Виновник (1/2)

Знакомый, но сегодня плохо освещённый дом встретил непростой тишиной — это Рейнард уловил мгновенно, стоило едва переступить порог. Тяжёлый хлопок двери в здании, выполненным в осовремененном стиле Королевы Анны<span class="footnote" id="fn_33907394_0"></span>, не уступал в резкости выстрелу. Потом взор коснулся самого Реджинальда, и внутренне пришедший подобрался — он знал что могло служить причиной обеспокоенного, недовольного настроения брата. Внешне это никак особо не выражалось: привычная домашняя одежда: чистая белая майка, удобные штаны раскраски OCP<span class="footnote" id="fn_33907394_1"></span>; аккуратное лицо выглядело вполне бодрым, уверенная поза не источала задумчивой скованности, но младший Гардог очень хорошо знал старшего. В серо-голубых глазах родственника прочёл серьёзное, хоть и плавное шевеление мыслей, а в движениях самую малость угадывалась душевная усталость. Гость быстро начал соображать: знает ли тот или же ещё нет? Рассудил, что если бы старший брат знал о том, что творилось между дядей и племянницей, то встречал бы сразу зарядом дроби из какого-нибудь Mossberg<span class="footnote" id="fn_33907394_2"></span>. Здесь их только для самообороны имелось несколько: три помповых ружья 590<span class="footnote" id="fn_33907394_3"></span> в разных комплектациях и одно полуавтоматическое 940<span class="footnote" id="fn_33907394_4"></span>. Или уж всяко встречали хотя бы большей мрачностью, незримой угрозой в воздухе. Однако вокруг ничего такого особого не витало, Рейнард это ощущал как человек, прошедший достаточно передряг и криминальных разборок.

Прихожая оставалась просто тихой, и эхо этой тишины долетало из коридоров, примыкающих комнат. Поэтому он, поняв, что брату нужна перво-наперво поддержка, улыбнулся с пониманием, начал снимать с себя куртку. Впрочем, несмотря на ту заботу и надёжность, исходившую из сердца, внутренняя готовность никуда не делась.

— Рейнард, — с облегчением начал хозяин дома, а в голосе слышалось тепло, — рад, что ты смог приехать. Как дорога?

— Доехал без проблем. После субурбии вообще без заторов, — кратко сообщил гость, вешая куртку на специальную стойку, а потом взглянул прямо, серьёзно: — Работы много, но для вас я всегда найду время, Реджинальд. Всегда. Не сомневайся.

— Я знаю, Ардо, знаю, — выдохнул старший брат, покачал головой, а потом шагнул и похлопал по плечу, улыбнулся и сам. — Просто переживаю и за тебя.

Это вызвало у Рейнарда лёгкую усмешку. Ему уже двадцать семь, и брат старше всего на два года, а всё равно беспокоится по-прежнему. Они выросли очень хорошими братьями. Тяжёлое, сложное отрочество их сплотило только сильнее. Они всегда заботились друг о друге — отец отличался как и дурным характером, так и очень дурными, незаконными делами, последствия которых временами до всплывали сих пор. Как дерьмо. При мысли о Расселе младший Гардог снял ботинки и с душой, резко отряхнул их об подставку от дорожной грязи, словно бы отец и был ею. Бесполезным, лишь марающим сором, коему самое место в придорожной канаве. А не в той могиле, которую ему всё же вырыли. С надгробьем, как положено.

Реджинальд повёл парня в гостиную. Приятный, зеленоватый интерьер смутно навевал мысли о хороших семейных выходных. Белый камин в углу, два зелёных и мягких дивана с удобными спинками. Между ними стоял белый журнальный столик, торшеры, источавшие сейчас приглушённый свет. На светлой стене напротив большой и выключенный телевизор, белые полки с растениями, под ногами пушистый зелёный ковёр. Эркерные<span class="footnote" id="fn_33907394_5"></span> окна плотно задёрнули зелёными шторами. В этом уюте чувствовалась рука Ксары, которая каждый уголок дома украшала с любовью. Любовью к семье, что уже преодолела достаточно сложностей на своём пути. Не меньшую предстояло ещё только встретить. И стоило ей появиться из-за тёмного угла, всё внимание Рейнарда моментально сфокусировалось на девушке. На её виде, на её настроении, на её присутствии, словно оно могло менять запах вокруг. Только для него. Остальные мысли: о брате, о семье, о работе, о прошлом ушли на второй план. Он не видел её, по своим меркам, долго — неделю. Но тогда не подходил к ней — она боялась — просто убедился, что ученица после школы направится непосредственно домой. Боялась Кирса его и сейчас, парень это чертовски хорошо осознавал и видел, что переживания творят с ней. Племянница схуднула, синяки под глазами отчётливо проступали на белой коже. Выражение точёного лица сделалось нейтрально-отрешённым, а обычно во внимательном, остром и чутком взоре присутствовала затравленная рассеянность. Рассеянность подростка, который оказался один на один со своей проблемой.

