Междействие 1. Таруса - Бутовское поле (1/2)
Междействие 1. Таруса - Бутовское поле
[Сергей Безродный]
Корабль «Хилликия» - Земля, СССР, Таруса - Москва. 26 декабря 2341 Г.
С самого утра, оставив свой экипаж готовиться к старту на Гуриасс, Стелла засобиралась по делам на Землю. Кое-что она сделать забыла или не успела... Жю Сет расписала обязанности каждому, повелев всем быть готовыми к двадцати двум часам (а Тимофееву и Мороку поручив еще и приглядывать за Дуором Ланом). Самому Лану она также решила дать задание, чтобы не скучал и не маялся плохими мыслями:
- Господин ротмистр, вам я поручаю серьезную работу. Вы говорили про Партию Возрождения Отечества? Существует ли у вашей партии Устав или основополагающие документы? Нет? Что же это за партия?! Так не годится! Поручаю вам — набросайте за время моего отсутствия примерный план и основные положения, а самое главное принципы строительства нового государства. Сразу говорю: отнесусь критически к каждой запятой! На этот счет я сейчас сформирую официальный приказ, в котором вы распишетесь. Это чтобы вы не думали, что я вас заставляю из стакана в стакан воду переливать!
- Так есть, ситти полковник второго класса, - козырнул Лан без особого энтузиазма.
Стелла (а впоследствии и другие земляне) отметила и запомнила у гуэннохоррских нацистов, в том числе и у Лана, одну интересную деталь. Они до смешного, до наивности доверяли инструкциям и реально боялись сделать что-то поперек официальных документов, особенно тех, где стояла их же подпись. Причем часто это работало против них же - они упирались лбом в инструкцию и боялись отойти от нее даже на йоту, даже когда ситуация менялась на сто восемьдесят градусов. Причем тупыми болванами гуэннохорро отнюдь не были, но власть бумаги, приказа, была над ними почти беспредельна. Позже Лан в более доверительном разговоре пояснил Стелле, что старшее командование годами искореняло в подчиненных инициативность и вольномыслие, делая из них послушных исполнителей, старательных и дотошных, чтобы лишний раз помешать заговору против партийных чиновников. Нет, земляне тоже часто были ограничены действиями законов и приказов, но не до такой же степени! И еще – старший по званию был для болхианца непререкаемым авторитетом. Даже враг. Таковы были итоги вбивания в головы болхианцев «правильных» партийных догм. Даже сейчас, после разгрома планеты, люди, осуждающие Гамзадаро и его партию, были редкостью.
Стелла поняла, как нужно управлять этим нелюдимым нацистом, хотя бюрократию она ненавидела. Перед каждым делом, перед каждым мероприятием она издавала приказ или инструкцию для Лана и заставляла ознакомиться с ней под личную подпись. Лан, как выяснилось, был еще тем буквоедом и крючкотворцем, который мог прицепиться к любой формулировке, - сказалась многолетняя работа в штабе, и формулировки приходилось изменять, облекая в привычные для гуэннохоррского офицера формы. Что же... Стелла с помощью Морока (он обладал примерно тем же банком данных, что и его создатель Кетцоалькоатль) скопировала формы приказов и заявлений, принятых в Имперской армии и использовала их в дальнейшей работе. Так, перед вылетом на Землю Лану пришлось подписать сразу три приказа и пять инструкций. К удивлению Стеллы, Лан не только не был против этой волокиты, но и воспринял эту идею с воодушевлением, так как это придавало его действиям дополнительную мотивацию, упорядочивало процесс, а, главное, снимало с него какую-либо внутреннюю ответственность. Документы печатались в двух экземплярах: на русском и на гуэннохорро.
Стелла приказала Лану собирать все бумажные копии приказов на его родном языке и после возвращении на Болхиа подшить их в общую папку приказов полка «Черное Знамя», чем автоматически подняла свой авторитет почти до уровня Вождя Нации. А самого Лана Жю Сет нарекла «самостоятельным подразделением в составе полка, пусть даже и из одного человека».
Таня, вернувшись на корабль, обрадовалась привычной атмосфере и… тут же угасла, вспоминая вчерашнее происшествие. Зато появлению Тани очень обрадовалась малышка Ули, а мать Моане, вчера сражавшаяся за нее, как королевский гвардеец за святые реликвии, взяла на себя заботу об осиротевшей девушке. Василий Ильич тоже проявил немалое участие к Татьяне. Вскоре все трое уже что-то кашеварили на камбузе, а Ули носилась по отсекам корабля со своими новыми игрушками, предвкушая скорое возвращение домой и встречу с мамой, которую обязательно найдет госпожа-барыня.
