Chapter 5, Part 1. Coeur De Paris / Сердце Парижа (2/2)

— Ты ничего не потеряешь, —заявил Апо в ответ, стараясь казаться увереннее, чем он был на самом деле. — Я сам все объясню твоему боссу и скажу ей, что вина полностью на мне. Я единственный, кто заслуживает наказания.

— По…

— Все будет в порядке, хорошо? Доверься мне.

На другом конце трубки послышался тяжелый вздох, и Апо грустно улыбнулся ей в ответ, пусть Гифт и не могла это увидеть. Хоть он и не мог жалеть о том, что сделал, потому что благодаря этому он встретил Майла, ему было искренне жаль, что участие дорогого для него человека в этом могло иметь такие разрушительные последствия.

Он еще не знал, как именно собирается помочь Гифт справиться с тем, во что обернулась их дурацкая затея, но он не мог позволить девушке страдать из-за того, что сам не смог сдержать в узде свою страсть и амбиции.

—С тобой точно все хорошо? Этот мужчина, он… хорошо с тобой обращается? — тихим обеспокоенным голосом напоследок спросила Гифт. И сердце Апо начало отогреваться в нем после головокружительного удара, который был только что нанесен ему новостями.

В этот момент Майл будто нарочно, услышав заданный Апо вопрос, приподнялся на постели, садясь и устраивая Апо сверху в новой позе. Его широкие ладони обняли спину Апо, оглаживая поясницу, лопатки, плечи. Их глаза встретились и искра, порожденная взглядом в глубокие темные глаза мужчины, полные жара и благоговения, вызвала новую волну мурашек по всему телу Апо.

— Лучше всех на свете, — почти шепотом ответил он, протягивая руку к волосам Майла и ласково убирая растрепавшиеся густые пряди с его лица.

Мужчина улыбнулся в ответ на его слова, потираясь щекой о подставленную руку, и Апо готов был заурчать оттого, как чувственно и нежно это было. Его сердце сжималось в тоске и страхе слишком скорой потери этой драгоценной связи между ним и Майлом, и он понятия не имел, как справиться с этим оглушающим чувством заблаговременной утраты, о которой было еще слишком рано думать.

— Я позвоню тебе сразу же, как вернусь в Париж, хорошо? — наконец прощаясь с Гифт сообщил Апо. — Береги себя.

— И ты, — ответила она, позволяя ему сбросить звонок и снова окунуться в заземляющую тишину просторного номера гостиницы на берегу Ла-Манша, объятия мужчины, который занял собой все его существо, и его бережным поцелуям, которыми он теперь покрывал шею Апо, мягко наклоняя его голову назад и поддерживая за шею.

И, когда это было так, когда Майл забирал у него контроль и дарил ему наслаждение, полностью руководя им и заставляя забыться в ощущениях и чувствах, Апо осознавал, что, даже если сутки спустя они расстанутся навсегда, он не пожалеет ни об одной минуте проведенного вместе времени. Потому что каждая минута с Майлом стоила для него целой жизни. И, признавая это, Апо снова чувствовал себя на вершине мира, как Майл того и желал для него.

— Майл? — тихонько позвал мужчину Апо, смотря на него из-под ресниц. Его руки расслабленно обнимали сильные плечи, и ни одна мышца в теле Апо не соглашалась работать, целиком отдавшись чужой власти. Он чувствовал себя согретым в теплых руках кусочком масла, мягко растекающимся по ладоням мужчины и впитывающимся в его кожу.

— Мм, — раздался в ответ мягкий звук. Ладони Майла крепче обняли его тело, будто желая сплестись в единое целое, и Апо благодарно прижался к мужчине, улыбаясь.

— Посмотри на это.

Поднеся телефон к лицу Майла, Апо пролистал несколько постов в новостях, в которых были опубликованы их наиболее откровенные снимки: их страстный поцелуй у бутика Dior и даже объятия на яхте, где Майл стоял позади. Апо очень хорошо помнил этот момент и то, что было после. Кто знает, что еще тогда могли увидеть люди.

Сердце Апо трепетало от волнения. Это не было хорошее волнение, как когда ты считаешь дни до наступления праздника или долгожданной встречи. Это было то волнение, от которого все внутри грозило оборваться в любую секунду без шанса повернуть время вспять.

Закусив губу, он ждал реакции Майла, листая посты и показывая мужчине все то, что он увидел, — кричащие заголовки, фотографии, поддержку и осуждение людей — и не знал, чего ждать. Майл никогда прежде не афишировал так громко свою личную жизнь, а между ним и Апо даже не было никакой определенности.

