Глава 4. Выход есть всегда. Ты разве не видишь? (1/2)
Глава 4
Сектор Слуис. Система Калаб.
В отсвете огня, потрескивающего между останков транспортника, на поляну из леса один за другим вышли девять личностей. Пятеро — люди, двое - довутин и двое - криши. Массивные тела этих четверых отличались от людей не только ростом, но и наличием разной степени противности морд. Одеты все были соответственно обстановке, то есть в специальные проходные костюмы, предназначенные для пребывания в агрессивной среде обитания, в основном лесов и джунглей.
Довутины и криши себе не изменяли, обвесив грудь и охотничьи пояса всякими приличествующими их расам амулетами: гигантскими зубами неведомых монстров, лапами с внушительными когтями и с высушенными мумифицированными головами неких существ с неизвестных миров. Кто это был теперь, уж и не понять, разумные, неразумные, криши было все равно, для них — трофеи. Один из криши повернул голову в ту сторону, где лежали, вжавшись в землю Хакс и Тико, костяные наросты надбровных дуг двинулись навстречу друг другу, вроде хмурился, а гребень из коротких жестких волос на широком лысом черепе встал торчком. Насторожился.
Пятеро, которые люди, весьма характерной наружности, то есть с отпечатками не только бурно-преступной молодости, но и с явственно не слишком любезным выражением на грубых лицах, осматривали место катастрофы, а довутины прошли по следам По, Финна и пилота к месту посадки второго корабля.
Роуз по голосам и содержанию разговоров поняла, что, послушав звоночек внутри, трезвонивший опасностью, сделала правильно. Хотя, там, в лесу, в темноте, ей хотелось помчаться навстречу этим незнакомцам, закричав, что там ненавистный Хакс и попросить помощи. Только потом уже, подгоняемая каким-то страхом, поняла, что звоночек сигналил не зря. Откуда она знает, кто тут может жить? За последние три года она так привыкла, что рядом только ее товарищи по борьбе, что изолированные от всего, в джунглях Ди,Куара, по сути никакого другого общения у них не было. И Роуз совсем забыла, что кроме борцов против Первого Ордена существует еще кто-то. И этот кто-то может и не быть таким благородным, честным, кристально чистым душой, безупречно-правильным и добрым, как каждый из тех, кого она знала, восхищаясь их мужеством, героизмом и решимостью.
Суть разговоров лесных пришельцев сводилась к констатации факта — один корабль сгорел и поживиться здесь нечем. Судя по всему, экипаж погиб, так как три пары следов вели от второго корабля и обратно. Когда догорит, придется расчищать площадку, хорошо же он ее протаранил корпусом. Некий Давел должен им прилично заплатить, потому что они почти все сделали. Как только прибудет корабль, они загрузят клетки, а там уж пусть другая смена тут попробует прожить…
Роуз не утерпела и все же чуть высунула голову, чтобы посмотреть, Хакс тут же вдавил ее обратно в землю. Но она и сама зажала рот ладошками, потому что морды довутинов скалившиеся клыками на сморщенной бугристой коже, показались ей такими страшными, что она почти вскрикнула, подумав, что могла бы броситься к ним за помощью.
Пришельцы еще потолкались вокруг догоравшего транспортника, один из людей, косматый здоровяк со снайперской винтовкой Х-45, пнул кусок дымившейся обшивки и скомандовал уходить:
— Нечего тут делать. Не по наши души, точно. Придурки эти одержимые, похоже, с планеты, наконец-то убрались, тут их уже искать не станут.
— Надо к ним на базу наведаться…- прогундосил один из криши.
— Чего мы там забыли? — прохрипел красноволосый и невысокий человек, всматриваясь в полосу темного леса на том конце площадки, — Давел приказал не светиться, нет тут нас и все. Столько лет никто не знал, вот пусть и не знают. Пошли отсюда, дня два отсидеться надо, чую, что это вот все неспроста. Затихаримся, на всякий случай.
Армитаж, привстав, проводил взглядом лесных жителей, прислушиваясь к удалявшимся голосам, краем глаза отмечая, что Тико села. Поджав колени и обхватив их руками, смотрела в темноту, бежать, вроде бы, не собиралась. В зарничных отблесках огня, сквозь листву черные волосы, накрывшие плечи, отливали медью. Запутавшиеся в них листья и сухая трава, почему-то вызвали у генерала непреодолимое желание тут же убрать этот беспорядок, он машинально протянул руку…
Бешеная ксава взвилась за полсекунды, глухо рыкнув, кинулась на Хакса, пытаясь вцепиться ему в волосы, расцарапать лицо, впиться в горло, что еще, Армитаж не понял, отбиваясь от ее рук, пытаясь удержать разъяренную Тико на расстоянии. Похоже, шок прошел, и дурковатая включилась в режим ненависти на полную:
— Все из-за тебя… - шипела диверсантка, дубася командующего туда, куда попадет, по плечам, по груди, с яростным напором силясь достать до лица, — все из-за тебя, гад рыжий, сволочь, все из-за тебя! Всех убил, ах ты тварь, ах ты скотина… Маму, папу, бабушку Этту, мою сестру, моих друзей… миллионы, миллиарды жизней! Хочешь уничтожить все живое в Галактике, свободу, чтобы твой жадный проклятый Орден пожирал миры…
Тико сиганула прямо на Хакса, завалив его на спину. Теперь они катались по траве, Армитаж пыхтел, но не сдавался, отдирая уже почти бившуюся в истерике диверсантку от себя. Она рычала исступленно, сквозь слезы, задыхаясь от рыданий, но ожесточенно намереваясь казнить Хакса прямо тут, разорвав его на куски самолично…
Видимо, ее ненависть вливала в нее силы, потому что генералу пришлось не просто прилагать усилия, чтобы удержать как-то ее руки, но и пытаться скинуть ее с себя, что было трудновато. Бешеная дурковатая, оседлав командующего, не скидывалась. Черные локоны за ее плечами взлетали, придавая ее гневному выражению лица еще и антураж некого подобия щупалец.
