Часть 1 (1/2)

***

Тэхён открывает глаза от звука будильника в шесть пятнадцать. Он встаёт с кровати, потягиваясь, и накидывает на себя халат, запахивая его резким движением. Кофемашина громко трещит, когда Ким ставит программу на «американо», скрываясь после в душе. Когда он появляется на кухне повторно, на нём серый костюм-тройка в крупную клетку и галстук, завязанный идеально. Волосы уложены в небрежную прическу, а у входной двери ждут ботинки, начищенные до блеска. Он проглатывает кофе и овсянку, заваренную в микроволновке, и выходит из квартиры ровно через час, спускаясь в подземный паркинг. Тэхёну двадцать шесть, он project manager <span class="footnote" id="fn_38567481_0"></span> в отделе маркетинга в крупном холдинге.

Тэхёну двадцать шесть, и он немного сноб и зазнавшийся засранец, но его мало волнует чужое мнение, особенно когда он садится в свой мерседес представительского класса, выезжая на дорогу под тихое бормотание новостей по радио.

Лифт набивается людьми, как банка дешёвых консервов. Ким давит дежурную улыбку, кивая генеральному директору, одновременно пытаясь протиснуться в самый угол без лишних нежелательных контактов, что даётся с трудом — какого чёрта сегодня была такая давка, он не имел никакого понятия. Наконец-то почти достигнув цели, Тэхён мажет безразличным взглядом по заспанным лицам вокруг и почти вздрагивает, натыкаясь на один определённо бодрый: прямо перед ним, беспечно ухмыляясь, стоял стажер из айти-отдела, Чон Чонгук. Мешковатые джинсы, оверсайз худи чёрного цвета, натянутый на голову огромный капюшон толстовки, колечко пирсинга в губе справа — он всегда выглядел, как какой-нибудь грёбаный школьник, а не сотрудник фирмы, капитал которой составлял миллионы долларов.

Ким отворачивается, разворачиваясь к нему спиной, сжав губы в подобии улыбки. Им обоим было нужно на один этаж (хоть компания и занимала несколько) — тридцать второй, на минуточку — и только поэтому он вообще знал, кто это такой — Хосок был слишком болтлив, с чего-то решив, что ему будет интересно узнать, что за новое лицо появилось у них в офисе.

Тэхёну не было интересно. Тэхён не интересовался малолетними пацанами в реперских шмотках, ещё не окончившими университет. Тэхён любил шик и лоск, и его ботинки наверняка стоили дороже, чем всё тряпьё этого Чон Чонгука вместе взятое.

На пятом этаже лифт набивается людьми ещё — серьёзно, что сегодня происходит? — Кима оттесняют достаточно грубо, вынуждая сделать три шага назад. Его кофе из Старбакса в бумажном стаканчике опасно плескается под неплотно закрытой крышкой, когда он упирается в чью-то грудь спиной.

Он прекрасно знает, в чью.

Над ухом раздаётся смешок, и Тэхён чувствует, как к его бёдрам отчётливо прижимаются чужие.

— Извини, Ким, здесь так тесно, — сопляк хмыкает ему куда-то в шею, толкаясь бёдрами ещё раз, определённо точно имитируя характерные движения. Тэхён не знает, почему считает того сопляком, разница в их возрасте, в общем-то, не велика, но он не может считать никем другим этого несносного пацана. — Как твоё утро?

— Прекрасно, Чон, — Ким сжимает стакан с кофе сильнее. На пятнадцатом этаже выходит много людей, и на секунду он вздыхает с облегчением, но на их место набивается ещё больше, бесцеремонно зажимая его вокруг: ему приходится сделать ещё один крохотный шажок назад, впечатываясь в Чонгука плотно. — Просто чудесно.

Наверняка, когда он выйдет из этого грёбаного лифта, его костюм будет похож на дерьмо, мятый во всех возможных местах. Парень за его спиной шевелится, покачиваясь на пальчиках, и прижимается ближе, делая бёдрами новый недвусмысленный толчок — Тэхёну не пять лет, чтобы не понять, что происходит.

— Какого чёрта ты творишь, — шипит он, понижая голос до минимума. На лице при этом всё также оставалась восковая маска безразличия.

