9. Операция «Лиза» [2006-2007] (2/2)
— Оля, хана твоей причёске. Шпильку давай. Белов, щас научу тебя взлому.
— Саша! Не смей учить сына криминалу!
— Да завались уже! — Крикнул Саша, работая руками, как бы это не звучало. Несколько точных, почти домушных движений, и вся команда спасателей ворвалась в дом. Ваня покрутился, взмахивая руками, пародируя Наруто. Настя заняла стойку каратистки. Похитители с недоумением посмотрели на этих двоих.
— Папа! Мама! — Лиза улыбнулась тускло. Губы задрожали. Сердце забилось чаще. Лизина надежда поднялась.
— О, а вот и Белов собственной персоной. Говорить буду без этой шайки, — Тот, что похитил Лизу, жевал жвачку, потом харкнул прямо на половицы. Оля, воспитанная в аристократической манере, поморщилась.
— Не смей так говорить о моей семье. Чё надо тебе?
— Бабки. Помнишь, ты их взял в 1994 на открытие бизнеса? И чё? Где они?
— Ты больной? 2006 на двере! Вы зачем ребёнка похитили? Даже у самых отъявленных бандитов есть понятия!
— Выбирай, Белов. Или деньги, или дочь, — он поднёс нож к горлу Лизы, оттянув за волосы. Ваня закрыл глаза Насти руками. Белов достал из кармана бумажник и выложил наугад несколько купюр.
— Чё за понты?
— Щас узнаешь.
Белов кивнул Пчёлкину. Он, как пантера, прыгнул на него, придавливая к полу своим весом. Белов-старший взял на себя второго, который не успел среагировать. Он сжал рукой его шею стальной хваткой. Пчёлкин мутузил своего противника кулаками. Ваня разорвал верёвки, сорвав все ногти в кровь. Лиза спрыгнула со стула и горячо обняла брата.
— Ваня, детей уведи! — Крикнул Белов. Ване не нужно было говорить: он понял, что сейчас будет что-то не для детских глаз. Ваня посадил детей в машину. Витя достал из кармана пистолет. Щелчок предохранителя… Витя вновь стал тридцатилетним мужчиной, находится в центре кровавых разборок. Прогремел выстрел. Две жизни прервались в одну секунду. Пчёлкин стоял над безжизненными телами и равнодушно потёр пистолет салфеткой.
— Это будет не единственный привет из прошлого. Понял?
Саша поднял глаза на Пчёлу. Он думал, что сказать. Просто два часа беспрерывного страха за ребёнка выбили его из колеи. Оба понимали это, поэтому молча покинули дом и отправились к Шмидту.
***
Дорога домой стала самой приятной частью за сегодня. Пока Белов звонил коллегам и узнавал, что он пропустил, детвора развернула настоящие игрушечные бои на задних сиденьях. Оля приглядывала за ними. Смех Лизы, разговоры Вани и Насти — эта обычная картина сейчас была необходима, потому что давала ощущение спокойствия.
Мысли у каждого были самые разные. Дети думали о том, куда же ещё повернуть историю, которая создавалась на ходу. Белов был погружён в дистанционную работу и принятие государственно важных решений. Шмидт следил за дорогой. А Витя настроился на совсем философскую ноту.
Он думал о том, что никогда не сможет победить своё прошлое. Оно корнями вросло в настоящее и пустило гнойники в будущее. Когда юный Витя слышал фразы о том, что криминал это навсегда, он смеялся этому человеку в лицо. План «туда-сюда-миллионер» должен был быть недолговечным. Сначала награбить максимально денег, потом уйти красиво в закат и провести свою жизнь, купаясь в бассейне денег, как Дональд Дак из мультика.
Однако остановиться и нажать на кнопку «Выйти из игры» оказалось невозможным. Курсор куда-то пропал, направление было потеряно. Аппетиты только росли от успешных краж. Витя радовался такой жизни.
