Chapter 5, Part 3. Coeur De Paris / Сердце Парижа (2/2)
Уже садясь в машину, Апо с тоской взглянул на постепенно отжившие свой срок цветы, украшавшие стены его небольшого уютного отеля, и не мог не подумать о том, что он теперь был точно таким же, как и эти бутоны. Тлеющим, иссушенным, выгоревшим под жарким солнцем и более не способным возродиться вновь.
А ведь он был так счастлив, когда приехал в Париж…
Тогда в машине играла музыка, но сейчас лишь его мысли беспокойным потоком проносились в тишине, не давая ему ни шанса, чтобы успокоиться и вернуться в нормальное состояние. Апо чувствовал себя так, словно реальность и мечты разрывали его на части, и он уже не понимал, кто он такой и чему принадлежит. И тем более понятия не имел, что должен был делать со всем этим.
Знакомые переулки и улицы проносились перед его глазами так быстро, что он не успевал рассмотреть их в последний раз, чтобы запомнить с удушающей точностью и позже, предаваясь тоске и воспоминаниям об этом прекрасном городе, воспроизвести их все в памяти так, словно все это было только вчера.
И когда его глаза увидели вдали силуэт Эйфелевой башни, свет ярких огней которой начал загораться на фоне темнеющего неба, сердце Апо сжалось так сильно, что дурацкие слезы снова потекли из глаз бесконтрольно и яростно.
Он не был готов ко всему этому. Он не понимал, как должен смириться с потерей всего, что успел обрести в этом городе под этими огнями. Как должен жить дальше, оставив столь огромную часть себя здесь, в Париже, не имея ни единого шанса когда-нибудь вернуть ее себе снова?
Из окна такси Апо видел, как на Марсовом поле множество людей отдыхали, смеялись и наслаждались друг другом, сидя на пледах прямо на траве, и он смог справиться с тем, как воспоминания о Майле нахлынули на него вновь.
Еще совсем недавно это были они — счастливые, жаждущие друг друга как никого на свете, потерянные во времени и разговорах о своих мечтах и планах. Майл улыбался широкой улыбкой, и Апо тянулся к ней как к теплому очагу, у которого мог согреться.
Тогда руки Майла обнимали его плечи, но теперь Апо мог лишь сжать свои плечи собственными дрожащими руками, стараясь унять боль и разрывающую его душу на части тоску.
— Остановите здесь, — вдруг выпалил он, когда все эти чувства и эмоции в один миг превратились в липкий, сковывающий страх расстаться с тем, что было в этот момент так важно. — Остановите здесь, пожалуйста!
Удивленно посмотрев на него через зеркало заднего вида, ничего не понимающий водитель был вынужден остановить машину так быстро, как только смог, выруливая с полосы и тормозя прямо напротив площади Трокадеро, с которой открывался, вероятно, самый прекрасный вид на Париж, который только можно было себе представить.
Апо тяжело дышал, хватая ртом воздух и впиваясь пальцами в ручку двери, прежде чем открыть ее и вдохнуть прохладный воздух парижских улиц, услышать гул проезжающих мимо машин и голоса людей вдалеке, почувствовать бешеный ритм собственного колотящегося сердца.
Если он выйдет из машины сейчас, то, вероятно, опоздает на рейс до Бангкока. У него не осталось денег на еще один билет, а значит, он не сможет вернуться домой вовремя и тогда его встреча с Пондом рискует сорваться, а сам Апо — упустить подаренную ему возможность навсегда.
Что скажут его родители? И, что еще важнее, что же он будет делать, оставшись совершенно один посреди незнакомого города?..
Но ладонь уже толкала тяжелую дверь, а душа стремилась покинуть машину как можно быстрее, оказаться на свободе и перестать подчиняться правилам, по которым он якобы должен был жить.
— Monsieur? Вам плохо? — обратился к Апо встревоженный водитель. — Мы едем в аэропорт?
Ехали ли они? Апо не мог найти в себе силы ответить. Мотая головой в разные стороны, он всхлипнул, вытирая рукавом толстовки промокшие от слез щеки, и с резким, неистовым порывом выбрался из машины, едва понимая, что делает.
Доставая из багажника такси свой чемодан, он не мог перестать смотреть на раскинувшийся перед ним великолепный вид на Эйфелеву башню, не мог перестать глотать слезы и остановить бесконечный рой мыслей в голове.
