Глава 26. Сделать верный выбор (2/2)

— Папа, не трогай Нанду, пожалуйста, — пришел на выручку Роже. — Он просто не слишком уверенно чувствует себя в толпе народа. В этом мы с ним похожи, правда, Нанду, — и Роже подмигнул ему. Нанду улыбнулся и кивнул в ответ.

— Да, молодежь сейчас развлекается не так, как в ваше время, синьор Альберту, донна Мария, — по-доброму засмеялся Нанду, разряжая обстановку. — Мы любим посидеть дома, поговорить о разных вещах. В театры ходим, на выставки. В общем, скучно живем, — на это засмеялись уже все.

— Ну, не скажи, развиваться в культурном плане тоже важно, — поддержала шутку донна Мария. — Хотя какие ваши годы! Вам бы веселиться, ходить на дискотеки, только в разумных пределах, а то по телевизору иногда показывают страшные вещи про наркоманов. Очень похвально, что Нанду хочет помогать таким ребятам, хотя немногие из них действительно хотят выбраться.

— Дорогая, мы так хорошо сидим, а ты вдруг решила вспомнить о всяких ужасах. Я побаиваюсь таких людей, кто знает, что у них на уме, — сконфузился синьор Альберту и тут же поспешил сменить тему. — Роже, Кларисси, настало время попробовать чилийское вино, которое мы привезли для вас. Нанду, может, разольешь, поухаживаешь за нами?

Кларисси хотела вмешаться и что-то возразить, но Нанду уже направился на кухню. Вот он, момент истины! Если он не сможет сдержаться и выпьет, то навсегда потеряет уважение к себе. Нанду достал из холодильника бутылку, открыл ее и принес на балкон вместе с четырьмя бокалами. Он даже не заметил сразу, что бокалов на один меньше, чем человек. Что ж, это хороший знак, подумал Нанду и, выдохнув, принялся разливать золотистую жидкость. Мандраж испарился, да и тяга была довольно слабой: скорее, это было любопытство, ведь родители Роже так нахваливали вино, что хотелось попробовать один небольшой глоток. Но нет, этот акт уже не будет выбором трезвости, подумал Нанду, и тяга отступила…

— Нанду точно не похож на этих наркоманов, которых мы видели в криминальных новостях, это видно, — приговаривал синьор Альберту, когда Нанду разлил вино для всех и вернулся в свой угол со стаканом сока. — Он даже не пьет, хотя вино отменное. Может, все-таки попробуешь?

— Не могу, — перед глазами Нанду пронеслось все, что происходило с ним за последние месяцы. Вспомнились уговоры и приторная улыбка Луиса, претензии Сесеу, собственное чувство вины после каждого выпитого стакана, вечеринка и пьяный сон на остановке. Ему должно стать легче, если признаться еще и этим людям в зависимости. — Потому что я — один из тех, кого побаиваетесь, видя по телевизору. Я принимал наркотики четыре года, а теперь стараюсь жить в трезвости. Мне нельзя пить алкоголь, для таких, как я, это прямой путь к рецидиву.

Старики сконфуженно переглянулись и одновременно посмотрели на Нанду, который не мог прочитать в их глазах ничего, пусть и умел делать это, как любой наркоман. Возможно, к лучшему, но так хотелось, чтобы синьор Альберту накричал, а донна Мария разочаровалась в Нанду. Казалось, что они сверлят его взглядами в течение долгих минут, хотя прошло несколько мгновений, и первым заговорил отец Роже:

— Удивительно, почему Кларисси не говорила нам об этом. Думаю, просто не приходилось к слову, либо хотела, чтобы ты сказал сам, — на это Кларисси, тоже взволнованная, закивала — они с Нанду и Роже решили не посвящать старшее поколение в прошлое парня, решив, что тот должен открыться сам. — В любом случае, Нанду, я тебя не осуждаю. Да, ты оступился, но то, что хочешь помогать наркоманам, — это очень похвально.

— Мы с Альберту верим, что у тебя все получится, — глаза донны Марии блеснули от слез. — Нанду, ты ведь не против того, что мы выпиваем?

