Глава 34. Любимица королевы (1/2)
Беатти Второй после своего исторического спича удалось продавить свою просьбу через «Ивана» - прямого руководителя Жю Сет и ее команды. Правда на это ушло какое-то время, но в итоге 651Х-Маргалитадзе стала пленницей Ее Величества еще на день. Она, восхищенная действиями Лилии, хотела на полном серьезе произвести ее в хилликийское дворянство прямо сейчас, но Лилия решительно отказалась:
- Я государственный служащий, Ваше Величество, и не имею права принимать дворянские титулы других стран. Таковы правила, Ваше Величество!
- Хорошо, пусть так… - насупилась Беатти. – Но чем же мне услужить вам? Вы кушать хотите? Может, вина моей спасительнице? Чем мне вознаградить вас, спасительница моего сына?! Ну, уж насчет ордена высшего достоинства можете не сомневаться! Может, вы хотите фамильную землю? Имение? Графство?!
- Ничего, Ваше Величество! – снисходительно улыбнулась Лилия. – Я машина, и мне чужды человеческие удовольствия или жажда власти. И уж конечно я не буду пользоваться ситуацией для какого-то буржуазного обогащения. Вы мне ничего не должны!
- Так ли уже ничего? — Королева с хулиганской улыбкой посмотрела на Лилию, как бы между делом поправляя ей поясок на платье. – Так ли уж все удовольствия?
- Ну... почти все, Ваше Величество! — потупила взгляд Лилия, представляя себе, как будет вынимать печень у живого Ковуна, который и скрывался за псевдонимом «Иван». И он сейчас фактически отдал Лилию в рабство хилликийской королеве еще на сутки с особой пометкой: «Выполнять все приказы королевы». И это учитывая некоторые сексуальные бзики женского населения королевства.
- Только не оставляйте нас этой ночью! – взмолилась королева. – Я очень прошу! Любая награда!
- Есть не оставлять, – Лилия в своем шикарном платье сделала реверанс королеве, ибо воинское козыряние было в этой ситуации абсолютно нелогичным. – Никакой награды, кроме законной военной не приму, я не спекулянт на ваших чувствах. Только, Ваше Величество, помните, - я военная машина, и я просто побуду рядом с вашей спальней. Сон мне не нужен, достаточно получасовой перезагрузки!
- В самой спальне, - поправила ее королева Беатти, насупившись и напоминая условия их негласного договора. — В самой спальне!
- А принц? В условиях угрожаемого периода он будет с вами в одном помещении, а то, в случае чего, до соседней залы могу не добежать. И он должен быть у меня на виду.
- Он будет у вас на виду! — кивнула королева. — Обещаю! И он будет спать, как грудной младенец! Можно я еще разок вас обниму?
- Ваше Величество, не сочтите за наглость, но лучше не стоит при людях! Мало ли что народ может подумать! А вы все-таки королева!
- Да-да, вы правы! Возвращаемся же во дворец..!
Во дворце до самого вечера Лилия разговаривала с королевой и оставшимися верными ей министрами. Чтобы не шокировать государевых мужей, Лилия осталась в роскошном платье, подаренном ей королевой. Зато за нее отлично справилась Ее Величество в Лилиной разгрузке. Министры, седые бородатые мужчины, с некоторым испугом смотрели на королеву, сидящую на троне в штанах и высоких спецназовских ботинках, по-мужски расставив ноги. В этой ситуации Маргалитадзе выглядела куда как традиционнее и привычнее. Ну, подумаешь, в глазах светятся голубые огоньки… Лилия показала себя благовоспитанной дамой – уступила свой стул одному из седеньких старичков-министров, которому не хватило места, и половину собрания провела стоя, пока ей не принесли кресло лейб-гвардейцы.
Обсудили широкий круг вопросов, от снабжения городов продовольствием до контроля над печатью. И Лилия первой подняла тему восстановления порядка, потому что народные восстания действительно могут вылиться в анархию и самовольные расправы, в том числе над ни в чем не повинными людьми.
Слабохарактерная, инфантильная, но далеко не глупая королева понимала, - если садисты и отморозки благородной крови не погнушались сделать такое с куалийскими небесными ангелами, что они творят с рабами своей крови?! Отчеты, предоставленные ей Лилией 651Х, она смогла просмотреть лишь на несколько страниц, - дальше она чуть в третий раз в обморок не упала. А что сотворят подонки голубых кровей, если дать им абсолютную государственную власть?! Собственно, Ее Величество уже лицезрело утром, на какие шаги пошло высшее дворянство, чтобы заполучить эту власть. И, что самое прискорбное, среди негодяев были и ее ближайшие родственники.
