недопонимания (2/2)

— Ого, учишься отвечать, — усмехнулся Сынмин, облокачиваясь на парту.

Это был их первый момент, который можно было назвать искренним. Вскоре Сынмин стал не просто учителем, но и наставником в неожиданных вещах: он показывал, как не реагировать на насмешки одноклассников, как спокойно высказывать своё мнение.

В один из дней, когда они возвращались домой по длинной пыльной дороге, Сынмин неожиданно спросил:

— Ты ведь с Севера? Слушай, а правда, что ты всё время пел там, в своём хоре?

Феликс напрягся. Эти вопросы всегда заставляли его чувствовать себя неуютно. Он замедлил шаг, опустив взгляд к земле.

— Да, — тихо ответил он, ощущая, как сердце пропустило удар. — Я был в школьном хоре. Мы пели для всех. Иногда даже для…

— Для правительства? — подсказал Сынмин, слегка наклоняя голову.

Феликс кивнул, стараясь не выдать своих эмоций.

— И что, хорошо пел? — Сынмин прищурился, будто пытался поймать его на лжи.

— Думаю, да. У нас там не было права на ошибки.

Ким коротко хмыкнул.

— Звучит как-то жёстко. А ты можешь что-нибудь спеть сейчас?

— Прямо сейчас? — Феликс поднял голову, удивлённо моргнув.

— Ну да. В чём проблема? Здесь всё равно никого нет, — он развёл руками, словно это было очевидно.

Феликс замялся, покосившись на пустую дорогу. Он не понимал, почему этот вопрос его задел, но после долгой паузы медленно кивнул. Когда он начал петь, его голос сначала дрогнул, но постепенно стал увереннее, сильнее. Звук, глубокий и чистый, будто заполнил всё вокруг.

Сынмин не перебивал. Он стоял молча, слегка наклонив голову, его взгляд стал сосредоточенным. Когда Феликс закончил, тот кивнул, словно подтверждая что-то самому себе.

— Чёрт, да ты реально крут.

Это простое замечание странным образом согрело Феликса. Впервые кто-то увидел в нём не просто «чужого», а личность.

— Знаешь, — сказал Сынмин спустя несколько дней, когда они сидели в школьном дворе, — ты больше не похож на того парня, который боялся и слова сказать.

— Потому что ты достал меня своей болтовнёй, — усмехнулся Феликс, отрывая листик от травы.

— А ты ещё и неблагодарный, — фыркнул Сынмин, но в его глазах мелькнуло веселье.

— Благодарю, — отозвался Феликс, стараясь скрыть улыбку. — Просто не буду тебе об этом говорить.

Сынмин громко рассмеялся, откинувшись назад. Этот смех стал для Феликса символом свободы, чего-то нового и долгожданного.

Они сидели на потрёпанной деревянной скамейке в углу школьного двора, где зелень давно уступила место пыльной земле, усыпанная следами от мячей. Солнце безжалостно жгло макушки, и слабый ветерок приносил запахи обеда из столовой — горячих булочек. Рядом ученики младших классов с шумом гоняли старый мяч, а пара ребят из их корпуса лениво обсуждали что-то, облокотившись на ржавую сетку, служившую оградой.

Сынмин лениво потянулся, закусив зубами травинку, которую только что сорвал.

— Эта школа — как чёртов муравейник, — сказал он, глядя на ребят, снующих туда-сюда. — Мы с тобой, как знаешь, в техническом корпусе. Ещё у нас тут, кроме технарей, три корпуса есть: сельхозы, гуманитарии и эти… спорткоры.

— Сельхозы? Это типа где выращивают овощи?

Сынмин рассмеялся, прикрыв рот ладонью.

— Что-то вроде того. Они там учатся, как доить коров и сажать картошку, — он махнул рукой. — Но это неважно. Самое интересное — это спортивный корпус.

— Спорткоры? — переспросил Феликс, отрывая взгляд от детей, гоняющих мяч.

Сынмин скривился, словно произнесённое слово уже само по себе ему не нравилось.

— Ага. Эти, которые с мозгами не дружат, но ноги быстрые. Бан Чан и Со Чанбин там учатся. Если бы не их медали, не думаю, что школу бы вообще финансировали. Наши знаменитости.

— Знаменитости? — Феликс слегка наклонил голову, прищурившись.

Сынмин отмахнулся, будто сам устал от этой темы.

— Ну да, награды приносят, медали всякие. Только мозгов там, как у курицы. Бан Чан думает, что его лидерство на поле — это чуть ли не политический пост. Со Чанбин вообще один раз написал в контрольной: «Спорт важнее математики», — вместо ответа. Учитель так орал, что я думал, стекла вылетят. Да и вообще, у этих двоих особая школа жизни. Бан Чан хоть и не дурак, но всё равно считает, что его бег трусцой спасёт этот мир. Они там все такие.

Феликс слегка улыбнулся, но в голосе собеседника почувствовал скрытую иронию.

