Глава 24: По дороге воспоминаний, по тропе кошмаров (1/2)
Не было никаких ощущений. Ни собственного тела, ни окружающего мира, словно всё исчезло. Остались только мысли. Тревожные, непонятные, словно чужие, пришедшие извне. Их даже от собственных отделить было сложно. Сложно было найти среди них себя.
«Я? Какое я? Я – это кто? Что из этого я? Или я – всё это? Что это?»
Потом появилось зрение. Пустота разделилась на контуры стен, пола и потолка. Контуры обрастали линиями, формами; формы заливались красками, становились всё более реалистичными. В образовавшемся видимом мире можно было узнать один из замковых коридоров, который начал наполняться человеческими силуэтами. Силуэты спешили, суетились, постоянно сменяли друг друга.
Вместе с ними появился слух. Коридор наполнился шагами, голосами, шорохами ткани. Их было слишком много, смешиваясь с мыслями, они образовывали жуткую какофонию, которая усиливалась до тех пор, пока не достигла своего пика. Взрыв. Тишина. Мир застыл, замолк, а вместе с этим от него, наконец, отделилось собственное «я». Сформировалось, обособилось, осозналось. Очертились контуры тела. Куда менее реального, чем мир. Эфемерного, условного, здесь неуместного. И мир ожил. Теперь уже в своей привычной скорости. Не давивший на сознание переизбытком информации.
Камилла посмотрела на себя. Она была почти прозрачной, то и дело и вовсе пропадавшей, в том же виде, в каком помнила себя во время побега. Даже кольцо на пальце осталось, только вот камень на нём теперь мерно пульсировал красным, слегка светясь. Не понимая, что происходит она пришла к самому разумному выводу: всё это просто сон. А раз так, то стоило просто подождать его окончания. Сон ведь не может быть вечным, правда? Только не у неё. Ей предначертан другой конец.
Не видя смысла стоять на месте, Ками пошла вперёд, постоянно присматриваясь к тем, кто встречался по пути. Тут были и женщины, и мужчины, хотя первых встречалось куда больше, о которых точно можно было сказать одно: все они маги. Настоящие маги, не хранители.
«...спасала не только ведьм, но и остальных магов во времена Великой охоты...» – всплыли в памяти слова, сказанные Мейлиром в башне.
Не было сомнений в том, что этот коридор располагался именно в замке – при желании даже можно было припомнить, в какой именно его части, а если совместить этот факт со словами, то стоило предположить, что Камилла видела сейчас то время, о котором говорил хранитель. Однако ведь её воображение не могло нарисовать столь реалистичной картины, да и не свойственны снам те странности, которые она испытывала вначале.
«Может, я погрузилась в воспоминания замка? Странно, конечно, но нигде не говорилось, что это невозможно».
Все услышанные разговоры были связаны в основном с церковью и охотой, а также с недавно попавшими в замок магами, жизнь в которых едва теплилась, и за которых сейчас боролось сразу пять целителей. Было похоже, что охотники стали гораздо агрессивнее, а ещё начали подозревать, куда держали путь многие маги, чтобы укрыться от них.
Среди всех фигур внимание привлекла одна – уже знакомая. Женщина с длинными лавандовыми волосами и золотым обручем на голове. Она двигалась плавно и быстро, словно никого не замечала, но её замечали все и склоняли голову в знак уважения. Камилла поспешила вслед за Изольдой. Она вышла на улицу и подошла к группе магов, что совещались около фонтана, те, заметив королеву, поклонились, а после от них отделилась женщина, в аккуратно уложенных волосах которой уже проглядывалась седина.
– Как обстоят дела с лесом? – поинтересовалась королева.