Жю Сет добиралась до Земли тем же путем, что и вчера с Моане, только на этот раз ей повезло – на парковке она нашла японский «Мицубиси». Совсем другое качество полета... Лучшие космобили в 24 веке производили Япония, КНР, СССР, СШСА, чуть похуже изделия южноамериканского, марсианского, африканского, Юго-Всточной Азии и Венеры, совсем конченый хлам — Европа, Южная Азия, Луна и Южный Крест. Стелле совсем не улыбалось тащиться на Терру на немецком, французском или бангладешском металлоломе, который, того и гляди, развалится при входе в атмосферу.
По дороге Стелла обдумывала их разговор с имперским ротмистром. Лан, несмотря на свой вечный угрюмый вид, отнюдь не отмалчивался, а осыпал графиню целым градом вопросов.
Какова численность населения Земли? Какова общая численность федеральной Армии? Как осуществляется командование общим центром региональных подразделений? Кто стоит во главе Федерации? Что такое Советы? Проходят ли ванарские мужчины обязательную военную службу или хотя бы военные сборы? Из чего делают космобили и устанавливают ли на них оружие? По какому принципу функционирует плазменное оружие землян и защитные поля? И самое главное - на чем основывается ванарская идеология? Кто контролирует ее реализацию в обществе и как карают инакомыслящих?
Стелла была сбита с толку такой любознательностью бывшего противника. Она прекрасно понимала, почему интерес Лана связан с военно-политической сферой. Но в то же время он был союзник (хоть и вынужденный), а Жю Сет имела инструкции, - по возможности закрепить переход бывшего (или настоящего) фашиста на сторону Федерации. А если привлекаешь к сотрудничеству, надо и самому быть искренним. Поэтому Стелла честно, как могла, ответила на вопросы бывшего командующего вражеской армейской группировкой, но и сама не стеснялась интересоваться про культуру, обычаи и нравы Империи. Половину объяснений Лан просто не понял из-за отсутствия технических аналогий в производственной культуре болхианских стран, а по поводу общественно-политического устройства у них развернулся оживленный диспут. Лан был убежденным сторонником националистической диктатуры, и свернуть его с этого пути казалось делом безнадежным. Другое дело, что национализм Гуэннохорро значительно отличался от, например, гитлеровской нацистской идеологии середины XX века. Национализм Гамзадаро был скорее гражданским, чем в полной мере этническим, и многие народы разных этнических групп и даже рас считались «своими», полноценными. Что не помешало, однако, устроить на планете кровавую баню.
Лан, в свою очередь, поведал Стелле, что лет тридцать назад в Партии даже были популярны левые настроения, призывающие начать перестройку и переход от жесткой вертикали власти Высшего Партийного Совета и крупных промышленных концернов к антимонопольным законам и более равномерному распределению доходов в обществе. То есть введение неких социальных налогов для крупного капитала и построение НАЦИОНАЛЬНОГО СОЦИАЛИЗМА. Однако, левый крен был довольно быстро преодолен (по указанию самих же глав концернов), а сомневающихся чиновников подвергли репрессиям. А если бы победили сторонники левых реформ, неизвестно, как пошло бы развитие болхианской цивилизации. Может не случилось бы ядерной войны и тотального одичания остатков нации.
- Дуор, а почему вы так поддерживаете правую диктатуру? - спросила Жю Сет
- А кого мне поддерживать, ситти? Я — выходец из старинного военного рода, офицерская аристократия... Наш род не был слишком богатым, и единственная возможность пробиться вверх для нас всегда была служба в армии. Да и потом военные люди не приучены к базарной демократии. Они твердо и на собственном опыте знают, что главная добродетель — единоначалие. Кого мне было поддерживать: лавочников, торговцев или говорунов-dlobek, которые только и мечтают продать отечество заокеанским ридданским торгашам. Да и, честно говоря, кто бы нас спросил? Рассуждения о выборе пути чисто риторические!
Что же, утро явно задалось… Нужно было быстро разобраться с последними делами, и на Гуриасси! Стелла уже ломала голову на предмет своей работы, как подступиться к хитрецам из бывшей «Вырокс Глобал».
Итак, примерно в полдвенадцатого по московскому времени Жю Сет была на Земле. Первым пунктом в ее планах была Таруса, - маленький городок подмосковной Калужской области. Этот городок на Оке отличался от других тем, что будто бы застыл во времени, как и Богородское урочище в Москве. Здесь была сохранена историческая застройка, современных сооружений было раз-два, и обчелся! Малоэтажные, будто пряничные, домики, древняя церквушка с колоколенкой, широкие малолюдные улицы, почти свободное от летательных аппаратов небо. И очень много деревьев, клумб и зеленых зон.
