Эпилог (2/2)

Невзирая на психологический ад, который давил на всех игроков без исключения могильной плитой, они успели даже повеселиться, что получалось у них лучше всего, и наверняка позабавили остальных своим обезьяньим поведением. Нам-гю воспользовался отсутствием Сэ-ми, которая по каким-то причинам застряла в туалете, и запрыгнул на ярус выше, чтобы позанимать Мин-су тупыми вопросами и не дать расслабиться. Он ощутимо сбавил градус по сравнению с прошлыми выпадами и по сути спрашивал его о жизни, но бедолага автоматически поежился, боясь поднять на него глаза, и отвечал неохотно, боязливо, с запинками.

Их торжественную идиллию в один момент прервал Танос. Он молча подошел, качаясь под биты в своей голове, припарковался у Нам-гю между ног, схватил под коленки и потянул, сажая себе на спину. Любые вздохи удивления и попытки что-либо сказать ему вопреки он игнорировал, напевая мотивы собственных песен, так что в конечном итоге Нам-гю пришлось расслабиться и получать удовольствие. Руками, тщательно скрытыми под кофтой, он обхватил чужую шею, и Су-бонг принялся возить его по всему залу, намеренно раскачиваясь из стороны в сторону.

Они классно оторвались перед массовой бойней: пели во весь голос и хохотали, не приняв ни одной таблетки. Как будто намеревались доказать самой смерти, что она не властна над ними и никогда не заставит трепетать перед ней, стоя на коленях и вымаливая последний шанс.

*

На завтрак подавали сэндвичи с яйцом, ветчиной и сыром — так и зачесаться недалеко. Сделали бы хоть разок шведский стол или худо-бедно меню с заказом: как последний ужин для смертников. Неудивительно, что у Таноса опять скисло лицо, когда ему всучили в руки лоток с бутербродами, булку и йогурт. Кажется, с клубничным наполнителем. Нам-гю с присущим терпением дождался своего череда, поблагодарил сотрудника за выданный ланч и побежал скорее за Су-бонгом, выслушивать его недовольства:

— Херову кучу денег вложили, а вместо еды полный bullshit<span class="footnote" id="fn_39179788_3"></span>, — ворчал он, однако вид у него был совсем не брутальным, скорее мрачным и уставшим, и эта резкая перемена настроения не могла не бросаться в глаза.

— Как думаешь, а на нас много поставили?

Что-то в его вопросе заставило Таноса повести бровью и улыбнуться, хотя он всеми силами эту улыбку подавлял.

— Ага, вроде того.

Нам-гю насторожил его ответ, однако он не нашел веских оснований приставать к нему дальше, тем более что сберег в загашнике более веский повод для болтовни:

— Эй, Танос, — завел он шарманку, закатившись к нему на кровать с ногами и усевшись напротив. — Танос.

Время перетереть о чем-то сокровенном было отличное, лучше не придумать: Сэ-ми с коротышкой свалили аж за два ряда и сидели на ступеньках с какими-то левыми ребятами, так что они остались тут вдвоем.

— А ты откуда знал, что к нам не зайдут? — досказал Нам-гю, как только Су-бонг поднял на него глаза.

Обычно в такое время суток он пребывал уже под кайфом, поэтому рассчитывать на адекватный диалог было бесполезно и оставалось идти по пути наименьшего сопротивления: выпрашивать таблетки, чтобы забыться вместе с ним. Однако сегодня он даже ел на трезвую голову, а как только посмотрел на Нам-гю, то перестал слушать и внезапно сказал ему наперекор:

— Мы должны отсюда выйти, — и, бросив завтрак, вцепился рукой ему в плечо. — Любой ценой.

На четвертый день ехала крыша, а эмоциональные качели в голове слетали с тормозов. Это было видно в целом по всем, и каждый здесь сходил с ума по-своему. Нам-гю сам чуть не словил паничку в туалете, на том самом месте, где ночью стонал любимое имя: дерьмово, когда терять человеку больше нечего, однако еще дерьмовее, когда есть.

Он подслушал, что говорили другие, и самым логичным из рассуждений на тему грядущей игры ему показалась версия с командами. Только вот биться они будут не каждый за себя, а друг против друга, и судьба проигравших незавидна. Однако оно все-таки звучало лучше индивидуального испытания, ведь вместе не так жутко принимать любой исход.

Лишь бы не выпало играть против команды с двумя морпехами — вот тогда им точно пиздец. Остальных еще можно как-то вывезти.

Правда, был и другой способ сократить число игроков ровно вполовину. Про него зарекнулся участник 456, добавив, насколько это было бы жестоко — у Нам-гю аж сердце встало в горле, и он с трудом заставил себя выкинуть подобный сценарий из головы, пока он не извел его с концами.