Сомнения пришли вместе с Юлей, которая невольно попадала под раздачу. Сначала её украли из-за того, что Белов шёл в отказ поставлять оружие в Чечню. Далее она страдала от Каверина. Стоит напомнить, вообще-то, что Настя могла не родиться, ведь беременная Юля уже не могла спокойно переносить удары Каверина. Но даже тогда Витя не предпринял попыток закончить эту линию.
Сейчас эхо криминала было всё громче. Сначала тот парень с родительского собрания. Разве Витя мог поверить в то, что враг из девяностых будет отцом одноклассницы его дочери? Совпадение, вероятность которого равнялась нулю целым и ещё множеству нулей после запятой.
Так каков смысл уходить из прошлого в кабинете Алёны Сергеевны, если оно всё равно будет напоминать о себе? Победить чувства к Юле, тоску по ней нереально — живое напоминание о ней сейчас рассказывает сказку про принцессу. Может, стоит сдаться и принять свои задвиги?
Но потом Витя вспоминал, как Настя плакала из-за его алкоголизма и понимал — бороться надо. Хотя бы стать сильным психологически. Потому что сейчас от Витиной стабильности зависит жизнь Насти и экономика его родной страны.
— Папа, — Лиза дождалась, пока Белов закончит разговор. — А почему мне те дяди сказали, что ты бандит?
Слава Богу, Саша не был за рулём. Он бы непременно въехал бы в дерево и разбился. Тайна, которую он берёг от детей, как зеницу ока, начала раскрываться. Витя в упор взглянул на друга.
— Ложь. Я не бандит, Лиза. Не смей так говорить, — едва не криком сказал Белый. Оля кивнула, в знак подтверждения. Витя хмыкнул, сделав определённые выводы. На Лизу папины слова сработали — для неё отец был идеальным. Защитником, хорошим человеком, который не может лгать. А вот на Ваню Белова этот разговор подействовал по-другому, став пищей для сомнений и рефлексии.
***
Весна 2007 года…
Тот год, что мы пытаемся вернуть в каламбурах, храним бережно в памяти, прибыл на станцию «Настоящее». Насте исполнялось девять лет осенью. Ещё год, и случился бы второй юбилей, который бы она прочувствовала лучше всего.
Ваня Белов же был трёхкратным юбиляром. Он уже вовсю думал о том, что будет делать после окончания школы. Белов-младший был ярко выраженным технарём: если терзания литературных героев вызывали презрительный зевок, то мир уравнений и неравенств его увлекал безвозвратно. Те истерики, которые были в восьмом классе, ушли в прошлое. Сменился учитель, и Ваня всё начал понимать. Белый только и успевал вешать на стенку новую грамоту за победу в олимпиаде по типу «Кенгуру».
Ваня ещё мучился серьёзным вопросом — идти ли в колледж или в высшее учебное заведение? Втайне Белов очень надеялся, что папа просто даст на лапу какому-нибудь ректору и всё будет прекрасно и без хлопот. Пока его одноклассники будут грызть гранит науки, он будет наслаждаться прелестями выпускного класса.
Готовить почву нужно было уже сейчас. Ваня решал математику, когда Белый зашёл в комнату к сыну. Он всегда заходил, смотрел в одну точку и уходил — заводская настройка отцов.
— Па, я тут хотел обсудить, чё я буду после школы делать, — Ваня прикрыл тетрадь с оформленными уравнениями и повернулся к отцу. Белов сел на диван, скрестил руки на груди и совершенно спокойно сообщил:
— Я уже знаю, что ты будешь делать.
Кажется, версия с проходом в ВУЗ по блату сработала! Ваня затаил дыхание, ожидая, когда отец разовьёт свою мысль. Саша улыбнулся, потрепал сына по голове и пропел:
— Здравствуй, небо в облаках! Здравствуй, юность в сапогах! Пропади, моя тоска! Вот он я, привет, войска!
— Бать, ты серьёзно? Ты же шутишь?
— Очень глупый вопрос, Белов. Я серьёзно тебе говорю — ты пойдёшь в армию, в пограничные войска. Я уже договорился с генералом, с медкомиссией решим. Твоё плоскостопие херня, пограничнику не помешает.