— О чём ты? — Чонгук опять хмыкает, и его бёдра двигаются снова. Тэхён ощущает, как капля пота медленно стекает по его виску куда-то вниз, на шею. — Ты сам вжался в меня, Ким. Я просто пытаюсь стоять.

— Сделаешь так ещё раз, и я вылью кофе тебе на голову, Чон. Ты знаешь, что я могу это сделать.

— Люблю капучино, — губы пацана легко касаются волос: рой мурашек пробегает по загривку взбешённого Кима. — И ты знаешь, что мне на это плевать.

Двадцать девятый этаж кажется благословением. Тэхён следит за цифрами, сменяющимися на табло, абсолютно игнорируя тот факт, что всё его тело горит огнём. Он делает глоток кофе, невозмутимо смотря на затылок мужчины, стоящего перед ним. Когда лифт останавливается на тридцать втором, Тэхён выдыхает с облегчением, на секунду потеряв свою маску безразличия.

— Спасибо за приятную компанию, большой босс, — пацан сзади него наконец-то отстраняется, расталкивая людей перед собой локтями, чтобы выйти. — У тебя чертовски аппетитная задница, Ким. Это был лучший завтрак, который мог бы у меня быть.

Тэхён не интересовался малолетними пацанами в реперских шмотках, ещё не окончившими университет. Тэхён любил шик и лоск, и его ботинки наверняка стоили дороже, чем всё тряпьё этого Чон Чонгука вместе взятое.

Тэхён не интересовался, но как-то так получилось, что месяц назад, на спонтанной пятничной попойке после рабочего дня (снова Хосок, мать его!), один малолетний пацан в реперских шмотках, ещё не окончивший университет, поимел его в туалете не самого презентабельного караоке-бара, в котором они напивались двумя отделами.

Проблема состояла в том, что ему это понравилось. Пожалуй, ему понравилось это слишком сильно — Ким помнил, как тяжело дышал в чужую ладонь, задыхаясь в оргазме, и как дрожали его ноги, когда он садился в такси, пряча горящее лицо в вороте помявшегося пиджака.

Какая-то девушка наступает ему на ногу, когда он почти выходит из лифта, и его идеальный костюм действительно выглядит как дерьмо, когда он смотрит на себя в зеркало в вестибюле офиса.

Это было не самое удачное утро.

***

Игнорировать существование Чон Чонгука было не сложно. Они не слишком часто пересекались — стажировка предполагала достаточно свободное посещение и урезанные часы работы, поэтому они сталкивались редко.

Но сталкивались.

Как столкнулись сейчас в холле — Тэхён шёл с обеденного перерыва в компании очередного стакана из Старбакса со сладкой жижей, именуемой кофе, а Чонгук, видимо, и вовсе только пришёл, судя по запыхавшемуся виду — он часто опаздывал, и нет, Тэхён не следил за ним, для этого всё так же существовал Хосок.

— Привет, — Чон смотрит на него из-под капюшона очередного безразмерного худи, сегодня красного. Тэхён знает, что под ним скрывалась узкая талия и шесть кубиков стального пресса. Тэхён знает, и это знание бесит его до зубного скрежета. — Классный костюм, Ким.

Тэхён блекло смотрит в ответ, не дрогнув ни единым мускулом на лице. Ему плевать на этого пацана, абсолютно. Он кивает, равнодушно проходя мимо, но его догоняет фраза, сказанная достаточно громко, чтобы быть услышанной:

— Правда, без одежды ты смотришься намного лучше.

Ким оборачивается. Он щурит глаза, и яд, который сквозит в его голосе, мог бы определённо отравить весь этаж.

— Не зарывайся, Чон, — он смачивает горло глотком капучино с кленовым сиропом и сливками. Ужасная дрянь, на которую он подсел. — Не стоит говорить о том, чего ты не знаешь.

— Но я знаю, — Чонгук улыбается, оттягивая лямку рюкзака, который болтался на его плече. — Я прекрасно знаю, о чём говорю.

— Ты несёшь херню, — Тэхён делает ещё один глоток: убойная доза сахара вместе с кофеином заставляют его пальцы дрожать. Только это и ничего больше. — Понятия не имею, о чём ты, но, если не закроешь свой рот, у тебя будут проблемы.