Что он делает?.. Какого черта он творит?.. Почему он бросает свое такси?.. Почему не едет в аэропорт?.. Трусость ли это или желание убежать от самого себя?..
Тысячи вопросов сводили Апо с ума, но он не мог ответить ни на один из них. Забирая свой чемодан, он повез его на площадь, то и дело заваливая то на один бок, то на другой, будучи не в силах даже катить его ровно. Его сбитое дыхание обжигало легкие, а глаза заволокла пелена непрошенных слез. Люди смотрели на него так, словно он был сумасшедшим, но ему было все равно, потому что в этот момент он слушал, как водитель его такси трогался с места и уезжал, отрезая ему путь домой.
Но Апо даже не обернулся.
Бросая чемодан где-то посреди площади, Апо беспомощно рухнул на него сверху, чувствуя себя абсолютно опустошенным и потерянным для этого мира. Ему хотелось кричать, но вместо этого он лишь безмолвно лил слезы, обняв руками колени и сжимаясь в комок, чтобы спрятать лицо от толпы и хоть призрачно почувствовать себя в одиночестве.
Он понятия не имел, что, черт возьми, он должен был делать со своей жизнью теперь.
Отказавшись сесть в самолет до Бангкока, он словно отрезал себе путь к единственной жизни, которую знал, и теперь все, что у него оставалось, было лишь неизвестностью и чувством глубочайшей потери.
Ему больше некуда было идти, и у него не было никого в этом городе, полном незнакомцев, которые ничего не знали о нем. А его сердце так отчаянно стремилось лишь к одному человеку, который остался в прошлом…
***
Время шло, люди сменяли друг друга, разговаривая на разных языках и переживая разные эмоции, но все они, как один, растворялись в открывающихся с площади красотах Парижа.
Апо не знал, сколько времени продолжал сидеть на своем чемодане, свернувшись в комочек и лишь наблюдая за происходящим вокруг сухими, но пустыми глазами.
Натянув на голову капюшон, он обнимал себя руками, слегка озябший от поднявшегося вечернего ветерка, кусал губы и думал, думал, думал.
Куда он должен был теперь пойти? Что должен был теперь делать? Где было его место в этом мире и существовало ли оно вообще?
Апо винил себя за свой глупый, детский поступок точно так же сильно, как и чувствовал себя свободным. Словно теперь, отпуская свой родной дом и мечту об актерской карьере, он сбрасывал с себя ношу столь тяжкую, что без нее даже дышал по-другому.
У него не было никакого плана. Он провел, вероятно, более двух часов на площади Трокадеро, освещенный яркими огнями Эйфелевой башни, и единственным, что согревало его, была мысль о том, что пусть даже он больше никогда не увидит Майла, он останется в городе, который будет вечно помнить их счастливые мгновения, проведенные вместе.
Когда нахлынувшие на него эмоции постепенно начали сходить на нет, Апо начал рассуждать о том, что ему необходимо найти ночлег. В его кошельке не было и пары сотен евро, чего не могло хватить ни на один приличный отель в городе, разве что на еду на несколько дней. Кусая губу, он представлял себе разной степени ужасающие картины своего будущего, в котором он не мог найти себе места, и от каждой из них ощущал поглощающее его все сильнее безграничное разочарование в самом себе.
Он смотрел на огни города и ощущал себя абсолютно одиноким, покинутым и совершенно беспомощным. Пару раз небезразличные люди подходили к нему и спрашивали, не нужна ли ему помощь, и он каждый раз отвечал с грустной улыбкой, что он в порядке.
Так что, почувствовав, что кто-то снова направляется прямо к нему, он уже не удивился, поднимая свой взгляд в сторону незнакомца и…
— Что, черт возьми, ты здесь делаешь?! — вдруг донесся до его слуха разъяренный тон Майла, и Апо тут же забыл, как дышать.
Его сердце затрепетало так сильно, стоило фигуре любимого мужчины оказаться рядом, что ему казалось, через мгновение оно проломит ребра, выпрыгнет из груди и бросится прямо под ноги Майла.
— М-майл? — удивленно выдохнул Апо, боясь даже моргнуть, чтобы не дать происходящему раствориться в воздухе.
Но Майл действительно был прямо перед ним. Не сон и не видение, не плод воображения его расшатанной психики или истерзанного сознания, а живой, дышащий и настоящий человек. И, кроме того, он был очень, очень зол.
