Глава 16. Миссия Моане (1/2)

Планета Гуриасс, Турханская (Хинханская) Империя, столица - Хинхан. 21-23 день Поры Ледяного Камня 2174 г. Эры Великого Пророка (4-6 февраля 2342 г.)

Раннее розовое утро вставало над заснеженным Божьим миром…

Матушка Моане, попивая утренний кофе, задумчиво смотрела в окно вагона на раскинувшиеся до горизонта бескрайние белые поля огромной соседней державы, на серый лес, на квадратные крестьянские домики, на облачко дыма из паровозной трубы… Поезд гудит, торопится доставить пассажиров в Имперскую столицу. И почти треть пассажиров – подданные Святого Хилликийского Королевства.

После короткой хинханско-хилликийской войны, отгремевшей почти десять лет назад, полноценное сообщение между двумя странами пока так и не было восстановлено. Попасть из Империи в Хилликию можно было единственным путем – купить билеты на поезд «Арц Хинхано», который ходил из Киллибура в Хинхан через формально нейтральное герцогство, ставшее буфером между двумя странами.

Война, то есть попытка агрессивной военной империи отобрать у маленького Хилликийского королевства плодородные приморские земли, закончилась вмешательством землян, разгромом императорской армии и флота. Турханская империя вынужденно проглотила позор неожиданного поражения, принялась восстанавливать вооруженные силы и, возможно, мечтать о реванше.

На хинханском вокзале Моане достаточно быстро прошла таможенный контроль и, неся в одной руке увесистый саквояж, а в другой руке зонтик-тросточку, направилась к выходу в город в поисках извозчика. На ней было темно-синее священническое платье до земли, шляпка с вуалью, черные бархатные перчатки и узенькая приталенная шубка, которая отлично сидела на почти девичьей фигурке маленькой священницы. На таможне в качестве причины визита в недружественную страну она назвала посещение столичного монастыря Святого Утт-тлу, поклонение мощам святого и молитва о мире. И это была чистая правда... Хинхания и Хилликия, несмотря на войну и царящую до сих пор неприязнь, были странами единоверческими, а народы их были родственными по происхождению и говорили на родственных языках. Вот так бывает…

Хинхан, столица Турханской Империи, с первого взгляда показался ей городом высоким, серым и неуютным. Здесь были не редкостью десяти- и даже несколько тридцатиэтажных домов-гигантов, видимых из любой точки города. На стоянке вместо привычных лошадей она увидела пять диковинных автомобилей без паровых труб, на которых были нарисованы эмблемы доставочной службы. Аналога куалийскому слову «такси» на Гуриасси еще не придумали. Да и вообще на дорогах было немало самобеглых колясок на газолиновом ходу.

С большим огорчением Моане увидела, как на другой стороне улицы на бетонной серой ограде огромными буквами было написано какими-то хулиганами: «Привет Беатти-куртизанке!» и «Хилликия – стадо!». Такие оскорбительные для хилликийцев надписи можно было увидеть в разных частях города. А подданных Святого Королевства, по какой-то причине приехавших в Хинхан, ожидал прохладный прием, если только они приезжали не по приглашению к кому-то или не обладали очень большими деньгами, которые, как известно, открывают любые двери. Ну и по традиции к священнослужителям отношение было, по крайней мере, не враждебное.

Моане познала, что такое неприязнь бывших врагов уже на парковке автомоторов. Все «газолиновые» извозчики, усатые почтенные мужчины в кожаных куртках и картузах, узнав, что гостья из Хилликии, отказались ее везти. Они, дескать, возят в первую очередь, своих граждан, а не подручных космических пришельцев. Моане грустно вздохнула, благословила водителей от аварий и поломок и пошла искать иной транспорт.

Такая незлобивая смиренность священнослужительницы смутила водителей, и они, догнав ее, все же предложили в ее распоряжение мотор, но по двойной цене. Моане грустно поблагодарила их и сказала, что у нее нет возможности на такую роскошь. Все же у одного из шоферов совесть взяла верх и он, махнув рукой, помог женщине донести ее поклажу до автомобиля и согласился везти ее до монастыря. И он же оказался весьма болтливым попутчиком… Все спрашивал, видела ли она живых куалийцев и не стоят ли на той стороне куалийские армады? И жива ли эта дьявольская ведьма, которая погубила почти половину имперской армии и флота? Когда она умрет, в Империи объявят праздник.