Чонгук смеётся, и этот заливистый весёлый смех скручивает Тэхёну все внутренности. Они оба знают, что Ким не сможет ему ничего сделать — их маленькая интрижка произошла вне работы и они не в одном отделе, чтобы этим можно было манипулировать как попыткой продвижения в должности.

Тэхён никому не сможет сказать, потому что это просто нелепо. Это ошибка, которой никогда не должно было произойти.

Но она произошла, поэтому Чонгук подходит к нему, подкидывая рюкзак на плече. Коридоры наполняются людьми, и он наклоняется к лицу Кима, чтобы шепнуть ему прямо на ухо, обдавая запахом мяты и мускуса:

— Хорошая попытка, Тэтэ, — он усмехается, почти касаясь губами покрасневшей мочки уха. — Куда хочешь сходить на свидание?

Тэхён отшатывается от стажёра под любопытный взгляд коллеги — чёрт, эта сучка такая болтливая, ничего не отвечая.

Свидание? Это просто смешно.

***

Это повторяется через неделю, на этот раз уже в туалете офиса, вечером в понедельник, когда они оба задерживаются по разным причинам на работе до критически поздней отметки. Чонгук всё также закрывает ему рот одной рукой — Тэхён упирается лбом в ладонь, подставленную почти заботливо, и его мычание сквозь зубы, смешанное с тихим скулежом, эхом разносится по уборной.

— Тише, детка, — Чон шепчет сбивчиво, толкаясь глубже, сжимая пальцами смятые губы сильнее. — Нас может кто-нибудь услышать, хён. Будет не хорошо, да?

Тэхён кончает в чужой кулак, всхлипывая. Его брюки болтаются где-то у щиколоток, рубашка смята, а волосы превратились в чёртово гнездо (цвет волос только придавал схожести) — он выглядел так, как будто его только что жёстко поимели в каком-нибудь туалете.

Вот незадача, ведь так оно и было.

Чонгук кидает завязанный презерватив в мусорку, улыбаясь. Какой же невыносимый идиот. Тэхён возвращает на место одежду и покидает офис спустя десять минут, хотя отчёт, который должен был быть готов к утру, так и остаётся незаконченным.

В его ушах ещё долго звенит его же надсадный стон, пока он едет домой, механически ведя машину.

Тэхён любил шик и лоск, и его совсем не интересовали какие-то там малолетки, но был один, который заставлял его сомневаться во всём.

***

— Что у вас с Чонгуком? — это спрашивает его Чон Хосок спустя три дня, когда они выходят на кофе-брейк после совещания: оно было долгим и нудным, и Тэхён чувствовал острую потребность в алкоголе, если честно, а не в каком-то там кофе, но выбора особо не было. — Вы мутите?

Ким слегка ведёт бровью, сохраняя самообладание, уточняя у бариста бесстрастным тоном, сможет ли он сделать ему айриш кофе<span class="footnote" id="fn_38567481_1"></span>. Хосок фыркает в свой американо, заказывая какой-то сэндвич.

— Значит, я прав? — снова спрашивает он, вгрызаясь в бездрожжевую булку. Тэхён глотает свой кофе с виски, закатывая глаза.

— Кто такой Чонгук, — тянет он, разглядывая узор на салфетке, которая валялась на столике, который им удалось занять. — Понятия не имею, о ком ты.

— Тот парень, с которым ты пропал тогда в караоке, — Хосок явно веселился, набивая рот едой. Отвратительно. Тэхён делает долгий глоток айриша, блаженно жмурясь. — И с которым вы в офисе постоянно переглядываетесь. Стажер из айти.

— Не сходи с ума, я никуда ни с кем не пропадал и ни с кем не переглядываюсь. Если на меня пялятся какие-то малолетки, пока я делаю кофе, я не виноват.

— Ему двадцать два, у вас всего четыре года разницы.

— Мне плевать, сколько ему лет, и я всё ещё не понимаю, о ком ты говоришь.

— О том парне, который поцеловал тебя, прежде чем вы вывалились из общего зала и пропали где-то на час, после чего ты сразу свалил домой, — Хосок забирает у застывшего Кима стакан, делая глоток чужого напитка. — Теперь вспомнил? Так вы мутите?

Тэхён чувствует, как его душит галстук, а лицо идёт красными пятнами, но он находит в себе остатки самообладания, всё также невозмутимо забирая свой кофе обратно.