— Я спросил, какого черта, По? — прорычал мужчина, ощутимо хватая Апо за предплечье и заставляя резко подняться с чемодана на ноги, чтобы посмотреть ему прямо в глаза. Капюшон спал на его плечи, и отчего-то Апо почувствовал себя невероятно уязвимым в ту же секунду. — Почему ты здесь?! Что случилось?!
— Я-я…, — он не мог подобрать слова, глупо смотря на Майла в ответ и теряя себя в глубоком взгляде темных глаз, от которого все в нем горело огнем. — Я не могу…
— Не можешь что?! — продолжал давить мужчина, слегка тряся его и стараясь найти в его лице ответы на свои вопросы, которых у Апо не было вовсе.
— Уехать, — сглотнул он, тут же опуская полный чувства вины взгляд с лица Майла на его грудь. Распахнутая на несколько верхних пуговиц черная рубашка была сильно измята, но мужчина все равно выглядел в ней просто великолепно. Это странным образом заставило Апо снова почувствовать, что глаза защипало от непрошенных слез. — Я не могу вернуться туда, я не хочу! Все это больше не имеет смысла, понимаешь?
— Нет, По, — помахал головой в стороны Майл, хмуря широкие брови и склоняясь к прячущемуся от его взгляда лицу Апо еще ближе. — Черт! Прошу, объясни мне, что происходит. Почему ты не сел в этот гребаный самолет?
— Потому что я не хочу возвращаться в Бангкок! — наконец сдался Апо, поднимая глаза на Майла и ощущая, как тонкая струна внутри него бесповоротно рвется, выпуская на волю все его истинные чувства и всех демонов, что он таил в себе. — Я устал бесконечно стараться, не получая ничего взамен, понимаешь?! Устал получать отказы, проваливать кастинги, ненавидеть себя за то, кто я, и за то, что я не могу стать лучше! Я не хочу больше видеть разочарование в глазах родителей! Не хочу видеть разочарование в своих глазах каждый раз, когда смотрю в зеркало! Никто и никогда не заставлял меня чувствовать себя так, как смог ты и этот город, и я не хочу, что это заканчивалось!!
Апо даже не понял, как где-то среди всей этой бури, в которую он превратился под прожигающим его насквозь взглядом чужих глаз, он снова почувствовал, как слезы начали течь по его щекам.
Майл был так близко, на расстоянии объятий, но Апо чувствовал себя слишком разбитым и сломленным для него. И оттого его сердце, отданное человеку, для которого теперь было никуда не годно, ныло еще сильнее.
— По, я тебя не понимаю. Ты хочешь остаться в Париже? — вспылил в свою очередь Майл, когда легкие Апо уже начали гореть от недостатка воздуха от его пламенной речи. Его глаза спешно скользили по лицу Апо, а ладони крепко сжимали предплечья, но он был зол, растерян, и, очевидно, старался понять, что происходило в душе Апо в эти мгновения.
— Я не… Да! — не мог подобрать ответ Апо, будучи сам без малейшего понятия о том, что с ним происходит.
Хотел ли он просто остаться в Париже? Ему казалось, что это было так. Но был ли хоть какой-то смысл в этом городе без человека, чье присутствие и делало его таким особенным?
— Я не знаю, я…, — Апо прикрыл глаза, наконец позволяя правде быть пролитой на свет и своим истинным чувствам быть услышанными тем, кто был их причиной с самого начала. — Боже, Майл, чертов Париж ничего не значит! Я не хочу уезжать от тебя!
На несколько секунд между ними повисла тишина, и вокруг раздавался лишь гул голосов людей, гуляющих по площади и восхищающихся красотой ночного Парижа, сияющего желтым светом, превращающим все вокруг в настоящую сказку. И Апо искренне хотел бы так же легко и беззаботно наслаждаться видом, но единственным, что его волновало, был тяжелый нечитаемый взгляд мужчины, который стоял рядом с ним и решал его судьбу.
— Майл, я… Я не мог поехать в аэропорт и сесть в самолет, зная, что больше никогда тебя не увижу.
И в этот миг Париж, казалось, окончательно, потерял свое значение. Апо мог бы остаться там или вернуться в Бангкок, но куда бы он ни отправился, он везде взял бы с собой себя. И только рядом с Майлом он готов был принять себя тем, кто он есть, потому что его любовь к этому мужчине делала его лучше. Готов был принять и дать себе еще один шанс, который, как он думал, ему должно было подарить приглашение на вечеринку, которое ему не принадлежало.