Стелла, одетая в свою скромную темно-синюю шинель-пальто с погонами, с двумя золотисто-красными планками Героя СССР на груди, и в каракулевой шапочке, оставила машину на площади Ленина у невысокого Петропавловского собора на набережной Оки. Ее интересовала та часть городка, где находился памятник в честь русской поэтессы Серебряного века Марины Цветаевой. И неподалеку — литературный музей, открытый всего лет пятьдесят назад, рядом с картинной галереей. Земляне-куалийцы бережно хранили свое культурное наследие.
Это было одно из самых любимых мест графини Жю Сет на Земле, которое она, увы, давно не посещала. Здесь было очень тихо и спокойно, как в родном Сетте на Гуриасси. Покой, безмятежность, снежинки, падающие с чисто вымытого бело-голубого неба… Все, как и в середине 20 века, во времена великой поэтессы, чьи стихи просто обожала Жю Сет. И, благодаря графине, поэзию Цветаевой узнало в переводе и Хилликийское Святое Королевство планеты Гуриасс. А сейчас Стелла привезла в музей, с которым сотрудничала, уже третий сборник стихов поэтессы на хилликийском языке. Так сказать, отчитаться о проделанной работе.
Графиня Сеттская постояла на берегу, полюбовавшись на открывающуюся перед ней панораму серебристой, заснеженной, сверкающей на солнце долины Оки. Послушала шум многочисленных вековых деревьев, позвонила на орбитальную станцию, поинтересовалась делами и направилась по старинным, булыжным мостовым к парковке. Там было немного машин... Таруса, застывшая в прошлом, не относилась к крупным туристическим центрам Земли. И слава богу… А то бы многочисленные туристы все вытоптали.
Следующая остановка — Московский институт биоэнергетики и испытательная площадка — бывший Бутовский полигон.
Пока машина летела уже над южными московскими кварталами, Жю Сет уже успела наметить основную линию стратегии действия на Гуриассе. Если ее не смогли нейтрализовать на Болхиа, противник может попытаться сделать это у нее дома. После задержания Цветновой (которая, кстати, сразу была передана федералам), по странному стечению обстоятельств уже известный Вацлав Луск на личном корабле быстро покинул Солнечную Систему. Его перехватила федеральная патрульная флотилия у Гуриасси (та, что несколько лет назад чуть не сравняла все Графство Сеттское с землей, спасая саму Жю Сет от мятежников). Но перед арестом Луск ввел себя с помощью спецпрепарата в вегетативное состояние паралитика. В таком виде он и был доставлен в Солнечную Систему, и вот уже месяц техники-биологи бьются над тем, как его из этого состояния вывести. Мнемография и мнемоскопия также оказались беспомощны — какие мысли могут быть у оцепеневшего растения? Лу Хьенг и Кайл Вронски остаются на Земле… Что это за любовный чертов треугольник такой: Лу Хьенг — Вронски — Луск и кто там какую играет роль?! Почему Луск бежал с Земли, и связанно ли это с арестом Цветновой? И не приложил ли руку тот же Луск к попытке убийства Стеллы и Силве? А с другой стороны, зачем? По указанию Вырока? Чтобы расчистить дорогу своему агенту на «Заре-21»? Собственно, речь не стояла обязательно об убийстве Жю Сет, а только об ее нейтрализации, чтобы она не могла мешать той же Цветновой красиво делать свои дела.
Теперь подумаем, как это выглядит со стороны врага... Они знают, что Жю Сет вновь взялась за старое и вступила в конфликт с руководством… Они знают, что попытка устранения Жю Сет провалилась, а сама Цветнова арестована… А знают ли они, что Жю Сет и вообще земные спецслужбы осведомлены о связях хилликийского барона-фашиста Жю Кито с Выроком? Кроме того, Жю Кито, старый враг графини, точнее, ее политический оппонент, знает и Хьенга, и Вронски. Хьенг, так вообще легальный бизнесмен, негоциант, ведущий дела на Гуриасси, С Вронски недавно сняли обвинения и восстановили в свободе передвижения.
Стелла решила, что она пойдет на сближение с Жю Кито, намекнув на конфликт со своим руководством и преследование по служебной линии за старые привычки. Поэтому еще вчера она позвонила домой и распорядилась написать и отослать приглашение Жю Кито — обсудить старые разногласия и некоторые вопросы, и намекнуть, что в будущем она может быть заинтересована в сотрудничестве с ним. Интересно, какую гамму чувств переживет барон Жю Кито, когда ему доставят письмо от Жю Сет? Поверит ли?