— Судя по твоему тону, ты их недолюбливаешь?

Сынмин презрительно хмыкнул.

— Да не то чтобы. Просто мозгами они не блещут. Ну, сам подумай: всё, что они делают — это бегают или железо тягают. Учёба? Не, им это не нужно. Главное, чтобы школа гордилась их кубками. Думаю, они даже не знают, как выглядят учебники, но директор вечно ими хвастается.

Феликс усмехнулся.

— И что, они правда такие крутые?

Ким скривился, словно попробовал что-то кислое.

— Если крутость измеряется в количестве пота и кубков, то да. Но мозгами, уж поверь мне, особо не отличаются. Хотя… школу они действительно выручают. Спортзал весь в их фотографиях и грамотах.

Феликс уже собирался задать ещё один вопрос, как его внимание тут же переключилось на странную картину неподалёку. У стены стоял учитель, явно раздражённый, а перед ним ссутулился высокий парень в куртке, растянутой на плечах. Учитель держал в руке деревянную палку, а звуки треска раздавались так громко, что заставляли оборачиваться учеников. Парень же молча принимал удары, лишь время от времени поднимал голову, встречая взгляд учителя с вызывающим равнодушием.

— Эй, а это что за сцена? Кто это? — спросил Феликс, кивая в сторону незнакомца.

Сынмин повернул голову и тут же усмехнулся, как будто увидел что-то привычное.

— Это? Это Хван Хёнджин. Придурок, который возомнил себя рок-звездой.

— Рок-звездой? — удивился Феликс, не отрывая взгляда от высокого парня с взъерошенными волосами, который, кажется, был абсолютно равнодушен к наказанию.

Сынмин лениво кивнул.

— Да. Он учится с нами в одном классе. Недавно его отстранили от занятий, но, по всей видимости, он уже успел вернуться. И, честно говоря, я удивляюсь, как его ещё не выгнали. Он же остался на второй год, представляешь? Прогуливал больше половины занятий. Всё из-за своей «гениальной» мечты. Типа он хочет стать музыкантом. У них тут школьная рок-группа. И вместо уроков тащится с гитарой в подвал, где они репетируют.

Феликс нахмурился, наблюдая, как парень в кожаной куртке вздёрнул подбородок, когда учитель отступил. Он медленно провёл рукой по волосам, ухмыляясь. Его лицо было равнодушным, взгляд нахальным, как будто он только что выиграл спор, а не получил порцию наказания.

— А за что его… ну… — начал Феликс, не находя правильных слов.

— Пороли? — Сынмин фыркнул, пожав плечами. — Кто знает. Наверное, опять прогуливал, чтобы играть на своей гитаре. Этот Хёнджин вообще рекордсмен по пропускам.

Феликс перевёл взгляд на Хёнджина. Тот всё ещё стоял у стены, глядя куда-то вдаль. В его лице было что-то вызывающее, но одновременно загадочное.

— Он что, правда музыкант?

— Гитарист, — уточнил Сынмин. — Думает, что он уже рок-звезда. Да и правила школы ему до лампочки.

Феликс снова взглянул на Хёнджина, который, казалось, абсолютно не замечал, что на него смотрят. Парень выпрямился, поправил свою потертую косуху, на которой сверкали металлические заклёпки, и бросил что-то учителю, судя по всему, насмешку.

— Например, — продолжил Сынмин, заметив, что Феликс слушает его с интересом. — Был случай. Учитель истории вызвал его к доске, чтобы тот ответил за свои прогулы. А Хёнджин вместо этого достал откуда-то сигарету, залез на парту и заявил, что история — это нечто скучное и мёртвое, а вот рок — это истинная революция. Можешь себе представить?

Феликс оторвался от наблюдения за Хёнджином и посмотрел на Сынмина, пытаясь сдержать смех.

— И что, его за это даже не отчислили?

— Ещё чего, — Сынмин закатил глаза. — Поставили на учёт, да и дело с концом. А так… Паршивец.

— Звучит как шоу.

Сынмин кивнул, все ещё посмеиваясь.

— У него всё — как шоу. Вечно с гитарой таскается, как будто она приклеена к его руке. И, если честно, он просто типичный бездельник. Этот придурок даже не пытается соблюдать правила. То куртку кожаную носит, то волосы красит.

Глядя на Хёнджина, Ликс чувствовал нечто странное. Парень выглядел не таким, как все остальные. Его непокорный взгляд, нахальная осанка, старые ботинки, которые явно видели много чего, и вечное безразличие. Он выглядел как человек, которому плевать на всё вокруг. Но за этим равнодушием было что-то ещё.

— Он странный, — задумчиво произнёс Феликс.

Сынмин пожал плечами, снова переведя взгляд на других учеников.

— Возможно. Но лучше держись от него подальше. Такие, как он, всегда тянут вниз.

Феликс молчал, но внутри него что-то подсказывало, что Хёнджин — совсем не такой, каким его видят остальные.