— Прости меня, — почти жалобно всхлипнул он, кусая губу до боли и жмурясь от неприятных ощущений. — Я знаю, что у меня нет права просить тебя позволить мне остаться с тобой. Мы из разных миров, и я совсем не заслуживаю и того, что ты уже дал мне, не говоря уже о чем-то большем. Но я… Я не прошу многого. Не нужно жалеть меня или делать мне подачки, чтобы отблагодарить меня, ладно? Ты можешь просто… Не исчезать навсегда?
Апо думал, что в ту минуту, когда он снова поднимет взгляд и встретится им с глазами Майла, он сможет наконец понять эмоции, что те выражают. Но тоска и страх потери так сильно захватили его, что он не мог видеть во взгляде мужчины ничего, кроме отражения собственных эмоций.
Он понятия не имел, чего ждать, и потому, стоило Майлу начать говорить, Апо лишь сжался, готовый принять любой удар, который мужчина мог бы ему нанести.
— Господи, — глухо прорычал Майл, сжимая челюсти и крепче стискивая плечи Апо в своих руках. — Если ты правда хотел остаться, если хотел быть со мной, так и остался бы!
— Но ты не любишь меня!
— Люблю!
Вслед за тем, как почти сорвались на крик голоса их обоих, их накрыла оглушительная тишина, которую способны были нарушить лишь звуки их тяжелого дыхания, звучащего в унисон.
Апо не мог поверить в услышанное, всем своим существом желая лишь одного — повернуть время вспять и услышать слова Майла еще раз. Ведь из уст мужчины слова любви прозвучали как сон, поверить в реальность которого казалось невозможным.
Тогда Майл наконец устало вздохнул, качая головой и как будто стыдя Апо за все, через что они проходили в этот момент.
— Ну почему же ты такой глупый котёнок? — сказал он, поднимая глаза к небу и позволяя тем самым увидеть в них отблеск влажной пелены, которую Апо не мог разглядеть прежде. — Если бы ты поехал в аэропорт, то знал бы, что я не собирался расставаться с тобой. Я вырвался с очень важного мероприятия только для того, чтобы проводить тебя и поговорить с тобой прежде, чем ты уедешь.
— Т-ты был там? — неверяще пробормотал Апо, пораженный открывшейся правдой.
— По, — снова тяжело выдохнул Майл, расцепляя пальцы на его предплечьях и одной рукой обхватывая его щеку, влажную от слез. — Я ждал там три часа только ради того, чтобы увидеть тебя.
Тысячи разнообразных эмоций и чувств разом накрыли Апо с головой. Майл приезжал в аэропорт. Он ждал его, чтобы посадить на самолет и поговорить с ним еще раз, прежде чем тот увез бы Апо на другой конец мира. Они бы встретились, если бы Апо не струсил, бросаясь прочь на полпути…
— Я должен быть благодарен за твою новообретенную популярность. Если бы твое фото отсюда не попало в соц сети, я бы не…
— Так о чем ты хотел поговорить со мной? — взволнованно перебил его Апо, поднимая дрожащие от ветра и тревоги пальцы и вцепляясь ими в рукава рубашки Майла и его руки.
Мужчина закатил глаза в ответ, но встал еще немного ближе к Апо, не отдаляясь, а согревая его своим теплом.
— О нас, разумеется. Ты ведь не всерьез думал, что после всего, что произошло между нами, я просто отпущу тебя и навсегда исчезну из твоей жизни? — произнес мужчина, но, увидев перед собой несчастное и растерянное выражение лица Апо, он закатил глаза снова, добавив: — Ну, разумеется, именно так ты и думал.
— Так что? Что о нас? — снова задал вопрос Апо, дергая рукава рубашки мужчины и чувствуя, как покалывает от волнения каждая клеточка его тела. — Майл!
— Я собирался попросить тебя сходить на свидание со мной, когда я вернусь в Бангкок через неделю. Но нам, очевидно, это уже не понадобится, — хохотнул тот, проведя большим пальцем по искусанной нижней губе Апо. — Мне стоило сразу отвезти тебя в свой отель после того, как мы вернулись с Ла-Манша. Мы оба сохранили бы пару тысяч нервных клеток и избежали бы всей этой ненужной драмы в твоей маленькой голове, правда?
Апо оставалось только кивнуть, чувствуя, как крохотная улыбка, полная надежды и радости, начинает растягивать его губы.
— Значит, я могу остаться с тобой? — несмело спросил он, ощущая как сердце начинает биться быстрее, а дыхание перехватывает в нетерпении. — Ты действительно хочешь этого?