Королева Беатти Вторая оказалась самой обыкновенной хилликийской женщиной-болтушкой, гораздо менее самостоятельной и приспособленной к жизни, чем простые смертные. Что, в общем-то, было ожидаемо… И в политике она особо-то не разбиралась. И вчера она, по сути, первый раз столкнулась с ужасами реального мира, как царевич Гаутама, первый раз вышедший из дворца к простым смертным.
А будут ли теперь восставшие чернокровки так же мирно кланяться своим бывшим господам и работать на них, хотя бы уже и не бесплатно? Или постараются свести старые счеты? И остановятся ли осатаневшие мужики с топорами перед дворянскими женщинами и детьми? Вряд ли... Вот почему в восставших усадьбах необходимо взять ситуацию под контроль и защитить не только мужика от возмездия барина, но и барина от мужицкой расправы. Не все дворяне звери и враги народа. Да и потом, как ни крути, именно дворяне – носители культуры и управленцы. Хотя в этом отношении им на пятки стремительно наступали богатые купцы и предприниматели.
А потом, уже под самую ночь, Лилия поговорила со своими ребятишками на Болхиа. Она пояснила, что у нее служебная командировка, и скоро она прилетит домой. Королева, переодевшись в свое домашнее платье (весьма скромное с виду), уже в наглую стояла за плечом Лилии и махала ее детям с Болхиа рукой, будто дальняя родственница с другого края Федерации.
- Здравствуйте, чада Божьи! Я Беата, подруга вашей мамы! Привет!
- Да, мы здесь познакомились, - кивнула Лилия, в очередной раз запрашивая консультацию у Матрицы-Системы.
- Мама, а ты что-нибудь привезешь нам?
- Обязательно привезет! – влезла вперед Лилии Беатти. – Ковер из шкуры горного ящера! И золото с бриллиантами!
- Ух ты, классно! – обрадовались дети.
- Какой ковер, Ваше Величество?! – с недоумением обернулась Лилия к властительнице. – Да меня экологическая инспекция на части разберет! Никаких ковров!
- А я напишу, что это пожертвование детям от Моего Величества! – улыбнулась Беатти.
Ситуация вышла из-под контроля… Лилия не могла себе представить, что все зайдет так далеко. Королева окончательно и бесповоротно влюбилась в нее, как в человека.
Спустя шесть часов….
… - Понимаешь, он уже мой второй ребенок, - шепотом говорила королева Беатти, приникая щекой к груди Лилии. – Первый умер в возрасте двух лет… Я так люблю своего Хоуи… Ты бы оделась… Тебе не холодно так?
- Ты забыла, что я боевая техника, - сказала Лилия, обнимая королеву и накрывая ее огромный пуховым одеялом. – Я как пулемет, только говорящий! И вот видишь, как используют многофункциональный боевой кибернетический комплекс!
- Надо сказать, очень симпатичный пулемет! – хихикнула Беатти, щекоча носиком грудь киборга. – Ох уж мне этот ваш куалийский сарказм! С тобой так тепло и спокойно! Представляешь, я второй раз в жизни с кем-то на «ты» говорю! Ты не обижаешься, что я к тебе, как к простолюдинке обращаюсь?!
- Нет, наоборот, - ответила Лилия, касаясь носиком лба Ее Величества и поглаживая прядки королевских волос с уже заметной сединой. – Я слуга своей страны, я не какая-то барыня.
Они обе лежали в огромной постели с голубым балдахином, укрывшись большим пуховым одеялом, - темноволосая пышечка-королева с пышной попкой, небольшим животиком, тяжелой, мягкой грудью, одетая в пышное длиннополое ночное одеяние с рюшечками, и полностью обнаженная, безукоризненно сложенная киборг-диверсант в женском облике. Если не приглядываться, то могло показаться со стороны, что почтенная дама в возрасте ласкает молодого красавца-любовника. Вот только «любовник» был любовницей. Для многих женщин благородного происхождения в Хилликии любовная связь с себе подобными была самым обычным делом.
Беатти дождалась, пока Лилия разделась, быстро приняла душ и, абсолютно голенькая, прошла к королевскому ложу. Свою форму и оружие Лилия сложила рядом. Надела по просьбе королевы алую прозрачную кружевную ночнушку, абсолютно распутного вида, и стала похожа на девушку из «Цветочного луга». Потом пару раз запуталась в ее полах и сняла к чертовой бабушке.
