три (1/2)

Сергей и по сей день верит в то, что во всем есть какой-то символизм. И в случайных взглядах прохожих на улице, и в том, что чей-то день Рождения совпадает с днём страны. Он уже достаточно взрослый, чтобы понимать, что это и правда совпадения и случайности, но вера – в сердце, а выводы и осознание – в голове. Но он ещё достаточно молод и влюблён, чтобы с замиранием всего внутри вспоминать о той встрече.

***Месяца хватает, чтобы Карамушкин примирился с мыслью, что Артём был или до сих пор есть в Москве. Постоянная напряженность и какая-то боевая готовность выматывают, нельзя каждый день высматривать человека на улицах и в метро. Когда Сергей ловит себя на том, как часто находит причины поехать на ту самую станцию, он понимает: пора прекращать, так и до безумия недалеко. Артём наверняка знает, что Серёжа в Москве – захотел бы, давно бы нашел, как связаться с другом детства.Зима, наконец, заканчивается. Календарная, конечно. Суровая погода цепко держит столицу еще март и пол апреля – отыгрывается за что-то, пытаясь доказать, что никакого глобального потепления нет. Но наступившая весна стоит того, чтобы её ждать и дрожать от пронизывающего до костей холода. Весна в столице – лучшее время в году, когда люди сбрасывают теплые курточки, как чешую, тут и там пикники с вином, ночные гуляния, которые ты прощаешь, даже если орут ?Районы, кварталы? у тебя под окном.

Иногда Серёжа с товарищами тоже гуляют ночами, иногда берут электросамокаты – и куда глаза глядят. Когда на дорогах нет машин, столица преображается. Да любой город станет лучше, если из него пропадут автомобили и пробки.

Летом Серёжа принимает решение слетать домой хотя бы на пару недель, повидать родных, помочь маме с дачей – цветочки, будущий урожай клубники, все дела.Мама рада, Серёжа красивый и с цветами.

Утренние часы на даче он проводит с лопатой и всякими строительными приборами, которые практически ни разу в жизни в руках держал – но никогда не поздно учиться, правильно? Сергей превозмогает свою боязнь насекомых, когда в душ к нему постоянно лезут всякие любопытные букашки: ни стыда, ни совести – глядят, как он со скоростью мылит шампунем, который у них с мамой один на двоих, голову.

Дача и деревня – это атрибуты того детства, которого у него не было: все ранние и юношеские годы он провёл в городе, лишь выбираясь с лучшим другом в лес или на речку.

В обед, спасаясь от жары (мама Серёжи категорически против кондиционера), читают или сушат травы. Всё это – отдалённость от цивилизации, тишина, чтение по обедам – напоминают описание жизни каких-нибудь дворян.

– Кстати, ты говорила Хоревым, что я живу в Москве? – спрашивает у мамы Сергей в один такой жаркий обеденный час.

– Ну, наверное, обмолвились словечком. – заглядывает в глаза, – Не надо было?

Серёжа вздыхает: значит, Артём в курсе, и не пробовал с ним связаться.

– Да уже не важно.

Отдохнувший и загоревший, возвращается в Москву как раз ко дню рождения товарища: привёз ему вяленую астраханскую воблу и икру в качестве подарка.

Вечеринка на четырнадцатом этаже высотки – сияющий город раскинулся за окном. Сергей потягивает виски аккуратно, хотя отчего-то хочется напиться от души, не сдерживаясь.

Мог бы он, пока жил в ободранной общаге, представить, что у него будут друзья, которые могут себе позволить отмечать день рождения в шикарных апартаментах, не считая каждую копейку? Какая-то американская мечта, только российская – шик и блеск, но при это люди простые и открытые, никаких фальшивых улыбок. С другими бы Сергей и не общался.

Блин, он самый трезвый и скучный.Виновник торжества подлетает к Серёже.– У меня к тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться.У него поплывший взгляд и раскрасневшиеся щеки – видно даже под щетиной.– Ну?На плечо Сергея ложится рука, к нему склоняются, будто они сейчас будут обсуждать масонские заговоры.