Моане честно ответила ему: куалийцев она видела, старая ведьма жива, армады не стоят… Рассказала ему, как была на приеме в куалийском посольстве. В своем общении с хинханцами Моане мудро решила не раскрывать важных секретов, но и не молчать, делясь с собеседниками самой простой, распространенной информацией, которая и секретом-то ни для кого не была. Стелла научила ее, что важно не только то, что говорить, но и как говорить. Можно сказать самую простую информацию так, что ее будет слишком много и люди устанут вас слушать, но никто не сможет упрекнуть вас, что вы брезгуете общением. Извозчик-таксист так же по-простому, по-свойски предупредил Моане, чтобы она никому не говорила, что знакома с куалийцами. На простого хиликийца, заехавшего по делам в Турханию, могут и не обратить внимания, могут сотворить ему какую-нибудь мелкую пакость, да и оставить в покое. Но хилликийца, состоящего на короткой ноге с космическими пришельцами, возненавидят пуще лютого и постараются сделать его жизнь невыносимой. Или же нужно знать, кому, о чем и сколько говорить... Моане поблагодарила доброго человека и сказала, что обязательно учтет его советы. Ну и при оплате его услуг она постаралась сделать так, чтобы шофер остался доволен. Заодно она благословила его и пожелала всех благ его семье.

Хинхан был чем-то похож на Киллибур своим строением – императорский дворец в центре, старый, очень красивый город с постройками 20 и 21 веков Эры Великого Пророка, респектабельные городские дворцы и усадьбы местной знати, серые многоэтажные деловые районы, в которых жили разночинцы из середняков, и унылые, грязные фабричные кварталы, к которым примыкали трущобы голытьбы. С одним только различием – Хинхан был не приморским городом, а поселением, выросшим из сразу трех лесных охотничьих деревень на пересечении шести дорог. Вокруг города росли густые бореальные хвойные леса, заваленные снегом, и белый с зеленым стали постепенно официальными, титульными цветами Империи. И, да, здесь было гораздо холоднее, чем в южном субтропическом Святом Королевстве. Моане впервые увидела на улицах целые сугробы. Да и морозный ветер пронизывал до костей. Человек, оставшийся зимней морозной ночью на улице без крыши над головой имел все шансы не увидеть нового ядовито-красного рассвета. Воздух над Хинханом был загрязнен гораздо больше, чем над продуваемым морскими ветрами Киллибуром. И дышалось здесь тяжелее и хуже.

Обосновавшись в гостинице при монастыре, Моане решила не терять времени и на следующий же день, с самого утра направилась в святую обитель немедленно. Ей очень хотелось выполнить поручение Стеллы и вернуться домой… Как там без нее юная куалийка Тьяне, ее приемная дочка? Как она обнимала свою маленькую матушку, когда Моане собиралась в путь! Как там угрюмый, воинственный ротмистр Лан? Да и за Стеллой Жю Сет нужно приглядывать... Вон, четыре дня назад заявилась домой под утро, как непристойная женщина, - полупьяная, с непристойными следами на шее, будто уличная потаскуха, да еще и с тремя обнаженными рабынями на поводке! Сказала, что подарок… А она, как ни говори, мать семейства и даже бабушка! И ведь в одиночку тайком проплакала на кухне всю ночь, куря сигарету за сигаретой… Когда же Господь окончательно победит в ней дьявольское искушение?

У дверей гостиницы к Моане пристала загулявшая компания с хинханским флагом, которая потребовала от нее благословить имперский символ и даже прикоснуться к нему носом для почтительного поцелуя. Моане, не смутившись, подняла правую руку и чинно сказала:

- Я – смиренная служанка Божья, являюсь гостьей в вашей стране. Всякая мирская власть дается Богом тому или иному народу в благословение или в испытание. И всякий гость обязан уважать хозяйские святыни. Благословляю флаг сий и подданных его на добрые свершения и службу Господу! Поцеловать же я его не могу, ибо священница не может поклоняться мирским символам, не освященным Святой Церковью как духовное сокровище.

- То есть вы не уважаете наш флаг? – полезли в амбицию доморощенные провокаторы.

- Уважать и поклоняться – это разные вещи, – не меняясь в лице, сказала Моане. – Церковь уважает мирскую власть, хинханскую или хилликийскую, но не поклоняется перед ней, ибо подчиняется более высокому Монарху – Господу Богу Нашему. И от имени Божьего Церковь устами служителей своих наставляет и даже оппонирует мирским правителям, если таковые отступают от Божьих заповедей. Но знаю я, что флаг сей основал великий святой, градостроитель Преподобный Микхла, который, как известно, носил щит с белой и зеленой полосой. И если я удостоюсь чести узреть сию святыню, которая, как известно, хранится в Императорском Большом Дворце, я охотно преклоню перед ней колени и припаду к ней щеками, ибо Щит Преподобного Микхлы – есть духовная святыня нашей общей церкви! Первый турханский Император Исидо Великий также первым из всех основал традицию венчать нового монарха не только Большой Короной, но и Мантией Святого Микхлы, которая возлагается на плечи венчаемого. Сия святыня, которая хранится в Тронном Зале, также достойна для поклонения. Истинно говорю вам: не поклонюсь и не коснусь устами мирского кумироподобия, но только Духовного Сокровища в Святом Монастыре или иных святых местах. А благословить и пожелать процветания всем добрым благочестивым хинханцам – это сколько угодно. Равно как и помолиться за сие счастие. И за мир между нашими странами единоверными!

