Сады (2/2)
– Видишь столбы? – Титан поднял над водой руку и указал Питеру за спину. Подождав, пока тот развернётся, он продолжил: – Днём я поставил там сеть. В ней — наш ужин.
Рыбу готовили прямо на берегу, на костре. Жареная с дымком и сваренная с овощами, она показалась оголодавшему Питеру самой вкусной едой в его жизни.
***
Стоило натруженному за день телу коснуться горизонтальной поверхности, как Питер отключился. Спал он крепко, без снов, и даже храп перевернувшегося на спину титана ему не мешал.
Разбудил Питера прыгнувший на лицо сквозь дыру в крыше тёплый луч высоко стоящей в небе звезды. Лениво отмахнувшись, Паркер лёг на другой бок, желая и дальше наслаждаться сладкой дрёмой, как вдруг заметил какое-то шевеление. Моментально проснувшись, он распахнул глаза. У противоположной стены, повесив на крючок небольшое зеркало, брился Танос.
– Тебе тоже не помешало бы, — почувствовав или, скорее всего, увидев в отражении, что за ним наблюдают, титан обратился к Паркеру.
Рука Питера машинально ощупала колючий подбородок: жидкая бородка только недавно начала пробиваться сквозь подростковый пух, радуя самого Паркера и вызывая снисходительную, но гордую улыбку у Мэй. Подумав, что раз даже искалеченный, живущий отшельником Танос продолжает следить за собой, Питер решил, что тоже обязан держать марку, но, лучше рассмотрев поблёскивающую в руках титана клинковую бритву, тут же передумал:
– Я никогда не брился такой.
Танос обернулся и, до странного тепло улыбаясь, зазывно махнул рукой:
– Не дрейфь. Я научу…
Потекли недели. Танос налаживал быт, и Питер, хотел он того или нет, ему в этом помогал. Отказ не принимался — титан не ленился раз за разом возвращать мальчишку на место, вкладывать в руки брошенные инструменты и стоять над душой, вынуждая работать. Упрямства Таносу было не занимать. Как и выдержки. Иногда Питер думал, что, будь титан чуть вспыльчивее, все его бунтарства не сошли бы ему с рук.
Каждый день в Садах проходил по одному сценарию: Танос что-то делал — показывал, рассказывал — затем наступала очередь Питера повторять, Танос наблюдал — контролировал, корректировал — затем работали вместе, плечом к плечу. К вечеру Питер валился с ног, а с утра всё начиналось сначала. Говорили мало и только по делу. Завязывал разговор всегда Танос. А Питер никак не мог набраться смелости, улучить подходящий момент, чтобы задать единственный, главный, вопрос — «почему я здесь?».
В работе Питер забывал, где и с кем находится, переставал чувствовать тревогу, но эти моменты не длились долго, и затем, когда эйфория от успешно выполненной задачи спадала, он корил себя за то, что не испытывает к Таносу должной ненависти, не думает о мистере Старке и Мэй, о друзьях… не пытается сбежать не только с планеты, но и из-под тёплого крыла безумного — в этом Питер больше не сомневался — титана.
Танос учил Паркера ставить силки и сети. Показывал, как убивать и разделывать дичь. Но если рыба, глядя на Питера пустыми глазами, просто засыпала и не вызывала мук совести, то со зверем всё проходило намного сложнее. Питер не мог заставить себя отнять чужую жизнь и был благодарен Таносу за то, что тот не стал настаивать, когда в очередной раз, глотая крупные слёзы злобы и жалости, он выбросил нож, так и не сумев перерезать трепыхающейся в капкане птице горло…
***
Весь день накрапывал дождь, и к вечеру разыгралась гроза. Уставшая от зноя природа жадно впитывала агрессивные ласки холодного ливня, и наблюдающему за бурей с крыльца Питеру казалось, что тот теперь никогда не закончится. Закрыв дверь, Паркер прошёл к очагу…
Отремонтированная несколько дней назад крыша надёжно укрывала от разъярённых капель, а залатанные стены и возведённые перегородки не давали ворваться в хижину порывам буйного ветра. Из-за затянувших всё небо, напитанных влагой чёрных туч стемнело рано. Настроение было нерабочим, скулы уже сводило от нескончаемых зевков, и, решив не тратить свечи, после ужина сразу легли спать. Но сон не приходил.
– Ты похож на неё, Питер.
Паркер вздрогнул и прислушался. После нескольких безмолвных часов слова Таноса звучали особенно жутко. Если бы не уверенность Питера в стабильности собственной психики, он наверняка бы решил, что ему послышалось — настолько тоскливым был обычно уверенный голос титана.
