Chapter 5, Part 2. Coeur De Paris / Сердце Парижа (1/2)

Вместе с тем, как на пролив опускался вечер, тоска все сильнее сковывала грудную клетку Апо, вынуждая его чувствовать себя так, словно он прощался с чем-то драгоценным и ставшим невероятно важным для него за очень короткий срок.

Они с Майлом провели увлекательный день вместе, гуляя по окрестностям гостиницы, в которой остановились, заглядывая во всевозможные маленькие магазинчики, которые только могли предложить им эти места. В одном из таких они наткнулись на винтажные изделия, и, пока Майл был увлечен болтовней о них с владельцем, Апо успел почти незаметно купить для мужчины кое-что особенное, что он хотел вручить ему позже.

Трудно было сказать, что местные виды были прекраснее, чем те, что Апо успел повидать в Париже, но он все равно не мог сдержать восхищения, фотографируя на память каждую мелочь. Или наслаждаться компанией Майла меньше, легко и с удовольствием говоря с ним обо всем на свете.

Апо был счастлив, узнавая все больше и больше о мужчине, к которому его сердце испытывало бесконечный трепет. Майл был очаровательным, милым и вежливым, посвящая его в увлекательные подробности своей жизни: детскую увлеченность гитарами, переросшую в дальнейшем в настоящую осознанную страсть и преданность делу, его любовь к людям, которую не в силах был охладить ни один не единожды совершенный ими неприятный поступок, интерес к моде 70-х, который когда-то его смущал, но с возрастом становился все большей частью его повседневной жизни.

Впитывая каждое его слово как губка, Апо по-настоящему поражался тому образу жизни, который вел Майл. Все эти путешествия, светские мероприятия, бизнес, коллекционирование дорогих винтажных машин, сотрудничество с люксовыми брендами и возможность позволить себе все, открывая абсолютно любую дверь, будоражили Апо и заставляли его чувствовать себя так, будто, смотря на Майла, он на самом деле смотрел на небо. Далекое и бескрайнее, кажущееся таким недостижимым...

Но все же он не мог перестать задавать вопросы, желая узнать как можно больше, хотя бы на расстоянии ощутить всю ту какофонию красок жизни другого человека, которая всегда так влекла его самого. Апо искренне верил в то, что, если бы и он мог жить той жизнью, которой живет Майл, делить ее на двоих с мужчиной, он был бы по-настоящему счастлив.

Вот только он не был единственным, кто задавал вопросы. Мужчина точно так же спрашивал его обо всем, что только мог рассчитывать узнать за один день – о его семье, учебе, обо всех кастингах, в которых Апо удавалось принять участие, его взглядах на мир. И Апо ничего не мог поделать с тем, что чувствовал себя глупо, рассказывая ему о своей простой жизни, нелепой работе и всех своих неудачах в актерстве, которые ему пришлось испытать.

Ему казалось, что чем больше он говорит, тем огромнее становится разрыв между их мирами, между которыми не было моста, чтобы соединить их. И меньше всего на свете ему хотелось быть для такого, как Майл, собой, но он уже поклялся оставить все маски с этим мужчиной, следуя зову сердца, и собирался идти с этой клятвой до конца.

— Я бы хотел однажды оказаться на той ступени, когда я сам смогу выбирать, где хочу сниматься, — искренне проговорил Апо, глубоко погружаясь в свои мечты об актерстве. — Или даже принимать участие в создании сценариев своих проектов. Люди часто ошибаются, думая, что актеры переносят свою игру в жизнь. Что они не искренни и могут превратить все вокруг в сцену, если им это будет нужно. А я бы хотел перенести на сцену свою настоящую жизнь. Чтобы мои истории не были одноразовым фантиком, а имели значение. Помогали людям и вдохновляли их на большее.

— Другого я от тебя и не ждал, — с мягкой улыбкой ответил ему Майл, беря ладонь Апо в свою и прикладываясь к ней губами в поцелуе.

Апо смог лишь смущенно улыбнуться, чувствуя, как жар от прямого взгляда Майла в его глаза разжигает в нем огонь новых, неизведанных чувств, сильнее которых он не испытывал еще никогда. И почему-то вместе с тем слова мужчины успокаивали его тревожащуюся душу, заземляя и придавая уверенность в том, что он все делает правильно.

После прогулки они заглянули в уютный итальянский ресторанчик, чтобы перекусить, но вместо того, чтобы дать Апо сесть напротив, Майл усадил его рядом с собой, почти что к себе на колени, ничуть при этом не стесняясь своей самодовольной ухмылки.

