Тяжесть (2/2)

— Просто всё так, — он втянул носом, подбирая цензурные, вразумительные слова, — свалилось. Я думал одно, а всё оказалось и хуже, и лучше. Что мне с вами вот делать?

— Дай себе время. Для начала, — предложил Рейнард и наконец отошёл от Кирсы к нему. — Реджинальд, и так ясно, что это тяжело. Даже осмыслить. И не пытайся взять всё это с наскока, — он положил руки ему на плечи. — Понаблюдай за нами, как отец и как брат, который меня хорошо знает. Никто никуда не торопится.

— Знаю, как же, — фыркнул старший Гардог, но брата не оттолкнул, не ударил. — Выйди пока отсюда.

Рейнард выгнул алую бровь, но в молчаливом согласии кивнул. Направился к выходу, обменявшись с девушкой взорами напоследок. Дверь закрылась. Тихонько, но плотно. И Реджинальд выждал полминуты.

Подросток покорно сидела в кресле, посматривала на отца, собиравшегося с мыслями, на свои ладони. Без дяди в такой обстановке чувствовала себя уязвимой. Но она знала, что следует через это всё пройти. Раз всё так вывернулось неожиданно и несвоевременно.

— Папа, не волнуйся, пожалуйста, — произнесла она, видя, что того всё это знатно измотало. — Я переживаю за тебя.

— Переживаю тут только я походу. И за тебя, Кирса, — мужчина отпил из фляги снова и только потом убрал ту в шкаф. — Встань-ка.

Девушка осторожно встала из-за стола, раздался скрип кресла, обошла и остановилась подле отца. Тот осмотрел её внимательно и молча. С макушки до пят.

— Почему я не заметил этого раньше? — спросил он наконец самого себя, покачивая головой. — Даже того, что ты так выросла. Ты в нём уверена, Кирса?

— Да, — коротко ответила подросток, немного смутилась. — Я знаю, что это всё нелегко. И что отношения это большая работа. Но мне хорошо с ним именно так. Словно с ним я могу быть собой целиком. И мы обо всём теперь общаемся, чтобы не было больше проблем. Тоже учимся, папа.

— Хорошо, если так оно на самом деле, — выдохнул Реджинальд, с вялым скепсисом оскалился. — Я просто знаю своего брата и не хочу, чтобы тебе было больно. Что для него забава, то для тебя серьёзно.

— Но ведь это не так. Всё серьёзно для нас обоих, — прямо заметила Кирса, чуть улыбнулась.

— Я не могу не опасаться такого, ведь ты моя дочурка. Я вообще не был готов к тому, что ты серьёзно встречалась бы с мальчиками. Я думал, у меня есть годик в запасе. А тут ещё и, — он закатил глаза к кессонному потолку, выражая шок неприятного открытия, — он. Мне вообще нелегко верить его словам. Рейнард столько лет обманывал.

— Скажи он раньше, то лучше бы не стало, — выдохнула девушка и прикрыла веки, отчего стала выглядеть несколько печальней.

Отец передёрнулся, стоило ему только представить. Как и иной расклад. Мужчина обнял отпрыска, ещё переваривая всё услышанное за час.

Чёткого суждения не мог вынести ко всему, но знал, что должен быть рядом, не закрывать глаза как прежде на многое, что должен понять, а не пытаться «воспитать». Ничего путного из жёсткого решения не выйдет. Далеко не та ситуация.

— Если он хоть как-то обидит тебя, скажи мне, — произнёс Гардог, заглянув ей в лицо. — Хорошо? Просто не надо молчать. Договоримся сейчас хотя бы об этом.

— Я думаю, что да, — улыбнулась девушка, а светло-зелёные глаза заслезились от облегчения и любви ребёнка. — Для начала.