— Всё ещё не имею понятия, о чём ты, — Ким допивает айриш одним глотком, морщась, и вытирает губы салфеткой, которую разглядывал до этого. — Ты закончил, мы можем идти?

Хосок хмыкает, легко вставая из-за стола.

— Он классный, рад за вас, — бросает Чон, первым выходя из кофейни.

Тэхён прячет руки в карманах безразмерного кардигана, почему-то улыбаясь.

***

Третий раз снова происходит в офисе. Они опять задерживаются по работе, и Чонгук проскальзывает к нему в кабинет тенью.

— Так что насчёт свидания, — уточняет стажёр, облокачиваясь бедром о его рабочий стол. Сегодня на нём не мешковатые джинсы, а чёртовы скинни, готовые лопнуть на бёдрах от натяжения ткани. — Уверен, ты не был в кино сто лет.

— Отъебись, Чон, — Тэхён бросает на него безразличный взгляд, сворачивая и закрывая рабочие программы. — И выметайся из моего кабинета, что ты вообще тут делаешь.

— Мне нравится, что ты всегда такой колючий, но, когда я в тебе, ты буквально рассыпаешься на части подо мной, — Чонгук садится на стол, смахивая распечатанные отчёты на пол. — Такой уязвимый и отзывчивый хён, сразу хочется позаботиться о нём.

— Я тебе не хён, — Ким сглатывает слюну и встаёт из-за стола, обходя его. Он останавливается перед Чонгуком, сведя брови. — Ты слишком много на себя берёшь, сопляк. Пока ты смог рассыпать только мои бумаги, придурок.

Чонгук доказывает ему обратное прямо там, на столе, и Тэхён действительно рассыпается, дрожа под ним. Это абсолютно безрассудно и грозит им обоим громким увольнением по статье, если их застукают — Ким прекрасно понимает это, когда Чонгук наматывает его галстук на свой кулак, заставляя прогнуться. Когда целует, жадно кусая губы. Когда входит в него, уложив грудью на столешницу, смяв оставшиеся бумаги и превратив всё вокруг, включая одного заносчивого Ким Тэхёна, в полный беспорядок.

Тэхён всё это прекрасно понимает, но совсем не может этому сопротивляться.

Возможно, ему уже не так уж и сильно нравился шик и лоск.

— Так что насчёт свидания, — повторяет Чон, прячась за худи жизнерадостно-фиолетового цвета, пятернёй приглаживая взъерошенные волосы. — Пойдём в кино?

Ким застёгивает пуговицы на своём красном пиджаке от Гуччи, обнаруживая пятно спермы на рукаве, отстранённо осознавая, что ему, собственно, наплевать.

— Ладно, — он завязывает пакет с мусором и берёт со стола ключи от машины. — Кино, очевидно, единственное, что ты можешь себе позволить. Мне нравятся боевики и драмы. И, возможно, немного супергерои, но без фанатизма. Я заеду за тобой в субботу в пять.

— Не, не надо заезжать, — Чонгук ухмыляется, набрасывая капюшон толстовки на голову. — Пришли свой адрес, прогуляемся.

Ким думает, что за последние четыре года никто не предлагал ему прогуляться на свидании. Обычно они представляли из себя ужин в дорогом ресторане, иногда поход на какую-нибудь пафосную выставку или театр. В конце пресный секс на шёлковых простынях (богатые мальчики не особо думали о чужом удовольствии, в отличии от всяких бедных стажёров, заставляющих его кончать со звёздочками перед глазами). На второе свидание с одним и тем же парнем Тэхён никогда не ходил.

Что же, прогуляться, так прогуляться.

— Запиши мой номер, — говорит он, пытаясь оттереть пятно влажной салфеткой, безрезультатно размазывая его по ткани.

— У меня есть твой номер ещё с караоке, — Чонгук хмыкает, отбирая у Кима салфетку, и оставляет короткий поцелуй на его губах, прежде чем дернуть ручку кабинета. Даже, мать его, не запертого. — Пошли. Будь готов в субботу к пяти, я напишу, как подойду.

Тэхён запирает дверь в кабинет, ловя в отражении стеклянной двери своё помятое, но почему-то такое счастливое лицо.

Видимо, он тоже тот ещё идиот.

***

Чон присылает ему сообщение в шестнадцать сорок пять.

