ГЛАВА 63. Argumentum primarium (1/2)
ГЛАВА 63. Argumentum primarium
Утро — день 9 сентября 1989 года
Залив Гольф Жуан
Борт яхты «Амадея»
«Амадея», застопорив ход, мягко покачивалась на волнах в паре миль от берега. Руди расхаживал по кормовой палубе, не сводил глаз с лазурно-золотистого в лучах утреннего солнца залива Жуан и ловил в окуляры бинокля каждое судно, покидающее марину. Это был час сплошных разочарований: как по тайному сговору, все яхты и катера, набрав ход, ложились на курс в сторону Ниццы и Монако или уходили в противоположном направлении — к Тулону, Марселю и островам.
Пепе спустился к Родольфо из рубки, раскурил аккуратно скрученный косячок и гостеприимно предложил:
— Держи! А то извелся, как юнга у занятого гальюна!
Непривычно долгое и напряженное ожидание финальной развязки оказалось для Руди еще более изматывающим, чем пребывание на вилле Пуни, и он сдался:
— Ладно, давай, или меня правда разорвет, как того самого юнгу…
Он жадно затянулся горьковато-сладким дымом и вновь устремил взгляд в сторону гавани:
— Где их черти морские носят! Уже на полчаса опаздывают!
— Так с ними баба, чему тут дивиться! Бабцы завсегда опаздывают, что на свидание, что по делам… да вообще повсюду! — добродушно заметил Пепе и сам закурил трубку, набитую той же волшебной смесью табака и «травы счастья».
— Как бы эта баба не заподозрила чего и не подстроила нам всем очередную гадость…
— Вот нашел о чем тревожиться! — фыркнул капитан и выпустил из ноздрей клуб дыма. — Чего она может подстроить-то, их там шестеро херов против одной манды. Не считая капитана и матросов.
— А вдруг она привела с собой личную охрану? Дюжину головорезов с пушками! И сама тоже пришла вооруженной!
— Чем?.. Ножницами для маникюра?
— Ну мало ли чем! Да хоть дамским револьвером! Оххх, надо было нарядить Анхеля не в дурацкое прозрачное тряпье, а в плотную куртку… и бронежилет под ней!
— Бронежилет, стволы… еще скажи, у них там корабельная пушка на борту! Боевиков пересмотрел, что ли? В другой раз переключай на порнушку! — от души посоветовал Пепе и напомнил:
— Рануччи тебе клялся здоровьем мамочки, что катер забронирован на семерых?
— Клялся.
— Команду на борт ты сам ему назначил?
— Да.
— Тогда волноваться не о чем! Мамочку свою он любит, а от звука твоего голоса до сих пор в штаны накладывает.
— Нууу… такой трусливый шакал поклянется чем угодно… как можно вертлявому гаду верить!
— Сложно, но можно! Этот прохвост уже дважды на тебя поработал, значит, понимает, чью сторону ему выгодно держать. Так что и эту бабу наглую сдаст тебе с потрохами в чистом виде, как и того людоеда! Небось помнит наш «коктейльчик для негодяев», не захочет второй раз его отведать!
— Да уж… точно не захочет… Вот только неспокойно мне все равно, дружище…
— Ты покури еще, затягивайся поглубже — и отпустит! А дамочка твоя убеждена, что охрану ей подельник обеспечит. Оружие ей тоже без надобности, не смеши! Эта дура поди и не знает, с какой стороны за ствол браться.
— Не такая уж она и дура, раз сумела организовать чертово похищение!
Пепе скривил губы, смачно сплюнул за борт и рассудительно прогудел:
— Была б не дура, не творила бы такой херни! И потом, не она же лично подставу на трассе устроила. Там грамотные бандюки поработали, не спорю… А тут? С хера ли она назначила тебе встречу в море? Тебе, Колонне! Морскому королю!
— Ладно, хватит… — отмахнулся Руди от утешений и непрошенной лести, но Пепе было так просто не остановить:
— Тоже мне, русалка недоделанная! Решила, что может безнаказанно у Акулы добычу из пасти вынуть, Прилипалу обидеть, а теперь еще и подоить тебя надеется, как морскую корову! Вот уж точно жить бабе надоело…
Уверенный тон капитана вкупе с травкой целительно подействовал на нервы Руди. Якорные цепи, натянутые под сердцем, постепенно ослабли. Дышать стало полегче.