— Еще одна игра, и все на этом, — наскоро произнес Танос и встряхнул Нам-гю так, словно пытался ободрить его, хотя разговаривал больше с самим собой.

— Да, — уверенно закивал тот и снял с себя его руку, но лишь за тем, чтобы взять ее своей и согреть: впервые ладони Таноса были холоднее его собственных.

Нам-гю не мог знать, что творилось у него в голове: крылись ли за отрешенным взглядом сожаление, вина или шальная, как пуля из автомата, мысль о том, что надо было уходить вчера, однако что бы там ни происходило, это было по-человечески. Как и гласили правила, игра уровняла всех под одну гребенку, гребенку беспросветного отчаяния и борьбы, где цена за победу измерялась не деньгами, а мертвыми душами.

— So… О чем ты там меня спрашивал? — опомнился Су-бонг.

Он мотнул головой и осторожно выпутал руку, как будто эти теплые прикосновения были не нужны ему позарез. Но он четко дал понять границы сентиментальности, которые не мог позволить себе нарушить. Как минимум до тех пор, пока они не выберутся из этого проклятого места.

Нам-гю нахмурился, вспоминая, чего хотел, а когда вспомнил, то повторил, беспокойно трогая волосы:

— Ты вчера так уверено сказал, типа… что к нам не зайдут, и точка, — косая ухмылка подчеркнула нервозность, хотя он сам до конца не понимал, что именно казалось ему подозрительным. Стало быть, его подсознание весьма недурно работало в отсутствии наркоты.

— Why do you care about it, bro<span class="footnote" id="fn_39179788_4"></span>? Да я был ваще без понятия, — Танос пожал плечами и махнул рукой для большей убедительности. Без особого аппетита он откусил сэндвич и наивно решил, что тема закрыта, однако на него продолжили внимательно смотреть.

Нам-гю слишком хорошо изучил его тон, и конкретно этот отослал его на пару дней назад, когда Су-бонг попытался скрыть наличие в кресте таблеток. Что-то ему уже не нравилась вся ситуация, и в животе как-то начало крутить, однако его немой укор себя оправдал:

— Лады, душнила, но ты меня реально бля напрягаешь, — уступил Танос с жутко недовольной миной. Очевидно, ему не нравилось, когда его ловили на вранье, потому как он считал свои актерские навыки превосходными. С тяжелым вздохом он наклонился вперед, дабы его было слышно, и добавил шепотом: — Зуб даю, никто не заметил, что у них там камера висит, замаскированная под пожарку. Будь что вчера не так, прибежали бы за нами, как милые. Значит, всех все устраивало.

— Камера? — переспросил Нам-гю, хотя проблем с ушами не имел.

— Глухой?

— Нет, — резкий, напряженный выдох. — Не глухой.

У него вся кровь от лица отхлынула, руки задрожали; он сидел белый, как полотно, и взгляд его на мгновение опустел: он думал, что ничего более незаконного здесь не увидит, но ошибся. Хотя не стоило удивляться аморальности спонсоров всего этого балагана: важные тузы готовы были отдать любые суммы, лишь бы посмотреть на самую отборную грязь, и вот так удача — вчера им устроили целое представление.

Нам-гю прикрыл глаза, тщетно себя успокаивая, а когда открыл снова, то они налились кровью. Однако едва ли это хоть каплю волновало Су-бонга:

— Просто так ее не высмотреть, but no one can fool Legend Thanos<span class="footnote" id="fn_39179788_5"></span>, у меня у самого такие в гримерке, — пояснил он самым обыденным голосом и посмел даже улыбнуться, после чего спокойно вернулся к завтраку.

Он обо всем знал, и если сам он стоял по большей части лицом к стене, припадая губами к чужой шее, то вот перекошенное в экстазе ебало игрока 124 наверняка запечатлелось в самом отборном качестве — Нам-гю вспомнил, как рефлекторно цеплял туманным взглядом «сигнализацию».

Прошлого было не изменить, и, признаться честно, он не хотел этого, но одна только идея о включенной камере злила его вплоть до зуда в кулаках. Кому-то крупно повезло, что к сэндвичам не давали столовые приборы.

Аппетита не было. По крайней мере в данный момент, пока его разрывало тихое бешенство и ему пришлось спрятать за спину руки от греха подальше. Он якобы невинно потупил взор, втянул губы и молчаливо выжидал, когда Танос, наконец, дожрет сраную еду, но он как будто специально не торопился этого делать. А в качестве приятного бонуса решил накинуть дерьма на вентилятор:

— А че с лицом-то, Нам-су? — спросил он, облизывая палец, на который вытекла горчица. А потом этим же пальцем указал на него и заржал: — У тебя глаз дергается…

Нездоровая ухмылка во весь рот зажглась на лице Нам-гю, и он медленно, не привлекая внимание, потянулся рукой за подушкой, которая валялась у него за спиной.