— Нет, я уже привык. Среди моих друзей тоже многие пьют алкоголь, и я отношусь к этому спокойно, — чистосердечно ответил Нанду, благодарный за понимание. Все-таки родители Роже были симпатичны ему, и было вдвойне приятно, что признание им не привело к разочарованию. — Давайте лучше выпьем за сегодняшний вечер! — предложил он, поднимая бокал с соком.

— За тебя, Нанду, — улыбнулась Кларисси. Раздался звон хрусталя, и разговор, в котором Нанду теперь принимал более активное участие, потек своим чередом. После посиделок и решения завтра всем вместе погулять по старым районам Нанду уже собирался лечь в кровать, как вдруг его окликнул синьор Альберту:

— Странно, что ты не сыграл для нас на гитаре, — пожилой мужчина и сам любил музыку и увлекался гитарой в юности, да и во взрослом возрасте играл для души. — Гитара хорошая, как у настоящего рокера, но пылится в углу. Ты ведь сочинял песни, насколько я понял?

— Да, но я забросил музыку, когда начал употреблять, — с горечью в голосе ответил Нанду. — Сейчас иногда играю для друзей, но не знаю, стану ли музыкантом и смогу ли снова сочинять что-то свое. Меня затягивает психология, не уверен, что в моей дальнейшей жизни останется место музыке.

— Знаешь, я играю на гитаре с тринадцати лет, у меня даже была школьная группа, — начал рассказ синьор Альберту. — Однако, когда мне пришлось идти учиться, а затем — работать на завод, музыки в моей жизни становилось все меньше, пока она совсем не исчезла. Потом, когда подрос Роже, а я стал начальником отдела и главным инженером, я снова взял в руки гитару и какое-то время пел в местном баре. К чему я это все рассказываю? Нанду, возможно, ты не последуешь этому совету, но попробуй снова вернуться к хобби! Кто знает, вдруг у тебя случится в жизни какой-нибудь кризис, и ты решишь прийти к другой деятельности. Либо ты можешь играть в свободное от работы время… А вообще, мне кажется, ты мог бы находить отдушину в музыке в трудные, сумрачные дни. Когда я только начинал играть на гитаре, мы с родителями жили бедно, в стране было не все спокойно, поэтому я и взялся за инструмент. Становилось легче, я будто уходил в другой мир.

— Звучит заманчиво, — немного подумав, согласился Нанду. Действительно, из-за всех проблем он даже не подумал, что игра на гитаре и постоянная работа психологом могут мирно сосуществовать в его повседневной жизни. А слова Альберту про отдушину и вовсе показались Нанду близкими. Он плохо помнил, как прятался в музыке, пока родители выясняли отношения, но предполагал, что группа была его спасением. Нанду поблагодарил синьора Альберту и направился в комнату. Хотелось взять гитару и поиграть, но все готовились ко сну, поэтому Нанду взял тетрадь с конспектами по возрастной психологии и решил почитать их. И неслучайно: в сознании вдруг всплыли строки о лирическом герое, который долго ждал солнца, и оно появилось в его жизни, воплотившись в другом человеке. Нанду поспешил записать их, дополнив рифмой и еще несколькими строками — о любви, разгоревшейся между двумя людьми. Несложно было догадаться, что стихотворение было посвящено Сесеу, и Нанду решил завтра попробовать сочинить под него музыку.

***— Все-таки я решила разводиться с мужем, — говорила клиентка Нанду, которая боялась сорваться на алкоголь из-за ревности мужа. На вопросительный взгляд Нанду она продолжила. — Я чувствую лишь облегчение и — удивительно! — не испытываю никакого желания даже притронуться к бутылке. Теперь начинаю новую жизнь, не знаю, что меня ждет, но хочу верить в лучшее.

— Что стало последней каплей для вас? — уточнил Нанду. — Ведь вы пытались сохранить брак, но что-то вас вынудило уйти от мужа. Или у вас просто накипело?

