10. Приметы времени (2/2)
Вы не можете знать всех людей на сто процентов. В общении, особенно любовном, очень легко споткнуться. Благодаря этим ошибкам мы и учимся. Попробуйте чётко сформулировать, в чём вы виноваты перед Настей.
— Я же сказал. Я привёл в дом мошенницу, — повторил Витя по слогам.
— Вы знали об этом?
— Я должен был предположить… Подумать…
— Сейчас, на трезвую голову, назовите факторы, которые говорили бы, что Евгения — мошенница. Которые Вы увидели на первых порах знакомства.
Витя замолчал, уставившись в пол. Алёна терпеливо выжидала. Результат был очевиден — Пчёлкин не смог выдать ни одного аргумента.
— Вот именно. Они всегда хорошо притворяются. Если даже умные, мудрые, казалось бы, бабушки отдают миллионы тем, кто обещает им горы золотые… Тем более, вы хотели подарить девочке ощущение мамы. Вы переживаете, что она растет без женской руки. Так?
— Немного. Я правда переживаю. Девочке нужна мать. Я же не шарю в женских штучках, типа… Макияжей там, парней…
— Виктор, вы бы ещё в парнях разбирались… — Рассмеялась Алёна. — У девочки, насколько мне известно, есть крёстная мама. Она и заменит маму. Вы сами видите у ребёнка признаки психологических переживаний? Что она несчастна?
— Не вижу. Настя веселится, прыгает. Она у меня такая активная, я порой устаю даже.
— Вот и всё. И ещё, по поводу ситуации с Евгенией — Настя сейчас в таком возрасте, когда дети не могут до конца всё понять. Они легче прощают, потому что не осознают всего масштаба проблемы. Вы разговаривали с Настей о сложившейся ситуации?
— Извинялся. Она так… Смотрела, улыбалась, говорила, что любит меня, но я… — Витя отвернул голову. Но Алёна всё равно увидела слёзы на его глазах.
— Извините. Я что-то расклеился. Просто всё, что связано с дочкой, вызывает у меня сильный отклик. Потому что я переживаю за неё. Я знаю, что придёт момент, когда мы больше не будем близки. Настя никогда меня не простит за криминал. Он отнял у неё маму.
— Не факт, что Юлия бы выжила в Чечне.
— Ей оставалось несколько часов до возвращения домой. Так что выжила бы. Но я уже не думаю о том, как бы что сложилось. Зачем ворошить прошлое?
— Правильно. Какой у Вас второй инсайт был? — Вернула в начало Алёна.
— Я понял, что сейчас я скучаю не по Юле, а по прошлому. По нашим воспоминаниям. Они светлые, хорошие. Мне порой кажется, что в девяностых было моё лучшее время. Трава была типа зеленее…
— Неправда. Просто ваш мозг применил защитную реакцию и убрал плохие события в ящик. Поверьте — тогда было не легче, чем сейчас. Кстати, я хотела вас спросить. Как сейчас вы бы описали свои чувства по отношению к Юле? — Алёна пролистала блокнот на самое начало. Витя только сейчас заметил, что для сеансов с ним Алёна завела новую толстую тетрадь, которая уже была наполовину исписана.
— Уважение. Тоску. Но не сильную, как раньше. Я думаю о ней, как о чём-то светлом. Но я не хочу умереть вслед за ней там… И не злюсь больше за… Фактическую измену? Я про плен, если что. Вся злоба, претензии, ушли. Я как будто стал мягче.
— Вы меня радуете, — Алёна пробежалась глазами по первым записям. — Вы сами чувствуете какой-то эффект от терапии?
— Слушайте, не чувствовал бы — ушёл бы. Я всё-таки бабки плачу, — фыркнул Витя. — Если бы не Вы, я бы гнил в могиле. Я серьёзно был на грани суицида. А Вы вытащили меня. Вот я задумался ещё, — Витя поменял позу на более открытую. — Вот Вы психолог. Я не единственный, кто к Вам приходит с пиздецом каким-то прям жутким. Вы всех слушаете. Вам как, нормально? Это же ужас, всё впитывать в себя…
Алёна вспомнила первые вечера после Вити, когда она приходила домой, кидала в угол сумку и просто несколько часов рыдала на постели. Девушка прикусила губу, поправляя очки.