- Хм, скажите, пожалуйста! – скривили губы праздные гуляки, которые сами не знали таких подробностей. – А вот наша власть нам во славу или в испытание?

- Сие знает только Господь! – важно сказала Моане. – Что могу я, ничтожная грешница знать о Промысле Господина Нашего?! Верую, что все же во славу Божью и благоденствие населения по Милости Его, ибо Всемилостив Бог наш и Всемогущ!

Компания смущенно захлопнула варежки и с уважением раскланялась со святой матушкой, подивившись, что иностранка так хорошо знает их историю. Мать Моане же благословила мирян на добро, напомнила о спасении души и продолжила путь к своей цели.

Можно быть верным патриотичным хилликийцем, можно быть добропорядочным воинственным хинханцем, можно быть заезжим любопытным иностранцем из-за трех морей… Но кем бы ты ни был, не восхититься красотой храмов и древних башенок монастыря Святого Утт-тлу было невозможно. Сам монастырь имел форму восьмиугольной звезды и пятнадцатиметровые каменные крепостные стены ограждали его от внешнего мира. Храмы и колокольни карамельно-красного и огненного цветов с загнутыми кончиками крыш были необычайно похожи на конфуцианские и буддистские храмы на Земле, на территории самой обители царили чистота, тишина и какой-то торжественный неземной покой.

Моане со слезами на глазах от накатившего на нее религиозного экстаза преклонила колени перед главным образом-витражом на стене и осенила себя Святым Знамением Молнии Небесной, возжигающей костры в пустыни для путников и разящей зло.

Дорожки из камня между зданиями были очищены от снега и обсажены вечнозелеными кустарниками. На белоснежной чистой скатерти стояли красивые, будто увеличенные игрушки или пряничные фигурки, теснились красно-желтые здания-общежития, хозяйственные постройки, образы святых на каменных постаментах и, конечно же, храмы. Пять храмов во имя местночтимых святых, были окрашены в разные яркие цвета, по сторонам света, а центром каменного ансамбля был, конечно же, величественный кафедральный собор со знаками Молнии на шпилях.

Прихожан и посетителей в монастыре в этот ранний час почти не было. Худенькая, невесомая, маленькая фигурка Моане скользила вдоль здоровенных, насыпанных за линией кустарника сугробов к главной святыне.

У церковной лавки она остановилась, разглядывая товар культового назначения. Сама лавка была пока закрыта, и Моане, улыбаясь от счастья, скользила голодными глазками по витринам. Нужно подумать, что из товаров ей действительно нужно, чтобы не в пасть в прелесть «хилликианца-охотника за сувенирами», как какой-то беззаботный турист на отдыхе. Самое главное – Вера в Господа, - у нее и так в сердце.

И вдруг взгляд Моане упал на одну из книг, и настроение ее тотчас испортилось. Книга за авторством некого «Св.о. Гхалтисса» была озаглавлена, как «Неизвестные годы жизни Пророка Хилликия: апостольский поход на Север». Тут же Моане увидела и вторую книжицу без авторства: «Проповеди Святого Пророка на землях будущей Турханской Империи».

- Это же ересь какая-то! – возмутилась Моане. – Хроники жизни Великого Пророка гласят, что он никогда не был в северных странах! Он исповедовал Святую Веру на землях хилликийских! На то и названо наше королевство Святым. А Учение Молнии в разные концы мира принесли его ученики! В том числе и в Хинханию… Что за ересь в Святой Господней Обители?!

Будь Моане дома, она, враг всякой ереси и греха, сейчас бы устроила эпохальный вселенский конфликт и термоядерную войну в придачу. Но она за границей, в стране, где каждый шаг хилликийца находится под контролем соглядатаев и тайных государственных ищеек, а любое нарушение закона будет инкриминировано как попытка цареубийства, не меньше. Так научала ее Жю Сет… Поэтому маленькая священница сдержалась, сжала кулаки и направилась к собору, откуда слышались божественные песнопения.

Войдя в прохладный полумрак громадного собора, который в высоту был повыше штаба куалийской советской армии на Болхиа, Моане нашла глазами немногочисленных прихожан (в основном, монахов) и святого отца, совершающего таинство богослужения. Хилликийка узнала его... Это был не простой рядовой священнослужитель а Его Преосвященство Отец-Настоятель Уиссио.

Он увидел ее и даже за кафедрой не смог сдержать радостной улыбки. Они когда-то заканчивали одно духовное училище, и Уиссио был ее сердечным, добрым другом.

