Глава V: «Фонтан феи Фортуны» (1/2)
ㅤ ㅤ ㅤ
ㅤ ㅤ ㅤ
Профессор Бири, преподаватель травологии и по совместительству поборник высокого искусства, воспылал энтузиазмом испытать удачу и представить здешней, — не слишком привередливой, — публике свой режиссерский дебют: это была именно его идея — «провести сочельник с пользой и приобщить юное поколение к недооцененному магическим сообществом театру». Помимо прочего, он был убежден, что постановка поможет отвлечься от тех треволнений, что порождала война в маггловском мире, и сплотить учеников, их семьи и преподавателей в столь нелегкое для всех время. Директор Диппет дал добро, и в качестве сюжета была выбрана сказка из сборника барда Бидля «Фонтан феи Фортуны»: роли распределили среди оставшихся на празднование студентов, коих оказалось непривычно много в этом году по причине той же войны, так как мало кто решился уехать; в качестве зрителей и членов жюри должны были выступить родители и штат Хогвартса.
Минерва, как и все остальные профессора, задействованные в работе, вновь сосредоточилась на поставленной накануне задаче: ее талант к трансфигурации и хорошее воображение пришлись очень кстати — ей поручили костюмы. Профессор Вилкост отвечала за магические испытания, которые, согласно повествованию, ждали четверых волшебников на пути; профессор Кеттлберн, школьный магозоолог, был отправлен на поиски подходящего по всем требованиям безопасности существа на образ Гигантского Змея и должен вернуться с таковым к началу спектакля; молодой профессор Флитвик трудился над светом, а профессор Дамблдор был ответственен за декорации. Именно он, преобразовав праздничные украшения, возвел в Большом Зале зачарованный тайный сад и холм, на котором возвышался огромный четырехъярусный фонтан из сверкающего серебра. Холм этот, по мере продвижения сюжета, должен был постепенно погружаться под сцену, подготовленную профессором Бабблинг. Иными словами, каждый оказался при деле, и не оставалось времени предаваться тревогам.
***
Постановка обещала стать грандиозной. В сочельник зал полнился людом у сцены, которая восхищала и поражала воображение даже собравшихся среди гостей привидений: практически все пребывали в предвкушении успеха. Ровно до момента, пока перед зрителями не развернулся эпизод, в котором сэр Невезучий должен просить руки ведьмы Аматы.
Профессор Бири был так поглощен процессом подготовки своего маленького театра, что упустил из виду размолвку среди исполнителей главных ролей: за пару дней до спектакля девушки, играющие трех волшебниц, поссорились. Как итог, Алиса Джордан поставила подножку Пенелопе Кэмпбелл в роли Аматы, и та в ключевой момент свалилась в фонтан, ухватившись за штору, отделявшую место действия. Эта штора, конечно же, сорвалась и упала вместе с ней, а следом и весь подвес с листьями и цветами, ограждавший сад. Мисс Кэмпбелл, разумеется, поспешила ответить обидчице, и на подмостках разразилась нешуточная драка — мгновение спустя в зал полетели заклятия. Одно из них даже угодило в несчастного профессора Бири, в результате чего у него раздулась голова. Преподаватели вмешались и быстро пресекли потасовку. И все бы ничего, но Змей, которого привез профессор Кеттлберн, на деле оказался увеличенной в размерах огневицей — за это время существо успело рассыпаться в пепел, а из-за отложенных им пламенно-красных яиц загорелся гобелен.
И вспыхнул пожар.
В поднявшемся переполохе профессору Дамблдору пришлось осушить фонтан и направить всю воду на интенсивно разросшееся магическое пламя, пока одни учителя сдерживали его, а другие — выводили учеников и гостей из Зала. Огонь удалось погасить. Хотя и не сразу.
— Да-а, такой сочельник нескоро забудешь... — неоднозначно протянул профессор Слагхорн, прокашлявшись от дыма. — Как там говаривал Бири? «С огоньком»?
— Никто не пострадал? — декан Гриффиндора окинул взглядом присутствующих преподавателей, которые выглядели, к счастью, здоровыми, но грязными, пыльными и недовольными. Все они воззрились на профессора Кеттлберна, а директор Диппет, и без того недолюбливавший магозоолога, и вовсе вскинулся на него:
— Мерлинова борода, как Вы вообще додумались привезти в школу настоящую огневицу?! Еще и таких размеров! — уже как несколько минут гремел он, яростно отряхивая подпаленную парадную мантию, которую надел поверх костюма-тройки. — Сегодня же буду ждать Вас у себя в кабинете ровно в половине восьмого вечера — и ни минутой позже! Клянусь, это будет Ваш сорок седьмой испытательный срок, Кеттлберн!
— Армандо, тут не только его вина, — вмешался Дамблдор, переключая на себя внимание разозленного Диппета. — Нам всем следовало отнестись ответственнее к возложенным на нас обязанностям: безопасность никогда не терпела полумер... Как бы то ни было, у нас еще будет время это обсудить. Кажется, в Герберта попало одно из заклятий...
— Это правда, но ничего серьезного. Его уже доставили в больничное крыло, — поддержала Минерва. — Эффект заклятия временный, Альбус.