Она вырывала руки и снова бросалась в атаку, выплескивая свое отчаяние и гнев, пока, наконец, генерал не зацепил ее запястья, резко перевернулся, прижав и саму Тико, и ее руки к земле. Теперь у Хакса было преимущество в росте и весе, он сумел справиться с ее агрессивной напористостью, тем более, что вспышка ненависти, кажется, ослабевала ввиду бесперспективности приведения смертного приговора в исполнение.
Проклятый Хакс опять подыхать не собирался! Силы заканчивались, отчаянье захлестывало, слезы душили, а он вцепился в запястья, как клещами, придавил так жестко, что Роуз вдыхала судорожно и рывками, потом перестала биться, смотря теперь в его глаза, в которых отблески догоравшего пламени золотистыми бликами скакали по радужке. И он был злой! Настолько, что его усмешка на припухлой разбитой губе отдавала долей свирепости, искажая лицо гримасой, от которой Роуз похолодела. Он ее убьет!
Желание придушить эту бешеную идейную было настолько сильным, что генерал с трудом контролировал это желание, пока она выплевывала свою ненависть, обзывая его смачно и с большим, искренним чувством. Но продуманная операция по доставке Тико в допросный модуль «Добивающего» перевесила. Дурковатая должна быть осуждена и публично казнена, как в тот, первый раз, и планировал полковник Гармут. Вот сейчас Хакс был с ним абсолютно согласен! Эту бешеную ксаву, если не остановить, она будет убивать всех, кто не поклоняется их гребаной Республике, взрывать шахты, заводы, улицы городов, дома, отравлять воду, вырезать поселения тех, кто сдаст их сподвижников, бороться за счастье и свободу, короче. Такое уже было, и такого уже не будет! И эта маленькая дрянь уже не сможет убивать во имя великой их цели. Он, Хакс, не позволит!
Она перестала извиваться, шумно дыша, пыталась сжать губы, но они предательски дрожали, а в глазах… таких черных, как полированная обсидиановая сфера, в которую смотришь, как в бездну, и все время кажется, что ты падаешь в эту черноту… Только во тьме ее глаз сейчас не бездна, бездонный бушующий океан из отменной ненависти, отчаяния, безысходности, душевной боли и еще чего-то колючего, обжигающего… Вызов?
И этот бушующий шторм заволокло слезами. Она держалась изо всех сил, чтобы не показать ему, что ей… страшно?
Хакс дышал часто, потому что тоже несколько вымотался, предотвращая остервенелые попытки убить себя. Но ситуацию нужно было выводить из тупика, иначе они поубивают друг друга прямо тут, а у командующего в планах не было предусмотрено расставание с жизнью, когда он достиг вершины, тем более таким постыдным образом, как быть придушенным, загрызенным или валяться с раскроенным черепом.
Золотистое зарево смешивалось с потемневшей зеленью в его взгляде, то вспыхивая ядовитыми всполохами, то плескаясь негодованием и какой-то особенной яростью, холодной, оледенелой…
Роуз не выдержала, всхлипнула, слезная завеса прорвалась, катясь из кончиков глаз по вискам, горячими каплями обливая уши… Он перехватил запястья поудобнее, теперь опирался на колени по бокам от ее бедер, не давил собой, только смотрел. И она видела, как там, в глубине его глаз теснится такое разное, от презрения, отвращения, до ожесточенного упрямства и решимости. Потом пушистые ресницы упали вниз, он проскользил взглядом от медальона на ее груди обратно вверх, снова вперился глаза в глаза, скривился в такой ядовитой улыбочке… Роуз отвернула голову, смотря на трепыхавшийся совсем рядом лист какого-то куста.
— Теперь я скажу, Тико, — процедил генерал, — запасов топливной руды на твоем тухлом мирке оставалось года на полтора, тут уж наши эксперты просчитали. «Интросфера» почти обанкротилась, но одна предприимчивая дама, близкая подруга кое-кого из нового Сената, выкупила компанию, официально для разработки пластов троглида, а неофициально присмотрела шахты твоего полусдохшего к тому времени Хейпса…
— Малого Хейпса, — всхлипнула Роуз.
— Да неважно, — отмахнулся генерал, — что ты знала-то? Что «Интросфера» выкачивала руду, увозя ее с планеты и все. Как шахтеры нищенски жили, так и остались в своих грязных поселках, никто и не собирался вкладываться в этот кусок камня почти с нулевой атмосферой. И ничего не менялось. Тико, за тридцать лет — НИЧЕГО. Только по голонету ты слышала, как прекрасна жизнь в Республике. Где? На Набу? Там-то да, там-то пышно и красиво, потому что набуанская знать, захапав себе снова после Империи лучшие куски, выкачивала ресурсы не со своего мира, а с таких вот, как твой Хейпс.