И чем больше они просматривали, тем крепче Апо интуитивно, неосознанно прижимал Майла к себе, словно боясь, что все эти люди, нагло и беспардонно вмешивающиеся в их личную жизнь, могли забрать у него Майла навсегда. Апо понятия не имел, как мужчина, имеющий безупречную репутацию и широкую известность, мог отреагировать на подобное.

Но Майл удивил его снова, отворачиваясь от телефона и, уткнувшись лицом в выемку между шеей и плечом Апо, глухо засмеявшись.

— Почему ты смеешься? — тут же взволнованно завопил Апо, чувствуя, как его дерзко и бесцеремонно повалили на постель, куда его тело рухнуло безвольной тушей, придавленной сверху чужим телом, не желающим его отпускать. — Что ты делаешь, Майл?! Майл!

Поцелуй, с которым мужчина накрыл его рот, заглушая все вопли и возгласы, с огромной скоростью унес Апо очень далеко от того места, где до этого витали его беспокойные мысли. Язык Майла властно и неудержимо проникал внутрь, лаская, но вместе с тем подчиняя, и Апо ничего нее мог поделать с тем, как обмякало его тело, будто бы рефлекторно подчиняясь воле мужчины и отдаваясь ему.

Обхватывая зубами его нижнюю губу, Майл втянул ее в рот, с наслаждением посасывая в такт с тем, как Апо тихонько постанывал от стремительно накрывших его ощущений. Майл снова был везде — вжимал обмякшее тело Апо в постель, пьянил запахом, сводил с ума, и Апо не оставалось ничего, кроме как отбросить телефон в сторону и зарыться пальцами в его волосы, отвечая на поцелуй со всей страстью, которая сжигала его изнутри.

Несколько минут жарких, глубоких поцелуев, кажется, превратились в вечность. Апо не смог бы слукавить, говоря, что продолжать предаваться ласкам и отвлекать Майла от произошедшего было для него самым простым и наиболее выгодным решением из всех, что он мог найти. То, что мужчина не разозлился из-за того, что их маленькая интрижка стала известна всеми миру, было благом, а уж его реакция и порыв, с которым Майл набросился на него с поцелуями, и вовсе заставили его пылать.

Но Апо больше не хотел искать легких путей. Он хотел, чтобы их с Майлом мотивы были понятны и искренни, и, если для того, чтобы это стало реальностью, ему нужно было отказать себе в удовольствии целовать его, что ж, он мог с этим справиться.

— Майл, ты…, — попытался заговорить Апо, отрываясь от губ мужчины. — Ты не злишься?

Лишенный удовольствия и дальше истязать покрасневшие опухшие губы Апо, Майл тут же перешел к его шее, поцелуями спускаясь по ней к плечу.

— Майл?

— Почему я должен злиться? — едва слышно ответил мужчина, втягивая в рот призывно торчащую ключицу Апо, мягко посасывая ее и, черт, наверняка желая оставить следы.

— Теперь весь мир знает о нас, — ответил Апо, и то чувство, сжимающее в тиски его грудную клетку, возвращалось к нему с каждым словом все отчетливее.

— И что? — Апо ощутил проскользнувшую по его коже чужую усмешку. Он хотел посмотреть в глаза Майлу, но тот, словно нарочно, не отрывался от его тела и продолжал ласкать все ниже, спускаясь к затвердевшим соскам.

— Я… Ах!

Из-за ласкающих его губ мужчины Апо не смог произнести ни слова, захваченный ощущением того, с какой силой Майл впился ими в его сосок. Это было почти болезненно, но он не способен был найти сил, чтобы остановить его.

— Майл, прошу тебя, — почти взмолился он, вцепляясь в волосы мужчины, чтобы потянуть его на себя и скорее посмотреть в его глаза. — Поговори со мной, я хочу…

— Продолжай, — услышал он в ответ глубокий удовлетворенный тембр и, словно по щелчку пальцев, осознал, что именно должен делать, чтобы получить желаемое.

— Я хочу, чтобы ты сказал мне, что все это означает для нас, — озвучил свое желание Апо, стараясь звучать тверже.