Так же нужно будет тотчас связаться с секретарем посла по вопросам безопасности и очень плотно с ним работать. Шесть лет прошло, а эту должность до сих пор занимает старый знакомый советник из ЦРУ Рутгер О-Коннел? Несомненно, он будет рад встрече с графиней! И тут же Стелла вспомнила про прекрасную двадцатилетнюю златокудрую Ули. И сразу на душе стало невесело… И ее крепостная девочка, которую она отняла у изувера Жю Срака, - тоже Ули. Это ли не судьба?
Стелла посадила машину у подножия огромного стратоскреба «Бутово-Дрожжино», чей шпиль возносился за облака, на километровую высоту. В отличие от Калужской области над Москвой царил сырой циклон, была оттепель и шел мокрый снег.
Парковка располагалась на небольшой платформе, от которой была проложена металлограниткая дорожка мимо Дрожжинских прудов с маленьким водопадиком к блюдообразному зданию Института Биоэнергетики, затерявшемуся в обширной кленовой роще. За прудами белела маленькая старинная церковь. Вдоль маленькой антигравитационной дороги находились небольшие двухэтажные домики, а еще левее церкви находился памятный монумент в виде пятиконечной скошенной вправо десятиметровой звезды из серого гранита, чей верхний луч был непропорционально вытянут вверх, подобно острию меча. Монумент был подсвечен красными и белыми лучами света, а на самом памятнике светилась надпись:
«ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ ГЕРОЯМ, ПАВШИМ В БИТВЕ ЗА СВОБОДУ И НЕЗАВИСИМОСТЬ НАШЕЙ РОДНОЙ ЗЕМЛИ В 2201 ГОДУ».
А за монументом виднелись сохраненные фрагменты жилых панельных многоэтажек эпохи Темновековья и детского садика с нарисованными на земле игрушками. «ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ!» - гласила голограмма на панельной грязной серой стене. Это было очень похоже на разрушенные кварталы на Болхиа.
В Институте Стеллу ждали, - о ее визите договорилось руководство еще несколько дней назад. Сотрудники провели краткую экскурсию по залам, показали механизмы и излучатели. Объяснили, что кроме известных видов энергий в мире существуют и сверхтонкие энергии, которые способны ощущать только живые создания и специальные приборы. В 24 веке человечество научилось не только фиксировать и измерять сверхвысокие (и сверхнизкие) биоэнергии из того диапазона, что древние называли «эфир» или «эмперей», но и генерировать их, и даже искать пути использования их в народном хозяйстве. Любое живое существо излучает такую энергию и оставляет за собой энергетический след. Счастье и горе, радость и горе, любовь и ненависть имеют свои параметры.
И особенно страшный след остается в местах массовых смертей и страданий. Невидимые и неощутимые обычными приборами тяжелые энергетические отметины, пробоины в биосфере и ноосфере, начинают влиять на осязаемый мир, губить живое, вредить людям.
Есть на Земле такие места, куда лучше не заходить, а уж тем более не жить там. Ибо сам воздух, сама земля будут впитывать, высасывать жизненную сил из всего живого. Это могут быть места разломов в земной коре, места массовых захоронений, техногенных катастроф и великих злодеяний. То, о чем подозревали древние маги и алхимики, смогли зафиксировать и доказать современные ученые.
Понятие «ноосфера» в двадцатом веке предугадал великий российский ученый Владимир Вернадский. Он, правда под «оболочкой разума» понимал вполне осязаемое виртуальное пространство, где будут свободно общаться люди всех стран и народов, и где хранится вся человеческая мудрость от адамовых времен. То есть информационную оболочку, фактически Всемирную Информационную Сеть. Современная эпоха породила еще и киберсферу, ту самую Кибернетическую Систему государственного управления и контроля. А если взглянуть на ноосферу с точки зрения биологической hight energetic, то это уже получается Всемирное биоэнергетическое поле планеты.
Все это Стелла и так знала, на уровне деревенской колдуньи. Только она в отличие от остальных людей не нуждалась в приборах. Она эти энергии видела сердцем, душой.