— Я хочу кое-что сделать, — игриво прошептал Апо ему на ухо, когда им подали блюда.

Чувствуя, как легкий смущенный румянец опаляет его щеки, он достал телефон из кармана джинсов, устойчиво располагая его на столе прямо перед ними и нажимая на кнопку записи видео.

— Я заинтригован, — прищурился Майл, внимательно наблюдавший за беспокойными движениями своего спутника, но готовый поучаствовать в, кажется, любой его затее.

Пододвигая одну из тарелок с идеально выложенной на ней пастой ближе к мужчине, Апо загадочно улыбнулся и при помощи вилки вытянул одну бесконечно длинную макаронину из тарелки. Один ее конец он успешно втянул в рот, а на другой играючи указал Майлу.

Улыбнувшись, Майл нагнулся над блюдом, губами ловя другой конец макаронины, которую теперь они делили на двоих.

Апо был безнадежным романтиком с детства и, оставаясь им до этих пор, бережно хранил в своем сердце самые сказочные моменты из любимых мультфильмов и кино, которые мечтал когда-нибудь повторить. Как тот из «Леди и Бродяги», который после закончился поцелуем.

Их с Майлом губы двигались навстречу друг другу, и их персональная макаронина становилась все меньше. Апо едва сдерживал улыбку, которую Майл дарил ему в ответ, его глаза сияли неподдельным восторгом, и он видел свое отражение в глубоких темных глазах мужчины. Видел, как светился от счастья, и буквально на мгновение подумал о том, что еще никогда, наверное, не казался сам себе красивее, чем в эту минуту.

И когда друг от друга их отделяли считанные миллиметры, а дыхание Майла слегка задело его щеки, Апо позволил себе наконец широко улыбнуться, доедая макаронину и тут же утопая в поцелуе, в который Майл втянул его порывисто и неумолимо.

Заливисто смеясь в поцелуй, Апо забросил руки на шею мужчины и прижался к нему всем телом. Майл улыбался ему в ответ, сцеловывая смех и мелкие капли соуса, испачкавшего его губы.

Это было самое лучшее мгновение в жизни Апо. Первое, когда он почувствовал себя не только желанным, но и любимым. Любимым по-настоящему.

— Не могу поверить, что мы сделали это, — едва дыша, прошептал он в губы Майла.

Их носы потерлись друг об друга, а глаза были так близко друг к другу, что от этого кружилась голова. Руки Майла бережно, но властно прижимали Апо все крепче, когда он ответил:

— Это не так уж и много. Но это только начало.

Для Апо это уже было больше, чем все, о чем он мог бы мечтать.

После обеда они спустились к пляжу, где Майл собирался полюбоваться видом и отдохнуть, но игривая сторона Апо взяла верх над их планами. Сбросив кеды и наспех стянув носки, он ступил босыми ногами в воду, наслаждаясь прохладой, и, наклонившись, дерзко плеснул ею в мужчину. Смех Апо разносился по пляжу, пока он повторял это снова и снова, вынуждая Майла забыться и начать брызгаться в ответ.

Ботинки мужчины остались лежать на песке рядом с обувью Апо, но ни один из них не потрудился снять ничего из одежды. Плескаясь и стараясь уронить друг друга в воду, они вымокли так быстро, что, когда Майл наконец схватил Апо за бедра и, закинув себе на плечо, бросил в воду, им было уже все равно. Апо мог только кричать и барахтаться, умоляя мужчину поставить его на место, но стоило ему с головой уйти под воду, как он тут же потянул самодовольно ухмыляющегося Майла за собой.

Со стороны они представляли собой абсолютно нелепую картину: два взрослых мужчины, полностью одетые, барахтались у берега, смеясь, целуясь и стараясь сделать друг друга еще более мокрыми, что было уже невозможно.

Слегка уложенные волосы Майла растрепались и падали ему на лицо. Его рубашка теперь прилипала к телу, выделяя каждую мышцу, каждый изгиб его тела, а брюки обтягивали подкаченные длинные ноги. А его улыбка… Его улыбка была такой свободной и счастливой, что Апо в очередной раз почувствовал, как трепетно сжимается в груди его сердце. Притянув Майла ближе, он мягко убрал его волосы с лица, приглаживая закрывающие его взор пряди.