— Не было последней капли, — тихо проговорила клиентка. — Мне просто надоела постоянная ревность и контроль, и в одно утро я просто подумала: «Что я делаю в квартире этого человека, почему лежу с ним в одной постели». Собрала вещи и ушла к родителям в тот же вечер. Мы не ругались, не ссорились, он просто спокойно меня отпустил. Я устала за все время, что жила с ним! Разве можно назвать любовью постоянные претензии, ревность и обвинения в том, к чему я не причастна?!

— У меня создается впечатление, что вы горюете. Поясню: у нас, зависимых людей, часто формируется нездоровая привязанность к близким людями в случае разрыва с ними прожить этап горевания важно. Попробуйте понаблюдать за собой, возможно, не прямо сейчас, а перед следующей нашей встречей, — Нанду говорил, задвинув в сторону собственные чувства. Да, порой это было сложно, но он старался, ведь все люди индивидуальны. Нанду жалеет о расставании с Сесеу, а клиентка счастлива развестись с мужем. Но сходства у наркоманов и алкоголиков, действительно, оказываются разительными. Неизвестно, где их может подстерегать подсознательное желание сорваться. Спросив у клиентки, с чем она уходит, и выслушав ее, Нанду обратился к синьору Виктору с просьбой обратной связи.

— Фернанду, твоя стажировка проходит хорошо, ты уверенно отвечаешь на вопросы, не даешь непрошенные советы, а если тебя об этом просят, то говоришь деликатно и не навязываешь собственное мнение. Мне бы хотелось, чтобы у меня в клинике был психолог нового поколения, который мог бы найти контакт с молодежью. Ты же знаешь, сейчас даже подростки младше восемнадцати лет подсаживаются на наркотики. Что скажешь?

— Я был бы очень благодарен, если бы вы меня взяли в новую клинику, — Нанду почувствовал, как губы сами растягиваются в улыбке, а на щеках проступает румянец радости, но в то же время смущения. Вдруг он не справится? Но нет, нужно хотя бы попробовать, набраться опыта. — Да, мне интересна работа с наркоманами, и мой трагический опыт может помочь зависимым прийти к исцелению.

В приподнятом настроении Нанду вышел из кабинета и в то же время ощутил, как стремительно заколотилось сердце. Из глубины коридора шел Сесеу в элегантном сером костюме из легкой ткани. Нанду знал, что Сесеу ходит в костюмах к свидетелям или экспертам по делу, чтобы казаться взрослее и солиднее. Все тело Нанду закричало о желании и радости от того, что он наконец-то встретил Сесеу: его бросило в жар, кровь прилила к щекам, а дыхание потяжелело. Быть рядом — одно-единственное желание затмило мысли, которых до этого было слишком много, — о похвале синьора Бернарди, о клиентке, о строках песни. Вспомнился сегодняшний сон, в котором Нанду, употребляющий наркотики, будто наблюдал со стороны за самим собой, играющим на гитаре, и Сесеу, завороженно слушающим песню. Подобный эпизод произошел во время активного употребления, только там не было Сесеу, а был новый вокалист «Poesia de Gaia», тоже кудрявый молодой парень. И был Нанду, измученный наркотиками, тоскующий по группе и сожалеющий о прошлом без зависимости.

Сесеу тоже заметил Нанду, и его тело выдало те же самые реакции, тот же жар и бешеное сердцебиение. Захотелось обмахнуться папкой с делом или выбежать на свежий воздух, и в то же время броситься в объятия Нанду. Интересно, как бы он отреагировал на это? Сесеу направился навстречу Нанду, увидев, что тот тоже движется вперед. Сесеу и раньше считал возлюбленного красивым, но сейчас ему показалось, что Нанду светится изнутри от переполняющих его приятных чувств. Интересно, о чем он думает сейчас? Пока они шли навстречу друг другу, казалось, время для них остановилось, а пространство погрузилось в тягучий вакуум.

— Привет, Сесеу, — на смену возбуждению и жару пришла светлая радость и нежность. — Не ожидал увидеть тебя здесь. Ты взялся за новое дело, я угадал?

— Привет, Нанду, — Сесеу откликнулся не сразу, ему хотелось рассмотреть каждую черту возлюбленного, представить, как собственные пальцы касаются его кожи и кудрей. — Да, мне передали дело наркомана, скорее всего, невиновного в убийстве владелицы ювелирного магазина в районе Сауде. Он наблюдается у психотерапевта, работающего в этой клинике, представляешь?!