— Малый Хейпс! — упрямо повторила Роуз и шмыгнула носом.
— Да плевать! — воскликнул Хакс, чуть наклонившись к ней, — Кто тебе сказал, что это я уничтожил твой мир? А? Орден не собирался его уничтожать, потому что это был отличный полигон для испытаний!
— Ты! И твой поганый Орден взрывали там свои бомбы! — Роуз чуть приподняла голову, смотря с неистовым пылом негодования… Плюнуть в него что ли?
— Кто хотел убраться с этого твоего Хейпса… Малого, убрались, ты и твоя сестрица тоже ведь улетели, не так ли? Что ты уставилась? Думаешь, я не знаю, что это вы взорвали двенадцать кораблей? Расследование было проведено, Тико. Героинями себя считали? Погибли экипажи, а они просто люди, которые выполняли свою работу, и у них остались семьи, и где-то кто-то уже никогда не увидит своего отца. Потому что две дуры решили, что взорвав корабли, они победят. Радостно тебе было? А вы ведь тоже убийцы, Тико. Кто тебе сказал, что твой Хейпс…
— Малый Хейпс! — вспыхнула Роуз, потому что его слова задели ее, и звоночек внутри тренькнул так тревожно… то, что она слышала в себе, чувствовала уже… с некоторых пор…
— Кто тебе сказал, что твой Хейпс и все погибли, а? Органа? Или ваши как бы честные крикуны в Голонете? А почему они не сказали, что это была ошибка одного из экипажей, тех, неопытных, которые прибыли на замену тех, кого вы убили? И этот неопытный экипаж не уложился в точку сброса. Что такое пласты топливной руды ты знаешь? Знаешь, и про пустоты знаешь, на своем голом каменном Малом Хейпсе. Цепная реакция… Только кого успели спасти — спасли. Сколько погибло солдат, инженеров Первого Ордена, я тебе говорить не стану. Зато скажу, что твоим глупым и наивным родителям повезло, они были арестованы еще до катастрофы. Думаю, в тюрьме им все же лучше, чем тем, кто не успел улететь…
— Ты врешь! — крикнула Тико, дернулась, пытаясь вырвать руки, выворачиваясь из-под Хакса так, что ему пришлось снова вжимать ее собой в землю, налегая посильнее, наклоняясь так низко, что ее волосы щекотали ему щеки и лезли в нос, она крутила головой и то ли рычала, то ли мычала.
Генерал подумал, что сейчас или в ухо вцепится клыками своими или в шею, поэтому Армитаж решил, что если он зафиксирует ее голову, то обезопасит себя от травм средней тяжести, заодно пусть выдохнется окончательно. Тико мотнула головой в сторону, Хакс тут же прижал ее голову своей, давя щекой на ее скулу и упираясь лбом в ухо.
— Заткнись и слушай, — прошипел генерал, хрипло от напряжения, — я не собираюсь тут больше тратить время, чтобы ты прекратила свои истерики…
Роуз еще дернулась, но сил больше не было, он был как железный, этот Хакс, ей было тяжело дышать, его колено давило ей в бедро, больно, руки уже занемели, а теперь он дышал ей в шею, горячо и зло, и она НИЧЕГО не могла сделать…
— Лучше бы я сгорела в транспортнике… - простонала Роуз, сопя так громко от обиды, от досады и от бессилия.
— Давай, Тико, там еще горит, — сказал Армитаж так близко, а ей казалось, что его дыхание обжигает ей кожу, — подожжешься и самоликвидируешься, это геройский поступок. Первому Ордену на зло. Вот вам, да?
— Мои мама и папа… они… живы? — выдавила Тико, зажмурив глаза. Ресницы Хакса щекотали ей ухо.
— Не знаю, — выдохнул Хакс. Крифф, дурковатая пахла чем-то теплым, забытым, и он никак не мог понять, чем… — но если мы договоримся, что ты не станешь ждать удобного случая, чтобы всадить мне в спину какую-нибудь острую палку, или размозжить голову камнем, или перегрызть горло…
— Я не буду… — всхлипнула Роуз, потому что представила, что ее родители не погибли, что они где-то есть, в тюрьме? Пусть! Но это надежда… А если он врет? А вдруг… нет? Он знает!
Хакс отпустил ее резко, чуть оттолкнув, сев рядом и смотря, как она, закрыв лицо ладонями, лежала, тяжело дыша. Взгляд Хакса упал на блеснувший медальон… Он и правда не знал, живы ли ее родители, но зато знал, в какую тюрьму их отправили.
— Самосжигаться побежишь, нет? — спросил Армитаж, снова отряхивая мундир, приглаживая волосы, бешеная ксава уже достала своими рывками…
Роуз села на траве, вытирая кулачками слезы, застегивая подрасстегнувшуюся застежку комбинезона, Хакс отвел взгляд:
— В отличие от тебя, меня будут искать. Насколько я помню по навигатору, до моря тут около двухсот километров…
— Двести пятнадцать, — буркнула Тико, вытаскивая из волос местную флору.