После завершения службы настоятель, сняв с себя торжественные ризы и облачившись в повседневное одеяние, торопливо вышел к прихожанке. Он вытянутыми вперед руками коснулся ее плеч, тут же склонившись перед ней в приветственном поклоне. Мать Моане, с радостью предвкушавшая встречу со старым другом, также в свою очередь оказала ему почтение, как старшему духовному лицу.

- Почтенная сестра моя! Приветствую на турханской земле! Как добрались?! Спокоен ли был ваш путь? – Настоятель был сама любезность. Он был искренне рад видеть заграничную гостью.

Это был высокий, статный мужчина с прямой величественной осанкой, широкой грудной клеткой, бронзовой кожей и сильными ручищами. Уисси своим ростом и телосложением запросто мог сойти за куалийцакуалийца – коренного жителя американского континента. Черты его лица были несколько грубоваты и он чем-то походил на палеантропа – предка современных людей. Одет Уисси был в строгую черную сутану с символом Молнии на груди. Жесткие длинные волосы его ниспадали до плеч, а на лице, будто высеченном из камня, запечатлелась вся мудрость Святого Хилликианского учения.

- Благодарю, Ваше Преосвященство! – улыбнулась ему крохотная по сравнению с ним матушка Моане. – Все в порядке, вашими молитвами! Да и когда бы я еще смогла бы посетить эту великую святыню Хилликианской Божьей церкви?!

Моане смотрела на Уиссио, и в глазах ее блистали крохотные звездочки. Она была когда-то давно влюблена в этого красавца, и мечтала о нем не только как о духовном брате. Увы, пути их разошлись, и Моане осталась проповедовать в Хилликии, а Уиссио, происходящий из знатной и богатой дворянской семьи, направился на свою родину. Некоторое время они переписывались, а потом Уисио женился и дружеская переписка прекратилась до того момента, как Моане попала в застенки следствия за свою аболиционистскую проповедь. Узнав о ее беде, Уиссио был единственным (кроме Жю Сет, конечно), кто поддержал ее, писал ходатайства в Министерство Внутренних Дел Королевства и письма в поддержку самой Моане.

- Вы выбрали очень удачное время, сударыня, - сказал Уиссио. – Раннее утро, паломников и туристов еще нет… Вы устроились? Не нуждаетесь ли в чем-то? Как вам удалось разорвать цепи вашего рабовладельческого правосудия? Надеюсь, у вас нашлись могущественные друзья? Или Божье Просветление снизошло на головы судей-крепостников?

- Нашлись, Ваше Преосвященство! – улыбнулась Моане. – Это непостижимо, но моим благодетелем и истинной сестрой стала… мой бывший заклятый враг! Черная Ведьма Жю Сет, писавшая хулу на Святую Церковь и проповедующая жизнь во грехе, пришла мне на помощь первой. Она взяла меня под покровительство и всячески помогала мне сохранить мое доброе имя и Святую Веру в моем сердце, хотя… хотя сама и не отказалась полностью от греха. А когда я пожелала подарить ей свою свободу, она одарила вместо этого своим родством и вернула мой дворянский титул.

- Это еще раз доказывает, что Господь Всемогущ, и Слово Его не оставляет равнодушным даже закоренелых грешников! – заключил Уиссио. – Ведь третьим учеником Пророка Хилликия стал раскаявшийся разбойник! Видимо, и ваша Черная Ведьма, будучи грешницей лишь внешне, душой истосковалась по Божьей Правде.

- Истинно так! Велик Господь! – улыбнулась Моане.

- Так вы теперь графиня?

- Баронесса! – немного кокетливо улыбнулась хилликийская священница. – Строго между нами, мне проповедовать пока не разрешено. И я решила просить Божьего Благословения на ремесло писателя. Я хочу описать мир, который я видела в своих странствиях вместе с графиней Жю Сет. Ужасный мир, в котором Бог попустил дьяволу разрушить и погубить целую человеческую цивилизацию, погрузив ее в пучину чудовищных злодеяний, от которых стыла бы кровь в жилах у Тернато Жестокого. И, увы, главными творцами зла там являлись не демоны, не Нечистый, а сами люди, впавшие в прелесть власти над ближним!

- Удивительно! Какой же надо обладать фантазией, чтобы описать такое? – недоверчиво повернул голосов настоятель. – Или вы надеетесь на Божье Прорицание?

- Увы, друг мой! – грустно сказала Моане. – Я видела это своими глазами! Я два года прожила на такой планете, далеко, на другой звезде… Я покажу вам!

- Уж не хотите ли вы сказать, что вы путешествовали на звезды с куалийцами?