И он был услышан. Майл оставил последний поцелуй на покрасневшем от его пыла соске, слегка подув и пуская по телу Апо бесчисленное количество мурашек, от которых он на мгновение не смог сдержать дрожь. Когда глаза мужчины наконец встретились с его, он потерялся в той безумной какофонии эмоций, которую увидел в их глубине. Уверенность и страсть, жар и пьянящая жажда в них сплетались с решимостью, волей и упрямым желанием делать то, что он хочет. А еще в этих глазах была нежность, которой, казалось, не могло быть места среди всего этого адского огня. Но в этом была невероятная особенность Майла: что бы он ни делал и как бы ни смотрел, в нем была эта мягкая сила, которая подчиняла и заставляла сердце биться чаще.

Если бы Апо еще не был влюблен в него, его сердце определенно сдалось бы теперь, в эту минуту под этим взглядом.

— Это ничего не означает для нас, — спокойно ответил Майл, вглядываясь в него. — Пресса всегда что-то пишет, фотографирует, публикует. Если начинать паниковать каждый раз, когда это происходит, можно сойти с ума.

— Но…, — Апо никак не мог подобрать слов, которые смогли бы объяснить его чувства: страх, волнение, неуверенность. — Разве тебя не беспокоит твоя репутация?

— А что с моей репутацией? — брови Майл насмешливо приподнялись, а появившаяся на лице ухмылка заставила Апо почувствовать себя идиотом.

Но разве у него действительно не было ни единого повода для беспокойства? Разве он не был прав, переживая за то, как Майл и его окружение воспримут все эти новости? В конце концов, достаточно откровенные подтверждения того, что между ним и Апо была настоящая физическая близость, не позволят мужчине притвориться, что они просто друзья. И тогда Майлу либо придется сделать заявление, либо и вовсе промолчать в надежде на то, что люди быстро обо всем забудут.

И Апо не знал, какой вариант для него был бы предпочтительнее.

— Я…, — слова застревали в горле, а близость Майла лишала его возможности мыслить здраво.

Апо даже не знал, что сказать, чтобы не настроить мужчину против себя, но в то же время дать ему понять, чего бы он хотел. С некоторых пор ему начало казаться, что Майла это заботит по-настоящему.

— Я думаю о том, что, возможно, теперь все люди в твоем окружении будут знать, что ты спутался со мной, — Апо тяжело сглотнул, озвучивая крайне неприятную для себя истину. — Не только здесь, но и дома, в Бангкоке. Твои друзья, коллеги, твоя семья… И так как я абсолютно никто в отличие от всех тех, с кем ты тр… кхм-был раньше, это может все испортить.

— И тебя действительно это беспокоит? — словно продолжая насмехаться над его наивностью, Майл издал легкий смешок, который пронесся по чувствительной коже мелкой дрожью от нового контакта с губами мужчины.

— Если честно, то да, — ответил Апо, чувствуя, как Майл с каждой секундой все глубже зарывается лицом в выемку между его шеей и плечом. — Я не хочу, чтобы из-за меня у тебя были проблемы.

— По, — глухо прошептал Майл, оставляя поцелуй в том местечке, запах которого только что втягивал в себя почти как животное, поднимаясь выше по тонкой линии шеи и лаская ее кончиком носа. — Вероятно, ты удивишься, но мне глубоко насрать.

Что ж, из всех ответов, что вариантами крутились в голове Апо, этот был наименее вероятным. Он не знал, как реагировать и что делать, чувствовал себя абсолютно нелепо и больше всего надеялся, что Майл не посчитает его полным придурком только потому, что его, маленького и ранее незаметного, вдруг начало волновать мнение большого и страшного мира, который вдруг обрушился на него, как первозданный хаос.

— Я не понимаю, — тихонько взмолился он, вцепляясь пальцами в плечи мужчины от пронизывающего его ощущения чужого рта, неумолимо втянувшего в себя мочку его уха.

— Мне все равно, — повторил Майл, не удосуживаясь оторваться от своих ласк ни на мгновение. Его речь то и дело прерывалась на поцелуи, укусы и вылизывания, и Апо не знал, как собрать себя в кучу под шквалом всех этих физических ощущений, чтобы начать воспринимать то, что Майл говорит. — Это моя жизнь. И, если я хочу прожить ее счастливо, я не могу позволить себе оправдываться перед всем миром за каждый выбор, который я сделал. За каждое чувство, что испытал. За того, кого я захотел.

Из губ Апо вырвался мягкий стон, когда одна из ладоней Майла перестала держать его и мужчина снова вжал его в простыню всем своим телом.

— Я знал, что рано или поздно это случится, потому что я не прятался, — продолжал говорить Майл, свободной рукой поглаживая бедро Апо и сжимая в ладони расслабленную мягкую ягодицу. — И мне абсолютно плевать, кто и что скажет о том, что из всех возможных вариантов я выбрал быть здесь, с тобой.