— Честно, мне стало немного спокойней. Ты в январе так закрылась, — заторможенно поводил Реджинальд головой. — Наверное, я и сейчас боюсь, что мы с Ксарой не даём тебе достаточно надёжной опоры. А любые отношения это сложно. Особенно без уверенности, что есть надёжный тыл.

Кирса отрывисто утёрла глаза запястьем, прижалась к отцу. Сейчас им ничто не мешало в этой комнате наконец снять с себя лишнюю броню родителя и отпрыска.

— Всё хорошо, пап. Я думаю, мы все постараемся, — прошептала она, — и всё станет ещё лучше.

— Надеюсь, а теперь иди. Побудь у себя, пока не началось барбекю, — старший Гардог усмехнулся, пошутил: — Я думаю, никто из нас не хочет сегодня успокаивать ещё и твою мать. Прибережём это к твоему дню рождения. Если вы справитесь с этими месяцами, и я одобрю всё это.

— Спасибо, — она отстранилась, благодарно улыбнулась и вышла из кабинета.

Дверь тихонько закрылась, и Реджинальд остался один в раздумьях на пару минут. В раздумьях о том, что он творит, не совершает ли он новой ошибки. И пожалуй, так лучше, чем провоцировать этих двоих на своевольный и впечатляющий бунт. На который они более чем способны. Дверь открылась.

Он выдохнул и вяло повернулся к брату. Тот вернулся обратно на разбор полётов с сумкой, где лежала рация. Осталось последнее на сегодня и можно спокойно дрейфовать. «И приглядываться» — Реджинальд криво усмехнулся и взял сумку.

— Если ты хоть что-то сделаешь не так, я похороню тебя. Под тем же дубом, — спокойно озвучил глава семьи, принялся доставать рацию.

— Я не сомневаюсь, что ты переживаешь за свою дочь, — спокойно ответил Рейнард, наклонил голову набок. — Не нужно корить себя за то, что ты где-то недоглядел. Ты не плохой отец. Так было лучше для всех, — Реджинальд поморщился, и его брат кивнул в поддержке. — И ты не сомневайся: я люблю вас. И люблю её. Мы обо всём сумеем договориться.

— Мне потребуется время, — устало произнёс мужчина, повертел в руках чёрную рацию. — Мне бы не рехнуться сегодня.

— Пригласи Корбла с сыновьями на ужин, — улыбнулся Рейнард и приобнял брата. — Пожалуешься ему, он-то мне точно уши надерёт как в старое доброе время.

Реджинальд и сам чуть улыбнулся, стоило ему только представить эту сцену вечером после пары банок пива, под дым и огонь гриля, разведённого уже для простой красоты. Брат ощущался как прежний, хоть и с этим ворохом новых знаний и чувств. И от этого сделалось ещё немного спокойней. По крайней мере, решить проблему радикально всегда успеется. А пока можно спуститься на подготовку к барбекю и расслабиться. Старший Гардог нажал кнопку на рации и скомандовал другу сворачиваться, а потом обнял брата, не то ища поддержки, не то уверяя себя. Может, всё сразу. И подобно минутами ранее, отстранился, искренне произнёс, неотрывно глядя в глаза:

— Не обманывай меня так больше. Даже если, — он умолк и устало выдохнул, — что-то такое же ебанутое. Или ещё больше. Ты часть моей семьи, Ардо. Идёт?

— Мы придумаем какое-нибудь обозначение, — скривился Рейнард, впервые в лице пробежалась тень вины, — чтобы ты сразу знал, к чему готовиться перед разговором и успевал остыть. Ты же ведь сегодня намеревался меня убить. Перво-наперво убить. А не услышать, Альдо.

— Ну-у, я тоже импульсивный, — с отстранённым задором фыркнул Реджинальд, поцокал языком, сжав зубы. — Я ещё посмотрю на вас за ужином. Может, передумаю.

Рейнард засмеялся, а старший брат издал пару нервных смешков. Они направились из кабинета. Готовиться к непростому, но семейному ужину.