- Именно, Ваше Преосвященство! Я два года жила в куалийской крепости, среди военных и штатских людей, среди мужчин и женщин на планете, которую правильнее было бы назвать Преисподней, прости Господи!. Именно там я окончательно поняла, что такое война! Настоящая война, потеха Дьявола! Это не сражения конных и пеших армий под разными флагами, не рыцарский турнир, не состязание мужества и отваги, как в старые времена. Это соревнование машин тотального уничтожения всего живого, чья сторона убьет и отравит больше! Это города, которые горят, как костры! Горят с живыми людьми, понимаете? Это огромные ямы с костями, от края до края окоема! Огромные бетонные узилища, где выживших людей держат, как скотину! Много всего я вам покажу! И я прибыла сюда не только поклониться нашим общим святыням, но и в поисках мира. Второй войны между нашими странами не должно случиться! Тем более, что дьявольское оружие становится все более смертоносным.

- Простите, сестра моя! – Настоятель понизил голос и стал говорить очень тихо. – Скажите честно… Вы сами прибыли сюда в поисках мира или… простите, вас направила сюда какая-то группа лиц?

- Что же… - вздохнула Моане, понимая, что старый товарищ примет ее за банальную шпионку или агента чьих-то интересов. – Если ждешь откровенности, надо и самой быть откровенной… Моя подруга, хозяйка и родственница Жю Сет попросила меня спросить у вас: можем ли мы ожидать мира с вашей державой, или впереди очередная война?

- А ваша подруга и хозяйка графиня Жю Сет находится на короткой ноге с куалийцами, если я не ошибаюсь? – нехорошо так нахмурился, потемнел Уиссио.

Моане поняла, что сейчас разговор прервется, толком и не начавшись. Она мысленно обругала себя и ринулась спасать ситуацию:

- Отнюдь, Ваше Преосвященство! Если вы считаете меня куалийской шпионкой, вынуждена вас разочаровать. Куалийские корабли денно и нощно находятся над нашим миром и видят оттуда, сверху, все, что происходит внизу. У них есть потрясающие системы слежения, которые оттуда из Мирового Пространства могут бабочку на цветке заметить! И им не нужны живые соглядатаи, которые будут считать солдат и пушки, проходящие через Янтарные ворота! У них есть электрические автономные машины, которые могут находиться среди нас, и мы их даже не заметим! Не только руины погибшей планеты, не только миллионы останков, которые устилают мертвую землю, как в аду заставили меня возненавидеть войну, но и опустошительное оружие куалийцев, которое я лично лицезрела! Это уже не пушки и ружья в нашем понимании! Это страшные излучатели огромного количества энергии, сравнимой с энергией атома!

- Но ведь атом ничтожно мал? – удивился Уиссио.

- Истинно вам говорю, в ядре атома на кончике иглы кроется больше силы, чем в иной звезде! – ответила Моане, вытирая лоб от пота. - Ваше Преосвященство! Я знаю, что вы всегда были дружественно настроены к нашей стране! Знаю, что вы ненавидите насилие и жестокость, и что для вас мир прежде всего! Я очень не хочу, чтобы вы представляли меня некоей шпионкой, подглядывающей в замочную скважину, поэтому я предлагаю не только спросить вас об интересующем меня вопросе, но и ответить вам на интересующие вас вопросы! И ответить с наглядной демонстрацией и доказательствами. Можем мы с вами укрыться от посторонних глаз и ушей?

- Думаю, что можем… - кивнул Уиссио, инстинктивно оглядываясь по сторонам. – Следуйте за мной…

… Они находились в одном из рабочих кабинетов настоятеля, в который, чтобы попасть, пришлось подниматься по скрипучей лесенке на высоту третьего этажа. Сам кабинет был обставлен по-спартански: светло-коричневые обои, массивный стол, стул, наверное, из века девятнадцатого, обшарпанные шкафы с книгами и бумагами, - обыкновенная бухгалтерия. Ну и широкое грязное окно со следами краски, до сих пор заклеенное газетами. В самом помещении тоже пахло краской. Похоже, здесь не так давно был ремонт… И ни следа зажиточности или роскоши… Как будто они оказались в монашеской келье, только довольно просторной. И Моане почему-то казалось очень непривычным отсутствие компьютерной трубки за столом. Как можно без нее?

Моане настоятель галантно усадил за свой стол, оставшись сам на ногах. Он собирался распорядиться и насчет скромной трапезы, но Моане попросила его не беспокоиться. Утром у нее случилось несварение, и она решила сегодня поголодать.

Уиссио с великим удивлением держал в руках серебристый хромированный коммуникатор размером с мизинец, просматривая на голографическом экране фотографические снимки с Болхиа и с Земли. Через одну-две фотографию настоятель старательно молнировался и вспоминал молитву:

- Святой Пророк, как такое возможно?! Господи, спаси!

- Вы убедились, что я не лгала вам? – спросила Моане, глядя на настоятеля с какой-то потаенной надеждой.

- Это… устройство… Неужели это создано человеческим разумом? – спросил Уиссио, покачивая ладонью, на которой держал коммуникатор, будто пытался определить его вес. – Поневоле начнешь подозревать нечистое колдовство!