— Хорошо, — согласился Армитаж, — эти пришельцы, скорее всего, браконьеры, или же охотники, только не за головами, за зверьем. Незаконные перевозки животных нынче в моде, теперь еще и личные зоопарки наполняют всякими редкими гадами. Так что, все может быть. Кто тут водится, нам неизвестно, но, предполагаю, что хорошего мало.
Армитаж замолчал, смотря на ствол кахо, словно вспоминая что-то, неприятное. Роуз повернула голову, бросив на него взгляд, почему замолчал? Странный взгляд, отстраненный, он чуть свел брови…
— Теперь рассчитаем, — словно скинув воспоминания, продолжил генерал, — возьмем время, сколько мы садились, и они могли услышать, или увидеть. Пребывание Дэмерона и этого подонка FN-2187…
— Он не подонок! — воскликнула Роуз, сжав кулачки.
— Конечно, — ехидно заметил генерал, — герой, твой герой. Понятно! Мразь и предатель, убивший своих братьев, товарищей, друзей. С кем рос с детства, свою семью, чтобы сбежать с убийцей своего лучшего друга. Это и есть идеал для таких, как ты, Тико.
Роуз вспыхнула, что-то хотела сказать, но Армитаж уже не обращал на нее внимания:
— Эти лесники появились минут через шесть, как твои дружки убрались. По лесу, скорость передвижения…
— Там тропа, — вдруг сказала Тико, - утоптанная, даже ветки срезаны, так что скорость у них средняя…
— Значит, их база примерно в двух километрах…
— Двух с половиной, — не согласилась Роуз, — они шли достаточно быстро, но сейчас ночь, поэтому …
— Согласен, — Хакс повернулся к Тико, — ты считать умеешь? Надо же… Можно даже предположить, что и думать иногда получается…
— Умею! И не только считать, но еще и стрелять! И еще кое-что…
— Про кое-что не надо мне тут рассказывать, — вздохнул генерал и поднялся.
Выйдя на поляну, осмотрелся, постоял еще, закрыв глаза и вдыхая-выдыхая ночной лесной воздух. А Роуз смотрела из зарослей и думала, что они оказались совершенно без всего в этих диких местах. Кроме шокера и оружия-то никакого, да и заряда там оставалось всего ничего… И что ей уже холодно, и что совершенно нечего есть, пить, и что их, наверное, просто сожрут какие-нибудь хищники…
Неизведанные регионы. Система Иркалла. 17.8 ПБЯ
— Время выходит, — бесцветно констатировал полковник Лимпп, — я считаю, что поисковую команду нужно было высылать раньше. По крайней мере, была возможность обнаружить его живым.
— Время еще не вышло, полковник, — жестко отрезала гранд-адмирал и вздернула подбородок, упрямо всматриваясь в полосу пышных джунглей в ста метрах от базового полигона.
Лимпп недовольно поморщился. Она всегда считает, что поступает правильно! С самого начала, как она прилетела, полковник чувствовал, что в этот раз полевые испытания курсантов пойдут наперекосяк. Слоун точно что-то задумает…
Насчет группы полковник был уверен, потому что для комиссии отобрал самых лучших, с прекрасной физической подготовкой, выносливых и показавших превосходные результаты в учебе.
Гранд-адмирал обошла строй, всматриваясь в лица, потом обернулась к комиссии:
— Те, кто отобраны для полевых испытаний, здесь? — и она указала на строй, — Пусть выйдут.
Лимпп скомандовал, и шестеро курсантов предстали перед высшим руководством. Гранд-адмирал еще раз прошлась, теперь уже вдоль шеренги кандидатов. В темных масленых глазах запрыгали искорки, Лимпп мысленно выругался, потому, как точно знал — что-то задумала, а раз задумала, то вся показательная программа подготовки летит к сарлакку в задницу!
Густые седые брови полковника сдвинулись к переносице. Он одним движением пригладил усы и посмотрел на вышедших из строя курсантов, автоматически отмечая, что эти-то подвести не должны! Что бы гранд-адмирал там ни придумала. Программа была утверждена, вряд ли она вникала, значит добавит какие-то задания… Какие?
Полковник чуть повернул голову и встретился взглядом с полковником Болторном, тот поднял бровь, на узком сухом лице только вопрос: «А что ты хотел?».
Рэй Слоун еще раз осмотрела группу и ткнула пальцем в одного из курсантов, крепкого черноволосого парня:
— Ты, — резко сказала гранд-адмирал, не дав ему представиться, — стать в строй.
Лимпп закатил глаза кверху, сейчас она тут перетасует отличников…
Но Слоун уставилась на кого-то в строю, молчала, потом приказала выйти курсанту Хаксу.
По группе начальствующего состава академии прошел шелест вздохов. Нелегких.
Рыжий, длинный из-за худобы, немного нескладный, проблемный (так считали командиры, потому как постоянно конфликтовал с сокурсниками), Хакс встал рядом с отличниками, а гранд-адмирал, повернувшись к командному составу, едва улыбнулась с хитрецой и сказала:
— Насколько я знаю, — тут она перевела взгляд на Джавта Тубрика, стоявшего с правого края группы преподавателей, — курс по выживанию пройден? Поэтому вношу свои коррективы. Мне не нужны офицеры, которые об агрессивной среде знают только из учебников и привыкли ко всем средствам защиты и комплекту выживания. На этот раз, кроме аварийного маяка у них с собой не будет ничего. Задача — продержаться пять дней, пройдя дистанцию и выйдя к контрольной точке. Живым. В случае вызова спасательной команды дистанция будет считаться не пройденной, а экзамен не принят.
