Глава 13. Феникс (1/2)

За окном стояла октябрьская ночная прохлада, но подсознание Нанду, казалось, плавилось и горело от того, что творилось в нем. Сны менялись, словно картинки в калейдоскопе, от ярких и даже приятных, до кошмаров, несущих смятение. Сначала Нанду слышал звуки техно и необузданно танцевал под эту музыку на дискотеке. С ним рядом была Режининья, и двое казались счастливыми, целовались и смеялись. Миг — и эта картинка резко переключилась на другую, когда Нанду шел по пляжу, ничего не видя и не понимая. Сердце его сжималось и колотилось от страха, а земля, казалось, выходила из-под ног. Нанду снился тот день, когда у него случилась первая передозировка. Еще щелчок, и на этот раз был только океан, песок, собственный смех, смех его подруг и какая-то одуряющая беззаботность. Опасное состояние, но во сне оно было таким светлым и окрыляющим. После Нанду обнаружил себя на грязном полу притона, покрытом пылью, мусором и разлитым, но уже засохшим дешевым пивом. В этом сне он не осознавал, где находится: вне этого жалкого тела с грязными отросшими волосами, красным носом и глазами, затянутого в рваные джинсы и пропахший потом, пивом и затхлостью свитер, либо же внутри него. Ведь он ощущал холод от стены и пола, пребывал в затуманенном состоянии, чувствовал, будто под кожей ползут мелкие букашки, и чесал себя через одежду, практически до крови и красных полос… И вдруг сцена снова сменилась, на этот раз чем-то новым и неожиданным.

В этом сне Нанду сидел в объятиях Сесеу, слушал его истории о работе и сам повторял материалы к экзамену. Обычный день, но вдруг Нанду встал с дивана, направился куда-то в свою комнату и начал судорожно рыться в тумбочке пока не нашел нечто, о чем так мечтал. Пакетик с белым порошком. Несколько привычных движений, и вот он уже склонился над белой полосой, вдохнул и почувствовал знакомую эйфорию. И в тот же миг в комнату ворвался Сесеу, который начал кричать на него, но было уже настолько плевать, что Нанду бросился из комнаты и сразу свалился в белую пропасть. Он очнулся и вскочил от липкого ощущения страха и нехватки воздуха, в холодном поту и с трясущимися руками.

Сесеу проснулся от скрипнувшей кровати и быстро понял, что это неслучайно. Сон улетучился, стоило ему увидеть возлюбленного, который сидел на кровати, будто не осознавая, где находится. Нанду хватал ртом воздух, взгляд его был стеклянным. Сесеу сел рядом, обнял Нанду за плечи и дотронулся до его лба, который был мокрый и горячий. «Неужели вернулись кошмары? Нет, все же это что-то новое, и дело плохо», — подумал Сесеу, держа Нанду за руку и мягко массируя подрагивающие плечи.

— Нанду, любимый, дыши глубже, пожалуйста, — когда-то он уже говорил такие слова, и они снова оказались как нельзя кстати. — Я здесь, рядом с тобой.

— С-Сесеу, — первое сдавленное слово сорвалось с губ Нанду, когда он смог восстановить дыхание. — М-мне очень страшно… голова кружится, плохо.

— Посчитай до десяти, — вспомнил Сесеу чей-то совет и начал считать вместе с Нанду, который, казалось, постепенно приходил в себя. После того, как тело Нанду расслабилось и дыхание выровнялось окончательно, Сесеу довел его до ванной, где помог умыться, а после снова уложил в кровать.

— Сколько времени? — спросил вдруг Нанду, вынырнув из ступора. — Я не опаздываю на экзамен по португальскому языку?

— Успокойся, сейчас еще только два часа ночи, — устало улыбнулся Сесеу, глянув на наручные часы. — А экзамен у тебя в десять утра. Ты успеешь еще поспать…

— Нет, я не хочу, я боюсь засыпать! — крикнул Нанду, пытаясь вскочить с кровати, но все-таки рухнул обратно в подушки и добавил уже тише. — Кажется, это была паническая атака. Я слышал про них от ребят в рехабе, но думал, что меня такое не постигнет. Ты молодец, правильно действовал, а главное, сам не запаниковал. Тоже знал о такой проблеме?

— Нет, просто действовал по наитию, — в тон ему ответил Сесеу. — Как с этим бороться? И почему это произошло?