- Да, Ваше Преосвященство! Такие устройства есть даже у куалийских детей. Если я в чем-то солгала вам, гореть мне в адском пламени вековечно!

- Окститесь, сестра! Да избавит вас Господь от адского пламени! Просто… в это невозможно поверить человеку... обыкновенному… И вы умеете владеть этой техникой?

- Немного… - ответила Моане. – Куалийская техническая мысль ушла настолько далеко вперед относительно нас, что и представить страшно… Они опережают нас на пятьсот лет, а может и на тысячу. И они изучают наш мир. На их взгляд, он развивается неправильно и нелогично…

- Скажите, любезная сестра… - Уиссио задумался, пытаясь сформулировать вопрос. – Куалийцы… Какие они? Ну, духовно я имею в виду… Ведь обладая таким оружием и разрушительной силой, куалийцы должны обладать и какой-то великой мудростью, религиозной или светской. Иначе они бы давно уничтожили друг друга. Ведь если человек получает в руки великую силу – он же получает и искушение для ее применения, возможно, против ближнего своего. А вы, как вы сами сказали, не только жили среди них, но и даже удочерили куалийскую девушку возраста невесты. Вряд ли кто-то знает куалийцев лучше, чем вы. И как эта куалийка восприняла вас, если они опережают нас на века?

- Опережают, но не во всем, Ваше Преосвященство! – поднялась со стула Моане, ибо не могла усидеть. – По мировоззрению куалийцы – это добрые, богобоязненные язычники. Вы правы, когда-то на их планете бушевали страшные войны, не чета нашим междоусобицам. Жертвы этих войн исчислялись сотнями миллионов душ! Три сотни лет назад они чуть было не затеяли третью всемирную войну, которая могла стать последней для их мира… но в последний миг куалийские люди смогли взять себя в руки и уцелеть, стоя на краю. Они изобрели новую Теорию Воспитания Личности, которая включила в себя всю человеческую мудрость прошлого и настоящего. Человечество раскрыло и вытащило на суд истинных виновников всех войн – несколько десятков сверхбогатых семейств, которые, как гигантские пауки, пили кровь из половины куалийского мира, заставляя остальных сражаться брат с братом и проливать кровь своих братьев и сестер ради громадных прибылей в карманы власть имущих. Но прошли века, и выросли новые поколения, воспитанные в братстве и согласии, как чада единой планеты… Моя удочеренная куалийка отважна и в то же время непосредственна, как дитя. Возможно она по темноте своей не ведает стыда, не боится блудного греха и запросто может заниматься гимнастическими упражнениями почти обнаженной! Она не верует в Бога, являясь с младых ногтей материалисткой и атеисткой. Она носит мужскую военную одежду и учится на авиатора, считая, что женщины во всем могут быть ровней мужчинам. В свои восемнадцать лет она уже жила с мужчиной без венчания и даже однажды прикоснулась к «шелковому» греху. И в то же самое время эта отважная девушка, услышав Глас Божий, закрыла меня собой от взрыва адской машины, приняв на себя осколки, которые снесли бы мне голову. Она без страха, из сострадания к погибающим, спустилась в затопленное отравленной водой подземелье, кишащее чудовищами, к оставшимся там живым людям и, чтобы спасти несчастных, отдала им свой доспех, оставшись беззащитной! Она чуть не погибла там, но людей спасла! Она получает совсем небольшое жалование и, тем не менее, отчисляет долю его в фонд помощи голодным, сирым и убогим, ведя аскетический образ жизни. Она помогает сирым и убогим, готовая отдать последнее платье. И кто же из нас ближе к Богу?! Да, она дикарка, она не знает священных книг, молитв и образов, она не считает нужным заботиться о девической чести, потому что куалийцы-язычники свободно и без ограничений вступают в блудный грех, даже не считая его грехом! Но отваги и сострадания к ближнему у нее в ее маленьком сердечке побольше, чем у иных богобоязненных хилликиан! И, клянусь перед Создателем, я очень люблю эту язычницу, как родную дочь! Хотя, конечно, ее еще наставлять и наставлять! А знаете ли вы про святого куалийского воина Викх-Тора? Язычник до мозга костей, экхолог, то есть поклоняющийся силам природы, оказавшись в центре взрыва страшной бомбы из атомов, отдал волшебный ключ семье, чтобы спасти их, а сам сгорел заживо! Испарился в один момент! И кого же на Черном Суде призовет в новую жизнь Господь? Язычника Викх-Тора, положившего душу за други своя, или многих хилликианцев, которые равнодушно проходят мимо страданий своих же ближних?

- Сие знает только Господь! Но как возможно такое? – подивился Уиссио. – Возможно ли, чтобы в одной душе уживались грех и Божья благодать?! Ведь если так, то, получается, что благочестивая жизнь и соблюдение приличий и Божьих Заповедей необязательно?