— Да, клиника и правда хорошая, психотерапевты здесь очень квалифицированные, — улыбнулся Нанду, также беззастенчиво разглядывая Сесеу. Он еще более красивый, чем раньше, но в темной глубине глаз проскальзывает тоска. Неужели Сесеу скучает по нему, Нанду? Самому Нанду было приятно осознавать, что Сесеу снова взялся за дело наркомана. Хотелось снова быть рядом с ним и поддерживать, возможно, помогать в чем-то. Чтобы заглушить неуместное сейчас волнение, Нанду продолжил. — Я верю, что ты выиграешь дело.

— Спасибо, что веришь. Мне и самому нравится работать над ним. Как твои дела, все ли в порядке? — Сесеу обратил внимание, что зеленые глаза то лучатся счастьем, то блекнут от грусти, а широкая улыбка то вовсю цветет, то исчезает, сменяясь напряженной гримасой. Подобное часто происходило с Нанду, пока он лежал в реабилитационном центре, и это объяснялось последствиями зависимости. Сесеу подумывал спросить, как обстоят дела с алкоголем или наркотиками, но не решился, — побоялся, что хрупкий контакт между ними будет нарушен. Однако Нанду будто прочитал его мысли:

— С момента того срыва я чист уже двадцать семь дней. Я учусь, снова взялся за гитару, сегодня меня похвалил синьор Виктор. В общем, все налаживается, — охотно поделился он, но тут же замялся, — захотелось продолжить мысль фразой: «Но мне не хватает тебя», однако постеснялся. Все-таки стыд и вина перед Сесеу все больше прорастали в душе Нанду: не следовало тогда выгонять возлюбленного, а попытаться вместе пережить все невзгоды. — Ты ведь уже собираешься домой? Может, прогуляемся до парковки? — Нанду знал, что рядом с клиникой припарковаться сложно, и догадывался, что Сесеу оставил машину примерно в полутора километрах от здания.

— Не совсем домой, нужно запросить характеристику от тюремного психиатра, но с тобой пройтись не против. Даже могу подвезти тебя до дома, либо, если подождешь меня, можем пообедать вместе, — Сесеу улыбнулся и легко коснулся пальцами спины, укрытой клетчатой рубашкой. Нанду отозвался на прикосновение тихим вздохом, а Сесеу продолжил. — Синьор Виктор все еще собирается открыть клинику? Мне кажется, я знаю, кто должен стать его сотрудником, — кокетливо протянул он.

— Как ты угадал? — Нанду повторил его интонацию. — Сегодня он сказал, что видит меня в новой клинике. Я был бы рад работать под его началом, да и твое предложение пообедать мне нравится.

— Нисколько не сомневался, — голос Сесеу был настолько участливым и теплым, что Нанду захотелось коснуться его руки, лица, волос (да в общем, неважно), и плевать, что произошло бы дальше. Но момент был испорчен звонком мобильного, на который Нанду поспешил ответить, зачем-то отойдя в сторону. Когда он вернулся, Сесеу снова увидел искаженную болью гримасу.

— Мэл звонила, — не дождавшись вопроса, проговорил Нанду. — Просила приехать в тюремную больницу. Режининье стало плохо во время утреннего обхода. Прости, но я поеду туда на такси, когда позвоню, не знаю. До встречи! — последние слова он сказал уже на ходу, ведь желтая машина будто возникла из ниоткуда на его пути.

Сесеу ожидал от себя чего угодно: всплеска ревности и недоверия, подозрений в том, что встреча с Режининьей приведет Нанду к срыву, но этого не было. Была лишь уверенность, восхищение Нанду и его силой духа, его желанием помочь подруге. Удивительно, как же воспоминание об Амалии и возвращение к работе с Даниэллой начали постепенно выжигать из души Сесеу всепоглощающие ростки ревности. Ведь необязательно любовь должна быть сопряжена с такими коварными чувствами, как ревность, мнительность, желание контролировать. А Сесеу действительно любил Нанду и понимал, что рано или поздно они будут вместе.