– Мы добавили в плетение новых чар, но... – женщина замялась и растерянно обернулась к остальным. Изольда слегка склонила голову к плечу и приподняла одну бровь, намекнув, что ждёт продолжения. – В них до сих пор есть лазейка, убрать которую мы не можем, если только не хотим лишить шанса тех, кто только на пути к замку. Если мы сделаем лес непроходимым для охотников, наши собратья также не доберутся сюда. Пытаясь это изменить, мы можем нарушить тридцать восьмой магический закон.
Последние слова не сказали Камилле ровным счётом ничего, но вот по королеве было видно, что ей никаких дополнительных разъяснений не требовалось. Устремив взгляд вдаль, она, похоже, задумалась. Только сейчас Ками обратила внимание на цвет глаз нынешней хозяйки замка. Бирюзовый. Такой чистый и яркий, что невозможно было не залюбоваться, не позавидовать. Её собственная серость не шла с ним ни в какое сравнение. С этой женщиной вообще было трудно сравниться, её впору было называть Королевой с большой буквы. Перед ней следовало преклоняться, а не желать убить.
– Я поняла, – ответила, наконец, Изольда, снова посмотрев на женщину. – Тогда переходим ко второму плану – время начать опутывать сетью замок. Мы должны создать для них столько помех, насколько хватит наших сил и умений. Если однажды охотники прорвутся сюда – они не уйдут.
Маги кивнули, давая знать, что поняли желания и требования королевы. Она пожелала им удачи и снова поспешила, на этот раз в замок. Камилла хотела снова последовать за Изольдой, но стоило переступить порог, и мир резко изменился. В вестибюле стало безлюдно, а середина лета на улице резко сменилась зимой. Появилось ощущение заброшенности. Наверное, причиной тому были тишина, невозможная для такого населённого места, и отсутствие любых следов на снегу, хотя последнее можно было списать на метель.
Сквозь завывания ветра Ками разобрала скрип и выглянула на улицу. Несмотря на лёгкую одежду, в таком виде она не ощущала холода. Ко входу, еле продираясь через сугробы, спешила женщина в чёрном плаще, которая прижимала к груди перепачканный кровью свёрток. Ветер нещадно трепал тёмные волосы и всё сильнее стремился распахнуть порванный плащ, который и без того держался на одном честном слове. Незнакомка ворвалась в замок и упала на колени, тяжело дыша, отодвинула свёрток от груди и всмотрелась. Ребёнок в нём был мёртв. Женщина вскрикнула в отчаянии и сжалась, сотрясаясь от рыданий. Камилла в страхе отшатнулась и побежала к одной из лестниц, не осознавая, что делает, но желая оказаться как можно дальше от входа. Кольцо на пальце стало пульсировать сильнее, ярче, но Ками не обратила на это внимания.
Странным образом она оказалась в подвале. Скорее всего, причина снова была в изменениях мира, ведь бежать до него было не так близко.
Камилла недолго бродила по подвалу, прежде чем наткнулась на приоткрытую дверь, из-за которой виднелся свет и доносились голоса. Ками зашла в комнату, она была небольшой, освещённой лишь парой светящихся сфер, а из мебели удалось заметить лишь тёмный стол с открытой книгой на нём, стул и несколько шкафов. Возле одного из шкафов стоял мужчина, лицом чем-то напоминавший Эрланна, только седой, с голубым рогом, осунувшийся и очень-очень уставший.
«Другой Мастер», – догадалась Камилла, потому что это просто не мог быть кто-то другой. Потому что это было бы неправильно, нелогично.
В нескольких шагах от мастера стояла девушка. Тоже полупрозрачная, но всё же казавшаяся реальнее Камиллы, довольно хрупкая на вид и с короткими волосами. Девушка выглядела неместной, но только её Мастер и видел, и слышал.
– Жаль только, что своим преемникам я смогу оставить только лишь проклятье... – сказал он с заметным сожалением.
– Проклятье? – переспросила с недоумением незнакомка. Это ещё раз доказывало, что к их истории она отношения не имела.
