Глава X: Тайная Комната (1/2)
ㅤ
ㅤ
Впервые за завтраком в Большом Зале было тихо. Дети не шумели наперебой, стараясь перекричать друг друга: вместо этого в воздухе звенел осторожный шепот, напоминавший шипение десятка затаившихся змей. Парящие над столами свечи ярко мерцали на фоне пасмурного зачарованного свода, не желавшего соответствовать погоде за окном, где в объятиях июня вовсю резвился солнечный май.
Преподавательский состав, разместившийся, как и прежде, за Высоким Столом, претерпел изменения: попечительским советом был отстранен и уволен заместитель директора и по совместительству декан факультета Когтевран профессор Уильям Фриллс, ранее отвечавший за обеспечение школьной безопасности. После последнего трагического случая его обвинили в халатности — и это несмотря на то, что, в сущности, он сделал все, чтобы защитить учеников... Вслед за ним едва не сместили с должности и профессора Армандо Диппета, который с огромным трудом удержался на посту. Что, в общем-то, мало кого удивило: в Министерстве вслепую искали виноватого, лишь бы показать и без того встревоженной общественности, что они не бездействуют и не теряют над ситуацией контроля. На должность заместителя между тем был назначен Альбус Дамблдор, на которого оставалась вся надежда.
В конце концов, погиб ребенок.
Таинственным образом умерла четырнадцатилетняя ученица Когтеврана — Миртл Элизабет Уоррен. Сообщалось, что девочка в слезах выбежала из класса на перемене, — несмотря на запреты, — когда преподавателя, профессора Фриллса, не было рядом. В коридорах же Миртл не видели даже выставленные Министерством авроры. Что именно произошло, выяснить так и не удалось.
...Дамблдор стоял на лестнице в окружении преподавателей. Минерва, в ужасе прижав ладони к губам, наблюдала вместе с остальными учителями, как окаменевшее тело маленькой девочки, укрытое одеялом, уносили из замка на носилках поздним вечером. Директор Диппет, волшебник и без того болезненно худощавый на вид, не мог вымолвить ни слова. В его глазах отчетливо читалось неверие — он и помыслить не мог, что на своем веку ему предстоит столкнуться со смертью ученика в стенах его школы, судьба которой теперь висела на волоске... Нарушив всеобщее скорбное оцепенение, он медленно развернулся, поймав неоднозначный взгляд Дамблдора, и молча направился к себе в кабинет; за ним потянулись остальные, и постепенно холл этажа опустел.
Безусловно, после этого в Хогвартс начали прилетать совы с письмами от встревоженных родителей. Едва удалось урегулировать произошедшее с безутешными матерью и отцом несчастной Миртл — они уже собрались передать это дело в Визенгамот и, будучи в отчаянии, даже в маггловский суд, однако винить им было, к сожалению, некого: их дочь погибла при загадочных обстоятельствах, коим не снискать разумного объяснения. До сих пор не было ясно, каким образом студенты подвергались заклятию... И, что куда важнее, кто был к этому причастен.
Практически все ученики покинули школу раньше даты отъезда на летние каникулы; остались те немногие, кому некуда было уехать и для кого Хогвартс был единственным домом, — сироты. И это беспокоило преподавателей, которые больше не могли гарантировать им безопасность на территории замка.
***
— Вы обязаны разыскать Гриндевальда! — декларировал представитель министерской делегации Меллори Стивенс, заставший новоиспеченного заместителя директора в кабинете Трансфигурации; Дамблдор лишь молча слушал, присев на край своего стола. — Кому как не Вам знать, что за войной с Германией стоят не Гитлер, не нацисты, а именно он и его сторонники! Все эти исчезновения, гибель магглов и волшебников, которые их защищают… Теперь же под угрозой оказались наши школы и наши дети! Мы не в том положении, чтобы позволять себе и дальше так рисковать. В условиях мировой войны магическое сообщество в любой момент может оказаться под ударом. Если общественность узнает о такой уязвимости, поднимется настоящий хаос…
— Как я уже говорил, нападения не имеют никакого отношения к Гриндевальду, господин Меллори, — спокойно начал Дамблдор, без особого энтузиазма глядя на присутствующих поверх очков. — При всем уважении, но вряд ли он станет появляться в Хогвартсе. И тем более нападать на учеников... В этом абсолютно нет смысла.
— Гриндевальд пропагандирует экстремистские идеи в отношении магглов и магглорожденных волшебников, — не унимался Меллори, расхаживая по классу как на судебном заседании. — Разве можно считать инцидент с мисс Уоррен всего лишь совпадением? Девочка из маггловской семьи. Как и все остальные жертвы! Что Вы скажете на это, Дамблдор?
— Подвергать геноциду магглорожденных отнюдь не в его интересах... Вы правы, гриндевальдистов можно сравнить с нацистами, но главная разница в том, что они, вопреки всеобщему мнению, стремятся защитить всех волшебников независимо от чистоты их крови. Своим единственным врагом они считают тех, кто не наделен магическим даром...
— И откуда Вам, простому учителю, знать про это?
— Я читаю газеты, — ответил Дамблдор и устало улыбнулся. — А Вы нет? Могу отдать Вам одну, ее как раз принесли сегодня утром. Должен, однако, признаться, что мне очень уж понравился колдосворд на последней странице, поэтому я оставлю его себе, если Вы не против.
Меллори захлопнул рот, уставившись на профессора, — который казался ему, мягко говоря, чудаковатым, — с таким видом, словно намеревался его арестовать или, как минимум, подать на него рапорт.