«Жду у подъезда».

Ким не был в кино с малолетками очень давно. С малолетками, которые ему абсолютно не нравились. Нисколько. Он идёт с этим Чон Чонгуком на свидание только из жалости, и не из-за чего-то ещё.

Тэхён уверяет себя в этом, носясь по квартире уже полчаса, перевернув кверху дном свой шкаф, набитый костюмами и шёлковыми сорочками — вряд ли это будет уместно в кинотеатре, да? Чимин, наблюдающий за ним по фейс-тайму, почти пускает пиво носом, смеясь в голос.

— Боже, Тэ, да ты влюблён в него по уши, — говорит он, откашливаясь. — Я сделаю запись экрана и покажу это на вашей свадьбе.

— Заткнись, — Ким натурально шипит, отбрасывая очередной брендовый пиджак. — Что мне надеть, твою мать? Он уже приехал, а на мне только брюки.

— Мне кажется, или он уже видел тебя и без них пару раз, м? — Пак снова хохочет, и Тэхён запускает в телефон рубашкой. — Ладно, успокойся. Я вижу что-то симпатичное между твоими вычурными блузками, вон там, в углу справа.

— Они не вычурные, — менеджер проектов отдела маркетинга огрызается, агрессивно перебирая вещи. — Это винтаж, я купил их в Париже в одном секонде<span class="footnote" id="fn_38567481_2"></span> по цене, явно не соответствующей месту, где они продавались. Это Диор.

— Плевать, давай глянем, что там.

Ким выдёргивает вешалку: простая чёрная футболка с названием бренда Селин на груди.

— Ты считаешь это симпатичным? — он вздёргивает брови вверх, поворачиваясь к экрану телефона почти яростно.

— Ага, — Чимин делает громкий глоток пива, причмокивая в конце. — Накинь сверху свой пижонский красный бомбер с капюшоном, Чонгук наверняка будет одет примерно также. К слову, у тебя осталось пять минут, если ты не хочешь опоздать.

Ким надевает футболку за секунду, снимая с другой вешалки куртку.

— Не забудь те дурацкие очки, они тебе очень идут.

Прежде чем сбросить вызов, Тэхён показывает средний палец лучшему другу, который снова смеётся, всё-таки проливая пиво себе на грудь.

Ким всегда был уверен в себе, но выбегая из квартиры с совершенно испорченной причёской и нервным взглядом, он думает, что его мировоззрение в последнее время разваливалось по кусочкам.

Раздражает, как же это раздражает.

***

Чонгук ждёт его у подъезда, облокотившись бедром о спорткар кричаще красного цвета, и Ким почти теряет свою челюсть, но всё же с трудом сохраняет лицо, сглатывая.

— Что это? — вместо приветствия спрашивает он, указывая взглядом пацану за спину.

На стажёре джинсовая куртка — Тэхён знает, что это Кельвин Кляйн, он видел её в магазине, когда закупался там нижним бельём неделю назад — и джинсы в тон. Не скинни, но сидят отлично. Белая футболка под курткой была явно далека от оверсайза. Кроссовки с фирменной биркой Валентино выглядели идеально чистыми. Новыми.

Какого хрена?!

— И тебе привет, — Чон хмыкает, подбрасывая в руке ключи, легко ловя их. — Моя машина. Поехали? Сеанс начнётся через двадцать минут.

Ким снова сглатывает, не двигаясь с места.

— Твоя машина? — он хмурится, поправляя очки на переносице, и его губы удивлённо складываются в симпатичную «О». — В каком смысле?

— Родители подарили за поступление в универ, — Чонгук пожимает плечами, улыбаясь. — Поехали, Ким, мы не успеем купить попкорн.

Тэхён понимает, что где-то его сильно наебали. Очень сильно.

***

Тэхён плохо помнит, о чём было кино — они сидят прямо посередине вип-зала, на чертовски удобных кожаных креслах с откидной спинкой, абсолютно одни, потому что Чонгук арендовал целый зал на сеанс. Кресла чертовски удобные, и он откидывается на спинку с тихим стоном, когда Чон наваливается на него сверху, беспорядочно целуя. У него бесстыжие руки, и они проворно забираются ему под футболку — Ким даже не пытается следить за сюжетом, покладисто отзываясь на ласку.

