Игры вожаков: белый зверь, черный зверь (1/2)

— Определенно вызов. Войну хотят начать?

Чонгук медленно поднял взгляд от безжизненного тела, распростертого на промерзшей земле. Кровь, густея, темнела на белом снегу, впитываясь в него грязными пятнами. Обрывки шерсти, выдранные из еще недавно теплой плоти, хаотично разбросало по округе. Запах смерти липнул к коже, пробираясь в чувствительные рецепторы вожака. Чон хмуро всматривался в остатки того, что некогда было частью стаи. Отвратительно. Мерзко. Подло.

— Ты уверен?

— Следы ведут к ним. — Намджун склонился ниже, внимательно изучая следы и тянущийся запах. — Стая Тэхёна. Их запах.

Чонгук пристально рассматривал тело мёртвого оборотня. Один из его советников – не самый приближённый, но достаточно значимый, чтобы его смерть могла стать причиной войны. Сейчас развязывать кровопролитие не хотелось – омега вожака носил волчат, и лишний стресс был недопустим.

— Как глупо, — выдохнул.

— Может, они думают, что ты не решишься? — предложил Хосок, стоя поодаль.

— Тэхён не настолько туп.

— Тогда что? — Намджун выпрямился, стряхивая снег с ладоней и морщась от резкого запаха крови. — Если не он, то кто? Вряд ли много желающих так откровенно бросить труп твоего человека, вожак.

Чонгук задумался. Вожак соседней стаи был молод, но не слыл идиотом. Нападать первым, зная, что у его людей нет шансов? Сомнительно. Сила Тэхёна заключалась не в численности, а в хитрости и ловкости, в отличие от стаи Чона — многочисленной, уверенной, сильной, лучшей. Чонгук воспитывал, выковав каждого воина, и уже более пятнадцати лет вел её вперед как истинный лидер.

— Возможно, Ким не контролирует своих волков, — бросил Хосок, задумчиво глядя на застывший труп. — Юный, неопытный, не может удержать стаю в узде. Такое случается. Хотя, надо отдать должное, стоит во главе уже долго. Когда его отец погиб? Практически за несколько дней до смерти твоего. Правда, там советники правили практически самолично до недавнего времени. Альфы в рядах слишком дерзкие, творят, что хотят, а вожак либо не знает, либо боится пресечь. Тебе ли не знать? Помню, у нас было так же, пока ты не занял своё место. Или же… кто-то играет против вас обоих. Кому выгодна эта война?

— Не имеет значения. Мы идем к нему.

— Ты хочешь говорить? — Намджун поднял бровь, удивленный таким поворотом событий.

— Я хочу увидеть его реакцию.

Все исполнили волю. Сколоченная наспех группа из пяти альф пробиралась волками к чужому поселению. Сторожевые переглянулись, завидев вожака чужой стаи, с нежеланием открыли перед вчерашними союзниками деревянные ворота в свое поселение, не осмелившись встать поперек дороги гигантскому черному агрессору.

— Вожак внутри, — нехотя произнес сторожевой, кивая на первый дом в поселении.

«Похвально», — усмехнулся про себя Чонгук, перебирая когтями замёрзшую землю. — «Первым бросился бы в защиту, первым бы и пал. Какое благородство… и какая глупость. Возможно, я поторопился с выводами насчёт того, что Ким не идиот».

— Конечно, внутри, — улыбнулся обратившийся Сокджин, оглядываясь вокруг и анализируя потенциальные угрозы при последующем нападении. — Где же ему еще быть, если он даже защиту у входа держит настолько слабую?

Вошли на территорию. Скромно. Дома старые, потрёпанные временем и ветрами, крыши местами покрыты заплатками, стены кое-где укреплены досками. Под ногами утоптанный снег, кое-где расчищенные тропы, ведущие к основным постройкам. Поселение явно жило, даже если дышало на ладан. Волков много. Слишком много для таких условий. Молодые альфы и омеги работают бок о бок: кто-то несёт дрова, кто-то чинит ограду, кто-то тащит в сторону амбаров охотничьи трофеи — свежие туши оленей и лосей, следы крови на снегу ещё не успели застыть. Волчата мелькают между взрослыми, спешно уводимые более старшими, но любопытные взгляды всё равно цепляются за чужаков.