— За меня не беспокойтесь, Виктор. Это моя работа. Я не имею права давать слабину. Я своим спокойствием подаю пример клиентам. Если психолог уже совсем не вывозит, есть супервизия. Это психолог для психолога.
— Слава Богу. Я просто встревожился не на шутку.
Они помолчали ещё немного. Алёна наклонила голову, рассматривая Витино лицо. Он был напряжён. Брови свелись к переносице. Витя теребил пальцами край рукава.
— Если хотите плакать — плачьте.
— Нет, — Витя заулыбался, начал кривляться, стараться показать себя как позитивного человека. Но Алёну нельзя было обмануть таким дешёвым трюком.
— Я никому не скажу, что вы плакали.
— Точно?
Алёна закатила глаза, повторив своё обещание. И Витя закрыл лицо ладонями, молча, тихо роняя слёзы. Он не плакал уже почти три года. Вся боль копилась внутри, образовывая монстра, который рвался наружу. Алёна для приличия игнорировала клиента, читала книгу. Возможно, это выглядело максимально некрасиво, но Алёна уже выучила за три года терапии Витю. Он не любил свидетелей своих слёз. Всё-таки даже такой опытный психолог, как Алёна, не смогла выбить из него установку «мужчины не плачут».
***
Ваня вернулся домой с учёбы. С того дня, когда Белов услышал гипотезу о прошлом его отца, он не мог усидеть спокойно на месте. Ванины мысли крутились вокруг одной темы — кем был папа в девяностые? Ваня получил привычку щёлкать автоматической ручкой и дёргать ногой. Сидеть в школе на уроках стало сложнее — дома Ваня получал доступ к компьютеру, а там — возможные зацепки.
От Лизы не было никакой информации. Девочка только пересказала лишний раз слова тех бандитов. Шмидт вряд ли бы сдал отца. Оставалось только надеяться на себя. Из Вани получался плохой Шерлок Холмс, поэтому дело продвигалось медленно.
На самом деле, Ваня уже давно понимал, что отец что-то скрывает от них двоих. Однажды Ванька нашёл в шкафу пистолет Макарова. Судя по всему, им пользовались. За свою находку Ваня не получил ответа, только армейским ремнём по пятой точке. Ольга молчала, хотя понимала, что лгать сыну плохо.
Ваня открыл учебник, прочитал задачу по физике, начертил колонку для «Дано». Съехал с линии клетки — ну и плевать. Главное, что что-то написал. Ваня написал величины, а затем взял фотографию отца из пенала и сказал вслух:
— Папа… Кто ты, папа? Слуга народа или вор?
Многое в биографии папы было покрыто туманными тайнами. Почему он не присутствовал на родах мамы? Кем он работал до депутатства? Белов говорил «предприниматель». Потом финансовые пирамиды звучали. Несостыковки, короче.
Когда Белов ругал сына, он часто упрекал его тем, что он рос в девяностые. Так что спасибо сказать должен, что его вообще вырастили. Но какими были девяностые? С чего начать разгадку тайны? Ваня совершенно был сбит с толку. Бесконечная рефлексия шла в нём, даже ночью. А узнать надо.
Ведь если папа действительно лгал ему почти шестнадцать лет, то это можно было использовать как аргумент против ненавистной армии. Мужчина не тот, кто в форме был. Мужчина — тот, кто детям не лжёт.
Наконец Ваня написал действия к задаче (он их видел быстро, будто уже сами написаны в тетрадке) и взял в руки учебник истории. Долистал до конца — о девяностых ни слова. Рано ещё было изучать эту эпоху — сейчас двадцатый век зубрили, революцию, Ленина. Пролетариат, большевики, меньшевики… Белов решил — вернётся завтра со школы и поищет в Интернете информацию об известных авторитетах.
Рефлексия хотя бы на час отступила. Ваня лёг на кровати, закинув руки за голову с каштановыми волосами. Ванька покрасился в четырнадцать — надоело быть блондином. Теперь цвет — чисто папин. Но сейчас это может сыграть злую шутку.