Все блестящие надежды Вани Белова разрушились в одночасье, как грёзы Петра Гринёва. Никакого универа, счастливой жизни студента. Только подъёмы, нормативы, форма и трепетное ожидание дембеля. Не сказать, что Ваня был рохлей и боялся жизни в казарме — он был физически подготовлен плюс воспитание было строгим. Но жить вдали от родных целый год… Зачем? В чём смысл?
— Чё уши повесил? Я же не сказал контракт подписывать. Ты пройдёшь срочную службу, далее полетишь в Англию учиться. Или в Штаты. Направление выберешь сам.
— Я не пойду в армию! Я хочу поступать! Нахрен мне твоя армия? — начал кричать Ваня, вскакивая с кресла. На шум прибежала с кухни Ольга.
— Что тут происходит?
Ваня кинулся к матери в поисках поддержки.
— Ма, батя хочет, чтобы я шёл в армию пограничником, а я учиться хочу! Я не хочу туда!
— Саша, какая армия? Ты рехнулся? — Оля обняла сына, с укором глядя на мужа. Белова не остановила ни истерика сына, ни возражения жены.
— Он поедет и отслужит. Армия — это то, что сделает из него настоящего мужика. Мой дед погиб на Великой Отечественной, я был на границе с Афганистаном в 18 лет, а Ваня не будет служить? Ну уж нет, не позволю! Я определю Ваню в хорошую воинскую часть, будем часто его видеть. В конце концов, мы не на фронт его отправляем. Хотя я там был.
— Я, по-твоему, не мужик? — Фыркнул Ваня. — Я хотя бы никогда людям не вру! Кем ты был в девяностых, папа? Почему Лизу похищают какие-то уроды? И что случилось с мамой Насти? Почему она ни разу не приехала к дочери? Потому что любовник появился! Очевидно же! А вы все врёте маленькому ребёнку!
— Её убили в Чечне.
Правда, которая вырвалась из уст обоих родителей, отрезвила Ваню. Он отдышался, приходя в чувство. С округлившимися глазами он смотрел на отца.
— Она была военкором. Прошла через две чеченских. Первую прошла, вернулась по двум ранениям. Вторая — её убили. Умерла в больнице. Она ещё была в плену. Доволен? А теперь пошёл вон, щенок. Если ты проболтаешься, я тебя выпорю ремнём. Пошёл вон! — Прошипел Белов. Он сжал пальцами воротник сына. Потом разжал его и оттолкнул Ваню, уходя на кухню. Оля знала — он пошёл курить. Дождавшись, пока Саша уйдёт, Белова подсела к сыну на краешек дивана и обняла.
— Почему он такой строгий, мам? Он меня ненавидит?
— Папа хочет как лучше.
Оля показала на свои колени, и Ваня лёг на них головой. Оля гладила сына по волосам, говоря:
— Просто папа хочет, чтобы ты вырос достойным человеком. Поэтому он так много с тебя требует. Но всё это правда тебе пойдёт на пользу. Просто папа…много в своей жизни видел. И он знает, что делает. Он боится за тебя, поэтому так оберегает. Тебе кажется, что это гиперопека, но это забота. Таким и должен быть настоящий отец.
— Мам, но я не хочу в армию.
— Всего лишь год, Вань. Тем более, армия сделает тебя сильнее. Вон наш папа какой мощный! Ему просто дороги воспоминания с Афганистана.
— Я там не был.
— Господи, типун тебе на язык! — Белова махнула рукой и вновь принялась гладить сына.
Однако Ваня так и не узнал правду о своём отце.
***
Воскресенье, когда Витя был дома, случалось очень редко. В основном, он уезжал по делам, и Настя отправлялась к Беловым.
В конце марта (Витя даже дату запомнил!) он прервал свою деятельность из-за плохого самочувствия. Настя была рада возможности побыть с папой. Они лежали вместе и рассматривали картинки в учебнике, когда в дверь постучали.
