Chapter 1, Part 1. Je veux / Я хочу (1/2)

Как гласит одна из самых известных цитат Джона Грина: «Мир – это не фабрика по исполнению желаний». Чтобы чего-то добиться в нем, нужно иметь в худшем случае безмерные амбиции и неоспоримый талант, а в лучшем ­­— связи и деньги, которые помогут тебе оправдать отсутствие не только этих самых амбиций, но и таланта.

Когда ты еще студент, познающий мир и свято верящий в то, что твоей страсти и жажды жизни хватит для того, чтобы свернуть горы, когда ты споришь с родителями и бросаешься из крайности в крайность, чтобы следовать своему пути, то все кажется мелочью по сравнению с тем, сколь велики будут твои успехи, когда весь мир наконец увидит, чего ты достоин, и падет к твоим ногам так, как ты этого заслуживаешь.

Осознание наступает тогда, когда мир не спешит падать, а продолжает вертеться вокруг своей оси, а ты лишь неосознанно созерцаешь его движение, пока наконец не начинаешь понимать, что никто тебя, в общем-то, не ждал на красной дорожке, что принц не уничтожил дракона, свирепо сторожащего тебя в твоей высокой башне, а между делом женился на принцессе попроще и даже завел парочку детей.

В этот момент приходится подниматься на ноги, брать в руки оружие и надевать броню, а затем выходить и драться за себя без всякой надежды на то, что кто-то другой определит за тебя твою судьбу.

Апо отважно дрался два года за свое собственное место под солнцем в киноиндустрии Таиланда, лелея надежду однажды воплотить в жизнь все свои идеи и планы, идя наперекор желанию родителей, не веря в «это невозможно» и «ты недостаточно для этого хорош». Десятки проваленных кастингов, фотосъемок для маленьких или еще более маленьких издательств и подиумных прогулок бесконечной вереницей проплывали перед его глазами вместе с временем, которое было на них потрачено, но результата приносили меньше, чем набирали лайков дурацкие тиктоки десятилетних детей.

Апо знал, что был талантлив. Что умел играть лучше, чем это делали уже набравшие свою славу и годы почета некоторые весьма знаменитые актеры. Знал, что киноиндустрии его страны нужны новые, свежие идеи, которых у него было в избытке.

Но, к сожалению, о них еще не готовы были говорить вслух.

Все его попытки показать на кастинге нечто большее, чем требовалось от роли, были оценены скептически и жестоко раскритикованы. Его мысли никто никогда не слушал, а отсутствие реального опыта в съемках ставили превыше пусть и нераскрытого, но таланта, предлагая «вернуться к этому тогда, когда оперится».

Тогда Апо понял, что, если он действительно хочет осуществить свои мечты и быть услышанным, не говоря уже о том, чтобы быть оцененным по достоинству, ему нужно нечто большее, чем одна только страсть к любимому делу: ему нужны правильные связи.

Все его существо стремилось к высшему обществу, к людям, которые знали, чего хотели, и могли получить это, к возможностям держать целый мир у себя на ладони и никогда не переживать о своем завтрашнем дне. Апо был убежден, что если его талант и амбиции не сделают свое дело, то сделают нужные люди.

Это привело его два долгих года тщетных попыток обзавестись этими связями на борт прямого двенадцатичасового рейса Бангкок — Париж, который собирался доставить его на вечеринку Dior по случаю показа на неделе моды, приглашения на которую у него не было.

Точнее, приглашение было, но выгравированное на нем имя принадлежало вовсе не Апо, а некоему Басу Асавапарту, давнему клиенту агентства, в котором работала его подруга Гифт. По счастливой случайности бедняга заболел ковидом и не смог полететь в Париж сам, а его пригласительный так и остался лежать в офисе. Впрочем, не слишком долго, вскоре оказавшись в спешно собранном чемодане Апо, решившего, что это было ничем иным, как знаком судьбы.

Пытаться проникнуть на столь высококлассное мероприятие под чужим именем предположительно было ужасной идеей. Уже в аэропорту Апо чувствовал себя так, словно все взгляды прохожих были направлены на него, пока сам он ходил вокруг с мигающей над головой яркой стрелкой, прямо указывающей на него как на главную паскуду года, которая собиралась нарушить с десяток законов, сбежав из страны.

Конечно, на самом деле людям не было до него никакого дела. Все они были заняты своим ворохом проблем, так что единственным человеком в аэропорту, кто знал о его планах, была Гифт, летящая тем же рейсом, но сидящая в бизнес-классе вместе с Джорджией, своим боссом. Апо не знал, догадалась ли та об их маленькой проделке и пропаже пригласительного, но не хотел испытывать удачу, взяв себе билет в хвосте самолета.