***
Настя вышла на улицу погулять. Единственная площадка, где ей разрешалось гулять, располагалась под окном дома. Насте и не хотелось уходить далеко — она будто не знала, что есть что-то за ограничительной чертой. На скамейке сидели подростки. Необычные — Настя таких ещё не встречала. У них были проколоты губы, в носу пирсинг. Такие кольца Настя видела только у быков. Девочки сидели у мальчиков на коленках и зарывались в их волосы пальцами. Чёрный лак бликовал на солнце. Яркие розовые футболки обтягивали худые тела. Чёлки зализаны на бок, а на рюкзаке — значки. Настина мечта иметь столько.
— Я так люблю тебя. Только эта любовь и помогает жить. Если ты меня бросишь — я вены вскрою. Я так себя ненавижу…
Девочка, сказавшая это, положила голову к парню на плечо. Настя на них посмотрела и плечами пожала. Зачем вскрывать вены? Для анализа крови это совершенно необязательно. И почему такая красивая девочка себя не любит?
— А почему ты себя ненавидишь? — Спросила в лоб наивная Пчёлкина. Девочка посмотрела на неё исподлобья.
— Ты ничё не понимаешь. Этот мир ужасен. Я тоже ужасна. Мой смысл жизни — только в вечной любви. Меня не принимают такой, какая я есть, понимаешь? — Девочка обрадовалась, что смогла найти верного слушателя. — А я — выше их всех. Я за пацифизм. За любовь. За эмоции. Если я лишусь любви, меня ничто не способно будет держать в этом мире. Мы эмо, детка. Понимаешь? Нам говорят прятать эмоции, но мы не будем этого делать.
Насте уже больше нравилась эта девочка. Ей также понравились её розовые волосы. Она хотела себе такие же.
— Послушай, — девочка достала из кармана плеер с наушниками и дала Насте. Там играл трек группы «My Chemical Romance».
— Наша музыка не похожа на других. Но ты не поймёшь… - Девочка подкрасила веки чёрным. Теперь она стала похожа на панду. Настя слушала незнакомую девочку завороженно. Она не упускала ни одного слова. Для Насти она была необычной феей. И стать ближе к ней было жизненно необходимым для Пчёлкиной.
— Мне понравилась музыка. Я такой никогда еще не слышала.
— О! Круто тогда. Хочешь, тебе волосы покрасим?
***
Виктора Пчёлкина ждал сюрприз. Его дочка сидела возле окна в наушниках. Кончики золотых прядей стали розовыми. На предплечье была временная татуировка в виде чёрной звезды.
— Настя! — Окликнул её Витя. — Етишкин корень... Что с тобой?
— Папа, я эмо. Я размышляю о любви. Я хочу умереть! — Настя театрально вздохнула и наклонилась назад.
Витя снял горе-эмо с подоконника, посадил к себе на коленки и погладил по волосам, говоря:
— А, ну если ты хочешь умереть, то тогда я один съем шоколадный торт. Большой, большой! Мне его на работе передали. Ещё ты не узнаешь, кто победил в «Фабрике звёзд», не погуляешь с Лизой и Серёжей. Никогда в жизни. Дядя Космос ещё зайдёт на выходных, но я ему скажу, чтобы не приносил подарков. Ну что? Ты всё ещё хочешь умереть?
Настя помотала головой. Она наотрез отказалась от субкультуры. Всё-таки она требовала больших жертв. Волосы состригли на выходных, потому что выводить розовый цвет оказалось сложным. Татуировка смылась. Лак с ногтей Витя стирал сам, давясь и кашляя от стойкого запаха ацетона...
***
Ванькин страшный сон сбылся следующим образом.
В ходе заседания Белов договорился по почте отправить макет законопроекта. Всё бы ничего, но Белый не умел пользоваться Всемирной паутиной. А вот Ванька сидел там подолгу, общался в аське с друзьями. Вот и решил Белый попросить сына показать ему прелести Интернета.