Дверь одного из домов с глухим стуком распахнулась, и на крыльцо выбежал Тэхён, а у Чона от чего-то сердце замирает при виде альфы: одет в обычную рубаху, волосы длинные, не собранные в хвост, взъерошенные, дыхание сбитое. Знал, что они придут. Чонгук уже чувствует волнение в густом запахе от белобрысого вожака. Пахнет интересно: миндаль с тмином и чем-то медовым. Чихать хочется. Красивый, как для альфы, больше на омегу тянет. Слабый такой — ни одной мышцы, утончённый и манерный, тростинка на ветру. Чёрный волк посмеялся бы, если бы обернулся в человека. Чонгук видел Кима трижды, когда бывший глава этой стаи брал сына на собрания. Ничуть не вырос — как был мелким, так и остался.

— Вожак Чон, должен признать, ты не любишь терять времени.

Тёмный обернулся из массивного мехового пятна в огромного, обнажённого человека, смотря насмешливо на бегающий взгляд по своему телу. Определённо, Ким тащится по альфам. Если раньше слухи вызывали спорные мысли, то теперь, по любопытным глазам, уже можно было понять: молодой парень с интересом наблюдал за Чонгуком, пытливо осматривая все достоинства взрослого мужчины.

— Когда убивают моего советника, я не медлю. Вы совсем страх потеряли, Ким?

— Вижу, ты сразу пришел с выводами. Знаешь, мне казалось, что вожак твоего уровня должен хотя бы делать вид, что ищет правду, а не врываться, как слепой пёс, учуявший кость.

— Следы ведут к вам.

Безразличие и холодность сменили любопытство, Тэхен кривит губы красивые в какой-то протестующей мимике, руки скрещивает, отторгая информацию.

— Какая неожиданность. Как удобно, что они так отчетливо ведут именно сюда. Может, поищем следы обратно? Вдруг выяснится, что твой советник просто устал от жизни и дошёл сюда сам, чтобы лечь и подохнуть.

— Отрицаешь?

— А ты что ожидал, вожак? Что я встречу тебя с поклоном и скажу: «О да, великий Чонгук, мы убили твоего советника, так что заходи, вырезай нас всех, нам уж надоело жить»?

Сокджин фыркнул, Хосок ухмыльнулся, Юнги закатил глаза, Намджун просто поковырял в ухе, а вот Чонгук не сдвинулся ни на миллиметр.

— Не паясничай, Ким. Мне нужно знать, ты теряешь контроль над своими волками или решил играть в открытую? Впрочем, какая разница? Если затеяли войну, за это придется платить. Кровью.

— Или ты просто ищешь повод стереть нас с лица земли? Тебе же от случившегося удобнее всего, не находишь?

Молчание.

— Если бы я решил развязать войну, Чонгук, ты бы об этом знал первым. И уж поверь, сделал бы это не так топорно. Похоже на глупую подставу. Или ты настолько ослеплен собственной яростью, что не хочешь видеть очевидное?

— Ты нарываешься, щенок.

Тэхён, ничуть не обиженный, скользнул взглядом по обнажённому торсу, лишь в последний момент встретившись с глазами Чонгука и устало выдохнув. Не первый, кто приходит к нему с обвинениями, и, похоже, не последний. Слабая стая — уже само по себе преступление. Пытается сделать её сильнее, но чем больше старается, тем больше сопротивления встречает. Им бы только веселье, ягоды с грибами собирать, охотиться и жить в своё удовольствие. Стая Кима никогда не думает о войне — слишком беспечна.

— Мы оба знаем, что кто-то хочет столкнуть нас лбами.

— Доказательства?

— А у тебя есть доказательства против меня?

Не было. Запах не является доказательством вины. Не пойман — не вор, не убийца, не насильник. Таковы законы всех стай в этом лесу. Пробежал рядом, оставил след — не повод для обвинений.

— В твоих интересах сейчас объединиться со мной и решить проблему. Ты хочешь доказательства? Хорошо. А у тебя есть доказательства, что это не твоя стая?

Тэхён фыркнул, глядя прямо в глаза вожаку.

— С чего это я должен доказывать свою невиновность? В чём мой интерес присоединиться к тебе и терять собственное время? У меня и без того дел хватает. Один рожает, другой дохнет, третий устраивает очередную бытовую потасовку. У нас альф мало, тебе ли не знать? Половина ушла в прошлом году искать у тебя милости. Я их отпустил, никого не держу. Верно, Юнги-я?

Молодой вожак развернулся к бывшему соплеменнику с ледяным презрением.

— Ты же первым сбежал отсюда прошлой зимой, а теперь приходишь с клеветой. Неужели так плохо было жить под моим попечением?

Юнги нахмурился, но не ответил. В стае Чонгука за такое клеймили бы предателем или убили на охоте. Но Тэхён дал ему выбор: не нравится — уходи. Никто не держит.