Родольфо еще разок затянулся поглубже и… отчетливо ощутил себя акулой, медленно сужающей круги вокруг беспечной купальщицы — а та еще и не подозревает, что вскоре окажется перекушена пополам…
Очередной катер вышел из марины и… сразу взял курс прямиком на яхту «Амадея».
— Вот они! Наконец-то! — Руди выкинул остатки папиросы, и, стиснув через рубашку амулет со святым покровителем, строго обратился к нему:
— Ну, святой Христофор, за дело! Ты до этого отлично мне помогал, давай, не подведи и теперь!
****
Катер, зафрахтованный Рануччи для Розамунды, носил символичное название «Отелло». Габариты у него были намного скромнее, чем у «Амадеи», и посадка низкая, так что надежно пришвартоваться друг к другу судам удалось лишь с третьей попытки.
Первым по закрепленным мосткам на яхту взобрался здоровенный пират в маске и красной бандане. С деловым видом прошелся от носа до кормы, заглянул и в салон, и на нижнюю палубу — пока не убедился, что все «чисто».
Руди, облокотившись на кормовой леер, курил и как будто и не следил за проверяющим, но пират, проходя мимо, сам коротко взглянул на него — и получил в ответ едва заметный кивок…
Пассажирам «Отелло» был подан знак: можно подниматься на борт.
Вскоре на палубу взошла Розамунда Штальберг. Ее застывшее бледное лицо казалось гипсовой маской с размалеванными губами… но она все же изобразила ими подобие улыбки и пробормотала неразборчивое приветствие.
Колонна не удостоил ее ответной вежливой формальностью и потребовал:
— Покажи мне Анхеля! Я должен убедиться, что с ним все в порядке! Иначе никаких переговоров!
— Дай мне минуту… — Розамунда схватила Руди за рукав и, не обращая внимания на недовольство, с которым он встретил этот жест, прошипела:
— Прикажи поднять его на борт… вместе с сопровождающими! Иначе я не отвечаю за его жизнь!
Руди знал — и постоянно напоминал себе, что жизни Анхеля теперь ничто не угрожает — но слова полубезумной женщины мгновенно разбудили в нем страх последних нескольких дней. По всему телу выступила холодная испарина, сердце разогналось, как во время боксерского спарринга. И в том, как он гневно набросился на нее, не было ни капли притворства:
— Что там за сраный бардак у тебя происходит! За его жизнь отвечаешь ты! Он же твой заложник!
— Теперь уже не только мой! Пуни меня подставил и требует личного участия в переговорах! Он хочет, чтобы я при нем озвучила тебе новые требования… Лучше прими их, если хочешь получить Самума живым!
— Какая же ты дрянь! Безмозглая бесстыжая дрянь! Так и знал, что ты связалась с этим мерзостным ублюдком! — Руди опасно надвинулся на Розамунду.
— Твоя ругань не поможет, только время теряешь!.. — она попятилась от него, но ускользнуть было некуда. Желание схватить ее за горло и швырнуть за борт было почти непреодолимым. Он сумел подавить его только огромным усилием воли.
— Сколько еще головорезов на катере, отвечай живо!
— Четверо. Не считая самого Пуни и Самума. Ну так что — дашь им сюда подняться, или дальше будешь испытывать судьбу?..
— Пусть поднимаются, но так, чтобы Анхель шел первым! Оружие запрещено! Мои люди обыщут каждого!
****
Пуни настоял, чтобы двое его сообщников стерегли Самума на кормовой палубе, пока в салоне яхты будут идти торги и выплачиваться цена свободы. Колонна скрепя сердце согласился и на это издевательство, утешаясь тем, что терпеть осталось недолго.
Получив подмогу в лице «монаха» и его телохранителей, Розамунда почувствовала себя увереннее. Едва устроившись на мягком диване, она объявила Руди новые условия:
— Тех денег наличными, которые я запросила вдобавок к снятию залога с моих судов и полному пакету документов на управление моей компанией, слишком мало.