Джавт Тубрик опустил не по-уставному косматую голову, седые пряди прикрыли усмешку и лукавый взгляд. Он вспомнил, как еще во время обучения в имперской академии на Префсбелте, Рей Слоун на его лекциях скрупулезно записывала мелким почерком, успевая за словами, а потом засыпала инструктора по выживанию сотнями вопросов. Времени с тех пор прошло многовато, теперь, в свете развития новых технологий, многие считали, что азов познаний вроде и достаточно. Связь, которая способна быть в наличии практически везде благодаря современным устройствам, делала полный курс лекций совершенно лишним. Однако гранд-адмирал своим приказом эти мнения пресекла. Правда, как и два десятка лет назад, пытливых и увлекающихся было… да по пальцам одной руки пересчитать. Хакс в их числе, только задавал все те же сотни вопросов.
Уже потом Рэй Слоун подошла к своему старому учителю:
— Думаешь, я перегнула палку? Что скажешь? — гранд-адмирал открыто смотрела в голубые глаза Тубрика, обрамленные глубокими морщинами, и ждала такого же открытого и честного ответа.
— Вариантов, что они попадут в такую глухую ситуацию один к… десяти тысячам, наверное, - Тубрик пожал мощными плечами, — я не знаю, зачем ты кинула пацана в пасть к крайт-дракону… Значит, знаешь, что делаешь…
— Знаю, — прищурив глаза, ответила Рэй Слоун, глядя, как удаляются шесть фигур в серо-синей форме по направлению к джунглям.
Полковник Лимпп поводил тяжелой челюстью, посмотрев на ранцы со спаспакетами, которые лежали сейчас на траве. Какого черта ее принесло именно сегодня? Он встретился взглядом с гранд-адмиралом. Жесткий, пронзающий насквозь, и огонь вызова в этом взгляде. Рэй Слоун… Все такая же подтянутая фигура, высокая, прямая, и решимость на темнокожем лице. Она знала, чего хотела и куда вела Первый Орден!
Маяки стали срабатывать через двое суток. Пятый продержался трое с половиной. Остался один Хакс. Чем дольше его не было, тем заметнее волновался полковник Лемпп. Терять курсанта из-за прихоти гранд-адмирала он не хотел. У Хакса феноменальные способности в точных науках и память. Он поклоняется точности, рационализму и обоснованности. Что еще? Упрям, озлоблен, одиночка, друзей нет, вне учебного процесса ни с кем не общается, тщеславен, зациклен на достижении поставленной им самим цели. Однако, не отметить лидерские качества Хакса полковник Лимпп не мог. В разных ситуациях именно Хакс каким-то образом сумел командовать и более сильными курсантами. Как показал этот год, Хакс еще и умело манипулировал своими сокурсниками. Лимпп насупил седые брови. ЗАЧЕМ гранд-адмирал послала этого Хакса туда, где его просто не должно быть? Его будущее — научные центры и высокие технологии!
Армитаж вышел из джунглей через двадцать две минуты после истечения времени. Сквозь пелену, которая уже застилала глаза, видел, там, так близко и так невозможно далеко… Белый китель гранд-адмирала, черные волосы…
«Плевать на смерть, Арми, перегрызи ей глотку, я знаю, что такое минутная слабость… увы… когда кажется, что выхода нет. Выход есть всегда! Не можешь идти — ползи, но останься в живых, чего бы это тебе не стоило!»
Она видела, как он шатался, как упал сначала на колени, потом, плашмя, на траву.
— Чего вы добились? — прошипел полковник Лемпп, — Еще не известно, выживет ли он…
— Он выживет, — твердо ответила гранд-адмирал, — то, через что он прошел, полковник, вам и не снилось. Теперь я знаю, что его фантастическое упорство и злость способны на многое.
Армитаж не слышал и не видел, как его облепили меддроиды, как кололи, везли, опускали в бакта-капсулу. Распухшее лицо от укусов насекомых, токсические поражения кожи от ядовитых растений, раны, полученные при нападении хищника, по мелочи, порезы, ссадины, голод и обезвоживание сделали свое дело. Но он знал одно — он выжил и дошел! И пусть ему пришлось жрать сырыми каких-то змей и крыс, пить их кровь, чтобы была жидкость… На третий день у него все-таки получилось развести огонь. Вспоминая уроки Тубрика, смастерил ловушку, вышел к ручью, сориентировался…
Сектор Слуис. Система Калаб.
Армитаж стоял, закрыв глаза, раскладывая по полочкам всю информацию, которая скопилась с момента его глупого попадания в плен. Рен был прав, иногда он точно вел себя, как…
— Эй, — сказала тихо рядом бешеная ксава и дернула его за рукав кителя, — что ты стоишь, как муфф перед поваленным деревом, скоро ночь закончится…
Генерал выдохнул и открыл глаза. Дурковатая Тико закрутила свои волосы каким-то замысловатым узлом и заколола штуковиной непонятного-ржавого цвета в виде примитивного цветка, с претензией на ржавый колокольчик? Хакс едва усмехнулся… Заколка!