- Возможно, ваше преосвященство! – горячо ответила Моане. – С тех пор я поняла, что Благодать Божья дана не только хилликианам, но куалийцам, да и вообще, наверное, всем людям Вселенной! Какой спрос с ребенка? Куалийцы-язычники что дети перед Богом, который если и запачкается, то так и будет голый и грязненький по полянке бегать, пока матушка его не изловит и не отправит мыться! Но души куалийцев открыты для проповеди и жаждут Слова Божьего, даже у тех, кто отрицает Его Существование. И несомненно Бог любит этих неразумных детей и наделяет их Своей благодатью. А куалийцы – очень благодарные дети. Хотя… Разные есть, как и все люди… Мне приходилось видеть и среди куалийцев людей с изъянами. Семья, материнство в их мире практически изжило себя. Куалийки не умеют быть матерями! Когда они беременеют, они пересаживают плод любви в искусственное яйцо и живут своей жизнью, пока им не скажут явиться за готовым чадом, пока оно вызревает в специальной емкости! Отсюда разрушается связь между матерью и ребенком, незримые узы любви, данные Богом! Куалийские женщины очень сухи и жадны на ласку! А дитя воспитывает общество, специальные машины, казенные учителя, но не родители! Родители в этот момент покоряют новую звезду! Та же девица Тьяне испытывала такой дефицит материнской ласки, что первые несколько дней не отрывалась от меня, как маленькая, ловила каждое мое прикосновение! Хотя, я еще сдерживалась, не открывала всей моей любви. Куалийцы как недолюбленные дети, они жаждут любви, жаждут материнского тепла! А еще живые машины… Они – истинные хозяева Куали!

Моане рассказала Уиссио и о разумных машинах, о своих беседах с Кетцоалькоатлем и Лилией-651Х. Настоятель с интересом выслушал свою старую подругу, сжав губы и боясь даже дышать:

- Но от кого они, сестра Моане? От бога или от дьявола? И возможно ли, что машина… явила неслыханный подвиг материнства и усыновила десять детей! Значит, и они слышат Голос Божий?

- ОНИ САМИ НЕ ЗНАЮТ! Я задавала им этот вопрос, Ваше Преосвященство! И они не могли ответить мне ни в одну, ни в другую сторону. Вот уж кто крайние материалисты! Но Ее Высочество принцесса Лиле призналась мне, что однажды она почувствовала себя настолько сильной и могущественной, что ей захотелось поделиться с кем-то своей силой и поднять, вернуть к жизни погибающих. У живых машин нет души, они живут математическими расчетами и подражают людям, стремясь стать такими же, как и они.

- Да уж… - Уиссио тяжело вздохнул, прошелся по келье. – Рассказ ваш достоин того, чтобы написать книгу… Но боюсь в нашем государстве такая книга попала бы под запрет.

- И в нашей также, Ваше Преосвященство! – Моане встала с места и почтительно поклонилась перед настоятелем. – Как видите, я была предельно откровенна с вами, и я не против, если вы расскажете о нашем разговоре хоть даже Императору Турханскому. Ответьте же на мой скромный вопрос… Мы можем рассчитывать на мир между нашими державами?

- Что вам сказать? – Уиссио в сердцах вскинул руки к потолку. – Что же, вы были со мной откровенны, и мой моральный долг сказать вам чистую правду… Увы, о мире речь как раз не идет. Более того, общество Империи властные круги подогревают к реваншу! Вы не сталкивались со случаями какой-либо дискриминации в нашей стране?

- Если только самую малость, - ответила Моане. – Но оскорбительных надписей в адрес нашей страны и Ее Величества Королевы очень много!

- Сам по себе народ не желает новой войны, - продолжил Уиссио. – Но государственная пропаганда в печати и на радио подогревает неприязнь к вашему королевству, этого невозможно не признавать. Причем, наша нынешняя государственная машина стала явно умнее и изощреннее. Если раньше, перед войной государственные рупоры говорили о том, что хилликийцы – ограниченные и глупые, то сейчас удар наносится только по вашему правительству, правящему королевскому Дому и государству. Рядовых подданных официальное Министерство печати старается не обижать, даже иногда называет нашими братьями, оказавшимися в заложниках, простите, глупцов в короне, - я очень извиняюсь, но такова цитата из газеты «Монокль». И конечно, рабство! У нас в Империи рабовладение уже почти полностью изжито, а незаконное лишение свободы наказывается. У вас же власть человека над человеком цветет пышным цветом, и здесь уже, простите, я не могу не согласиться с официальными голосами моего отечества! Вот, посмотрите, сударыня.

Уиссио достал откуда-то из-под стола стопку запыленных газетных листов, что заставило его и Моане дружно почихать. На первой же передовице первой же газеты под названием «Политика» кричал заголовок: «Новый рабовладельческий скандал в Хилликии. Держава варваров ползет к своему концу!» Через две газеты еще одна передовица, бьющая наотмашь: «Восьмилетние наложницы: вопиющая хилликийская дворянская мерзость!» И все в таком же духе… Почитав эти газеты можно было понять, что Святое Королевство, - средневековый ад на Гуриасси, где день-деньской только и делают, что насилуют восьмилетних девочек, торгуют людьми, воруют, грабят и убивают. И такая-то страна зовет себя святой и незаконно удерживает в своем составе территории, которые испокон веку входили в состав старинных турханских королевств и княжеств?! Моане покраснела от стыда за свою державу, ей стало жарко, как в знойный летний день под открытым солнцем. А если так подумать, в чем не правы хинханцы?! Нравы дворянских усадеб и имений уже давно нельзя было назвать даже и близко хилликианскими, и в сравнении с ними у Жю Сет при всех ее пороках в доме царила просто ангельская атмосфера.

- Нужно сказать, что и наши политики, начавшие войну десять лет назад, подвергаются нещадной критике в печати, - продолжил настоятель. – Дескать, нельзя было так жестоко обращаться с мирным населением, устраивать налеты и артиллерийские обстрелы столицы… Именно топорная варварская политика в отношении Хилликии привела к сопротивлению и призванию в союзники куалийцев, а также нанесла удар по нашим союзникам внутри вашей страны. Если бы империя тогда действовала похитрее, лестью и подкупом, а не грубой силой, были бы шансы совершить дворцовый переворот, сместить королеву Беатти, а на трон посадить кого-то из ее родственников, более лояльных Хинхану, который заключил бы с нами нужный нам выгодный мир. Или вообще свергнуть монархию и установить там парламентскую республику, купить большую часть представителей и депутатов… Такие идут разговоры... Также все больше времени обращают на наших нынешних потенциальных союзников внутри Хилликии, которые помогут нам заключить мир на наших условиях. Они готовы на пересмотр действующего перемирия. О них даже писали в газетах где-то пять-шесть пор назад.

- О чем вы? – удивилась Моане. – Кто же из наших государственных деятелей готов на союз с турханским императором?

- Я не политик, сударыня, поэтому знаю немногое, - развел руками Уиссио. – Как минимум несколько депутатов хилликийской партии центристов, которые тайно владеют здесь недвижимостью… Представители творческой богемы, кое-кто из дворянства… Многие противники рабства считают, что свободу невольникам можно принести только на штыках императорской армии. Например, вице-спикер нижней палаты вашего парламента Одрис Жю Митово приезжал в нашу страну, у него усадьба в Гуте… Я видел его лично, он посещал нашу обитель. Например, ваш сталелитейный магнат Привел, который рассматривает инвестирование со стороны имперских металлургов с продажей части контрольного пакета акций… Об этом также писали в газете, в «Северной Звезде» в прошлую пору… Кандидат в премьеры барон Жю Кито вместе со своим другом беглым куалийским промышленником господином Бойзе…

- Жю Кито не так давно посещал наше имение, - сказала Моане. – Пытался произвести впечатление на госпожу графиню.

- Этот господин умеет производить впечатление, - сказал Уиссио. – Язык у него подвешен лихо. Он умело обольстил и многих турханцев. До такой степени, что ему простили присутствие с ним целых двух куалийцев. Куалиец в Турхане – это лютый враг для каждого подданного! Однако они были приглашены на международный экономический съезд, который проходил у нас в месяц Шиммах, а по вашему в пору Высокого Солнца в прошлом году. И барон Жю Кито говорил про необходимость смены курса Святого Королевства. И что если он и его партия возглавит правительство, будет взят курс на выстраивание новых отношений с Хинханом. Но вы понимаете, сестра моя, что нельзя сделать вчерашнего врага союзником, если только…

- Не отдать ему половину земель! – жарко и с возмущением закончила за него Моане.

- Именно так… А потом говорили эти куалийцы… Господин Бойзен и его друг с узкими глазами и длинными волосами, как у женщины… Бойзен поведал, что он был богатым промышленником, но куалийские власти позавидовали ему, ложно обвинили в страшных преступлениях и отобрали его процветающий бизнес. Господин с длинными волосами… Хьенн, кажется, или Хенн заявил, что собираются строить в центре Хилликии какой-то инновационный центр, город будущего, который привлечет инвесторов и покупателей со всего гуриассийского мира, и что куалийские власти им на планете только мешаются. Бойзен и Жю Кито заверили, что как только они придут к власти, они расторгнут с официальными куалийскими властями договор о сотрудничестве.

- Вот так даже? – раскрыла рот от удивления Моане, лихорадочно обдумывая свои дальнейшие действия.