– Да. Всю жизнь я должен был пробыть в этом месте. Управлять им, – Мастер провёл пальцем по корешкам книг, – но вместо этого странствовал. Точнее убегал от судьбы. И в итоге только испортил всё. Знал, что если вернусь сюда, то скоро умру. А тем, кто будет после меня, точно не скрыться. И, я чувствую, их проклятье станет хуже моего.
– Откуда вы это знаете? – Девушка тоже подошла к шкафу и присмотрелась к книгам.
– Не знаю. Знание само пришло ко мне. Как и то, кем я должен был быть. Мне этого никто не говорил. Как и то, что я первый из Мастеров.
– Много же вас таких, знающих что-то из ниоткуда.
– На самом деле, не настолько. Куда меньше, чем вас. – Мастер развернулся и посмотрел на стол. – Артефакт. Возьми его. Мне он больше не понадобится. А ты вряд ли иначе сможешь вернуться.
– Но зачем тогда было говорить мне прийти вновь?
– Просто захотелось ещё раз повидаться с кем-то не из этого места, – он пожал плечами.
Девушка подошла к столу и забрала лежавшую на нём металлическую пластинку в форме ромба, после чего убрала её в карман. Мастер молча следил за её действиями, как вдруг пошатнулся и схватился за полку, чтобы не упасть. Лицо его исказилось, и, кажется, даже тени под глазами стали темнее. Камилла рефлекторно дёрнулась в его сторону, а потом вспомнила, что всё равно не способна взаимодействовать с этим миром. Но незнакомка тоже отреагировала на произошедшее. Она подбежала к нему и еле успела подхватить – Мастер чуть не свалился на пол. Девушка села на колени, придерживая мужчину. Тот тяжело дышал, глаза его закрыты, а брови сведены к переносице.
– Что с вами? – растерянно спросила она.
Однако ответа не последовало. Только слабая вымученная улыбка, совершенно неуместная в этой ситуации. Незнакомка устроила голову Мастера у себя на коленях, тот вдруг взял её за руку. Девушка осторожно накрыла ладонью слегка подрагивающие пальцы.
– Просто... Время заканчивается... – шёпот был еле слышен.
Видно, что слова давались Мастеру с большим трудом, но он всё равно смог снова улыбнуться. Девушка вздохнула и приложила пальцы к его губам, другой всё ещё держа за руку, и растерянно пробормотала:
– Не надо. Не говорите ничего. Не заставляйте себя улыбаться.
Мастер слегка помотал головой и убрал её руку.
– Если... Я не могу оставить... Ничего хорошего после себя. То я хотел бы... Хотя бы умереть... С улыбкой.
– Глупо...
– Конечно. Как и... Всё.
– Ложь.
– Да. Вся эта жизнь. Была ложной... Я даже не помню, кто я. На самом деле. – Мастер рассмеялся. Тихо, коротко, горько и болезненно.
– Ужасно.
– Но я рад... Я хотя бы не умираю. В одиночестве...
Камилла чувствовала себя так, словно вот-вот расплачется, однако в этом облике у неё не могло быть слёз. Но ведь и дыхания у неё не было, а горло всё равно сжимали спазмы. Она понимала, что это тот самый первый Мастер, что из-за его странствий обречена умереть, знала, что до её времени он сам уже много раз умер и переродился, но всё равно не могла спокойно смотреть на происходящее. На месте этого Мастера она почему-то видела Эрланна, который, если ничего не изменить, тоже в итоге останется один. И один предстанет перед лицом смерти.
– Рог... Забери его потом, – хрипло прошептал Мастер и замолчал, вздрогнув. С губ сорвался тихий стон, от которого внутри всё сжалось – столько в нём было муки, но мужчина снова улыбнулся.
