Глава 10 (2/2)

— Ну, ты хотя бы это не отрицаешь, — пожала плечами я.

Мне присуща одна черта, из-за которой страдаю лишь я одна. Если мне доведется увидеть хоть толику хорошего в человеке, я извечно буду искать оправдания его поступкам. Джерри считает, что я совершенно не разбираюсь в людях. Не хочется так думать, но, похоже, он все-таки прав. Если бы не это, возможно я бы раньше догадалась, что представляет из себя бывший.

— Если мы друзья, я ведь могу говорить откровенно? — откашлявшись произнес Том, пристально всматриваясь в меня.

— Само собой, — кивнула я, делая очередной глоток.

Он выглядел расстроенным и задумчивым. Кажется, между нами намечается откровенный разговор. Что ж, это лучше, чем ложь. Однажды я читала, что искусство беседы в современном мире постепенно исчезает. Люди настолько сильно озабочены погоней за счастьем, что у них все меньше времени, чтобы остановиться и просто поговорить с другими людьми. Я всю жизнь думала, что каждый разговор — это, прежде всего, встреча с собственным «Я»‎. В личных, задушевных беседах люди учатся раскрывать границы собственной рефлексии. Когда человек пытается понять свою личность, он преодолевает рамки самопознания. Для этого требуется достаточно мужества, как и в разговоре с другим человеком, когда мы раскрываем себя перед оценивающим взглядом собеседника. Многие не готовы подвергнуть себя подобной оценке. Вот тогда-то одни обращаются к психотерапевту, а другие заводят вечный монолог с самим собой.

— Я знаю Шарлотту очень давно, — спустя пару минут тихо проговорил Том, уставившись куда-то в пустоту. Казалось, слова давались ему тяжело, словно воспоминания о былых временах душили его. — Вообще, если честно, я не особо люблю распространяться о прошлом. Особенно после того, как ко мне пришла известность. Дай журналистам только повод, и они раздуют из мухи слона, — отвлеченно пояснил Томас. — Мы с Шарлоттой познакомились в тот момент, когда я пребывал в тяжелой депрессии. Она — один из тех людей, кто помог мне выбраться из нее, и я благодарен ей за это. Лотти потрясающая, невероятная и сильная духом личность. Возможно, со своими заморочками. Думаю, именно это сблизило нас, ведь я такой же безумец, — Том нервно усмехнулся, глянув на меня.

— Ты не похож на безумца, — покачала я головой. — По крайней мере, мне так не показалось.

— Хе-хе, погоди, ты еще плохо меня знаешь, — из его уст это прозвучало угрожающе, однако я не собиралась оставаться в долгу.

— Ловлю на слове, — кокетливо улыбнулась я.

Том проникновенно посмотрел мне в глаза, словно пытаясь понять, о чем я думаю. От этого я ощутила некоторую неловкость и поспешила скрыться за бокалом сидра, продолжив тыкать вилкой в тарелку. Порой если разговор сводился к банальному заигрыванию, игре в чтение мыслей, в таких случаях флирт представлял живой интерес, потому что заставлял задуматься и понять, почему некоторые люди говорят именно то, что говорят. Думаю, учитывая все то, что я ему говорила, мне стоило прикусить язык. Но, по крайней мере, это разрядило обстановку, и Том уже не выглядел так, словно ему тяжело вспоминать о минувших днях. Он хитро сощурился, делая глоток из кружки, и продолжил:

— Признаться, я не могу сказать, что когда-либо любил Шарлотту, но секс между нами был диким, и, если честно, это приводило меня в полный восторг.

О, так вот оно что! Моя правая бровь непроизвольно изогнулась. Да тут передо мной сидит самый настоящий самец, который любит девушек погорячее. Как интересно! Хотя нет, чего это я, мне нисколько не интересно… Сама себе противоречу. Или это в голову ударили сидр с шампанским? Я продолжила меланхолично жевать, будто меня нисколько не заинтересовала сказанная Томом фраза.

— Но секс — это ведь еще не все, что должно связывать мужчину и женщину, — заметила я, на что Томас щелкнул пальцем как бы говоря, что я совершенно права.

— Только со временем я осознал, что кроме животного желания поиметь ее, я больше ничего не чувствую, — произнес мужчина, а я мысленно спряталась под подушку. Нет, я не была неженкой, но такие откровенные разговоры заставляют меня заливаться краской. Том, кажется, заметил это и поспешно добавил: — Извини, если это слишком откровенно для тебя.

— Нет, все окей, — отрицательно покачала головой я. — Думаю, твои мысли вполне нормальны. Людям свойственно со временем меняться.