Она явно никому не рассказывала ни о подробностях январской поездки, ни о том, что последовало после, и мужчина наконец немного расслабился — более спокойная возможность ещё не упущена. Эта проблема, или как её полагал он — временное недопонимание; засела внутри неё шипом. Тот торчал почти что доступный взору серых глаз. Шипом, который она не могла ни вытащить, ни пока протолкнуть насквозь. Впрочем, судя по избегающему, тревожному поведению, последнее Кирса намеревалась сделать. И это Рейнарду откровенно не нравилось, но ему никак не удавалось выкроить действительно удобного момента, чтобы поговорить с племянницей — та крутилась как уж, не давая к себе подобраться вновь. Да и собственная выдержка не особо благоволила: он и так ждал девушку много лет, и теперь когда та принадлежала ему, пока ещё частично, перестал пользоваться другими женщинами. Что не могло не отразиться на желании. Но парень собирался добиться своего. И звонок брата мог в этом помочь, пускай и косвенно. Даже лишний раз увидеться сродни глотку радости.

«И не просто же так Реджинальд просил приехать» — парень поправил у висков ало-рыжие волосы, достававшие до середины шеи, а сам неотрывно, внимательно смотрел за девушкой. На секунду их взгляды встретились, и ему показалось, что этот момент длится очень долго. Светло-зелёные глаза на этот раз не только чаровали, но и передавали то скрытое. Кирса словно за один раз пыталась прочесть его всего: настроение, намерения, но довольно быстро она обратилась к отцу. Словно отступила за неимением особых сил. И Рейнард без заминок отметил, что брат неуловимо посерьёзнел именно как родитель. Тогда-то поздний, но званый гость начал смекать, что причина чужого беспокойства всё же именно дочурка. Парень, сохраняя внешние прежние эмоции, насторожился — вдруг что-то случилось? То, о чём он не знал. Вполне вероятно с учётом того, что племянница от него закрылась во всех смыслах — не только спрятала от него своё тело в бесформенной, неброской одежде серого цвета. Впрочем, это не помогало ей — он по-прежнему желал её и хотел обнять, прижать к себе. Сердце следующим ударом исполнилось сдержанной тревогой, что придала решимости — он сделает всё для неё. Чтобы ни случилось вне зоны его присмотра. Девушка же прошла вперёд, смотря на родителя.

— Пап, я выйду подышать немного, — сказала она, спрятав руки в глубоки карманы толстовки.

Даже не спрашивала как обычно — утверждала, ставила перед фактом. Голос звучал безэмоционально, сдержанно, негромко.

На дядю она больше вообще не обращала внимания, словно тот и не стоял рядом с её отцом вовсе. Реджинальд свёл золотисто-рыжие брови, наморщил лоб в раздумье. Несколько секунд молчания.

— Да, иди, — строго проговорил он с кивком, потом чуть мягче добавил: — Только не далеко, Кирса. Ещё не везде установлены камеры.

Рейнард знал это — сам помогал ставить систему видеонаблюдения на территории: для безопасности, по большей части из-за остатков дел Рассела, и для наблюдения за животными; как раз ждали, когда придут заказанные камеры с повышенным классом защиты от внешних воздействий. Девушка кивнула и направилась мимо них в прихожую. На Рейнарда по-прежнему не смотрела, и тот, цепко следящий за каждым её движением, за каждым жестом, решил, что полезней пощупать границу.

— Привет, Кирса, — поздоровался дружественным тоном заботливого родственника. — Как учёба?

— Сойдёт, — на ходу бросила девушка, и светло-зелёные глаза даже не дёрнулись в его сторону.

Парень неотрывно проследил за тем, как она скрылась за поворотом и, пользуясь тем, что брат видит только его затылок, медленно ухмыльнулся — девочка вновь сбежала и делала всё, чтобы не замечать его. Но он это исправит. Такая погоня даже развлекала — он слишком расслабился и увлёкся, опьянённый столь долгожданной племянницей. Забыл, что не всё просто, что она не должна была сразу понять его и «упасть в объятия». Хороший и действительно полезный тычок с её стороны, чтобы взять себя в руки и объясниться с ней нормально. Почти что. Рейнард слышал, как Кирса обувается, как открывает дверь. Хлопок пронзил тишину дома второй раз. Ощутимо громче прошлого. После этого парень повернулся к брату и вопросительно выгнул аккуратную бровь.

Поведение подростка разительно отличалось от обычного, и хоть он прекрасно знал причину и являлся виновником, продолжал играть несведущего и участливого дядю. Коим, собственно, всегда был. Все эти года. Реджинальд невесело хмыкнул и развёл руки в сторону.

— Вот собственно из-за этого и просил тебя приехать, — мужчина выдохнул и жестом предложил сесть на зелёный диван. — Про учёбу это ты, конечно, зря спросил.

Опустился на зелёную обивку, откинулся спиной и уставил задумчивые глаза в потолок. Рейнард нахмурился и сел рядом. Чуть ли не закинул по привычке ноги на журнальный столик, но вовремя себя одёрнул.

— Правильно, Ксара сейчас в таком настроении, — заметил старший брат со слабой улыбкой, указал на цветочные полки, — что один из тех горшков тебе на голову наденет.

— Так что случилось, Альдо? — спросил парень и пересел поудобнее, закинув одну руку за спинку дивана. — Что-то не так с учёбой?

— Она сдала SAT. Без нашего ведома, — плавно произнёс Реджинальд, словно выстраивал логическую цепочку. — В школе сказали, что у неё резко упали оценки, что она прогуливает больше половины уроков.