Камилла видела, как дрожал Мастер, то и дело невольно сжимая руку незнакомки. Совсем слабо, но будто таким образом хватаясь за жизнь. Иногда лицо искажалось от боли, и вдруг он тихо вскрикнул и застонал. Голубой рог упал на пол. Просто отвалился. В тот же момент волосы из седых стали просто светлыми, а черты лица немного изменились. Мужчина приоткрыл глаза. Не золотистые, а просто карие. Он выглядел умиротворённым и, улыбнувшись в последний раз, что-то прошептал одними губами (кажется, это было «вспомнил»), а после закрыл глаза уже навсегда, издав последний вздох. Облегчённый.
Покрасневшими от слёз глазами девушка посмотрела на Мастера и поцеловала в лоб, шепча молитву, после чего подняла с пола рог. В комнату тихо зашла Ингрид, Камилла сразу узнала её, стоило только заметить болотного цвета волосы. Она подошла к столу, глянула на книгу и закрыла её, сказав что-то настолько невнятно, что разобрать удалось лишь два слова: «тринадцать поколений».
– Писатель умер, не закончив повесть. Что ж, и такое бывает, – ведьма обернулась и бросила на незнакомку равнодушный взгляд. – Дитя, тебе пора уходить. Надеюсь, ты знаешь, как это сделать?
Девушка лишь кивнула в ответ. Осторожно убрав с колен голову, она встала, прижимая к груди рог, достала из кармана пластинку и сделала разрез в пространстве, через который и покинула подвал. Ингрид проводила её взглядом и обратила внимание на то место, где всё это время стояла Камилла, присмотрелась к левой руке, на которой светилось кольцо, и усмехнулась. Подошла ближе – теперь их разделял только шаг.
– Тебе тоже тут больше нечего делать, любопытное дитя, зашедшее в воспоминания. Иди к своему Мастеру, пока он ещё жив. Пока ты ещё жива. У тебя осталось... – Ингрид снова глянула на кольцо, хмыкнула. – Две недели. Не более.
Ведьма протянула вперёд руку и провела ногтем по лбу ошарашенной Камиллы. Её тряхнуло, мир пошёл рябью, изменяясь. Стены расширились, на них появились окна, пространство наполнилось мебелью. Стало светлее. Камилла узнала в этом помещении гостиную, которая располагалась рядом с жилыми комнатами. Но делать здесь было нечего. Она вышла в коридор, с одной стороны знакомый, а с другой – не такой, как в её времени, непривычный. На стенах были те же ковры, но без рисунков, на подоконниках отсутствовали цветы. Вроде, мелочи, но зато они прибавляли уюта.
Камилла шла медленно, всё ещё пребывая под впечатлением от услышанного. Две недели. Вроде бы странно просто взять и поверить этим словам, ведь откуда ведьме из прошлого знать о том, что ждёт жертву настоящего? Но отнестись к услышанному спокойно всё равно не получалось.
Сама того не заметив, она оказалась около библиотеки. На стенах возле неё ещё не было портретов. Непривычно. Хотя портреты мертвецов и пугали, но они стали уже настолько естественной деталью, что теперь неуютно становилось без них. Словно кто-то решил стереть память о прошлом, стереть следы страданий предыдущих поколений.
Тишину нарушил топот. Повернувшись к лестнице, Камилла увидела влетевшего в коридор парня. Растрёпанный, перепуганный, с глубокой раной на правой руке, он испуганно заозирался, не зная, куда деться. В следующий момент хранителя – а это точно был один из них – с силой впечатало в стену. Он отшатнулся, обернулся, из разбитого носа текла кровь, капая с подбородка на порванную рубаху. Ками отчётливо понимала, что будь у хранителя возможность, он бы снова обратился в бегство, но парень застыл статуей, которой больше всего подошло бы одно название: «Отчаяние».
В следующее мгновение в коридоре появилась ведьма. Она не торопились, не проявляла агрессии, ненависти или жажды убийства. Она вообще ничего не проявляла. Холодность и отрешённость – вот и всё, что можно было прочесть на лице ведьмы.