Итак, у Апо был план. Прихватив с собой все свои последние деньги, он собирался провести следующие шесть дней по принципу «увидеть Париж и умереть»: попробовать самые лучшие круассаны в мире, заняться сексом с красивым незнакомцем и, если повезёт, наконец заполучить тот самый миг своей славы, ради которой он старался так долго.

*** 

Париж встретил Апо ярким ласковым солнцем, принявшим его в свои объятия так, словно он был для этого создан. Люди вокруг него говорили на непонятном языке, он не имел ни малейшего представления о том, что отвечать и что делать, слепо следуя указателям и навигатору в телефоне, чувствуя себя еще более маленьким и незначительным, чем когда-либо.

Все, что у него было, — это адрес гостиницы, в которой он мог позволить себе номер, находящейся в паре кварталов от того места, где должны были остановиться Гифт и Джорджия, чьи номера были предоставлены и оплачены от имени их агентства. На ломаном английском он кое-как назвал этот адрес водителю такси и тут же попал в калейдоскоп магнетически прекрасных зданий и построек города, освещенных ярким солнечным светом, уличных веранд всевозможных кафе, ресторанов и бутиков и волшебного голоса играющей по радио песни на французском. Он не понимал ни слова, но все равно чувствовал, как слова попадали в самое сердце и заставляли его душу петь им в ответ.

(ZAZ – Je veux)

Je veux d'l'amour, d'la joie, de la bonne humeur,

Ce n'est pas votre argent qui f'ra mon bonheur,

Moi j'veux crever la main sur le coeur papalapapapala

Смотря на открывающийся из окна вид на Париж, в котором кипела его особая чарующая жизнь, Апо чувствовал, что никогда в жизни еще не был счастливее. Ему было плевать, что кто-то мог считать Париж серым, унылым или грязным, потому что для него он был городом-мечтой. Местом, в которое хотелось отправиться на поиски наслаждений, удовольствия и жизни. А в самых смелых фантазиях, может, и любви…

На несколько мгновений Апо забыл о том, кто он, зачем он здесь, чувствуя только приятное тепло солнечных лучей, оглаживающих кожу, просачивающийся сквозь приоткрытое окно ветер, жизнерадостную мелодию, заставляющую его хотеть танцевать и подпевать вслух, даже не понимая слов. Ведь разве счастье не говорит на одном языке со всеми?

Он не знал, как заставить камеру своего телефона запечатлеть и сохранить в себе все, что он видел и впитывал сам, и все, чего еще не успел.

Апо чувствовал себя завороженным Парижем. И, вероятно, таким и был.

Allons ensemble, découvrir ma liberté,

Oubliez donc tous vos clichés,

Bienvenue dans ma réalité

— Приехали, monsieur, — обратился к Апо на английском таксист, когда машина медленно припарковалась у входа в милое пятиэтажное здание, вход в которое был оформлен цветами. Этого не было на фотографии отеля, когда Апо бронировал в нем номер, и он расплылся в улыбке, тут же фотографируя цветочные декорации на память.

— Спасибо, — ответил он, поспешно выбираясь из машины и вдыхая свежий уличный воздух. Даже дышать в Париже казалось легче и приятнее.

Он не жалел о том, что у него не было денег на что-то более дорогое и помпезное и что он не мог позволить себе тот отель, в котором остановилась Гифт. Однажды, Апо был уверен, все самые люксовые места в мире будут ему доступны, больше не придется экономить и ограничиваться малым, потому что у него будут деньги и возможности открыть для себя все двери. Но пока он довольствовался тем, что мог себе позволить, ­— небольшим и уютным местом, стены которого были пропитаны историей, а номера оформлены в винтажном стиле, скрывая тем самым небогатую обстановку.

Несколько номеров выделялись своими широкими балконами, также оформленными цветами и открывающими вид на парижские улицы, каждая из которых стоила того, чтобы быть увиденной. И пока Апо наслаждался видом на отель и бегло осматривал окрестности, водитель такси вышел и передал ему его небольшой компактный чемоданчик, доброжелательно улыбаясь на прощание.

— Bon séjour à Paris!

— О, — улыбнулся в ответ Апо, смущенно махая рукой на прощание. — Благодарю!

Отправив короткое смс отцу и прикрепив к нему фотографию цветов, Апо наконец вошел в отель, прячась от слепящего глаза солнца в прохладе холла.