Жю Сет прибыла не с пустыми руками. Она поделилась с московскими учеными результатами исследований и биоэнергетическими картами различных районов Болхиа, пояснила, рассказала-обсказала об изысканиях ее отдела, об изобретении и оснащении антителепатической защиты для солдат. В свою очередь москвичи по просьбе Стеллы и по ее параметрам создали компьютерную модель Аномальной Зоны и, судя по их расчетам, в очаге этой чертовой Адской Плеши должно находиться некий сверхмощный источник гипернизких R-энергий. Причем, если судить по модели и психоэнергетическим аномалиям, а также по мощности выброса в эпицентре должно искажаться само пространство-время. То есть, в эпицентре Аномальной Зоны должна находиться ни много, ни мало миниатюрная «черная дыра». Либо искусственный излучатель с усилителями, что уже само по себе исключалось. Кто бы в течение полутора десятков лет следил бы за исправностью такого излучателя, обслуживал бы его, снабжал энергией, причем совершенно незаметно для многих наблюдателей?
А потом Стелла посетила испытательный полигон Института. Это было одно из самых мрачных мест Москвы - исторический Бутовский полигон, который сам по себе был одной большой братской могилой и над которым стояла черная зловещая аура.
И вот Стелла стоит на краю огромного снежного поля с деревьями и кустарниками, с торчащими из-под снега травинками... Над полем несутся огромные серые низкие облака, дует холодный ветер и падают снежинки. Но вздрогнула графиня от выстрела, раздавшегося неподалеку. И вот еще выстрел… И еще… Настоящий звук, или померещилось? И вновь молчание… Только ветер дует, да деревья шумят. И еще сразу целый залп… Вздрогнули ветки, и целая стая ворон с граем поднялись в воздух… Вот страшные птицы! Стелла побаивалась земных ворон, они казались ей предвестниками чего-то страшного - какими-то антиангелами, что ли… Собственно, в земных культуре эти птицы и были вестниками беды.
Стелла знала, что в двадцатом веке здесь, на этом адском поле чекистами были казнены десятки тысяч человек, противников новой власти. Времена были суровые, и первая советская власть устанавливалась не только цветами и лозунгами, но и кровью. Это сейчас другие порядки, и советские органы терпеливо носились с той же Стеллой, как с маленьким ребенком, перевоспитывая ее, делая из ведьмы-рабовладелицы человека. Тогда же, в Темные индустриальные века, жизнь человека не стоила ни гроша, и власть была жестока к нелояльным и сомневающимся, и скора на расправу. По архивным документам на этом страшном поле были расстреляны более двадцати тысяч человек. И это были не единственные жертвы, нашедшие приют на этом страшном погосте. Вон, у восточной границы поля памятные столбы, подсвеченные кроваво-красными световыми фонтанами, - монумент убитым властями в середине двадцатого века. А у западной стороны – монумент жителям города, погибшим при хвилланской бомбардировке в 2201 году. Там счет погибшим шел уже на сотни тысяч. А у северной границы при установке заградительного купола тридцать лет назад строителями были вскрыты массовые захоронения – не менее тридцати тысяч мирных жителей, захороненных тайно в начале века двадцать первого, в межсоветские годы. Тогда по миру, в том числе и по России, прошлась косой пандемия короновируса, которая на самом деле была испытанием двух боевых вирусов тайного Мирового правительства*. Число жертв в мире исчислялось миллионами даже в самых благополучных странах, а буржуазная слабая власть Российской Федерации из-за развала хорошо налаженной советской системы здравоохранения могло только занижать потери населения, а неучтенных тайно хоронили в самых разных местах, желательно на окраинах и за пределами тогдашней старой Москвы, от глаз подальше*. В том числе здесь, на Бутовском полигоне, при поддержке тогдашних спецслужб.
Почти сотня тысяч человек покоилась на этом страшном огромном поле… По сути, это место ничем не отличалось от той же Болхиа, только природа здесь была сохранена и не было радиоактивного заражения местности. Хотя, поговаривали, что тела убитых при хвилланской бомбардировке москвичей жутко фонили, но, похоже, это были только слухи. Хвилланцы не использовали атомные боеприпасы, им хватало своих систем вооружения, которые заливали огнем целые города, вместе с живыми людьми.
Стелла зажмурилась, поднесла пальцы к виску, почувствовав шум в голове… И увидела… Она будто бы видела призраки тех, для кого это поле стало могилой… «Русская Голгофа»… Вот проходят мимо нее призрачные силуэты людей: мужчин в старинных костюмах, пиджаках, рваных офицерских мундирах, рабочих комбинезонах и тюремных робах, в белом нательном белье, в священнических рясах… Были и среди них женщины в старинных платьях… По сути, целый народ, пущенный на мясо... Они смотрят на нее с каким-то недоумением, испугом, в их глазах пустота… Может где-то среди них и Сергей Эфрон, муж Марины Цветаевой, расстрелянный в 1941 году?*