Мужчина подался вперед, укладывая Апо на мокрый песок и нависая над ним. Позади него солнце ярко освещало его фигуру, и Апо было почти больно смотреть на него, но он все равно не мог отвести взгляд. Майл был самым красивым мужчиной, которого он видел в жизни. И он был уверен, что его обожание к нему отражалось на лице, выдавая его с головой.

— Ты прекрасен, — вдруг озвучил Майл его собственные мысли, стараясь отдышаться от их игр.

Апо не смог сдержать смеха, обнимая сильные плечи мужчины и потянувшись к нему за коротким, но таким сладким поцелуем.

— Я валяюсь здесь буквально как мокрая курица, весь в песке настолько, что он ощущается даже у меня в заднице, — ответил он, зарываясь пальцами в мокрые волосы мужчины и царапая короткими ногтями его затылок. — Ты не можешь говорить это всерьез.

— Ты котёнок, не курица, — улыбнулся Майл так, словно донести до Апо этот факт было самым важным делом в его жизни. — И ты прекрасен даже мокрым и испачканным в песке. Особенно мокрым.

— Я предпочел бы быть мокрым по другой причине, — нахально улыбнувшись, произнес Апо в губы мужчине, чувствуя, как напрягается в ответ тело Майла и как скользящие движения его губ становятся более требовательными. — Когда ты будешь во мне.

Апо не пришлось просить об этом дважды. Майл был почти безжалостен, вытаскивая его из воды и таща обратно в их номер гостиницы, не обращая ни малейшего внимания на взгляды окружающих, когда они вернулись с прогулки абсолютно мокрые и босые, неся свою обувь в руках.

Они почти что ввалились в номер, смеясь и не переставая трогать друг друга везде, куда только дотягивались их руки. Апо почти как безумный ласкал руками твердый член Майла через насквозь мокрые брюки, ощущая его желание и будучи не в силах сопротивляться собственному. Он даже не понял, как оказался на коленях, глотающим член по самую глотку и изнывающим от пульсации в собственном, но сосал так смело и необузданно, как будто от этого зависела его жизнь.

Стоя на коленях перед Майлом и вбирая его в свой рот, Апо смотрел снизу вверх на этого невероятного, решительного мужчину, который распадался на части от его движений и ласк, ощущая такую всепоглощающую власть над ним и чувствуя себя так, словно он уже завоевал весь мир.

Никогда прежде Апо не мог представить себе, что эту власть можно ощутить именно тогда, когда ты полностью вверяешь себя в руки другого человека, позволяешь ему вести себя и владеть собой. Казалось, что власть и принадлежность противоположны друг другу, но для Апо это оказалось совсем иначе.

Чем больше он отдавал себя Майлу, тем сильнее чувствовал себя рядом с ним и тем больше сам владел этим мужчиной, которого так желал. И не видел другого смысла, кроме как продолжать дарить ему себя, отдаваться, доставляя ему удовольствие такое сильное, какое не смог бы никто другой.

Но Майл не позволил ему играться с его членом слишком долго. Подняв Апо на ноги, он стащил с него мокрую одежду, попутно раздеваясь сам. Они не переставали целоваться каждую секунду, даже когда их руки были заняты с трудом снимающимися вещами, но это не могло их остановить.

Апо чувствовал себя так, словно не мог дышать без губ Майла на его собственных. Без ощущения его кожи под сжимающимися пальцами. Без его рук, жадно мнущих его задницу и раздвигающих его ноги.

Его тело двигалось само, поддаваясь воле Майла, и он оказался на кровати лицом вниз так быстро, что даже не осознал этого. Крепкие руки ласкали ее бедра, сжимая ягодицы и разводя их в стороны так безжалостно, что ощущения тотальной заполненности и натяжения обрушились еще до того, как Майл вошел в него.

Неумолимые толчки в его тело заставляли Апо выгибаться, выстанывать имя мужчины, дарящего ему наслаждение такое сильное, что он ощущал его как наркотик, жизнь без которого сводит с ума. Он крепко сжимал в кулаках свежие простыни, теперь испачканные в песке и мокрых следах от их тел, мечтая точно так же сжимать плечи Майла. Но мужчина настойчиво брал его сзади, и в этом было что-то дикое, необузданное и сексуальное настолько, что превращало его в добычу в чужих хищных руках. И это лишь сильнее его заводило.

Жадно вдыхая ртом воздух, он не мог перестать громко и безвольно стонать, отвечая звуками абсолютного удовольствия на каждый сильный толчок Майла в его тело. Звонко шлепнув Апо по оттопыренной заднице, Майл остановился всего на минуту, чтобы дотянуться до прикроватной тумбочки и достать оттуда бутылек смазки.