 От: Апо

«Уже в Париже!! Выглядит в сто раз лучше, чем на картинках😺 еиеи

+ 1 Вложение»

От: Папа

«Наслаждайся поездкой, сынок❤️»

О, он собирался насладиться, и еще как!

***

Париж был для Апо не только городом мечты, но и городом свободы.

Те несколько часов, что у него были перед вечеринкой, он бродил по улицам, скверам и модным кварталам, фотографируя каждую мелочь, заглядывая внутрь прозрачных блестящих чистотой и лоском витрин в надежде однажды тоже иметь шанс заходить в эти магазины, быть узнаваемым на улицах, иметь все дороги в мире открытыми и ни в чем не нуждаться.

Стоя напротив столь же шикарного, насколько и недосягаемого бутика Dior и закрывая глаза, Апо представлял себя входящим внутрь и с наслаждением покупающим там все, что понравилось бы ему, без зазрения совести вкладывающемуся в свою красоту и чувство превосходства.

— Вы заходите? — вырвал вдруг Апо из его мыслей проходящий мимо мужчина, направляющийся прямо в бутик и решивший вежливо придержать для него стеклянную дверь. — Monsieur?

Слегка улыбнувшись в ответ, Апо помахал головой, сглатывая нелепый комок, образовавшийся в горле.

— Нет-нет, — ответил он, отступая назад и разворачиваясь, чтобы продолжить прогулку как можно дальше оттуда. — Простите.

Мужчина в ответ только пожал плечами, входя внутрь и оставляя Апо собирать себя по частям в мыслях, что он не принадлежит миру, в котором он может войти туда.

Во всяком случае пока.

Это на первый взгляд совершенно незначительное событие заставило его вернуться к первоначальной цели его путешествия — Апо готов был на все, чтобы вырваться. Подняться по социальной лестнице и завоевать свое место под солнцем, чего бы это ни стоило.

Они с Гифт снова встретились у его отеля, когда до вечеринки оставалась всего пара часов, чтобы вместе подготовиться и унять неотступающее волнение из-за приближающегося события, а также беспокойство о том, чтобы Апо смог попасть в клуб, несмотря на чужое имя в его пригласительном.

Вместе они отсмотрели десятки фотографий и видео с прошедшего в этот день показа модного дома, где модели вышагивали по подиуму в роскошных нарядах, а знаменитости мирового уровня позировали для бесконечных вспышек фотокамер, и Апо почувствовал, как никогда ранее, жажду оказаться среди них такую сильную, что, ему казалось, ничто не смогло бы помешать ему сделать это.

Он надел на вечеринку свой самый лучший наряд, который привез с собой: новые белоснежные брюки и в тон им пиджак, мечась между тем, чтобы натянуть его на голое тело или надеть на футболку и чуть подкрасить глаза. Но в конце концов он решил, что открытая грудь с украшавшей ее незамысловатой подвеской будет тем самым козырем для привлечения внимания, который он сможет абсолютно неблагородно использовать, а легкие тени на веках сделают взгляд глубже и выразительнее.

При создании своего образа на вечер Апо особенно постарался над волосами: он уложил их так, как он знал, ему идет, делая пробор спереди и укладывая челку с помощью геля, чтобы открыть лоб и создать ощущение легкого беспорядка в волосах, который захочется превратить в еще больший беспорядок позднее. Всегда, когда он выглядел так хорошо, как в этот вечер, он притягивал к себе все возможные взгляды мужчин и женщин, которые были очарованы его красотой. И на этот раз он собирался воспользоваться всеми прелестями своей внешности, чтобы очаровать нужных людей и заполучить себе место под солнцем.

Говоря откровенно, несмотря на свои высокие стандарты и принципы никогда не разменивать себя на кого попало, будучи почти отчаявшимся и со щемящим сердцем, Апо был готов на этот раз даже на то, чтобы найти на этой вечеринке более или менее приемлемую компанию, чтобы поставить галочку в своем списке «Что обязательно нужно сделать в Париже» и добиться желаемого.

Апо знал, что многие мужчины сходили по нему с ума, и ему почти никогда ничего не стоило привлечь их внимание к себе. Он редко этим пользовался и никогда не видел целью своей жизни найти папочку, который устроит за него его жизнь. Но крайний случай требовал крайних мер, ведь едва ли ему удастся снова попасть в высшее общество, если он упустит свой шанс сегодня.

И пусть в кольцах, которые он носил на пальцах, не было бриллиантов, а костюм не был пошит люксовым брендом и продан за тысячи долларов, Апо чувствовал себя в своем образе великолепно, а его внутренняя богиня уже готова была дать себе волю.

Так что когда он добрался до нужного места, преодолев не самый приятный, но по-своему увлекательный путь по парижскому метро, и сразу же попал в водоворот толпящихся еще в квартале от входа в клуб восторженных фанатов, репортеров и фотографов, его захлестнули эмоции настолько сильные, что Апо перестал осознавать время, место и что вообще происходило вокруг него, пока пробирался на вечеринку и осматривал стоящих у входа с суровым видом охранников, которые внимательно сторожили парадные двери клуба и пропускали туда лишь все еще приходящих именитых гостей, не давая никому другому пробраться внутрь.

Нервно сжимая в ладони чужой пригласительный, Апо слонялся туда-сюда в толпе в ожидании подходящего момента, боясь сделать шаг ко входу не вовремя и потерять, возможно, единственный шанс попасть на вечеринку Dior в этот вечер и за всю свою жизнь в целом. Мир вокруг казался громче, огни вечернего города ярче, он не мог дышать и чувствовал легкую неконтролируемую дрожь в пальцах, сжимающих конверт с пригласительным, и, делая шаг в сторону охраны, он тут же отступал назад, боясь не совладать с собой и испортить все. Волнение его достигло пика, когда очередной пришедший на вечеринку гость показал пригласительный, но охранники не пропустили его, начав проверять что-то в своем планшете.

Тогда в голову Апо пришла идея обойти здание клуба вокруг, чтобы отыскать черный вход и попытаться проскользнуть через него. Это было, возможно, еще более рискованно, чем пытаться пройти легально, но кто бы осудил за это обычного человека, у которого в жизни могла быть только одна возможность и ничего больше?

Прогулка заняла у него несколько минут, и Апо с радостью обнаружил, что ближе к черному входу толпа редела, шум почти стихал, а на входе стоял всего один охранник, курящий сигарету и выглядящий довольно скучающе.

Взволнованно облизав губы и чувствуя вкус вишневого бальзама на них, Апо размял шею и сделал глубокий вдох, чувствуя, как адреналин повышает градус тела, а кровь кипит в жилах от страха и предвкушения. Конверт с пригласительным он спрятал во внутренний карман пиджака, решительно двигаясь вперед.

— Excusez-moi, — используя возможно единственное слово во всем французском языке, которое он знал, Апо подошел к охраннику, как бы невзначай осматриваясь по сторонам. — Кажется, мой водитель заблудился и по ошибке высадил меня не там, — продолжил уже на английском Апо, и нарочито растерянная улыбка расцвела на его губах. — Вы не подскажете, как я могу попасть на вечеринку Dior?

Мужчина в элегантном черном костюме тут же обратил на него свое пристальное внимание, бегло осматривая Апо с ног до головы.

— Bonsoir, monsieur, — вежливо ответил он, кивнув головой и в сдержанной манере убирая руку за спину. — Главный вход на вечеринку расположен с другой стороны здания. Вам необходимо повернуть за углом с этой стороны и пройти прямо до следующего поворота.

— О, спасибо, — благодарно улыбнулся Апо, понимая, что, собственно, именно оттуда он и пришел.

— Не за что, monsieur. Хорошего вечера! — продолжил мужчина, затягиваясь сигаретой и ожидая, что Апо последует его указаниям и отправится к главному входу в клуб.

Именно так он и сделал, развернувшись в заданном направлении и пройдя пару шагов, чтобы затем вернуться к охраннику, вновь улыбнуться ему своей самой очаровательной улыбкой и сказать:

— Возможно, Вы могли бы пропустить меня через этот вход? Мои друзья уже заждались меня внутри, и я не могу позволить себе задержаться еще сильнее.

Удивленно приподнимая брови, охранник чуть подобрался, туша сигарету о стоящую рядом урну и оставляя в ней же бычок, и еще раз вернулся взглядом к Апо, хмурясь.

— К сожалению, monsieur, я не могу пропустить Вас внутрь без проверки Вашего пригласительного и досмотра, — ответил он.

Апо решил поставить все свои карты на то, что собирался сделать дальше.

— Вы можете сами проверить мой пригласительный, — сказал он, слегка отодвигая край пиджака и приоткрывая вид на оголенную грудь, чтобы как можно более элегантно достать конверт и протянуть его охраннику перед собой. От него не укрылось то, как взгляд мужчины скользнул за его движениями. — И провести досмотр настолько жесткий, насколько посчитаете нужным.