Часть 4 (2/2)
И вновь бывший бармен открывает глаза. За окном идёт дождь, а рядом никого. Остывшая постель даже не даёт намёков на того, кто спал с Нам Гю с утра. Он осторожно приподнимается на локтях и видит лишь свой телефон на импровизированной тумбе. Заходит в мессенджер и не видит ничего. Нет сообщения куда ушёл Танос или когда тот был в сети. Лишь надпись «был давно» и чат без аватарки.
Парню в миг становится плохо, хочется взвыть и забыть все это как страшный сон, попытаться понять: для чего все эти похождения. Для чего поцелуи и тёплые объятия, что ударили так сильно по больному месту. Зачем он вновь повёлся на поводу у сердца, что привело к таким ужасным последствиям?
Нам Гю встаёт с кровати и осматривет дом: все те же серые стены, дождь и противно расползающаяся в душе сырость, он поселилась гниющей розой, расплосталась по телу и впилась своими толстыми иглами в кожу, сдавливая и режа её до крови.
Он хватается за волосы и тянет их в попытке успокоить накатывающуюся тошноту в перемешку с панической атакой. Ему хочется пропасть, раствориться, чтобы все забыли о нем, чтобы о самом себе забыть. Нам Гю ощущает себя зайцем, которого вогнал серый волк в ловушку и ему никак не выбраться.
Остаётся лишь одно — закурить, понять, что это уже нихера себе какая зависимость, шлепнуть по щеке и вновь затянуться, забывая о только что сказанном.
Бывший бармен тащиться на кухню, включает чайник и садится на стул, что придвигает ближе к кухонному гарнитуру, укладывает голову на липкую столешницу, морщится, заглядывая на красный огонек и слушая, как потихоньку закипает в нем вода, выдыхает.
Он всего-то хотел стать любимым хоть кому-то, понять, что Нам Гю ещё можно испытывать такие романтические чувства, что огонек надежды еще не погас внутри мечущегося наружу детя. Парень закрывает глаза и вслушивается в тихий ветер, что проводит тюлевыми занавесками по белесой спине, вызывая мурашки.
Он наливает себе кофе в убитую годами кружку, пожелтевшую как и зубы Нам Гю, и делает глоток. Приятная горькая сладость разливается по телу и даёт на секунду ощущение свободы. Но это не та, которая ему нужна.
Нам Гю нужно отпустить себя и эмоции, рассмотреть все за и против, почувствовать то, чего никогда не удавалось распробовать.
Он решает прогуляться, натягивает первую попавшуюся одежу, кое как чистит зубы и выходит на прохладную после ливня улицу, вдыхая воздух в лёгкие и чует в носу запах выкуреной пачки, хмыкая. Глаза сами собой закрываются и он медленным шагом топает к бару, прихватив парочку бумажек. Надеется чтобы хватило.
Дверь ночного заведения громко хлопает, ударяясь о железный короб, Нам Гю морщит нос — его сейчас вывернет прям тут. Рецепторы негодуют от резкого запаха спиртного, но парень лишь отмахивается от назойливого демоненка и ангелочка у плеча. Сегодня он решит все.
Видит за стойкой знакомого парнишку, а на лице появляется слабая улыбка. Тот машет рукой зазывая Нам Гю и что-то спрашивает, на что парень отвечает максимально сухо и даже не понимает, что сказал. Он тычет на рядом лежащий коврик с меню, даже не читая названия и ждёт, пока ему сделают заказ. Спустя мгновение, ну или так только Нам Гю показалось, он видит перед собой кровавую мери, кривится, ведь не любит гребаный томатный сок и все равно отпивает, почти сразу заказывая чистый ликер.
Каждый стакан входит в горло с лёгкостью, обжигая и оставляя противный после себя след ввиде гребаных чувств, которые топчет сам Нам Гю.
Хочется подавиться и захлебнуться этой бякой. Его передергивает и по телу в раз бежит табун мурашек, что закрадываются за шиворот и разрастаются чёрной слизью.
Он делает очередной глоток и падает лицом в стол, неприятно ударяясь лбом. И с характерным звуком шипит.
— да когда же станет лучше, — единсвенное что задаёт парень себе и ловит шеей взгляд бармена, что осторожно придвигается к уху и шепчет:
— скоро, Гю-Гю.
Хороший все-таки он парнишка. И умен и девушку имеет, родители хорошие. Нам Гю хочется взвыть.
Неужели он заслужил все это? Чем он так провинился над высшими силами? Богом? Он ведь просто старался тянуть самого себя, прокормить и выходить, окончил университет с хорошими оценками и увидел смерть единственного родного человека.
По щеке внезапно скатывается слеза и парень шмыгает носом, мелко тряся головой, в отрицании своих собственных мыслей.
Так распорядилась судьба.
— я ее в рот ебал, — тянет он, проходясь лицом по столу, полностью укладываясь на него.
На душе кошки скребут, раздирая нутро своими когтями, оставляя кровавые порезы хуже чем от лезвия. Нам Гю выдыхает.
— заебало, — и чувствует на голове теплую руку.
Зависть в миг съедает его полностью. Он устал.
Выходит из здания спустя час или два, когда на улице уже какой раз за день идёт чёртов дождь. Нам Гю хмурится заглядывая наверх, где небо покрыли чёрные тучи. Он сейчас сам чёрный станет.
Холодные капли падают на красное и разжареное алкоголем лицо. Они омывают чёрные чистые волосы, превращая их в бесформенные мокрые сосульки.
«Скоро все закончится».
Нам Гю шкребет своими конверсами по лужам, зачерпывая в них воду, кривясь ощущению слякоть внутри обуви.
«Скоро закончится».
Парень вваливается в дом, падает в коридоре и с полуприкрытыми глазами достаёт телефон, заходит в мессенджер и видит пустоту.
Проходит день, два, неделя. Субор молчит и разговор заводить уж точно не планирует.
«Закончится».
Нам Гю лишь остаётся докурить последнюю из пачки сигарету и шагнуть вниз, пред этим оставив ключи и телефон на том самом красивом мосту, что каждый вечер расцветает благодаря разноцветным огонькам, утопая в бескрайней толще воды, что тут же стала просачиваться в лёгкие.