— Ты права, всему приходит конец, — с горечью проговорил Том. — Я хотел, чтобы и она поняла это. Не могу отрицать, что Шарлотта красивая женщина, но во мне больше нет желания обнять ее или поцеловать, как это было раньше. Единственное, чего я хочу после секса, так это чтобы она не прикасалась ко мне и поскорее ушла. — Кажется, на моем лице промелькнуло нечто такое, от чего мужчина быстрее заговорил: — Оу, я знаю, это звучит ужасно, словно я последний мудак, который пользовался ею, но, поверь, это не так! Каждый раз, когда она набирала мой номер, я бежал к ней, словно послушный щенок. Она никогда не требовала верности. Но все же, я думаю, секс — это неотъемлемая часть отношений. Если ты ничего не испытываешь к человеку, то какой во всем этом смысл?

— Вся человеческая жизнь, по сути, это процесс поиска смысла, — отвлеченно ответила я. — Каждый имеет право на то, чтобы понять, в чем заключается его истинное счастье, и абсолютно все остальное в жизни будет зависеть от этого понимания.

— Да! Но для чего мы существуем? Чтобы развлекаться? Строить карьеру? Заниматься сексом? Наверняка, нет. Кто-то верит в Бога. Я верю в Бога. По крайней мере, в то, что там, — Том указал пальцем в потолок, — кто-то есть, Высший разум. Многие находят смысл в религии, и это их право, оно по-своему прекрасно. Но я придерживаюсь той точки зрения, что наша жизнь бессмысленна, абсурдна и ничто не оправдывает зла, которое люди причиняют друг другу. Другой вопрос: как прожить жизнь, если принять это условие. Как не причинять зло тем, кто тебе дорог? — С досадой покачал головой он. — Порой жизнь кажется мне забавной штукой, но вообще-то она полна печали.

— Возможно, не нужно задумываться над такими вещами, а жить здесь и сейчас. Стараться быть лучше, чем ты есть, всегда помнить, что от любых твоих действий могут страдать и другие, — вкрадчиво проговорила я, доедая остатки ростбифа.

Томас выглядел отрешенным. Возможно, в прошлом Шарлотта была ему очень дорога, но он прав — люди меняются. Глядя на то, как сильно он углубился в себя, мне захотелось поддержать его. Я протянула руку через стол и накрыла его ладонь. Взгляд мужчины скользнул по нашим ладоням, затем — к моему лицу. Прозрачные серо-голубые глаза бегали, будто Том пытался понять тайный смысл этого жеста, и я мягко улыбнулась, стараясь его подбодрить. Всегда тяжело терять близкого друга. В прошлом и у меня бывали такие моменты. Раны на сердце от этого кровоточили не меньше, а может и больше, чем боль расставания с человеком, которого ты когда-то любил.

Стоило мне отнять ладонь, как Томас сразу же перехватил ее, попытавшись удержать. Я тихо ахнула и неуверенно дернулась, однако он не отпустил, словно хотел перенять мое тепло. Моя ладошка в его руке казалась маленькой пташкой в огромной клетке. Я почувствовала, как большой палец Тома нежно прошелся по внутренней стороне ладони, проводя ногтем по линии сердца, одновременно с этим щекоча и лаская. Мои щеки мгновенно вспыхнули, а дыхание стало глубже. Я пристально всматриваясь в потемневшие глаза Тома, что влажно блестели в тусклом свете ламп. В эту секунду я могла поклясться, что мое внутреннее «Я» резко чиркнуло спичкой и бросило ее в тлеющие угли, которым только и нужна была одна искра, распаляющая пожар в душе.

— Я никогда не сделаю ничего такого, что могло бы тебя расстроить или обидеть, — прошептал низким, бархатным голосом Том.

— Не надо обещаний, — так же тихо ответила я, все-таки осторожно высвобождая ладонь и допивая сидр.

Наши тарелки были пусты. Хиддлстон с сожалением глянул на меня, но я отвела глаза, стараясь не смотреть в его сторону. Все это тяготило меня, я не знала, что будет правильно, а что нет. Как мне поступить, чтобы не ошибиться? Но уж лучше я подумаю об этом завтра, как говорила одна ветренная особа. Сейчас мои мозги хотели проветриться, смывая пары алкоголя. Я ощущала легкий подъем, а в груди распирало от непонятного чувства. Пришлось долго уговаривать Томаса разделить счет пополам, ведь он желал до конца оставаться джентльменом, но все же покорно уступил мне.

Мы вышли из паба на свежий воздух. Ночные улицы Лондона никогда не пустовали. Спрятав руки в карманы куртки, я шла рядом с Томом, снова чувствуя себя дюймовочкой. Мы не спешили, но я понимала, что сейчас мы дойдем до машины, и он отвезет меня домой. Разговор вышел неплохим, как мне кажется. Я многое узнала о нем и даже нисколько не разочаровалась.

— А ты надолго уезжаешь? — поинтересовалась я, посмотрев на него.

— Где-то на полтора месяца, может больше, — ответил Том, в свою очередь, переведя на меня взгляд, а я почувствовала, что немного расстроилась. — Придется много чесать языком, — рассмеялся он. — Меня ждет куча интервью, наверное, побольше, чем когда выходил первый фильм про Тора. Плюс, надо будет побывать на премьере фильма в других странах. Кстати, буду проездом в России. Правда, всего пару дней.

