о драконах с алхимиками и прочих тайнах. Будущее казалось туманным, но удивительное дело: туман не пугал, а скорее манил к себе. В состоянии дрёмы юноше чудились меж деревьев загадочные силуэты; рядом таились крылатые монстры, действительно не представлявшие опасности. В конце концов, Эньен поймал одного, забрался верхом – и устремился ввысь. Они взлетели к самым облакам, но дракон не останавливался, а увлекал всадника всё выше, и выше, и выше… Так постепенно купеческий сын заснул окончательно. В этот раз он не увидел никаких кошмаров.