Когда кино заканчивается, губы Тэхёна распухли от поцелуев, потеряв контур.

— Значит, ты золотой сынок богатеньких родителей, — бормочет он, когда они выходят из зала под бесстрастным взглядом работников.

— Ага, — Чонгук выбрасывает почти не тронутый сладкий попкорн и колу, хмыкнув. — Прямо, как ты.

Ким поправляет всколоченные волосы, пытаясь придать им хотя бы немного приличный вид.

Очередная неудача.

— Тогда почему на работе ты выглядишь, как оборванец.

Чон смеётся, опуская ладонь Тэхёну на плечо, обнимая.

— Я не выгляжу, как оборванец. Обычные удобные вещи, — он прижимает Кима ближе к себе, медленно опуская руку на талию, попутно легко щекоча. — Просто не люблю привлекать к себе внимание.

— У тебя буквально красная машина, парень, — Тэхён фыркает, не пытаясь выпутаться из объятий. Он подумает об этом потом. Завтра или через целую вечность. — Она привлекает внимание, поверь мне.

— Да, но я езжу на работу на метро. И не хожу в офис в костюмах от Версаче, хотя они у меня тоже есть.

— Я руководитель, я не могу появиться в офисе в толстовке и джинсах, как ты.

— И не нужно, — Чон фыркает, лукаво щурясь. — Твоя задница в брендовых брюках смотрится просто отлично. Снимать их с тебя одно удовольствие.

Ким открывает рот, но не находит, что сказать. Кончики его ушей предательски горят.

— Ты голоден? — богатенький стажёр говорит за него, сохраняя улыбку на припухших от поцелуев губах. — Куда хочешь поехать поесть?

— Ты обещал прогуляться, — Тэхён сам не знает, что он несёт — очевидно, какую-то чушь, о которой он определённо пожалеет позже. — Здесь есть парк не так далеко, можно поесть там.

Тэхён любит шик и лоск и его совсем не интересуют малолетние пацаны, уже не в реперских шмотках, но всё ещё так и не окончившие университет, но он чувствует себя до нелепого счастливым, когда ест с этим самым пацаном уличный фаст-фуд в парке, опрокинув на свою футболку от Селин за триста тысяч вон коробку с острой жареной курочкой с сыром под заливистый смех.

Кажется, он влип во что-то, что ему совсем не понравится.

***

— Мы встречаемся?

Ким не ожидает таких вопросов примерно никогда, особенно не в девять двадцать утра и не в уборной, где он моет руки с невозмутимым лицом под пристальным взглядом одного Чон Чонгука, с которым он целовался минуту назад и которого лапал во всяких местах в кабинке туалета.

Небольшая слабость, опрометчиво и безрассудно вновь позволенная себе.

— Что? — Тэхён смывает мыло и суёт руки под сушку, наслаждаясь громким звуком, который заполняет тишину и позволяет ему не продолжать разговор хотя бы немного. — О чём ты?

Чон не выглядит впечатленным его первоклассной актерской игрой, жуя обветренную нижнюю губу. Ким помнит, какая она мягкая и податливая под его языком, когда он лижет её, просясь внутрь.

Чёрт.

— Я спрашиваю, мы встречаемся? — с расстановкой спокойно повторяет Чонгук, растягивая гласные.

За дверью уборной слышатся шаги и чей-то смех, и Тэхён морщится, зачем-то отматывая бумажное полотенце, начиная вытирать и так сухие ладони.

— Тише, — шипит он, кидая использованную бумагу в урну. — Что за вопросы такие, Чон? С чего ты думаешь, что мы встречаемся?

На последнем слове голос Тэхёна даёт лёгкую трещину, и он отворачивается, прокашливаясь. Просто в горле першит, понимаете?

— Может с того, что мы сходили уже на пять свиданий, а вчера вечером ты отсосал мне в моей машине у себя на парковке, когда я отвозил тебя домой после одного из них?

Ким безразлично смотрит на носки своих начищенных ботинок, пунцовея щеками. Да, он сходил с этим парнем ещё на пару свиданий. Из жалости, конечно же. Да, он отсосал ему прошлым вечером — кто бы не сделал это на его месте, вы вообще видели эти бёдра? Думал ли он об отношениях? Нет, он совершенно не думал об этом. Нисколько. Ни единой секунды.