Но вся эта свобода стоила дорого. Дефицит альф чувствовался во всём: дома ветшали, семьями обзаводились редко, в зимние запасы нечего было положить. Юнги чувствовал себя предателем. Потому что Тэхён, каким бы вспыльчивым и резким ни был, не заслуживал удара в спину, тот был, откровенно говоря, всегда справедлив.

— Прости, бывший вожак.

Чонгук сжал губы, мелькнула тень раздражения.

— Мин сам решил, где ему лучше! Ты живёшь на отшибе, твоя стая не охотится нормально, а у него семья, которую надо кормить. — Не понимая, зачем вообще пытается объясняться перед этим мелким. — Так что в твоих интересах составить мне компанию в расследовании. Если это не ты, тебе нечего бояться.

Чонгук шагнул вперёд, сминая пространство между ними, наваливаясь всей своей массивной фигурой. Запах — густой, властный, пропитанный агрессией — ударил в лицо младшего, забивая чужой воздух, впиваясь в инстинкты, вынуждая тело подчиниться. Ким не дрогнул, не отвёл взгляд, не позволил своему волку прогнуться под чужой силой, вызывая у Чона большой интерес. Тэхён — вожак. Такой же. Равный. Пусть Чонгук хоть сотрёт землю под ногами, пусть сотрясёт этот мир, но перед ним не склонится.

— А если это ты… тогда пощады не жди. Умрёшь в ту же минуту.

— Смерть, смерть, смерть… Вожак Чон, у тебя хронические проблемы с контролем агрессии или просто желание броситься на любого, кто тебе не понравится? — Тяжело дышит, глядя в эти тёмные, голодные глаза, и, не отводя взгляда, медленно, специально выбешивая, сплёвывает в снег рядом с ногами Чона. Вожак чужой стаи или нет — Тэхён не позволит так давить на себя. — Хорошо, я приму твой вызов, если хочешь разорвать друг другу глотки. Давно не разминался. Но сама мысль о том, что ты всерьёз решил обвинить нас, — отвратительна. Знаешь, Чонгук, я думал, ты умнее.

Оба готовы к драке, внутри кипят эмоции: раздражение, интерес, злость. Чонгук давно не чувствовал подобного. Захотелось даже отступить. Мелкий вожак, а сколько гордости.

Разумеется, главным в расследовании назначили Чонгука. А Тэхён… Тэхёна, словно для насмешки, поставили ниже советника чужой стаи.

— Честное слово, Чон. Ты же мог сразу сказать, что я здесь просто для мебели.

— Не вижу проблемы, — проверяя следы на снегу. — Если не хочешь участвовать, можешь остаться в стороне.

—Моя стая оказалась под подозрением. Если я не буду контролировать процесс, ты разнесёшь нас в щепки.

— Рад, что понимаешь, — взгляд, полный превосходства.

Тэхён едва не зарычал, но сдержался. Вместо этого демонстративно отвернулся, кивнув своим волкам.

— Ладно, разберёмся, раз уж мы теперь, как ты выразился, «сплочённая команда».

Но вот только расследование не продвигалось. Каждая встреча поисковой группы превращалась в одно и то же.

— Ты не умеешь следить за следами, Ким, какого чёрта ты вообще здесь нужен?

— О, прости, великий Чонгук, может, научишь меня? Ах да, забыл, ты ведь только умеешь рычать и угрожать.

— Может, хватит собачиться? — раздражённо бросил Намджун.

— Сложно, когда приходится работать с упрямым идиотом, — вожак Чон бросил холодный взгляд на Тэхёна.

— А я вот о том же, — ухмыльнулся младший, сложив руки за спиной.

— Вы оба идиоты, — пробурчал Юнги, устало потирая переносицу.

— Рад слышать, что хоть в чём-то мы с Чоном сошлись.

— Да чтоб тебя… — с трудом сдерживая желание вцепиться в глотку.

И так раз за разом. Недели проходили в ругани, обвинениях и бессмысленных поисках. А потом нашли ещё одно тело.  Теперь оно лежало у самых ворот стаи Тэхёна, оставленное в показательной, почти насмешливой манере. Советник. Мёртвый. Тело было разбросано в неестественной позе, сбросили сюда в спешке, но демонстративно, чтобы нашли как можно быстрее. Шерсть ещё не поблекла, свежие пятна крови застыли на боках, но то, что внутри, уже начинало разлагаться. Когти вывернуты, лапы сведены судорогой — умирал в агонии. Глаза — пустые, стеклянные, с белёсой пеленой, всё, что видел перед смертью, так и застыло в отражении.