Часть 4 (1/2)

Нам Гю бежит в продуктовый, покупая все необходимое для ужина: лук, яйца и курицу. Хочет ещё что-то, но из головы все мигом вылетает. Лишь что-то липкое поселяется на подкорке сознания и давит слегка на низ живота, будто о чем-то предупреждая.

Домой он приходит через часа два, залипнув на красивые городские улицы, выкурив пару сигарет и посмеясь с того, как какой-то пацаненок уронил только что купленное в ларьке мороженое, а рядом стоящая мать отчитывала того за неаккуратность. На голову давит яркое солнце, заставляя зрачки сузиться до размера нарисованной ручкой точки на листе бумаги. Оно печет черные волосы и парень может лишь бежать под очередное укрытие ввиде тени, разрастающегося с каждым годом, дерева.

Забегает в дом и кидает ключи на диван, тут же убегая на кухню, чуть ли не забывая помыть перед этим руки.

За работой он не замечает крутящихся костей.

К лучшему.

Готовит рамен, режет филе на кусочки, кидая его в кипящую воду, пару раз проезжается по пальцу и не замечает этого, пока не пытается закурить сигарету, замечая запекшуюся кровь.

На удивление Нам Гю справляется со всем быстро, даже успевает принять душ и садится на кровать, последний раз перемешивая готовый бульон. Откидывает голову назад и пересчитывает в уме количество оставшихся на жизнь денег. Негромко хмыкает — осталось всего на недели три жизни, и хочет закрыть лицо руками, но вспоминает ради кого он насался весь день как белка.

Открывает переписку и видит ничего, лишь дату последнего входа в сеть 18:24. Устало выдыхает и смотрит на время, которое довольно таки сильно отличается от того, что было написано под аватаркой фиолетоволосого мудилы у которого фетиш на поцелуи с незнакомцами.

Настроение падает ниже, чем градус зимой при морозце. Субон ведь обещал приехать вечером, а на часах уже пол одиннадцатого. Лёгкая улыбка пропадает с тускнеющего на пару тон лица. Нам Гю весь день ждал и что же получил?

Ничего.

В груди что-то душит, чёрной дырой разрастается по костям, впитываясь в них и оставаясь там будто бы на всю жизнь.

Написать — не напишет, остаётся лишь судорожно ждать, пока репер сам настрочит весточку. Через час и через два тоже тишь и глушь. Нам Гю хмурится и пытается отогнать все жгучие мысли, что ударяют по голове чугунной кувалдой. Откладывает телефон, ударяясь о косяк двери, и топает на кухню, убирая уже остывшую еду в холодильник и открыв окно закуривает.

Субон осторожно выпутывается из жарих объятий Нам Гю, который закинул на парня все свое тело. Репер улыбнулся уголками губ и слегка дотронулся до умиротворенного лица спящего, аккуратно, кончиками пальцев, убирая спадавшие сальные волосы. У любого другого человека только от их вида подкосились бы ноги и тот упал к унитазу, выблевывая весь свой желудок целиком, но не Субону, который осторожно гладил Нам Гю по голове. Приятное тепло разливалось в груди и заплывало в сердце, сковывая то железными замками.

Парень вдруг одергивает руку, будто ошпарил её кипятком, в его голове нет ничего кроме «это все неправильно» и «так не должно быть». Он хмурится и полностью встаёт с нагретой кровати, тут же натягивая на себя футболку, что была снята ночью. Кто думал, что спать с кем-то так жарко?

Субон в спешке набирает сообщение Нам Гю в мессенджере и вызывает такси. В животе складывается неприятное ощущение того, что скоро произойдёт что-то неприятное и репер закидывает в рот сигарету, пытаясь отогнать это предчувствие.

На студии он переставляет туда-сюда слова песни, чтобы получить более читаемую рифму, а не рандомно сказанную хрень по типу: кефир, сметана, молоко, огурчик, пленка, полотно. Субон смеётся своим мыслям, и начинает напевать в микрофон текст, переслушивает, удаляет и вновь зачитывает.

Чует в кармане брюк вибрацию и отвечает на сообщения Нам Гю, говоря о том, что он вечером заедет и с головой погружается в работу.