— Сначала нужно поговорить с синьорой Элвой, — сказал Нанду. — У меня есть некоторые догадки. И все-таки я не буду спать. Пойду в гостиную, поучу еще что-нибудь к экзаменам, а утром приготовлю для нас завтрак.

Сесеу вздохнул. Впервые признавшись в любви, он ощутил внутри себя ответственность за Нанду, желая теперь делать все, чтобы тому не было плохо ни минуты. Сесеу видел, что в моральном плане он сильнее Нанду, и поэтому не должен был показывать своего дискомфорта. А он присутствовал, темным облаком затмевая светлую эйфорию от любви к Нанду. Во-первых, хоть Сесеу и старался показать, что разрыв с семьей даже идет ему на пользу, ему не хватало еженедельных ужинов с Тавиньо, Лидьяне и Телминьей, советов от отца и переживаний матери. В глубине души парень надеялся, что сможет примириться с родными. Во-вторых, донна Даниэлла поручила Сесеу совместное дело, над которым работать должен был преимущественно он сам, хотя адвокатами подсудимых значились они вдвоем. Дело было неоднозначным: в благополучной по меркам соседнего района Сидаде Нова семье умер 13-летний сын. Казалось бы, он решил добровольно уйти из жизни, однако дальняя родня обвиняла в его смерти мать и отчима, требуя для них больших тюремных сроков. И основания на это были серьезными. Семейная пара обратилась в контору синьоры Райа, которой казалось, что в этом деле молодой Вальверде может неплохо проявить себя. Однако Сесеу, сидя в офисе и иногда дома по вечерам над этим делом, осознавал, что романтический флер его профессии постепенно слетает, обнажая сложности, моральные дилеммы и собственную неуверенность. Проиграть первое дело ему не хотелось, и Сесеу старался вдвойне. В-третьих, иногда с Нанду было сложно, потому что он слишком часто корил себя, если сталкивался с трудностями в запоминании материала. И это порой утомляло Сесеу, ведь сложно бывает доказать обратное человеку, который постоянно повторяет, что у него ничего не получится в этой жизни. Несколько раз двое даже ругались из-за этого, но быстро мирились, отдавая друг другу всю любовь. Во всех вопросах, касающихся Нанду, Сесеу был готов свернуть горы.

— Лучше поспи еще, иначе тебе будет сложно на экзамене, — возразил Сесеу, собравшись с мыслями. Сейчас Нанду пребывал не в лучшем состоянии, и реакция могла быть любой. Однако Нанду неожиданно мягко толкнул Сесеу в подушки рядом с собой, заставив его лечь на спину, а сам разместился на его плече. Не самая удобная поза для сна, но Сесеу только крепче прижал к себе любимого и продолжил подрагивающим голосом. — Нанду, если от меня будет зависеть твое окончательное выздоровление, я сделаю все. Но и тебе тоже не следует забывать о себе. Может ведь быть такое, что паническая атака возникла из-за переутомления.

— Ты прав, — ответил Нанду, целуя плечо и ключицу Сесеу. — Надеюсь, это больше не повторится.

— Я буду охранять твой сон, — прошептал Сесеу, зарываясь в мягкие завитки и проваливаясь в дрему. Действительно, кошмары и паническая атака не повторились, и Нанду смог прийти на вступительное испытание свежим и отдохнувшим. Ему казалось, что он сдал экзамен вполне сносно, однако впереди его ждала ненавистная биология и эссе, в написании которого он был не слишком уверен.

***

В воскресенье, за два дня до экзамена по биологии, парни проводили время вдвоем, и Нанду был занят повторением материала. Он лежал на коленях Сесеу, который, глядя в конспекты, задавал ему разные вопросы. В ответ Нанду сыпал терминами и изредка бросался в рассуждения, пусть иногда и ошибался. Сесеу же только поражался тому, когда его парень успел столько выучить, и не мог скрыть умиления, глядя на сосредоточенного Нанду. Сам он ничего не смыслил в биологии, да и Нанду раньше не слишком-то интересовался этим предметом. «Раз нужно сдавать биологию, попытаюсь выучить хоть что-нибудь», — решил Нанду еще в реабилитационном центре, прося у Сесеу учебник по этому предмету.