— Карманы свои выворачивай, — приказал Хакс и повернулся к ней.
— Что? — не поняла Роуз, в черноте глаз засветилось что-то… такое… подозрительное…
— Карманы свои выворачивай, я же чувствовал, есть там у тебя что-то, — как можно спокойнее постарался сказать Хакс, потому что…
Тут генерал мысленно надел на свои ощущения строгий ошейник, это было странно, неестественно, нелепо, но воспоминание о том, что он ЧУВСТВОВАЛ, морозной волной по коже. Это разозлило, можно сказать, что Хакс болезненно отреагировал на эти свои ощущения, которых не должно возникнуть в принципе.
Он не позволял себе никаких ощущений. Он мог только оптимизировать всю получаемую информацию и модифицировать ее в общий алгоритм или формулу для последующего применения. В этом была его жизнь. Ступенечки к цели. Через унижение, через боль, через ненависть, презрение и подлость. Иначе нельзя, иначе бы…
Тико хмыкнула и полезла в свои карманы. Два на груди, четыре в штанах.
Сначала те, что боковые. Два зажима для суперпроводной проволоки-обмотки переходника гипердрайва, туго скрученный жгутик какой-то… тут Хакс мысленно возликовал. Это нить! Из крученого моноволокна мелкого сечения! Правда, судя по виду, длиной совсем короткой… метр-полтора?
Потом она полезла в карманы у пояса и вытащила пластпакетики с какими-то...
— Это что? — спросил Армитаж, отбирая пакетики размером пять на пять.
— Семена, — ответила Тико, — это семена цветов… с Ди,Куара, а во втором… это ядрышки труги. Так Лея… генерал Органа сказала, сам плод можно есть, а ядрышки из косточки…
Тико запнулась, поджав губы, ресницы опустились, а Хаксу показалось, что на щеках выступил румянец? Или не показалось?
— Зачем ты таскаешь с собой ЭТО? — не понял генерал.
— Я хотела вырастить эти оранжевые цветы здесь! — с вызовом воскликнула Тико, черный океан в ее глазах плеснул досадой, — они красивые! А ядрышки… мы ходили к водопаду, за водой, чтобы пить, а там чикуры, они маленькие, тоже приходили купаться, и чистили шерстку, я их угощала…
Армитаж смотрел на диверсантку, и в голове не укладывалось, что эта маленькая дрянь, спокойно взорвавшая двенадцать кораблей вместе с экипажами, способная перегрызть ему горло в своей ненависти, сейчас рассказывает, какие красивые цветы и какие забавные крифф его знает, какие-то чикуры?
— Дальше, — холодно приказал командующий, пряча пакетики в свой карман, где лежал шокер. Зажимы и нить положил в другой.
Тико надулась и спросила:
— Считаешь, что этим я могу тебя убить?
— Не будем говорить, что моноволокно очень прочная нить, горло перережет за секунды, да, Тико? Представляю, как бы ты упивалась, купаясь в фонтане моей крови…
Она так остервенело дергала застежку кармана на груди, задышала зло и шумно… На груди… Строгий ошейник впился в сознание Хакса. Пффаск! Как-то он не замечал, что у военнослужащих, и не служащих-женщин есть грудь, впрочем, никого ему не приходилось с такими усилиями отдирать от себя, чтобы… Да никто и не пытался вцепиться ему в горло, кусать его за руку и бросаться, как дикая ксава! Потому что Хакса боялись, презирали, уважали, ненавидели или нет, но никто не позволял себе ни одного лишнего взгляда!
Роуз вынула тонкие листы филистипласта, карманный формат, мелко и убористо исписанные… какими-то формулами? В ночи не слишком было видно, но генерал, дернув лист, присматривался, поворачивая написанное в свете звезд, чтобы рассмотреть.
Роуз снова поджала губы:
— Это тебе зачем? Это мое! На, возьми стило, а то скажешь, что я проткну тебя им! — и она сунула Хаксу маленькое стило.
— Ты пыталась рассчитать уменьшение расхода топлива? — командующий вновь старался говорить совершенно спокойно, но в сознании получался дисбаланс, потому что презрение к примитивной дурковатой накрылось недоумением от того, что он только что узнал. Эта… психопатка идейная ЗНАЕТ теорию численных методов решения для проведения инженерных расчётов и вычислительную физику?
— Тебе-то какое дело! — не выдержала Роуз и снова закипела.
Это ее задумка должна была снизить расход, потому что… Роуз засопела, слезы снова предательски навернулись на глаза. Ее нет! По и Финн скажут, что она погибла, а где теперь все, она не знает! Она вообще не знает, что будет через минуту, через секунду…
Хакс протянул ей листы и стило:
— Все?
— Все, — буркнула Роуз, пряча свои расчеты обратно, — ты что, убивать меня не будешь?
— Пока нет, — процедил Армитаж, смотря в сторону тропы, по которой ушли охотники. Запах! Он едва чуял, но этот запах заставил Хакса почти обрадоваться. Почти, потому что радоваться он не умел. Да и поводов не было. Торжествовать, злорадствовать, это да, это и заменяло радость.
Еще несколько мгновений он просчитывал свои действия, вспоминая показания навикомпа транспортника, потом повернулся к притихшей Тико, которая уселась на траву и смотрела на него снизу вверх.