Слова — музыка — слова — музыка, все чередуется и заставляет забыться в этом потоке нескончаемой работы. Закрыть программу получается только ближе к ночи, когда он кидает заготовку в избранное, чтобы показать её Нам Гю и смотрит на время, грузно выдыхая.

Субон громко шлепает себя по лбу, понимая, что он серьёзно так проебался — на часах уже перевалило за двенадцать. Репер немедленно клацает по кнопкам в приложении и уже через минут десять вызываемая им машина уже стоит под многоэтажкой.

Через ночной город он едет с открытыми во всем салоне окнами — сегодняшний день слишком жаркий, неприятный, прилипающий из-за пота к спине. Водитель что-то напевает, стучит обручальным кольцом о руль авто и Субону хочется в этот момент утонуть в ощущениях.

— Был бы рядом Нам Гю — пролетает в его мыслях и он тут же видит, как машина заезжает в знакомый район.

Танос улыбается — наконец свидится. Транспорт останавливается и репер вылетает с него, забегая в подъезд пяти этажного дома, топая по, ему казалось, бесконечной лестнице на самый верх, удивляясь тому, как Нам Гю ещё не умер от всех этих ста трех ступеней.

Подходит Субон к двери ровно в час и пару секунд мнется у неё, думая стоит или нет. С тяжёлым вдохом все таки стучит, не получая в ответ ничего.

Тишину.

Сердце падает вниз. А чего он хотел в позднюю ночь получить то?

Дёргает ручку и дверь оказывается открытой, видимо Нам Гю просто забыл её запереть? Субон тихо входит внутрь, замечая лишь свет на кухне и, сняв перед этим обувь, проходит туда, мгновенно замечая лежащую на столе фигуру.

Нам Гю так и не дождался Таноса, позорно заснув уткнувшись в изгиб локтя.

Репер подходит ближе и нагинаясь целует парня в макушку, чуя аромат клубничного шампуня. На лице появляется улыбка, когда он осторожно подхватывает бывшего бармена на руки, удивляясь его весу, и несёт в спальню, накрывая одеялом с какими-то клетками. В спешке возвращается обратно, клацает свет, проезжаясь неприятно по кольцу на пальце, и открывает окно на проветривание, замечая кучу бычков и рядом стоящую пепельницу.

Сердце пропускает удар.

До комнаты он добегает за секунду, попутно снимая футболку и шорты, кидая те на импровизированную тумбу из стула и падает рядом, обнимая свернувшегося в клубок Нам Гю.

Рука Субона проскальзывает под шеей парня, а другая тянется к чужой, хватая пальцы и сжимая их. Он горячий, а вот у Нам Гю тело всегда холодное, возможно поэтому он всегда и носит кофты с длинными рукавами, всегда во время стресса теребя их. Ледяные у него особенно руки и ноги, лишь утром те бывают достаточно теплыми. И это реперу нравится. Он утыкается носом в спину, пару раз целует и закрывает глаза.

Когда-нибудь Танос признает самому себе то, что делает это все не только ради ощущения любви, которой ему так не хватало.

На утро Нам Гю раскрывает глаза первым, чуя довольно знакомый парфюм и обнимающую его руку. Напрягается чтобы вспомнить что вчера произошло, но воспоминания пропадают на третьей сигарете. Он осторожно переворачивается на другой бок, рассматривая умиротворенное лицо спящего, проводит нежно по контуру и останавливает свой взгляд на прижатых друг к другу губах.

Ему хочется осторожно те поцеловать, совсем невесомо, но мозг тут же одумывается, говоря, что это все мимолетный порыв ощущения важности и любви к кому-то.

Нам Гю за всю свою жизнь любил... Да никого он не любил, даже себя. Все что он испытывал к кому либо — жалость, не более. Но в этот раз все наоборот, ему хочется обнять Субона и не отпускать, приклеится как клещ и жадно пить кровь, не отрывать его от себя и всегда находится в поле зрения. Парень стонет от лишних мыслей тихо, все ещё разглядывая репера. Тот через секунду что-то мямлит и прижимает к себе тело Нам Гю. Видимо сегодня будет очень долгий сон.