Обучение шло гладко. Ваня показал, как включить компьютер. Саша запомнил. Ваня показал, как устроен рабочий стол; какие программы есть на компьютере; как входить и выходить из них; что значит свернуть окно.
Когда они дошли до самого главного — регистрации почтового ящика, Ваня комментировал каждое своё действие:
— Здесь надо логин придумать. Пускай будет alexanderbelov69... Собака... mail.ru.
— Какая я тебе собака? Охренел, что ли? — Белов оставил сыну подзатыльник. — Сам собака!
— Не ты собака, бать. Это так обозначается значок. Ты не собака. Ты лев. Знаем. Короче, пароль придумай. Только посложнее.
— alexanderbelov?
— Бать, я же сказал, сложнее. Букву заглавную зафигачь, цифры, точки всякие. Придумай и запиши на бумажку.
Белов покумекал, поразмышлял и написал на листочке: SashkaBeluy99_brigada.
— Почему бригада? Строительная что ли? — Ваня посмотрел на отца, как на дурачка. Белый поторопил Ваньку, попросил показать функцию отправки писем. Даже пробное письмо написали.
— А ты не знаешь, у дяди Вити есть почта? Я бы ему написал письмо.
Ваня расслабился, что отец так быстро освоился и ответил спокойно:
— Неа. Я хз. Тебе надо у него лично спросить.
— Вот балда! Ладно. Теперь показывай, как работает Гугл.
Ваня ввёл пару слов в поисковую строку. Система выдала фотографии собак. Белому это понравилось.
Вот здесь и кроется самая неловкая для Беловых часть истории и самая смешная для нас. Саша ввёл букву «П», чтобы узнать погоду на завтра и обнаружил, что ранее Ваня вводил неприличный запрос. Ваня побагровел, стыдливо отвёл взгляд. Белов закрыл лоб ладонью.
— Ваня, что это?
— Бать, это не я! Это Данька Смирнов! Он вообще озабоченный! Я вообще таким не интересуюсь!
Лучшая тактика — отрицание. Но не для Белова, который знал своего сына как пять пальцев. Белов вздохнул, пытаясь принять, что это происходит и сказал:
— Ладно, хорошо. Малой повзрослел, как я вижу. Чё, дрочил уже?
— Папа! — Истерически взвизгнул Ваня.
— Просто сделай так, чтобы мама не спалила. Если она увидит, никогда тебе Интернет не даст больше.
Белов похихикал и похлопал сына по плечу. Ваня закрыл Гугл, чувствуя себя как голый человек на Красной Площади. Лучше бы папа наорал, прибил его, чем посмеялся над его тягой к запретным темам.
Нужно ли говорить, что после этой ситуации Ваня никогда не искал подобные видео на компьютере дома?
***
— Всё. Закончил.
Космос сам не верил в произнесённые слова. Работа над диссертацией подошла к завершению. Теперь не будет бессонных ночей в библиотеке, созвонов с отцом, поисков информации, форматирования документов по пресловутому «14 кегль, шрифт — TimesNewRoman»... Осталось только получить правки от научного руководителя — самого близкого и родного человека.
— Наконец-то, — Люда поставила плиту разогреваться и пошла к Космосу в комнату. — Я соскучилась.
— Ага.
— Это всё, что ты можешь ответить? Невероятно, Кос. Ты с момента нашей свадьбы какой-то холодный стал. Что случилось? — Люда мягко задавала самые противные вопросы. Космос знал ответ, но не говорил его. Он мог сломать их брак навсегда.
Ответ был таким: Космос до сих пор питал нежное чувство к той, на которых прав не имел. Космос любил Юлю Фролову. Но теперь их разделяют разные миры. Она там, где темно и страшно. А может, в райском дворце. Неизвестно.
— Люда, всё нормально. Просто я очень устал. Я закончил диссертацию, отдохну и мы проведём время вместе. Ты хотела на природу поехать вроде? — Космос коснулся губами виска Люды.
— Было такое. Неужели не забыл? — Искренне обрадовалась Люда. — Кстати, у меня для тебя новость. Хорошая очень.
— Валяй, жги, — Кос закрыл вордовский документ, поворачиваясь к супруге.
— Я беременна.