Питер провёл с Таносом достаточно времени, чтобы сразу понять, с кем именно тот сравнил его. Гамора. Приёмная дочь титана, чью жизнь он положил на алтарь общего блага, блага целой Вселенной… блага, о котором порой начинал говорить, но отчего-то замолкал.
– Она боялась грозы. Шум стихии напоминал ей день нашей встречи… Я брал их сюда. Её и Небулу… – Голос — тихий, но заглушающий даже громовые раскаты, — зазвучал вновь.
О Небуле Питер почти ничего не знал, только внешность и то, что она также была приёмной дочерью Таноса, но расспросить титана не решился. Питер чувствовал, ему не ответят: Танос обращался к нему, но говорил не с ним…
– Это были светлые дни. Я учил моих крошек тому же, чему учу сейчас тебя. У Небулы плохо получалось, да я и не требовал: она была тогда слишком мала, но Гамора, – Танос вздохнул. Питер слышал: он улыбается. – Гамора схватывала всё на лету… Такие изящные, но прочные узлы: её силки всегда приносили дичь…
По спине Питера побежали мурашки. Тонкое одеяло не спасало от пришедшей вместе с грозой прохлады, однако дело было вовсе не в ней. Танос долго молчал, и Питер решил, что время откровений закончилось. Вслушиваясь в шум дождя и свист ветра, он наконец задремал. Перед глазами замелькали картинки…
Две незнакомых девчонки тащили Питера за руки в обманчиво бархатистую траву, и ему никак не удавалось их остановить. Сестёр гнал вперёд страх, и Питер невольно заражался им. Вскоре уже он тянул за собой не успевающих, падающих и замирающих на месте детей. Они бежали от кого-то. Кого-то невидимого, чей низкий голос тревожной тенью накрывал поле. Внезапно трава закончилась, но на месте озера оказался обрыв. Берег стал обваливаться, и все трое рухнули вниз. Питер дёрнулся и проснулся.
– …она любила прятаться в траве. Высокой, зелёной — цвета её кожи…
Часто дыша, Питер стёр с лица выступившую испарину и вслушался в слова Таноса, чей голос и преследовал его во сне.
– Я мог часами её искать и не находить, так хорошо она пряталась. А выдавала её Небула. Она ни на шаг не отходила от сестры. Гамора так смешно злилась на неё за это. – Танос расхохотался и затем ещё долго смеялся одному ему известным мыслям…
***
Питер проснулся поздно, но, даже выспавшись впервые за долгое время, чувствовал себя совершенно разбитым. Дождь прекратился ещё до рассвета, снова светило солнце, и за окном щебетали довольные свежестью птицы. Повернув голову, Питер увидел Таноса. Тот сидел к нему лицом и рассматривал лежащую на коленях руку в перчатке. Услышав шорох, Танос поднял воспалённые глаза и, встретившись с Питером взглядом, заговорил:
– Я хочу попытаться вернуть её. Для них, – он указал на камни, – нет ничего невозможного. Ведь так? – Танос улыбнулся. От мелькнувшего в его глазах нездорового блеска Питер похолодел.
Танос встал и, почти не хромая, вышел. Какое-то время Питер продолжал лежать, затем, ведомый предчувствием, вскочил и бросился к выходу — ударная волна отшвырнула его назад…
Придя в себя, Питер зашёлся в кашле от не успевшей осесть пыли. На зубах скрипел песок, в ушах звенело, болел ушибленный бок. Привалившись спиной к опрокинутому столу, Питер сел. Тут же закружилась голова. Прощупав вроде бы целые рёбра и дождавшись, когда хижина перестанет вращаться, Питер поднялся. Вокруг было тихо.
Пошатываясь, он медленно подошёл к проёму и замер. В нескольких десятках метров от дома на выжженной потоком энергии земле лежал титан.
– Танос?..
Тело будто пронзило ударом тока, сердце прыгнуло к горлу и заколотилось в висках. Паркер попятился, споткнулся о сбитые со стены инструменты, упал, быстро поднялся и забился в угол. Впившись глазами в проход, он начал ждать.
Питер просидел так больше часа. Несколько раз ему мерещились тяжёлые шаги, переходящие в скрип половиц, но Танос не появлялся. Питер жмурился, наваждение рассеивалось, и он снова вгрызался взглядом в проход.
В голове кишели до тошноты страшные мысли.