— Сесеу, дай мне тетрадь, я забыл, что такое гипофиз и за что он отвечает! — вскрикнул вдруг Нанду так громко, что заставил возлюбленного вздрогнуть. — Хотя нет, сам вспомню. Кажется, за работу эндокринной системы. Да, точно, он вырабатывает гормоны, влияющие на рост, обмен веществ и репродуктивную функцию.

— Ну ты правильно же ответил, — улыбнулся Сесеу, целуя Нанду. — Отдохни на сегодня, иначе у тебя мозг сварится. Сегодня выходной, который совпал у нас с тобой, а мы сидим в четырех стенах. Поехали на пляж!

— Нет, подожди, давай я еще по психологии или философии что-нибудь почитаю, мне это пригодится для эссе. Кто знает, каким оно будет, — глаза Нанду загорелись, он встал с колен Сесеу и заходил по комнате. — Лишь бы оно не касалось философии, хотя во время учебы меня заинтересовал Платон. Помнишь, мне поручили доклад о его взглядах, а мы как раз понюхали утром? Как я рассказывал тогда, с какой экспрессией!

— И что за разговоры вдруг начались, откуда такая ностальгия? — Сесеу изогнул бровь от удивления и подошел к парню, взяв его за запястья. — Нанду, это ненормально, что ты говоришь о наркотиках в позитивном ключе.

— Да, прости, я не понимаю, что на меня нашло, — действительно, эти слова были сказаны в каком-то странном запале, и сейчас Нанду выглядел обескураженным. — Конечно, я не хочу возвращаться в это состояние, это ужасно! Да, поехали на пляж, я переутомился.

— Мне придется отпроситься с работы, чтобы привезти тебя на экзамен и встретить потом, — не на шутку встревожился Сесеу.

— Не нужно, правда, я понимаю, что сказал полную чушь. Подожди, сейчас позвоню синьоре Элве и поедем на пляж, — Нанду совсем расстроился, снова почувствовал, как щиплет в носу, и начал прятать глаза. Сесеу ему, конечно же, поверил и стиснул в объятиях, но решил для себя, что сопроводит Нанду на экзамен. Остаток дня до самого вечера они провели в городе: сначала купались и отдыхали на пляже, после обеда в кафе катались по центру под рассказы Нанду. Ночь также прошла спокойно, и о неприятном инциденте двое больше не вспоминали.

***

— Синьора Элва, как же я рад, что у Вас оказалось свободное время сегодня, — Нанду опустился в мягкое кресло перед психотерапевтом. — Несколько дней назад у меня случилась, как я понял, паническая атака посреди ночи, до этого мучали кошмары. А вчера я с ностальгией вспомнил о том, как хорошо мне было под наркотиками, — Нанду вкратце описал жуткие сны и случившееся после них и в абсолютном отчаянии спросил. — Что со мной? Неужели я сорвусь?

— Фернанду, расскажи сначала о том времени, пока ты не посещал меня. Мне нужно понять, что происходит, — попросила Элва. — А так, могу сказать, что это действительно была паническая атака, и они тоже могут быть следствием химической зависимости.

— Я хочу поступить, уже сдал первый экзамен и останавливаться не намерен, — с мрачной решимостью произнес Нанду, хотя догадывался, что скажет синьора Элва. — Я очень много читаю, и у меня улучшилась память, вот только вернулись сны про наркотики, возникла тяга. Сесеу постоянно говорит, что я все знаю, а я не уверен в себе.

— Все ясно, паническая атака была вызвана не только химическими изменениями в мозге, но и стрессом. Так же, как и тяга к наркотикам, — справедливо заметила синьора Элва, и Нанду кивнул. — В таком случае у меня появляются закономерные вопросы. Что будет, если ты не поступишь? И, возможно, стоит повременить с обучением?

— На второй вопрос сразу отвечу, что нет, не стоит, — голос Нанду звенел от упрямства. — Поймите, пожалуйста, я и так упустил слишком много возможностей, во мне есть запал попробовать. Я боюсь, что он потухнет.

— Почему тебя это пугает? — уточнила психотерапевт.

— А вот здесь, наверно, я хочу прийти к первому вопросу, — погрузился в размышления Нанду. — В реабилитационном центре нам говорили, что наркоманы в ремиссии должны быть чем-то заняты. Я работаю в книжном магазине, как Вы знаете, но приходит не так много посетителей, и я постоянно проваливаюсь в тревогу. Учеба, как мне кажется, займет меня в полной мере. А если я не поступлю, то боюсь сорваться. Этот страх просто не отступает, я устал от этого…

— Перманентное чувство страха перед срывом может быть связано с таким же постоянным стрессом. Да, кажется, что ты можешь опереться на учебу и подготовку к ней, но она вызывает у тебя волнение. Разве у тебя нет еще какой-то иной опоры? — подтолкнула его врач к дальнейшим размышлениям.