— Попытаешься снова кинуться, убью. Мое терпение не безгранично. Даже если ты каким-то образом придушишь меня или воткнешь свое стило мне в глаз, сдохнешь тут.
— Может и сдохну, — прошипела Роуз, — только и ты тоже сдохнешь!
— Значит, стоит убить тебя сразу, — с угрозой сказал Армитаж, надвигаясь на Тико, — в моих планах добраться до побережья, и я доберусь, а ты помеха моим планам, со своей идейной одержимостью и жаждой убивать…
Дурковатая взвилась с травы за долю секунду, сжав руки в кулачки, прижимая их к груди. Щеки определенно пылали, даже в темноте понятно, весь ее облик — сжатая пружинка для броска, а бездонный черный океан во взгляде загорелся пожаром злости:
— Ну! Давай! Убивай! Подонок! Убийца! — она сопела так громко и возмущенно, кончик скрученных волос трепыхался над макушкой, как хохолок птичек лорундо, сама едва доставала Хаксу до плеча, но настроена яростно сражаться (оп-я-я-ть?).
«Вот какого ж черта я ее попер с собой?» - уныло сам себя спросил Аармитаж, потому что эта дурковатая не просто заноза в заднице оказалась, а просто сверло в этой самой заднице!
Она видела! Смотрел насмешливо, да просто с таким ярым презрением, как тогда, на «Господстве»! Роуз дышала «фу-ух», «фу-у-х», потому что сердце колошматило, больно, и внутри все дрожало… от страха. Да, она боялась! Каждый раз когда она встречает этого Хакса, смерть стоит рядом с ней… Ну и пусть!
— Думаешь, я не знаю, зачем ты потащил меня на корабль? — глаза как щелочки, слова вылетают, как лазерные заряды, — хотел в свой Орден, чтобы пытать, а потом все равно бы убил!
— Конечно! — ехидно согласился Хакс, внутренне напрягшись, чтобы отразить первую атаку дурковатой, которая быть убитой не желала, показывая всем своим видом, что намерена драться, — Но у тебя, возможно, был бы шанс остаться в живых, — заметил генерал, прекрасно зная, что никакого шанса у нее не было, — только в сложившейся ситуации, Тико, ты сама не желаешь позаботиться о своей безопасности здесь, а я не желаю, кроме всего, что тут может быть, еще и следить за тобой. Чтобы каждую минуту ожидать удара в спину! Поэтому… - тут генерал полез в карман и достал электрошокер, демонстративно выставляя самый мощный режим, — поэтому Тико, мараться о тебя смысла нет, достаточно тебя вырубить и оставить тут, кому-нибудь на обед…
Она перевела взгляд на шокер… Опустила руки, голову и стояла, поникшая, ожидая того, что уже представила в своем воображении.
— Ну, у тебя был шанс…- сказал Армитаж, — оказаться, например, в тюрьме, вместе с твоими родителями… Возможно, я бы вспомнил, что ты… что ты отпустила меня…
— Ты врешь! — воскликнула Роуз, вскидывая на него взгляд, пылающий, ожидающий, и горящий… надеждой?
— Я тебе сказал, что могло бы быть, — ответил генерал, а про себя подумал: «Конечно, вру, но как-то эту дурковатую надо успокоить… Почему он не может сделать так, как ей сказал? Удар шокером и все, и он двинется вперед…»
Что-то внутри самого Хакса останавливало… Неправильное, потому что он так и должен поступить, оставить ее тут… Крифф с ним, с допросом и судом, она МЕШАЕТ уже! Тико дала ему шанс, и он воспользовался им и остался жив. Почему? Почему она отпустила его, ненавидя всей душой?
— Тико, — тихо продолжил генерал, — или мы договариваемся прямо сейчас и держим слово (сам он никакого слова держать не собирался, по обстоятельствам), — или ты останешься прямо здесь. Я обещаю, что, когда нас доставят в Орден, я похлопочу за тебя… по крайней мере, чтобы тебя не казнили.
Роуз всматривалась в его глаза, врет или нет? Только в ночи его глаза, оттеняемые ресницами, были такими же темными, как ночь, лишь поблескивало в них золотисто-зелеными бликами… Врет или нет? Вспыхнувшая в душе надежда, что ее родители живы… Колокольчик в сердце тренькнул так жалобно и так просяще… Бабушка Этта… Слушай то, что у тебя внутри, Рози… Ага! Она послушала, а теперь вот здесь!
Генерал ждал, читая по ее лицу и ее смятение, и сомнения, и что-то такое, отчего у него внутри что-то кувыркнулось, «бам-м-мц», как в пустой металлической бочке отдало эхом. Он вспомнил тот проклятый день, когда остался совсем один. ВСПОМНИЛ? Это что, он… он почему-то смотрит на эту Тико, а вспоминает того Арми, которого нет? Отчаяние! Она мечется между отчаяньем и надеждой…
— Хорошо, — почти шепотом сказала Тико, и опустила голову, — конечно, ты меня убьешь, потому что я тебя ненавижу, но я… обещаю, что… Я обещаю, что не стану тебе вредить.
— Запах чувствуешь? — не ответив, спросил Армитаж, торжествуя, кивнув на начало тропы, зиявший мраком проход в зарослях.