— Ради одного только этого выражения лица я готов трахать тебя до конца своих дней, — усмехнулся он, произнеся хриплым от сбившегося дыхания голосом.

— К-какого выражения? — едва сумел выдавить из себя Апо, приподнимаясь на постели так, чтобы из-за плеча увидеть ухмылку Майла и наблюдать за тем, как он выдавливает смазку на свой покрасневший член и размазывает по распахнутому для него входу.

Его челюсти были сосредоточенно сжаты, а кадык дергался от того, как он сглатывал слюну. Сладкий стон вырвался из груди Апо от одного только взгляда на этого мужчину.

— Как у маленькой шлюхи, которой нравится, когда я шлепаю ее по заднице, — ответил мужчина, наконец мягко входя внутрь и погружаясь в Апо до самого основания одним плавным и широким движением. — Прямо как провинившегося котёнка.

Не сумев сдержать еще один полный наслаждения сладкий стон, Апо снова уткнулся лицом в простыни, тихонько и надрывно смеясь от слов мужчины, которые, в общем-то, были правдой. Он наконец полностью ощущал Майла в себе, и чувство удовлетворения от того, как хорошо он был растянут для мужчины после нескольких дней постоянного занятия сексом, заставило его внутренне ликовать от восторга.

— У каждого свои кинки, — дерзко и язвительно бросил он в ответ, ловя каждой клеточкой тела реакцию Майла и намеренно сжимая его внутри. — Ты сходишь с ума от моей задницы, а я от того, что ты делаешь с ней.

Руки мужчины от его слов лишь крепче ухватились за половинки его ягодиц, влажные шлепки от решительных движений бедрами стали громче, а член Майла ощутимо дернулся, заставляя Апо выгнуться от волны возбуждения, накрывшей его при контакте чужой плоти с его простатой.

— Мне нравится, что ты перестал бояться говорить о своих желаниях, — произнес Майл, наклоняясь ниже и оставляя поцелуй на обнаженном плече Апо. — Ты так прекрасен, когда знаешь себе цену.

— Майл, ах, — в ответ смог лишь простонать Апо, пока его щеки наливались румянцем от смущения и жара.

Ладони Майла отпустили его ягодицы, потянувшись к рукам, и их пальцы переплелись, превращая два тела в единое целое. Тяжелое дыхание мужчины опаляло шею Апо, его губы то и дело посасывали нежную кожу, соленую на вкус после их купания, а член глубоко и сильно вбивался в его тело. Апо чувствовал себя поглощенным Малом, горел под собственной кожей от того, как хорошо ему было, и ни за что на свете не променял бы и секунды с этим мужчиной на миллионы с другими.

Его сердце бешено билось в груди, и единственной мыслью, трепетавшей в его сознании, было «Ты мой, мой, мой…».

— Ты мой, мой, — он даже не заметил, как начал беспорядочно шептать эти слова, произносить их вслух, закрывая глаза и утопая с головой в бешеной гамме ощущений, которые дарил ему Майл. — Майл-ах…

Апо знал, что Майкл слышал его, но ничего не мог поделать с тем, что продолжал повторять это, доводя себя до безумия. Ему было все равно, ответит ли ему мужчина, потому что ему было достаточно его крепкой хватки на своей руке, ладони, поднимающей одно его бедро выше, чтобы сделать проникновение еще более ощутимым, его горячих губ на коже и тяжелого сбывшегося дыхания.

— Твой.

Ответил ему Майл, и это вызвало в его теле дрожь такую сильную, что Апо чуть было не кончил только лишь от этого.

Свободной рукой собрав в кулак его волосы, Майл заставил его наклонить голову вниз, упираясь мокрым от пота лбом в постель, а другой, освобождая пальцы из крепкой хватки Апо, сжал его плечо, насаживая на себя и усиливая давление и напор собственного члена на его распахнутый вход.

На мгновение Апо представил, как сексуально, должно быть, они выглядели со стороны: высокий и прекрасно сложенный мужчина вбивал в свою постель гибкую изящную фигуру, извивающуюся под натиском его толчков течной кошкой. Их тела были мокрыми от пота, а контраст цвета их кожи делал эту картину идеальной в ее огне и страсти, сметающей все на своем пути. Гостиничный номер утопал во влажных звуках шлепков их тел друг о друга, распаляя еще сильнее, а стоны и вздохи разносились эхом гораздо дальше, чем можно было себе представить.