Танос, безумный — безумнее, чем на Титане, — был на этой планете единственным, помимо самого Паркера, разумным существом. Он заботился о Питере, напоминавшем ему убитую дочь. Ему нравилось наставлять мальчишку, Паркер чувствовал это и принимал с благодарностью. С каждым днём он всё больше понимал, насколько мало знает и умеет. Но сейчас куда больше смерти его пугало абсолютное одиночество. За несколько месяцев Танос научил Питера заботиться о себе, и теперь тот был уверен, что не пропадёт. Но какой в этом смысл, если он останется совсем один? По щекам катились горячие слёзы. Питер не помнил, когда они побежали, но не пытался их остановить…
Выйти наружу, туда, где лежал мёртвый титан, было страшно. Подтянув к груди дрожащие колени, Питер представлял, как ему придётся хоронить Таноса, чьё тело, стираемое с лица Вселенной неумолимым течением времени, однажды начнёт разлагаться. Питера затрясло. Почему всё это происходит именно с ним?! Разрыдавшись, он повалился на постель.
Истерика закончилась внезапно, будто её кто-то выключил. Чутьё. Взглянув на проход, Питер неуверенно поднялся и, шмыгая носом, на подкашивающихся ногах вышел на улицу. Зажмурившись ещё под крышей якобы от яркого света, а не потому, что боится увидеть, Питер сошёл с крыльца. Усилием воли открыв глаза, он с облегчением выдохнул. Танос уже не лежал — сидел. Сорвавшись с места, Питер быстро направился к титану. Несколько раз он останавливался, в нерешительности переступал с ноги на ногу, затем снова начинал идти… Ему казалось, что прошла вечность, прежде чем он добрался до Таноса.
Титан был изувечен гораздо сильнее, чем в день их встречи, и, словно заворожённый, рассматривал пустую перчатку.
– Танос, ты как? Где камни? – Питер впервые обратился к титану напрямую.
– Уничтожил. Они не вернули её. От них нет проку… Помоги, – Танос протянул Питеру здоровую руку.
И Паркер помог Таносу подняться, а затем довёл его до хижины. Титан всем своим немалым весом давил на плечо, и, если бы не более прочный скелет и возросшая сила Питера, наверняка переломил бы ему позвоночник.
Этой ночью на полу спал Питер…
***
– Танос, силки пока пустые, я позже ещё схожу… Мистер Старк? – Питер выронил с грохотом упавшие на пол рыболовные снасти и бросился к Тони. – Мистер Старк! Я знал, что вы живы, что вы придёте за мной! Я верил!..
Питер повис на Тони, что-то бормотал, смеялся и плакал. Никто не ожидал найти здесь без вести пропавшего более четырёх месяцев назад пацана. Даже Старк, который, будто почувствовав что-то, решил отправиться с командой, не взирая на уговоры друзей и Пеппер.
Внезапно наступила тишина. Питер отстранился от застывшего в потрясении Старка и, обогнув его, подошёл к обезглавленному трупу. Ноги подкосились, и Питер рухнул на колени рядом с Таносом. Положив ладонь на широкую грудь, он ощутил тепло, ещё не успевшее покинуть большое тело…
Со второго щелчка прошёл месяц. На этот раз Танос восстанавливался значительно хуже. Сгоревшая почти до костей левая половина тела болела, и, хотя титан старался не показывать страданий, Паркер видел, с каким трудом ему даются любые движения. Питер был благодарен Таносу за то, что, несмотря на нечеловеческую боль, тот сразу встал на ноги — ухаживать за лежачим титаном было бы в разы хуже, чем копать ему могилу… Питеру временно пришлось взять на себя большинство обязанностей. И сейчас, на обратном пути зайдя в рощу, он вернулся со ставшего таким родным озера.
– Пит… – Тони наклонился к паучку и осторожно поднял его. – Всё хорошо, малец. Ты в безопасности. Я рядом, мы все рядом… – шептал Старк, пытаясь увести Паркера от тела, но тот словно врос в доски и не реагировал на уговоры.
– Вы Небула? – Питер резко обернулся к стоящей в тени дочери титана.
– Он говорил обо мне?
– Да. Много. О вас и о Гаморе. Он сожалел… Вы поможете мне похоронить вашего отца?
– Питер… – Старк обернулся к застывшей за их спинами команде, ища поддержки, но та лишь непонимающе смотрела в ответ. Происходящее не укладывалось у Тони в голове. – Питер, пойдём, не надо…
Паркер вежливо, но жёстко убрал с плеча руку наставника, о встрече с которым мечтал всё время, что жил здесь, и снова обратился к Небуле:
– Поможете?!
– Да.
Мстителям пришлось задержаться на 0269-S чуточку дольше…