И как только они легли, королева-мать с тоскливыми глазами дикой кошки стала ластиться к Лилии. Живая машина, не сводя с нее своих электронных глаз, открыла ей объятия, нежно, едва касаясь, гладила ее по волосам, проводила пальцами по нежной человеческой коже, ориентируясь на самые горячие участки тела с наибольшим притоком крови и нервных узлов к кожному покрову. Беатти, вздрагивая, принялась щекотать носом тело и лицо Лилии и язычком лизать ее небольшие упругие грудки.
- Я тебе не нравлюсь? — спросила она у Лилии обиженным голосом. — Я между прочим, очень стараюсь!
Лилия сделала вывод, что обижать сейчас королеву отказом просто невыгодно, да и непорядочно с определенной точки зрения. Бедняжка вчера пережила колоссальный стресс. Лилия улыбнулась, прижала к себе маленькую королеву (она была ростом даже ниже Жю Сет) и, вспоминая старые инструкции по соблазнению людей, перехватила любовную инициативу. Она крепко поцеловала Беатти в губы. Нежным касанием пальцев, способных рвать металлические листы, как картон, погладила волосы маленькой женщины, будто сгоняла залетевшую бабочку. Потом двумя руками осторожно взяла большую грудь королевы и сжала губами маленький розовенький сосочек. Грудь матери-королевы была тяжелой, немного отвисшей, с морщинистой мягкой кожей. Манипуляции с соском заставили Беатти застонать, податься вперед. Она обняла голову Лилии и стала целовать ее макушку, поддерживая грудь одной рукой, другой же гладя партнершу по спине и ножкам. Беатти Вторая была очень нежной, искусной любовницей.
- Да, Лиле! – шептала Беатти. – Да, моя девочка! Возьми вторую! Какая ты нежная! Вкуси вторую! Целуй меня, миленькая, принцессочка… моя…
Лилия измучила груди королевы своими ласками и поцелуями, потом поцеловала пахнущую женским потом щелочку между грудей. Аккуратно поцеловала под грудью, потом стала спускаться все ниже и ниже, целуя живот, внутренние стороны бедер в белой тончайшей сеточке чулок. Наконец нежно раздвинула мясистые губки пожилой дамы и принялась терзать язычком ее влагалище и клитор.
Беатти лежала на огромной подушке, закрыв глаза, поддаваясь каждому движению Лилии. Она кусала губы от удовольствия, одной рукой тиская свои тяжелые груди, другой ласково поглаживая черные курчавые волосы своей любовницы-волшебницы:
- Да! Да! Лиле! Не останавливайся, девочка моя! Не останавливайся! Еще! Еще, моя любовь!
Когда наступил финал, измученная сладкой пыткой королева приподняла свою нижнюю часть на носочках, будто бы делая физкультурный «мостик». Зажимая рот со всей силы, чтобы не кричать от удовольствия, Ее Величество подпрыгнула на месте, взвыла, и стала бешено двигать тазом, буквально насаживаясь на рот кудесницы Лилии, зажав ее между своих ног. Почти с полминуты длился оргазм человеческой женщины во власти машины, после чего королева с блаженным лицом бессильно застыла на постели в позе морской звезды.
- Воды! - простонала королева. – Лиле, радость моя… посмотри, как там Хоуи?
651Х пришлось принести аж два стакана воды монархине (предварительно попробовав воду самой), чтобы привести ее в чувство. Бедная женщина выпила залпом два стакана, после чего попросила отвести ее в уборную. Потом королева попросила переодеть ее, и уже в новом ночном наряде она, не сводя благодарных глаз со своей новой наложницы, возложила на шею Лилии огромное ожерелье в золотой оправе из семи громадных сапфиров. Маргалитадзе даже обиделась:
- Я это не возьму! Я что, за драгоценности старалась?! Я от чистого сердца!
- Это мой подарок тебе, глупая! – укоризненно покачала головой королева, вполне допуская, что у машины-демона есть чистое сердце. – А ты потом старшей дочери передашь, на приданое. Или тебе в приданое пойдет, если ты замуж захочешь выйти.
- Тогда мой тебе подарок – мое защитное поле! Вон та коробочка! Она, конечно, простенькая, без драгоценных камней, но зато он тебя сохранит от многих неприятностей.
Они обе подошли к спящему мальчику, вытягивая шеи, пытаясь не дышать даже… Лилия, правда, и так не дышала.