Роуз повернулась, втянула носом воздух, закрыв глаза:
— Вонючее какое-то…
— Это вонючее продержится еще с полчаса, не дольше. Они распыляли реагент на основе вытяжки из чешуи хоркасов. Значит, они тут есть.
— Я знаю, — кивнула Тико, - нам Лея… генерал Органа рассказывала, но близко к базе они не подходили, потому что там стояли генераторы… Я их не видела.
— Хорошо бы и не увидеть, — пробормотал Хакс, сжимая в руке шокер. Заряда батареи хватит ненадолго, надо бы поберечь…
— Договариваемся сразу, Тико, — генерал посмотрел на диверсантку, — ты не знаешь, что делать, а я знаю. Если начнешь спорить и задавать вопросы, значит, останешься там, где начнешь. Делаешь то, что я скажу, другого не делаешь, - он замолчал, Роуз тоже молчала, — Соображай быстрее, уже пора идти. Скоро рассвет, самое сонное время. Посмотрим, что там у них за лагерь. Точнее я посмотрю, а ты будешь сидеть тихо, потому что если начнешь орать и возмущаться, то нас схватят.
— Хорошо, — почти шепотом сказала Роуз, противная сама себе, оттого, что она ПОДЧИНЯЕТСЯ этому Хаксу!
Вот откуда ему знать, что делать в этих диких лесах? Там, на базе, Лея строго настрого запрещала сходить с тропы, что вела к водопаду. Ребята уходили в лес только все вместе и с оружием. Пару раз она слышала издалека странный полувой, полухрип, и еще страшное такое, что мурашки по коже. Хоркасы были рептилиями, большими, наверное как мохнатые мого, только мого поедали траву, а эти ловили то, что движется. Нападали из зарослей, били хвостами с шипами, а еще у них клыки и рога. Иматт говорил, что там, где база, нет их участков для охоты, но Роуз все равно боялась, когда они ходили за водой. Только Рей не боялась. Она уходила в лес, а Лея, смотря ей в след, молчала. Финн все время порывался вместе с Рей, но та его мягко так отстраняла с пути и говорила, что у нее своя дорога, и ему нельзя. Что она там делала в лесу, никто и не знал, наверное, кроме Леи.
Роуз шла за генералом, стараясь не наступать на валявшиеся под ногами ветки, перешагивала, всматриваясь в предрассветных уже сумерках, хотя большого труда путь не представлял, тропа была расчищена. А запах стал понемногу рассеиваться. Или ей так казалось, потому что привыкла к нему? Хоркасы ночью спали, потому что видели плохо в темноте, выходили на охоту только днем. Зачем тогда эти браконьеры распыляли на листьях эту вонючую гадость?
Хакс остановился, прислушиваясь, принюхиваясь, подняв руку.
Лес просыпался, где-то шуршало, скреблось, пищало, даже какие-то пичуги щебетали.
— Этот реагент не для хоркасов ночью, — прошептал Хакс, когда кто-то, фыркая, бросился прочь от зарослей, а Роуз едва не вскрикнула от испуга, а генерал зажал ей рот рукой в перчатке, — это для всех остальных. Хоркасы для них — опасность, но сдается мне, что этот аромат не для всякой мелочи. Кто-то еще есть…
Лагерь они увидели, еще не сойдя с тропы. Энергомодули светились тускло и слабо, охватывая накрытые дерном сборные модули, полувкопанные в землю. Под рассеивающими маскировочными сетками стояли четыре лэндспидера, какие-то контейнеры и укрытые ветками клетки, где кто-то рычал, визжал и пищал. Кто — не видно.
«Сканеры их не засекут», — подумал Хакс, — «сверху бесполезно. Отражатели и искажающее поле. Энергомодули не отключить, нет идентификационного чипа…»
Он указал Роуз на какой-то заросший мхом валун, половина которого торчала из земли, а сам, прячась за кустами ки-а-ки, потом осторожно раздвигая пышные опахала папоротника, предварительно осмотрев, куда ступать, исчез из поля зрения.
Роуз поежилась, потому что было свежо. Пока они шли, она согрелась, но сейчас сквозь ткань комбинезона пробиралась сырость и предрассветная прохлада. В лагере не было видно никого. Звуки, издаваемые зверьем в клетках, видимо никак не волновали охотников. Роуз осмотрелась и тихонько передвинулась на четвереньках ближе. То, что она увидела, заставило ее вцепиться в траву: совсем рядом, прямо за энергополем, у стенки контейнера стояли три ранца, скорее всего те, с которыми браконьеры приходили к транспортнику. Что там могло быть, Роуз не знала, но что-то же было! А если еда? Или… может, там оружие есть? Да нет, оружие вряд ли… Только как достать-то?
Додумать она не успела, потому что Армитаж, появившийся с другой стороны, поскользнулся, нога в сапоге поехала, он ухватился за вайю папоротника, чтобы удержаться. Из гущи сходящихся у самой земли вай вдруг выскочило нечто мелкое, с тонким лысым хвостом и приплюснутой мордочкой, заверещало и ринулось прямо к энергополю. Хакс тут же упал на землю, а Роуз повернулась вслед за зверьком, который, врезавшись в энергополе, завизжал от боли. Ближайший модуль мигнул, еще раз. Тико протянула руку, дернула ранец и перекатилась в какую-то выемку, вжавшись в землю.