— Разве у меня есть хоть одна причина, чтобы не хотеть этого, По? — ответил Майл, мягко поглаживая ладонью его щеку и заправляя за ухо его растрепавшиеся от прохладного ветра волосы. — С той самой первой минуты, как я встретил тебя, я больше не могу перестать думать о тебе ни на мгновение. Твои глаза, твои губы, твой смех… Все эти глупости, что ты без конца говоришь о себе… Я никогда прежде не был так очарован кем-либо, но твоя искренность и отдача окончательно покорили меня.
Обнимая обеими руками его лицо, Майл притянул податливое, обмякшее тело Апо ближе, чтобы ни единого миллиметра больше не оставалось между ними.
— Я никогда не был тем, кто может так необдуманно и поспешно раствориться в ком-то, — продолжил Майл, тяжело сглотнув и не отводя взгляд от сияющих в ночном свете глаз Апо. — Но в этот раз я оказался абсолютно бессилен, потому что ты заставил весь мой мир крутиться вокруг тебя. Делать все, чтобы увидеть улыбку или наслаждение на твоем красивом лице. Я знаю, ты искренне считаешь, что я идеален, а ты ничего не стоишь, но, По, именно ты помогаешь мне быть тем, кем я на самом деле хочу быть. С тобой это получается так легко…
Сердце Апо маленькой птичкой трепетало в груди, рвущееся навстречу мужчине, который говорил ему слова любви так открыто и честно, словно они оба были созданы лишь для этого момента. Он никогда прежде не был влюблен, но мечтал о любви, хотя и представить не мог, каким всеобъемлющим окажется это чувство на самом деле.
Апо не был уверен, что выдержит силу этих чувств.
— У нас обоих есть недостатки и слабости, По. И, узнав меня лучше, ты, возможно, пожалеешь о том, что остался со мной, а может, мы поймем, что наши недостатки делают нас прекрасной парой и состаримся вместе. Но единственное, что важно прямо сейчас, – это то, что мы идеальны друг для друга, понимаешь? Ты идеален для меня. Я безнадежно, безмерно и чертовски сильно влюблен в тебя. Я хочу тебя, я нуждаюсь в тебе. И нет ничего, что смогло бы заставить меня изменить это чувство.
Возможно ли было, что из всех людей на свете именно в Майле отражалось все то, что испытывал Апо? Что каждое слово мужчины проникало ему под кожу, запечатлеваясь в каждой клеточке, что еще не принадлежала ему окончательно и бесповоротно?
Кто угодно мог назвать его сумасшедшим, но Апо был уверен — это была одна любовь на всю его жизнь. В ней никогда уже не могло бы быть места для кого-то другого, кроме Майла Пхакпхума Ромсайтонга.
Его самой большой неопределенности. Его самой большой мечты.
Если бы только он знал когда-то, что все его ошибки, все неудачи и неправильно принятые решения на самом деле не старались разрушить его, а лишь вели к этому моменту, чтобы он мог оказаться в объятиях Майла, он согласился бы тысячу раз пережить все их снова. Только чтобы каждый раз возвращаться к нему.
— Так ты приехал в аэропорт, чтобы сказать все это? — тихонько прошептал Апо, потянувшись всем существом к своему мужчине и обнимая руками его запястья, тут же ощущая подушечками пальцев тонкую красную ниточку подаренного им браслета.
— Нет, — улыбнулся Майл в ответ, почти касаясь губами раскрытых в нетерпении губ Апо. — Чтобы сказать все это, я приехал сюда за тобой.
Эти слова были последним, что отделяло их от поцелуя. Они растворились друг в друге, наплевав на весь мир, на всех людей, что смотрели на них на площади, на весь город, что простирался позади, и все сомнения, что когда-либо могли встать между ними.
Майл притянул Апо ближе, целуя пылко и глубоко, и этот поцелуй ощущался для Апо словно дорога домой, которую он так долго искал и уже отчаялся найти.
И, отвечая на поцелуй, он больше не волновался ни об этом моменте, ни об этом городе, ни о собственной судьбе, вверяя ее в заботливые руки мужчины, который хотел быть с ним и которого он желал всем своим сердцем в ответ.
Апо больше не нужно было бороться за себя в одиночку. Он был готов к новому приключению, которое приготовил для него Париж, и больше не боялся свой любви, потому что он наконец-то был в безопасности.
— Я тоже тебя люблю.