Тьма сгущается (1/1)

Несмотря на произведенный падением Бартемиуса шум, Николина не проснулась. Не открыла она глаза и тогда, когда кто-то принялся неистово колотить в дверь. Барти, тем временем уже успокоившийся и вновь задремаший (должно быть, прошло не менее трех часов), вскочил с кровати, как ошпаренный, и ринулся искать оборотное зелье.Как оказалось, стучал Филч. Завхоза тоже, видимо, не так давно подняли с постели: на нем были пижама и колпак для сна. Выглядел Филч перепуганным. И немудрено — будить самого Аластора Грюма!— Сэр! Мне сказали, что к вам забрался вор! — скороговоркой выпалил завхоз, стоило двери открыться. — Я боялся, что...— Это кто Вам сказал подобную глупость? — рыкнул Грюм, щурясь живым глазом.— Профессор Снейп... он сказал, что слышал, будто бы в Вашем кабинете ходили, говорили... — глаза у Филча забегали.Грюм мрачно пожевал губами.— Если в моей комнате кто-то и есть, то я об этом, поверьте, знаю. А профессор Снейп просто везде видит воров, после того, как у него украли шкурку бумсланга.Завхоз вытянул шею, заглядывая за плечо преподавателю ЗОТИ, и вздрогнул: Николина потянулась во сне и сбросила с себя часть одеяла, обнажив грудь.— Передайте ему, что паранойя — это больше маггловское заболевание, нежели... мистер Филч? — Грюм потряс завхоза за плечо, — Вы в порядке?— Я... ээ... пожалуй, пойду...И. задумчиво почесывая затылок через колпак, завхоз неспешно удалился, попутно что-то бормоча себе под нос и пожимая плечами.Грюм, а точнее, Крауч, захлопнул дверь и удовлетворенно усмехнулся. "Славная вышла шалость!" — хотелось ему сказать сейчас, будто он закрывал Карту Мародеров.Однако, кажется, Бартемиусу предстояло еще одно — невольное — и несколько жестокое развлечение. Впрочем, о степени жестокости он вряд ли думал.Подойдя к Николине, Крауч осторожно потряс девушку за плечо.— Мисс Любчева, может быть, Вы откроете свои прекрасные глазки и объясните мне, каким образом Вы вдруг оказались у меня в постели?..Ника потянулась, просыпаясь, затем резко распахнула глаза и села на кровати.Несколько мгновений они с Грюмом смотрели друг на друга, не отрываясь. У болгаринки медленно отвисла челюсть. Через секунду же девушка вскочила и, прикрываясь одеялом, принялась собирать по комнате свои вещи, попутно сбивчиво извиняясь и оправдываясь.— Я погуляю схожу, одевайтесь пока, — не в силах прятать улыбку, сказал Грюм, выходя за дверь.Николина чувствовала себя отвратительно. Ей было ужасно стыдно после того, что произошло в утро понедельника, она старалась не встречастья с Грюмом даже взглядами во время трапез в Большом Зале. Поэтому, когда ее в коридоре остановил профессор Дамблдор, Ника подумала, что сейчас начнется разбор полетов именно касаемо ее пробуждения в постели преподавателя и, вероятно, какие-то дикие домыслы на этот счет (какими бы они ни были, ничего приятного ожидать не приходилось).Однако, Дамблдор заговорил о чем-то отвлеченном:— Мисс Любчева, я хотел бы задать Вам вопрос. Возможно, мне придется начать издалека... Вы влюблены?Ника вспыхнула, как маков цвет, и озвучивать ответ не понадобилось.— Так я и думал. Знаете ли Вы, какой резонанс вызывает Ваша внутренняя магия? Конечно, если не пытаться ее заметить, не почувствуешь ни за что, но... — Дамблдор посмотрел на девушку поверх стекол очков, — вероятно, Игорь... то есть, Ваш директор уже в курсе, как и я...Ника наморщила лоб, не понимая, к чему клонит волшебник. Однако переспросить не успела — к ним приближался Грюм. И Николина, смущенно пробормотав извинения, попыталась ретироваться. Но не тут-то было. Грюм, доковыляв на удивление быстро, успел перехватить прощающуюся студентку за локоть.— А ну пойдем со мной, цветочек, поговорить надо.Ника рассеянно улыбнулась и поплелась за преподавателям ЗОТИ, послав Дамблдору на прощание извиняющуюся улыбку.Грюм отвел в Николину в сторону и, не особенно скрываясь от любопытных глаз проходящих мимо студентов, заговорил, уперев руку в стену рядом с головой болгаринки:— Мне кажется, что Вы меня избегаете, Любчева.Николина испуганно замотала головой.— Это из-за того, что я обнаружил Вас в моей постели? Полноте, Любчева, расслабьтесь, я и не собирался думать про Вас что-то дурное.— Я... я просто... — Ника подняла руки с раскрытыми ладонями, затем, так и не сообразив, что сказать, беспомощно опустила их.— Не надо мне ничего объяснять, просто не бегай от меня, цветочек.— Не называйте меня так, — насупилась Ника. Так к ней когда-то обращался Барти и слышать те же слова от другого человека девушка сейчас не желала.— Тебя так звал любовник? — предположил Грюм. И Николина взорвалась. Она схватила преподавателя за воротник, тряхнула и выкрикнула, глядя в его разные глаза:— Не смейте говорить и смотреть на меня так, будто я публичная девка! Да что Вы вообще знаете обо мне?..Грюм навис над ней, лицо его побагровело от гнева. Преподаватель торжествующе шепнул:— Все.И торопливо нервно облизнулся.