Я удивленно взметнула брови. Выражение моего лица заставило мужчину задорно улыбнуться. Предвосхищая следующий вопрос, он поспешил ответить:

— Мы с кастом «Мстителей» посетим премьеру фильма, дадим пару интервью, а потом уедем.

— Ясно, по работе, — понимающе кивнула я.

Мы прошли мимо галереи Шарлотты, и я заметила, что Том бросил грустный взгляд на черные окна, в которых уже не горел свет. Могу поклясться, что он бы и за ручку дернул, не будь меня рядом. Я закусила губу, чувствуя как по венам разливается гадкое чувство ревности. Вот уж этого я точно не ожидала. Наконец, мы пришли к стоянке, где Том оставил автомобиль. По дороге до моего дома он вкратце пересказал сюжет фильма без подробностей и спойлеров, и взял с меня обещание, что когда у меня будет свободное время, я обязательно его посмотрю.

И вот, мы уже стояли около крыльца моего дома. Хиддлстон заглушил мотор и убавил музыку, повернувшись ко мне всем корпусом. Темный салон Peugeot освещали только фонари с улицы и ярко светящиеся огни приборной панели. Глаза Тома сияли по-особенному, и мне не хотелось покидать уютный плен мягкого сиденья, в котором я успела едва ли не задремать под тихие звуки нежной мелодии неизвестной мне группы и тихой вибрации мотора, пока мы ехали по ночному Лондону.

— Признаюсь, когда мы познакомились, больше всего мне понравилось то, что ты никогда обо мне не слышала, — его бархатный голос вызвал в груди трепет.

— Почему тебе понравилось именно это? — удивленно поинтересовалась я, инстинктивно поддавшись вперед и сокращая расстояние между нами.

Теперь нас разделяла лишь коробка передач, но по крайней мере, это был уже не круглый столик. Я ощущала исходящий от Тома аромат парфюма, которым пропитался весь салон, и толику хмеля. Его глаза были подернуты легкой дымкой, выдавая помыслы.

— Быть известной личностью отнюдь не просто. Если еще вчера я заходил в комнату с незнакомыми людьми и был уверен, что самое интересное — это узнать друг друга, то теперь же едва ли не каждый знает, кто я такой. В моей голове создается некий диссонанс. Они знают обо мне больше, чем я о них. Но ты не такая, и поэтому общение с тобой мне приятно.

— Я рада это слышать, — пробормотала я, видя его лицо совсем рядом.

Моя грудь часто вздымалась от осознания того, что может произойти. Еще мгновение, и это случится. Неужели он так запросто забудет все, что я говорила? Неужели я так легко сдамся? Безвольная ли я кукла или имею власть над своими желаниями и помыслами? Моя ладонь уперлась ему в грудь, и он без просьб остановился.

— Том, если мы это сделаем, то я неизбежно влюблюсь в тебя, — тихо произнесла я, уставившись на его ключицы и боясь взглянуть в глаза.

— Что в этом плохого?

Этот баритон сводил с ума. Какая женщина в своем уме откажет такому мужчине?

— Меня столько раз предавали, что я устала от любви, — вырвалось из моих уст.

— Но я не собираюсь тебя предавать, — покачал головой он, накрывая рукой мою ладонь, которая все еще покоилась на его груди.

Чужое сердце отбивало бешеный ритм, а мои щеки не просто горели, они неистово пылали. И все же я сделала над собой усилие и отпрянула от мужчины, стремительным порывом открывая дверцу машины.

— Елена, ты ведь не обиделась? — раздался расстроенный и обеспокоенный голос Тома.

— Все в порядке, — напоследок повернулась к нему я. — Мне было приятно поболтать с тобой. Когда вернешься из тура, звони, может быть еще куда-нибудь сходим.

— Я надеюсь, мы успеем сходить еще куда-нибудь до моего отъезда, — с надеждой произнес мужчина.

— Приятной ночи, Том, — напоследок глянула на него и ответила уклоном.

— Спокойной ночи, дорогая, — растерянно произнес он, когда я выходила из машины и, как последняя трусиха, не оборачиваясь, побежала к входной двери.

Как только я закрыла за собой дверь, до меня донесся звук заведенного мотора и шорох гравия под колесами. Поскорее поднявшись в квартиру, я быстро разделась и, стараясь ни о чем не думать, забралась в постель. Откуда мне было знать, что я только сильнее распалила желание Томаса? Я не думала о нем, не ставила себя на его место. Будь я умной девочкой, то прекратила бы любое общение задолго до этого. Ведь Том был мужчиной, успешным и известным актером, на которого только недавно свалилась популярность. Вокруг него всегда были и будут женщины, желающие с радостью броситься в его объятия. По-моему, я стала для него запретным плодом, и он, в отличие от меня, не желал видеть во мне просто друга.