Мальчика накрывал купол контрольного поля, настолько мощного, чтобы отразить прямое попадание из плазменной винтовки, и настолько же чувствительного, чтобы пропускать ароматы женских духов, витающих в горячей комнате королевы Беатти, но стать стеной на пути ядовитых газов и смертоносных излучений. И сам мальчик спит сном младенца и не проснется до утра. Матушка-королева дала ему дозу снотворного, чтобы пообщаться со своей охранницей накоротке.
651Х обследовала Хоуи во всех спектрах, через термограф, через Q-анализатор... Обследовала температуру и давление воздуха, содержание химических веществ… Убедившись, что все в порядке, обе женщины вернулись на свое ложе. Королева вернулась на свое место, на грудь 651Х, а Лилия вновь аккуратно укрыла ее одеялом. Они тесно прижались друг к другу и нежно-нежно соприкоснулись губами.
- Ты опять дрожишь?! Почему? – Лилия аккуратно гладила свою подругу. – Все равно страшно?
- Немножко… Да и холодно что-то…
Лилия в принципе-то поняла, почему Беатти была так податлива и так хотела сблизиться с ней. Помимо своих постоянных сексуальных привычек (королева была «шелковой барышней» не хуже Жю Сет), Беатти Вторая вчера очень сильно перепугалась, и за себя, и за принца. Откровенно трусливая королева, став свидетельницей того, как ее ближайшее окружение было готово убить ее, чуть ли не висла вчера на Лилии, демонстрировала ей и так, и этак знаки внимания, - видя в ней единственный в пределах досягаемости надежный источник силы и безопасности для себя и своего сына. До чертиков опасаясь сегодняшней ночи, Беатти упросила руководство Лилии оставить 651Х на ночь и сейчас, желая заручиться поддержкой сильного лидера ради себя и принца, инстинктивно, первобытно, по-бабьи заплатила за безопасность собой, своим телом. Ну и, конечно же, одно закономерно проистекало из другого. Слабой королеве пришлась по душе сильная, спокойная и уверенная в себе Лилия. Кроме того, благодарность за спасение… За спасение единственного любимого сына женщина платит спасителю телом и душой, если он пожелает.
Хотя, несмотря ни на что, нужно признать, что королева вчера все же собрала волю в кулак и сделала самый смелый поступок в своей жизни, какой большая половина людей не способна совершить и за всю жизнь. Теперь, правда, ее колотит от страха.
Также вчера, побывав на корабле, королева Беатти обласкала пострадавших детей-землян с такой искренней, прямо скажем, материнской любовью и сочувствием, что медблок крейсера превратился в водопад слез любви и сострадания. Она пригласила их на Гуриасс, «как почетных гостей Короны» и зловеще пообещала, что виновники их слез и страданий «скоро будут жариться на сковородках в аду». А сама, оказывается, боялась до дрожи. Если человек трусит, но не сдается, делает свое дело, хоть с дрожью, хоть с истерикой, хоть с зубовным стуком, этот человек уже заслуживает уважения.
Вот и сейчас тело монархини все еще дрожит, как душа у загнанного зайчонка, даже после яркого оргазма. Лилия чувствует эту психосоматическую реакцию своими приборами, чувствует усиленное сердцебиение человека. Она заботливо накрывает Беатти, привлекает к себе поближе и несколько раз нежно целует в шейку:
- Успокойся! Я с тобой рядом!
- Да… Но завтра ты уедешь! Что я тут буду одна делать? Может, ты останешься? Я найду тебе любую должность, любой пост… Хороший, высокооплачиваемый… Хочешь, я тебя сделаю начальником охраны? Всех своих детей перевози сюда! Они будут жить во дворце, если хочешь, я каждому дом подарю! Хочешь, тебе личный особняк построю?! Что мне сделать, чтобы ты не улетала?!
- Ну что за глупости? — Лилия сделала вид, что сердится. — Я же тебе уже объясняла, кто я. Я — часть большой компьютерной системы, и у меня много работы. Хотя… Если бы я была человеком, - я бы осталась.
- Только никому не говори о нас, хорошо? — попросила королева. — И не говори никому, что я влюбилась в тебя… Ты третья женщина в моей жизни, в которую я влюбляюсь.