— Среди учеников были пострадавшие? — немного отвлекся директор, наконец бросив отряхивать мантию. — Профессор Слагхорн, срочно приведите в парадную всех целителей, мы должны осмотреть каждого, кто покинул Большой Зал! Профессора Дамблдор, Флитвик и МакГонагалл, нужно восстановить все прежде, чем сюда нагрянут люди из Министерства! Видит Мерлин, никогда еще в истории Хогвартса не случалось подобных инцидентов — еще и в канун Рождества! — возмущенно воскликнул он и в сопровождении остальных преподавателей скорым шагом покинул Зал.
Следом за ним вяло поплелся хромой на одну ногу Кеттлберн, кивнувший Альбусу в знак признательности.
— «И все они жили долго и счастливо, и никому из них даже в голову не пришло, что источник, дарующий счастье, вовсе не был волшебным», — процитировал концовку «Фонтана феи Фортуны» Дамблдор, когда Диппет ушел. — Как жаль, что нам не посчастливилось досмотреть спектакль. Чудесная сказка! И как иронично, что именно она, повествующая о единстве, дружбе и любви, послужила раздору.
— Вот вам и Фортуна, — неоднозначно пропищал Флитвик, потихоньку восстанавливая одну из почерневших стен.
— Надеюсь, эта неудача не слишком сказалась на энтузиазме Герберта, — волшебник замысловатым взмахом палочки дематериализовал сразу несколько поврежденных гобеленов и навесов.
— Профессор Бири чересчур предан искусству, чтобы от него отказываться, — ответила ему МакГонагалл не без скептицизма, магией разбирая подмостки. — Я слышала, ради театра он планирует покинуть пост преподавателя Травологии в обозримом будущем.
— В самом деле?
— Да, но пока неизвестно, когда именно.
— Будет досадно лишиться такого знатока растительного мира... С другой стороны, у него уже есть не менее достойный преемник, — разумеется, речь шла о профессоре Стэбль, чего МакГонагалл не могла не одобрить. — Я так и не спросил Вас, Минерва, все ли в порядке? Вы находились довольно близко к краю сцены.
Женщина наскоро трансфигурировала уцелевшие декорации обратно в праздничные украшения и оставила их парить в воздухе, пока маленький вихрь, наколдованный Филиусом, сметал и затягивал пыль и золу.
— Да, спасибо, профессор Дамблдор, — отозвалась она. — Думаю, профессор Бири единственный, не считая склочниц с Когтеврана и Хаффлпаффа, кому фортуна сегодня не улыбнулась. Что же касается девочек… Я непременно с ними поговорю. Сразу после того, как все трое придут в себя от потрясений. И с их деканами, несомненно, тоже! Устроить вооруженную драку на сцене…
— …Вопиющее безрассудство, — добавил за нее Дамблдор, не сдержав безобидной усмешки; блюстительница дисциплины — в этом была вся Минерва.
— Несмотря на каникулы, они нарушили, по меньшей мере, семь школьных правил! И это без учета общей безответственности.
— Они уже наверняка сожалеют о случившемся. Но, безусловно, воспитательная беседа им не повредит, — согласился Альбус, возвращая потемневшим стеклам и витражам на окнах прежний вид. — Поскольку одно из заклятий действительно попало в учителя.
— ...Что вполне можно классифицировать как нападение!
— Будет Вам, Минерва. Вы же знаете, это была случайность.
— Убеждать в этом предстоит Министерство. И, что куда хуже, Абраксаса Малфоя.
— Как бы рождественский пир отменить не пришлось, — заметил Флитвик, закончив со своей частью Зала.
— Не стоит волноваться раньше времени, — успокоил коллег Дамблдор. — Я уверен, что нам удастся прийти к соглашению. И праздник обязательно состоится.
***
И хотя последствия пожара устранились в считанные часы, а воспитательные беседы с непосредственными виновниками «торжества» были проведены, Министерство все равно выдвинуло директору Диппету выговор в тот же вечер, а часть семей выступили против подобных постановок. Некоторые даже умудрились обвинить в случившемся произведение, — такой версии придержался и профессор Бири, к утру отошедший от воздействия заклятия, когда его голова вернулась к нормальным размерам, — мол, это оно принесло неудачу; а кто-то, включая Малфоев, и вовсе выявил в сюжете пропаганду кровосмешения среди магов с людьми и заявил, что «Сказки барда Бидля» следует изъять из библиотеки Хогвартса.
К счастью, на фоне приближающегося Рождества обсуждение данного происшествия и вытекающие из него негодования удалось свести к минимуму: на следующий день, при содействии Элфиаса Дожа, Дамблдор сумел убедить Попечительский Совет в том, что пожар — не военная диверсия, а самая обыкновенная случайность, которая уже с успехом ликвидирована, и школе ничего не угрожает. Тем не менее, среди учеников и их родителей нашлись желающие покинуть территорию замка в последний момент: не у всех наличествовала уверенность в том, что сегодня на празднике ничего не загорится — или еще чего похуже... Поэтому к вечеру в Большом Зале на рождественском пиру насчиталось всего два стола гостей. Ни много ни мало.