— А по-моему, Дамблдор, отнюдь не из газет Вы черпаете Ваши сведения. И имейте в виду: Министерство об этом узнает. Как и о том, что Вы отказываете в содействии в поимке преступника, будучи единственным, кто способен его остановить!
— Это комплимент или угроза, господин Меллори? — дружелюбно поинтересовался декан.
— Предупреждение! И лучше бы Вам к нему прислушаться, — воинственно заявил аврор. — Если, конечно, Вам действительно так дороги Ваши ученики, как Вы говорите.
— Я намерен сделать все, что в моих силах, чтобы помочь тем, кто нуждается в моей помощи. Использовать же детей в качестве рычага давления неразумно. Никогда не следует злоупотреблять данной Вам властью, господин Меллори. Это не сулит ничего хорошего. Поверьте мне.
Мракоборец встрепенулся так, будто его вызвали на дуэль. В какое-то мгновение он, очевидно, засомневался и застыл на месте, перестав вышагивать по кабинету:
— Вы что же, угрожаете, Дамблдор?
— Что Вы... Всего лишь даю дружеский совет, — лаконично и невозмутимо произнес тот. — И передайте, пожалуйста, министру Спенсеру-Муну, что я всегда готов оказать посильное содействие. А сейчас, если не возражаете, я хотел бы вернуться к работе: конец семестра всегда полон забот, сами знаете.
Меллори, явно его недолюбливавший, уже хотел было вступить в перепалку, но вовремя вмешавшийся второй аврор остановил его:
— Думаю, нам уже пора, Стивенс. Элфинстоун будет ожидать отчета к обеду.
И тот, все-таки повиновавшись, но не сводя с простодушного Дамблдора взгляда, подчинился. Что-то пробубнив себе под нос, он развернулся и стремглав вышел из кабинета; следом за ним, молча откланявшись, ретировались и остальные.
***
— ...сколько еще вы намерены маршировать по школе, словно это военный полигон? — не скрывая возмущения, обратилась МакГонагалл к мракоборцам, целым отрядом шествующим ей навстречу по пустому коридору двора Трансфигурации.
— Столько, сколько понадобится, мэм, — сдержанно ответил один из них.
— И кто только дал вам право?.. — она, остановившись, проследила за тем, как они самоуверенно прошли мимо нее. — Вы не можете вот так вламываться к профессору Дамблдору изо дня в день! У него и без вас предостаточно дел.
Авроры тоже остановились, оборачиваясь. Под их взглядами Минерва выпрямилась, как натянутая струна, и демонстративно поправила свой изумрудный твидовый жакет; лицо ее было отталкивающе непроницаемым, а черты неприглядно обострились.
— Какие еще дела могут быть у Альбуса Дамблдора? — зацепился темноволосый, испытующе уставившись на молодую волшебницу.
— Дела, которые совершенно точно Вас не касаются, Стивенс, — отчеканила она, в упор глядя на мракоборца, которого знала со времен работы в Министерстве. — Например, защита учеников, входящая, как известно, в обязанности заместителя директора! И это еще одна причина, по которой вам следует немедленно покинуть территорию школы, — ноздри ее гневно затрепетали, выдавая нарастающее раздражение. — Здесь уже и так предостаточно вояк с палочкой наперевес!
«...от коих совершенно никакого толку», — хотелось добавить.
Служащие приблизились, но она не сдвинулась с места, лишь увереннее вздернула аккуратный подбородок, сжав тонкие губы. Меллори угрожающе навис над ней, но не сумел, как во всех прочих случаях, воспользоваться разницей в росте, — МакГонагалл всегда была более чем высокой для женщины.
— Сдается мне, — проговорил он, тем не менее, медленно, — Вы забываете о том, кто из нас двоих предпочел променять министерское кресло на пыльный школьный класс… Приказы здесь раздаю я, профессор МакГонагалл.
— Это пока, — язвительно сорвалось с ее языка.
Минерва слишком поздно поняла, что таким неосторожным ответом лишь сильнее растревожила уже давно гудящий улей: ей известно, как на самом деле Министерство панически тряслось перед Дамблдором, опасаясь, что тот однажды решит учинить переворот или, что хуже, примкнуть к Гриндевальду и занять свое место у власти. Ничего глупее просто быть не могло... Да и МакГонагалл подразумевала отнюдь не это.
— Любопытно, знает ли Элфинстоун о том, что Вы позволяете себе злоупотреблять служебным положением, Стивенс? — не дожидаясь реакции, уточнила она, и мракоборец отступил от нее так, словно его окатили водой. — Можете хоть заночевать здесь, если уж так угодно. Уверена, мистер Прингл обязательно найдет для вас парочку свободных мест... В пыльном школьном классе. А теперь прошу меня извинить!
И волшебница, под гулкий стук собственных каблуков, уверенным шагом направилась дальше, спиной чувствуя, как ей вслед, подобно непростительным заклятиям, метнулись недоверчивые пренебрежительные взгляды.
***
Дамблдор стоял за учительским столом, разбирая тетради, когда МакГонагалл появилась в кабинете. Нисколько не утаивая своего возмущения, она вскинулась на мракоробцев буквально с порога:
— Да что этот Стивенс себе позволяет!.. Расхаживает здесь словно на правах самого министра магии. Это же школа, а не светский раут.
— Министерство встревожено, — отозвался он, одной рукой снял очки, чтобы затем убрать их в нагрудный карман, и потер переносицу. — Как и все мы... Их можно понять.