- Я старший офицер. Я умею хранить военную и государственную тайну, - Лилия ласково погладила человеческую женщину по голове. — Можешь не беспокоиться. Ты меня сейчас очень взволновала тем, что влюбилась в меня, учитывая, кем я являюсь. Вы, люди, так любите влюбляться… Потом понимать, что ваша влюбленность обречена, страдать от этого и наслаждаться этим одновременно. И… мне кажется, что я, наконец, разгадала природу этого явления. Вы влюбляетесь, потому что ищете какую-то родственную душу, к которой вы должны подключиться и обменяться личными данными. Вы не находите, и снова ищете, ищете… Разочаровываетесь, отключаетесь от мира, потом опять подключаетесь и снова ищете, иной раз всю жизнь. И, казалось бы, это занятие только мешает вашему развитию, но потом выясняется, что этот бесконечный поиск и есть ваше развитие, и в процессе его вы приобретаете больше, чем достигнув цели. Ужасно нелогично, но работает! И мы, машины, до сих пор не можем понять, как это у вас работает.
- Когда любишь, это и величайшее счастье, но это и великое проклятье, особенно когда любишь ты. А не тебя! И знаешь, как больно отпускать, если ты уже нашла?! — с великим сожалением и явным пониманием вопроса сказала Беатти.
- Не знаю… Может, и в правду лучше без эмоций? — пробурчала Лилия. – А вообще у вас удивительный мир… Проще заняться любовью с женщиной, чем с мужчиной, при этом и первое и второе почти законно, и почти табуировано одновременно..
- А почему у вас не так? — спросила Беатти. - Мне вообще странно было слышать от Стеллы, что нежная любовь двух женщин, сестер по любви, у вас на Куали считается чуть ли не безумием! Почему у вас так?
- Потому что это нелогично. У нас, у машин, вообще никаких полов нет, зато есть совместимые и несовместимые серии и модели. И каждая машина знает с первого включения, с какими моделями она может обмениваться банками данных,а с какими — ни в коем случае.
- А у тебя… есть мужчина? Или женщина? — осторожно спросила королева, дразня носиком правый сосок Лилии.
- Нет. Хотя, мне кажется… я испытываю симпатию к одному мужчине. Но сойтись с ним не смогу никогда. Дети не примут.
- У меня тоже есть мужчина, который мне нравится, - понимающе кивнула Беатти. — И между нами тоже пропасть... Знаешь, кто?
- Нет… Не говори, если не хочешь, - предостерегла Лилия.
- Ладно… Я потом скажу! — хихикнула королева. - Но он моложе меня и по возрасту, и по положению. Увы, венценосные особы не имеют права любить по своей воле, как и рабы. А вот тебя я люблю, как женщину! — Королева с молящими глазами нежно взяла губами сначала один сосок киборгессы, потом другой… - Тебе совсем не нравится?!
- Нравится… - ответила Лилия. — Одна человеческая женщина научила, чтобы нравилось.
- Я никуда тебя не отпущу! — тяжело дыша, шептала женщина. — Я королева, и ты останешься со мной! Я приказываю! Нет! Я отрекусь от престола! И улечу с тобой! Все равно здесь теперь вы править будете!
- В смысле? – не поняла Лилия.
- Ну а что, думаешь, я не понимаю, зачем на самом деле военные корабли прилетают? - грустно сказала королева. – Я так подумала… Может, ты будешь править… С такой силой бороться бесполезно, поэтому я решила покориться… чтобы вы были милостивы к нам.
- То есть? – поднялась с кровати 651Х. – То есть ты со мной любовью занималась, вроде как жертвуя собой, чтобы я не лютовала на захваченной земле?
- Ну да, - виноватым голосом сказала Беатти. – Тебе понравилось? Что ты делаешь?!
- Одеваюсь! – Лилия резко подскочила с кровати и принялась разбирать свое обмундирование, чтобы одеться и уйти. – Значит так, мне больше не звони и не пиши! Захватчица уходит без аннексий и контрибуций! И ожерелье мне твое не нужно! Гусары денег не берут!
- Ты что, обиделась? – поднялась королева, запахивая широкое декольте. – Я, наверное, не так выразилась! Ты меня не так поняла!
- Да все я правильно поняла! – возмутилась Лилия. – Вас кто-то обижал?! Мы хоть монетку, хоть один слиток золота из банка взяли? Хоть одну вещь в ваших магазинах?! Хоть одного человека обидели, за исключением преступников?! Здесь все добровольно было, а то еще потом обвинишь в изнасиловании! Я записала! Привет! От завоевательницы! Вот я дура!
- Почему ты так со мной разговариваешь?! – возмутилась уже Беатти. – Я просто поделилась с тобой своими страхами! Что за истерика такая?!