Обласкивая губами изящную шею Апо, Майл едва ощутимо скользил по ней зубами, вынуждая Апо чувствовать себя как никогда уязвимым. Слова мужчины, долетающие до него сквозь пелену вожделения и трепета, зажигали десятки, сотни, тысячи искр в каждой клеточке тела Апо.

— Никто из них не знает тебя так, как я. Никто не представляет, каково держать тебя в своих руках. Если кто-то скажет, что я всего лишь спутался с тобой, это значит, что он никогда не узнает, каково владеть самым прекрасным созданием на земле.

Оглаживая языком призывно выступающий кадык, Майл приподнялся выше к линии челюсти, посасывая и покусывая каждый миллиметр тонко натянувшейся кожи.

Апо чувствовал себя течной кошкой оттого, как податливо и умоляюще он выгибался, какие звуки вырывались из его глотки и как срывалось его дыхание каждый раз, когда руки и рот Майла задевали особенно чувствительные местечки на его теле.

Ему было так хорошо и так сладко, что, казалось, время действительно прекратило свой бег. Словно вокруг не осталось ничего, кроме них двоих, время замерло, и все эти глупые новости в СМИ исчезли, отпуская из плена истерзанную сомнениями душу Апо на свободу.

— И даже если они захотят узнать, думаешь, я им позволю? Никогда.

— А-ах, Майл, — простонал имя мужчины Апо вместе с тем, как его зубы впились в нежную кожу шеи. Отголосок этой боли, смешанный с удовольствием, пронзил все тело Апо, заставляя его томно выгнуться, умоляя о большем.

— Но у всего этого есть и позитивная сторона, — хохотнул Майл, властно оттягивая в сторону его голову и лаская губами место укуса. Апо было почти стыдно за звуки, что то и дело рвались из него: жалобные вздохи, стоны и поскуливания, которые он никак не мог остановить. — Этот мир узнал о тебе, и теперь все в твоих руках, как ты и хотел.

— Мне все равно, — в полубреду прошептал в ответ Апо, чувствуя, как собственные слова крепким фундаментом ложились в его сознании, заземляли его и дарили лишенную всяческих сомнению веру в их искренность. — Единственное, чего я хочу, это ты.

Каждая клеточка в его теле покалывала в нетерпении оттого, насколько сильно ему необходимо было почувствовать губы Майла на своих губах. Апо потянулся за поцелуем, как испытывающий жажду путник, нашедший чистый источник. Он не знал, как это было возможно, но чувствовал Майла своим человеком, тем, в ком он не знал, что нуждался, но кого очень долго и неосознанно искал.

Их поцелуй унес собой сознание Апо, все ненужные мысли, страхи, какие бы то ни было желания, кроме одного — быть в руках Майла. Он понятия не имел, что будет ждать их после того, как они вернутся в Париж, как их путешествие подойдет к концу и он сядет в самолет до Бангкока.

Возможно, его сердце будет окончательно и бесповоротно разбито, и ему придется потратить годы на то, чтобы склеить осколки воедино, а может быть, и целую жизнь. Основной проблемой было то, что склеенное навсегда останется склеенным, а значит, никогда новым. Вместо этого оно станет еще более уязвимым и хрупким, но ради Майла Апо готов был рискнуть.

Потому что вторым возможным вариантом для них был тот, в котором они остались бы вместе. Остались в Париже и провели там полные счастья и громкого, грязного секса выходные. Просыпались в объятиях друг друга. Вернулись домой уже вместе, точно зная, что никогда не желают расставаться друг с другом.

Апо научился бы быть центром всеобщего внимания. Как и Майл, принимать как данность то, что люди захотят знать об их личной жизни все, невзирая на его границы и желания оставить все свое для себя. Научился принимать эту роскошную жизнь, которой жил мужчина, и наслаждаться ею без ощущения, что он пробрался в нее воришкой, который на самом деле этого не заслуживал. Научился говорить о своих желаниях и верить в свое право получать то, что он хочет, как Майл учил его. Стал сильнее, занял бы место рядом с мужчиной своей мечты не потому, что оно временно было свободно, а потому, что оно принадлежало только ему.

И, услышав стук в дверь их гостиничного номера с поданным для них завтраком, Апо удовлетворенно улыбнулся.

Сегодня он выбирал второе. А завтра… Да к черту. Завтра не существует.

Существует только сейчас.