Междействие 4. Нашедшиеся пленницы с "Ахтубы" (2/2)
Кафа побледнела и замерла. Потом она послушно отошла к бревенчатой распорке, присела на корточки и развела колени в стороны.
- А теперь подпрыгивай, как будто ты сидишь на члене и тебя ебут! – У Жю Сет все зрелища в последнее время упирались в секс.
Кафа, смотря перед собой, принялась послушно исполнять приказ.
- Ребята! Кто хочет трахнуть эту шалаву? – воскликнула Стелла охранникам.
- Нет, хозяйка, благодарим… - сдержанно отодвинулись к стеночке разбойники. – Такое страшилище и в голодный год за мешок хлеба трахать не будешь!
- Ну как хотите! Ползи сюда! Целуй мне сапог! Целуй мне ноги!
Затихшие пленницы с ужасом смотрели из клетей, как Черная страшная хозяйка издевается над их предводительницей, как она топчет ее волю. А в заключение Стелла достала лазерный нож-резак и вложила в руку болхианке:
- А теперь убей себя! Отрежь себе голову!
Кафа равнодушно, не меняя выражения лица, взяла прибор, приложила к горлу… и выполнила приказание.
Раздался резкий вскрик – за мгновение перед смертью Стелла отпустила разум Кафы, чтобы она «насладилась» моментом. Но движение было законченным, и остановиться Кафа не успела.
Раздались истерические вопли безъязыких пленниц, вытаращивших от ужаса глаза… Голова Кафы, отрезанная лазером как по линеечке, глухо ударилась о деревянный скрипучий пол. А безголовое тело, как живое, принялось дергаться в цепях, приседать-вскакивать, танцуя уродливый адский танец смерти. Из зияющей черно-красной дыры, которое недавно было шеей, хлестала под давлением импульсами-фонтанчиками бурая кровь. Стелла едва успела отскочить, с руганью срывая с плеч ротонду из черного меха:
- Еще не хватало, чтобы ты мои меха своей поганой кровью заляпала! Она двести тысяч стоит!
Тело Кафы еще дергалось, молодые болхианки визжали, а Стелла, улыбаясь, взяла отрезанную голову главной лодоедки и направилась к выходу. Пригодится… Вдруг она почувствовала, что захотела крови. Кровь, правда, не лучшего качества, но тут уж выбирать не приходится… Придется обработать, смешать с антидотом…
- Ты, тварь! – Жю Сет, обуянная дикой жаждой крови, показала пальцем в черной бархатной перчатке на ближайшую пленницу, тридцати лет от роду. – Ты меня проклясть посмела? Я все слышу!
Обезумевшая от ужаса пленница замотала головой, отбежала к стене, хотя вряд ли могла бы вымолвить хоть слово. Но Стелла с выражением лица злобного терминатора уже шагнула в сторону клети, откинула дверцу, схватила пленницу за волосы. Несчастная, дико визжа от ужаса, инстинктивно встала на четвереньки, прячась за деревянную стенку, но смерть в черном платье и черных бархатных перчатках уже шагнула к ней.
Стелла распахнула дверцу, за волосы вытащила ее из клетки на проход, - дальше не позволяли цепи. Графиня сбросила сумку на пол, выхватила плеть и, рыча от злобы, как дикий зверь, застегала несчастную до кровавых рубцов. Бедная пленница ревела и выла в голос, не имея возможности выговорить ни одного слова.
Рывком, извергая проклятия на нуакшийском, с необычайной силой Стелла схватила жертву за загривок и пригнула ее голову к полу, вынимая из сумки бокал-чашу для вина:
- Крови хочу! Вы, рабы ада и мои рабы, одна за другой к дьяволу отправляться будете! Я над вами абсолютную власть имею! И не будет вам покаяния! Грош цена вашему покаянию! А ты отправишься сейчас к своему новому хозяину! Крови хочу! – кричала любящая и ласковая мама, тетушка и бабушка. – Напьюсь крови досыта в кои-то веки!
- О-ха… ди-э! – рыдала обреченная.
- Пощадить тебя? – взревела Стелла. – А ты ребенка чужого пощадила? Ты людей невинных щадила?! И тебе пощады не будет! Я пить хочу!
Сверкнул резак… и вторая голова покатилась по полу, второе обезглавленное тело забилось в предсмертных конвульсиях… На этот раз Стелла не мешкала и подставила под струи крови чашу.
Больше десятка пленниц орали, выли, рвались из цепей, смотря, как Черная Ведьма режет головы их товаркам, будто скотине, как она с невероятным хладнокровием и жестокостью надрезает бьющееся тело молодой женщины, чтобы набрать еще крови в чашу, как разбавляет ее вином из бутылки... Да и разбойники у стены, держась на всякий случай за рукоять оружия, уже вспомнили все молитвы, проклиная день, когда стали служить этой ведьме, подручной дьявола. Отрезанная голова с выражением страха и изумления валялась на полу:
- Прими, мать-Гуриасси, жертву нашу! – воскликнула Стелла, выпивая содержимое чащи и выливая остатки вокруг себя. – И даруй нам богатый урожай летом!
Затем Стелла взяла кровоточащую голову казненной женщины и с мерзким хрустом насадила на ближайшее оставшееся острие от лампы. Голову Кафы она упаковала в герметичный пакет и убрала в свою сумку. А затем с удовольствием прошлась по каждой пленнице, стегая плетью от души:
- Только попробуйте мне перечить, животные! Не то, что тягловую скотину, - червей из вас земляных сделаю! Кто не доволен, кому башка на плечах мешается, - только скажите!