— Конечно, есть. Любимый человек, семья, друзья, — перечислил Нанду. — Общение с ними отвлекает и вдохновляет меня. Однако кое-что меня насторожило. Сесеу предложил подвезти меня на экзамены и забрать после них. Не знаю, нужен ли мне такой контроль.

— Попробуй все же принять его помощь, — посоветовала синьора Элва. — Пока это выглядит так, что он просто беспокоится о тебе. А еще я бы посоветовала тебе не сидеть за учебниками с утра до ночи. Нужно, чтобы знания уложились и не возникало путаницы в голове. Это я говорю тебе не как врач, а как человек, который сдавал за свою жизнь массу зачетов и экзаменов, — синьора Элва говорила мягко, но уверенно, и с этой мыслью Нанду не смог не согласиться.

***

Действительно, стоило Нанду немного отпустить себя и обратить больше внимания на отдых и работу в книжном магазине, как кошмары и тяга прекратились. Экзамен по биологии он сдал не слишком уверенно, еле сдержав слезы до приезда домой. Почти весь вечер Сесеу пришлось успокаивать и отвлекать любимого, который то проваливался в самобичевание, то вдруг начинал плакать. И ему это удалось. Зато Нанду блестяще справился с эссе на тему преподавания психологии в школах, приведя достойные аргументы и сформулировав мысли так гладко, что сам был от себя в восторге. Дни после экзаменов потекли своим чередом, и вот наступил жаркий декабрьский день, когда опубликовали результаты вступительных испытаний.

Нанду стоял перед списками поступивших на бесплатное отделение, изучая имена и фамилии будущих студентов на букву Г. Его фамилия была распространенной, поэтому предстояло искать еще и среди многочисленных ее носителей. Было настолько страшно, что Нанду бросало в жар, он не мог устоять на месте, постоянно переминаясь с ноги на ногу. Все буквы смешались перед глазами в мутный ком, и пришлось даже отвернуться. Нанду посмотрел на девушек в легких платьях и парней в рубашках, футболках и шортах, которые слились в его глазах в какую-то причудливую массу. Казалось, никто так не волнуется, как он, но ведь они тоже хотят поступить! Нанду глубоко вздохнул и вернулся к части списка со своими однофамильцами. «Вот, некая Фабиана Гимараеш не прошла конкурс, надеюсь, меня не ждет то же самое», — с тоской подумал Нанду. Так, еще немного, и…

«Гимараеш, Фернанду. Факультет психологии. Статус: принят», — прочитал он про себя. Пробежал взглядом чуть ниже, убедившись, что других парней с именем, как у него, в списке нет, и вернулся к заветной строке в длинном списке. Общий балл не столь впечатляющий, но выше пределов нижнего порога. Биологию он сдал не очень хорошо, зато балл за эссе был высоким. Нанду прочитал строчку еще несколько раз, и почувствовал, как в глазах собираются слезы радости, а губы растягиваются в улыбке.

— Молодой человек, вы нашли себя в списке? — услышал он требовательный женский голос. — Отойдите, пожалуйста, моей дочери не видно.

Нанду послушно отошел, не в силах скрывать захлестывающие его радость и облегчение. Ему хотелось безудержно смеяться, и эта эйфория была так непохожа на ту, наркотическую, что в последнее время всплывала во снах и ненужных воспоминаниях. Нанду вдруг вспомнил картину художника из фавел, которая тогда заставила его впасть в переживания, но сейчас он трактовал ее по-другому. Выполненный в огненных тонах герой картины теперь виделся парню фениксом, возродившимся из пепла, таким, как сам Нанду. Нет, больше не будет в его жизни места наркотикам и саморазрушению, теперь у него есть не только любовь, но и надежда на то, что он сможет выучиться и стать кем-то большим. И, конечно, он был благодарен Сесеу, который приносил ему книги еще во время его пребывания в клинике, верил в него, объяснял непонятные моменты и поддерживал морально. Спустя некоторое время Нанду сидел за дальним столиком уличного кафе со стаканом апельсинового сока и звонил Сесеу: