II.17. Держать крепче твою руку (2/2)
Фан Добин висел в кандалах, едва оставаясь в сознании, и когда к нему приблизились, с трудом разлепил залитые кровью веки. Он слышал голоса, но не мог разобрать слов — в голове звенело от побоев, а волны боли накатывали от каждого движения. Стоило Ди Фэйшену срубить цепи, и он безвольной куклой едва не рухнул на пол. Ли Ляньхуа подхватил его и аккуратно уложил, стараясь не потревожить раны.
— Ли Ляньхуа ты... — Фан Добин перевел взгляд на Ди Фэйшена и улыбнулся окровавленными губами, — вы оба пришли.
— Ты же не думал, что мы тебя тут бросим? — немного ворчливо отозвался Ляньхуа, пряча беспокойство за напускным недовольством.
— Я боялся, что ты придешь сам, — прошептал Добин. На этих словах запас его выдержки иссяк и сознание растворилось.
— Пора уходить, к ним может прийти подкрепление, — поторопил Ди Фэйшен, но Ляньхуа остановил его попытку поднять Добина.
— Погоди, надо осмотреть его раны, вдруг есть серьезные повреждения.
— Которые сейчас всё-равно нечем лечить, — возразил глава Ди, но Ляньхуа не стал его слушать.
У Фан Добина оказались сломаны ноги, выбита из сустава рука и внутренние силы его были на исходе. Ляньхуа стиснул зубы, коря себя за промедление, слишком дорого обошедшееся его Сяобао. Конечно, он молодой и крепкий, его уровень совершенствования очень высок, что поможет исцелиться быстрее, однако никак не уменьшает переносимую боль. Если бы мог, Ляньхуа забрал бы ее всю себе. Он взял Фан Добина за запястье, собираясь передать хоть немного ци, облегчить его страдания хоть на одну сотую долю, но Ди Фэйшен резко его остановил:
— Не вздумай!
— Фан Сяобао слишком слаб, а твоя ци ему только повредит, — отмахнулся Ляньхуа.
— Чтобы мне пришлось тащить и тебя тоже? — ехидно уточнил Ди Фэйшен. — Сам на ногах еле держишься, целитель недоделанный.
— Глава Ди...
— Его раны не смертельны, их вполне залечат снадобья, а внутренние силы быстро восстановятся. Хватит болтать попусту, идём, — и не оставив времени для возражений, закинул Фан Добина на плечо, как мешок с рисом, направляясь к выходу.
— Осторожнее, — обречённо попросил Ляньхуа вдогонку, но его не удостоили ответом.
По пути к выходу в поместье стояла абсолютная тишина. Ляньхуа не видел трупы, но знал, что люди Цзиньюаня не оставили свидетелей. Пусть тут была не вся шайка, но, может, оставшиеся задумаются, стоит ли дальше лезть на рожон. Их маленький отряд скрылся быстро и никем незамеченный, а когда совсем стемнело, в опустевшее поместье явились вовсе не подельники убитых, а люди из Байчуаня. Ши Шуй осматривала тела, хмурясь все сильнее.
— Похоже, мы погорячились, вычеркнув Цзиньюань из списка причастных, — сама себе пробормотала девушка.
— Здесь, кажется, кого-то пытали, — доложил один из ее подчинённых.
Осмотрев все как следует, Ши Шуй заподозрила, что знает, кто мог попасть в лапы этих преступников со столь летальными последствиями, и тихо порадовалась, что сегодня они с Ян Юньчунем разделились, а рядом оказались только несколько верных людей. Если Ли Ляньхуа и Ди Фэйшен заодно, не стоит привлекать к ним лишнего внимания.
— Вероятно, подельники рассорились между собою, — заключила она многозначительным тоном, — жаль мы опоздали и ничего не удалось рассмотреть из-за пожара.
Никто не задал лишних вопросов, а уходя, люди Байчуаня случайно уронили несколько горящих свечей. Огонь скрыл все следы и от врагов, и от союзников. К рассвету подкрепление прибыло на пепелище.
***
Этой ночью Фан Добин не приходил в сознание. Ляньхуа обработал его раны, зафиксировал переломы и вправил выбитый локоть, но беспокойство только возросло. Похоже, Добина били по голове, да и просто куда придется — гематомы и ссадины расцвечивали всё тело темно-багровыми узорами. Ди Фэйшен согласился раздобыть кое-какие снадобья, а Ляньхуа остался дежурить у постели больного. Фан Добин спал беспокойно, иногда метался и тихо стонал, иногда неразборчиво кого-то звал. Или это Ли Ляньхуа упрямо отказывался разбирать в бормотании своё имя. Время тянулось медленно, приближался рассвет, а Ди Фэйшен с лекарствами всё ещё не вернулся. От невозможности чем-то помочь, хотелось лезть на стену. В какой-то момент он крепко сжал руку Добина, ту, что не была повреждена, слушая биение пульса и слабый ток силы по меридианам. Будь тут действительно хороший лекарь, умеющий не только врачевать травмы, но и передать немного ци, это облегчило бы состояние Фан Добина. Какой смысл просто сидеть и смотреть? Да, Сяобао не умирает, но терпит боль, и бессилие выворачивает душу Ляньхуа наизнанку. Сколько еще он будет таким бесполезным? Когда сможет, наконец, защитить то, что ему дорого? Тех, кого он...
Волна злости на себя не дает думать трезво. Ляньхуа сжимает в ладонях ледяные пальцы, согревая их своим теплом, и медленно сдается настойчивому порыву. Ему ведь сейчас не нужно сражаться, значит немного ци можно отдать. Всего каплю, а Ди Фэйшена рядом нет, чтобы помешать. Сила полилась слабым, тонким ручейком, снимая боль, разглаживая напряженно сведённые брови Фан Добина и от этого Ляньхуа почувствовал почти физическое облегчение. Еще немного, и он остановился, переводя дух. Собственное тело отозвалось недовольными спазмами, но оно того стоило. Он бы отдал больше, но обещал Сяобао впредь не сбегать, а это могло обернуться уходом навсегда.
Чувствуя, как начинает душить кашель, Ляньхуа поспешил выйти из терема, чтобы не тревожить едва успокоившегося Добина. Мельком он заметил на руках вздувшиеся, почерневшие вены и пониже натянул рукава ханьфу. Ничего страшного, легкий приступ — не более. Сколько Ляньхуа пережил и похуже. На ослабевших ногах он вышел на улицу, плотно притворив за собою дверь, и нос к носу столкнулся в Ди Фэйшеном. В едва зажигающемся рассвете тот не сразу рассмотрел его состояние.
— Чего не спишь в такую рань?
Вместо ответа Ляньхуа согнулся, хватаясь за стену терема, и его вырвало кровью. Возможно, этот приступ не такой уж лёгкий, или он стал плохо ощущать своё состояние. Колени подломились и, проваливаясь в бессознательность, последнее, что расслышал Ли Ляньхуа, короткое и ёмкое заключение Ди Фэйшена:
— Идиот.
А потом накатила чернота.