Старая дилемма… Правильно ли проявлять жестокость по отношению к жестоким? Можно ли быть безжалостной с безжалостными? Правильно ли быть бесчеловечным с бесчеловечными? И не станешь ли ты сама драконом, убив жестокого дракона-людоеда? Эти вопросы будоражат людской разум уже тысячелетия, а Стелла для себя на эти вопросы уже ответила. Толстовское непротивление злу насилием было точно не про нее! Драконом она уже была, и ей в целом нравилось.
- Выйдите! – приказала она разбойникам. – Удовольствия хочу!
Мужчины поспешили покинуть помещение, а Стелла прошла к двум ослепленным пленницам, которым она сохранила речь, лишив глаз. Две молодые, грязные и избитые женщины, сидели на полу, прикованные друг к другу за ошейники на расстояние не более метра, обреченные доживать последние месяцы (или дни) вместе, как сиамские близнецы. На глазах у них были грязные серые повязки, скрывающие выжженные, черные глазницы. Женщины трогали, осязали друг друга и что-то без умолку говорили друг другу. Только у них здесь была такая привилегия
- Хозяйка пришла, вещи! – рявкнула Жю Сет на ухо одной из них. – Работаем!
- Ситти, пожалуйста, отпустите нас! – попросила одна из женщин. – Мы все уже поняли! Пожалуйста!
- Куда вас отпустить-то? В лес к зверям? – усмехнулась Жю Сет. – Вы не на своей планете, не поняли еще?! Хотя бы по воздуху… Воздух здесь холодный, снежный… ЖИВОЙ… Домой вы не вернетесь, я так решила. И живете вы, пока я так хочу!
- Божья пара, не будьте такой жестокой! – судорожно задрожала вторая «сестренка» по несчастью. – Мы уже поняли, что поступали плохо!
- И хули мне с вашего понимания? – грубо ответила Жю Сет. – Поняли вы, потому что все это с вами произошло! Если бы наши танки стороной прошли, так бы вы и сидели в своем логове, людей убивали и мучали… Вот и вся цена вашему пониманию! Заткнулись! А ну-ка лизаться быстро! Лизаться, я сказала! Будете перечить – башку отрежу, как я сейчас вашим двум сукам отрезала. Лизаться, твари!
Обе женщины на грани сумасшествия принялись целоваться и играть языками на потеху страшной инопланетянке, которая любила наблюдать за подобными лесбо-шоу. Черная ведьма задрала платье и, оскалив зубы от похотливого желания, прямо на виду у всех принялась теребить свой клитор и стонать:
- Лучше лижитесь, твари, вдохновеннее!
– Я не хочу! – затряслась одна из женщин, с отвращением отворачиваясь от своей подруги. – Не хочу! Пожалуйста, в чем я виновата?! Это все Кафа, мы ей подчинялись! Пожалуйста, сжальтесь!
Голос девушки был столь жалобен, что у Жю Сет сжалось сердце от жалости, и она даже подумала освободить двух девочек и забрать к себе, вылечить… Пока рассудок не напомнил ей, что одни уже пожалели их в свое время, и что эти милые девушки в свое время отлично и безо всяких угрызений совести убивали пленников бывшего спорткомплекса на Болхиа.
- А ну, ссука, делай, что велено! – Взбешенная Жю Сет со всей силы стеганула болхианку по спине плеткой. – Или я тебя здесь на этой плетке повешу, с твоей подружкой!
Налюбовавшись на лесбийские ласки затравленных, избитых, голодных пленниц, Стелла задрала ногу и встала между ними так, что у одной лицо упиралось в лобок Стеллы, а у другой – в ее задницу.
- А теперь ласкаем свою госпожу язычками! Живо, если жрать сегодня хотите!..
…Вскоре Стелла, распорядившись кормить пленниц лучше, ибо скоро понадобятся, привела себя в порядок и направилась к надоевшей ей аэроплатформе. Причем, у нее опять чуть не произошла разборка с разбойниками, пораженными такой лютостью по отношению к пленницам, исхудавшим, забитым пленницам с явными следами болезней. Даже у этих лихих людей сохранились еще человеческие чувства к страдальцам, особенно, женщинам. Стелла тут же вспомнила, как в тридцать пятом бандиты чуть не застрелили ее, подозревая в насилии по отношению к четырнадцатилетней Силве, тогда еще пленнице Черной Ведьмы.
- Смотрите, благородные разбойники, кого вы жалеете! – Стелла вывела на трансляцию видеозаписи «для служебного использования», где были запечталены «подвиги» подручных Кафы. – Хотите пожалеть? Пожалейте! Освободите, накормите, приласкайте… Только не гарантирую, что вы на утро проснетесь! Одни уже пожалели их на свою голову! Дураки! Поберегите доброту свою для нормальных, добрых людей! А это дикие, лютые звери в человеческом обличье! Не тех жалеете!
Поучив уму-разуму разбойников, Жю Сет вновь прогрузилась в свои думы… Совесть ее абсолютно не мучила, все равно не проживут и года. Вот работа, это да, проблема! Стелла подумала, что в ближайшее время нужно искать подземные сооружения, ведущие к Кристмасс-сити, и что там, под землей, они должны найти разгадку тайны Вырока. И с агентурой пора думать…
Хм, а вот эта разорившаяся купчиха, которая так любит своего сыночка… А если отправить ее торговать в город землян? Пусть хоть разорится, главное, просветит ситуацию… Повезет туда… ну, скажем, груз овощей… Или вино… Да хоть собой пусть там торгует, не важно!
И неплохо бы отправить фотографии отрезанных голов девушке Севастьянова и Мораитис. Чтобы боялись и ждали того часа, когда за ними придет Она!
Была уже глубокая ночь…