— Тебе мало миллиона долларов, с которых ты не заплатишь ни одного сантима в виде налогов?
— Да, мало! Эта сумма возросла для тебя в десять раз. Если откажешься платить, можешь попрощаться с Самумом навсегда!
Руди, хотя и был готов к жесткому торгу, оторопел от неслыханной жадности этой гарпии и для верности уточнил:
— Значит, ты, Розамунда Штальберг, вместе с твоим сообщником, который называет себя Мастером Пуни…
— Компаньоном, а не сообщником! — деловито подсказал мужчина в монашеском капюшоне, но Колонна поправку не принял и выбрал еще более хлесткое название:
— Подельником. Итак, вы с подельником хотите получить еще девять миллионов долларов сверх оговоренной суммы… Я все правильно понял?
— Да, ты все правильно понял! — по мере того, как страх Розамунды за свою жизнь ослабевал, к ней возвращались привычные дерзость и наглость:
— Половину суммы — сразу и наличными, и не вздумай морочить мне голову, что у тебя при себе нет таких денег! Ты точно не пришел на сделку с пустыми карманами… К тому же мне известно, что вы с твоим братцем всегда имеете «резервный фонд» для собственных нужд — как раз миллиончиков на пять!
— Ничего от тебя не скроешь. А вторую половину мне как платить — может, бриллиантами?
— Может, и бриллиантами!
— Нет, камни трудно реализовывать — в итоге всегда теряешь в цене… — ворчливо встрял Пуни. — Так что вторую половину, синьор, заплатите двумя чеками на предъявителя!
— Что за убогие требования! Никакого размаха… — саркастически прокомментировал Руди. — Раз ты, Рози, всерьез считаешь меня воплощением Гаруна аль Рашида, я полагал, что твои фантазии окажутся куда роскошнее! К своим круизным лоханкам ты могла бы истребовать у меня еще и парочку бизнес-джетов и штук пять вертолетов впридачу! Или отель на Багамах, где ты со своим подельником будешь наслаждаться награбленным!
— Если ты думаешь, что меня задевают твои насмешки, то ошибаешься! — отрезала Розамунда. — Я умею мыслить здраво и не витаю в облаках. Мне хватило бы возвращения моих кораблей и восстановления меня в правах единоличного управления семейным делом… но сам видишь, мой компаньон не проявляет интереса к круизному бизнесу. Предпочитает зеленые купюры и чеки на предъявителя.
Колонна что-то прикинул в уме и сухо подвел итог своим размышлениям:
— Мне нужны гарантии, что эти десять миллионов долларов — окончательная цена, которую ты назначила за жизнь и свободу Эдгара Штальберга.
Розамунда поморщилась так, словно у нее вдруг резко заболел зуб:
— Ради Бога, Руди, перестань называть его Эдгаром Штальбергом, мне это прямо режет слух! Я продаю тебе Самума, ясно? Парень, что сейчас сидит на корме под охраной — Самум, и никто другой!
— Тем не менее ты его продаешь… за кругленькую сумму и при свидетелях!
— Я продаю, а ты покупаешь!
— Я не покупаю. Я его выкупаю, как заложника! И буду называть его Эдгаром, вместо придуманной тобой лошадиной клички, потому что на самом деле он — Штальберг, твой единокровный брат!
— Нет, ты точно сумасшедший, Колонна! Впрочем, помешательство на этом парне у вас, похоже, семейное… Неужели ты в самом деле поверил в россказни и амнезию этого ловкого мошенника?
— Хорошо, давай проверим, кто в самом деле мошенник, и у кого тут короткая память! Для начала я напомню тебе и твоему сообщнику, как днем четвертого сентября вы организовали аварию на трассе Провансаль! Едва не угробили моего брата, Витторио Колонну, а Эдгара похитили прямо из машины! И вот этот урод, провернувший дельце…
— Как грубо, синьор Колонна!.. — укоризненно заметил Пуни, но Руди не удостоил его внимания и повторил:
— …этот урод теперь требует свои десять миллионов — а тебе, как обычно, нечем расплатиться? Так?