— Опа! Кос, заходи, — Витя искренне обрадовался гостю и пригласил к себе. Каждый из этой четвёрки мог прийти без предварительного звонка — к чему формальности после стольких лет?
Кос прошёл в гостиную, и к нему тут же выбежала Настя. Единственное, куда дотянулись её руки — начало ног Коса. Космос обнял её, украдкой. Ему было неловко проявлять нежность к ребёнку Вити.
Космос любил Настю и даже забывал, что ребёнок не от него. Настя для него служила панацеей — Кос мог куда-то выражать свою любовь к погибшей Юле. Космос приезжал редко из-за научной деятельности, но всегда ждал встречи с Пчёлкиной. Кос хотел, чтобы это была его дочь. Даже пытался найти свои черты в её лице. Он проявлял много тактильности, дарил подарки и всегда интересовался здоровьем Насти, её успеваемостью.
В то же время Космос чувствовал укол в глубину души. Кос вспоминал свои отношения с Юлей. Он помнил период, когда Юля рассталась с Витей. Ночь декабря, когда с уст сорвалось признание. Когда Юля целовала его в губы на балконе. Когда они курили вместе, рассказав что-то очень личное. Продолжения не случилось, и Кос тосковал по тем мечтам, которые ускользнули навсегда.
Вот и сейчас. Домработница Пчёлкина внесла в квартиру несколько пакетов. Куклы, домики, кареты — игрушечное богатство. А ещё множество шоколадных конфет.
— Как вы с Людой там? — Витя налил чаю. Домработница начала вносить закуски. — Насть, поиграй пока в гостиной. Только не рви плюшевого медведя, пожалуйста. И не топай слишком громко, а то бабушка Зина с пятого этажа опять будет злиться.
Настя послушно убежала. Витя с Космосом продолжили разговор.
— Я никак. Люда хочет детей. Она давит конкретно. Говорит, зачем предохраняться. А я не хочу детей. У меня вон, защита кандидатской скоро. Я хочу получить место преподавателя.
— Кос, я ж понимаю, что ты избегаешь темы деторождения, потому что ты не любишь Люду. Но пойми, ты забираешь её годы. Она не может всегда иметь детей. Вот начнется у неё... Этот... — Витя прищурился. — Ну короче такая херня у баб после пятидесяти, когда месячные заканчиваются, яйцеклетки пока-пока. Оставь её, если не любишь.
— Я тоже к этому склоняюсь. Просто за столько лет уже притерлись, родными стали... — Кос съел кусочек картофеля. — Кстати, ты же был в Германии в 2000? Но ничего не рассказал. Спасибо за те кассеты с немецкой порнухой.
— Смотрел? — Витя едва не покатился со смеху.
— Неа. Но скоро попробую. Так что, как там в Германии? Чё вообще за страна? Достопримечательности какие?
— Достопримечательности... Я особо их не посещал, знаешь. Был в самой старой закусочной. Пробовал пиво немецкое. Оно самое лучшее. Там у них закон есть, только из 4 ингредиентов можно делать пиво. Я был на концерте «Rammstein». Видел Тилля вживую. Жаль, не успели пообщаться. Мужик огонь.
— Вить, от тебя страшно слышать оценку мужчин.
— Да я ж не говорю, что дал бы ему. Ну крутой концерт был. Я вообще на рок подсел. Потому что это отражало моё моральное состояние. Однажды был лингвистический казус. Перепутал созвучные в немецком слова «подушка» и «поцелуй». Потом не понимал, что продавщица краснеет. <span class="footnote" id="fn_37257535_0"></span>
— Поцеловала тебя? — Хихикнул Кос.
— Нет. Она сказала, что я красивый мужчина, конечно, ей нравлюсь, но на работе целовать не может. А ещё интересное место есть в Берлине, ну ты знаешь. Alphaville пел про него.
— Когда? — не понял Холмогоров.
— Should I stay here at the zoo? <span class="footnote" id="fn_37257535_1"></span>Это про станцию Зоологический сад. Фишка в том, что в Германии, в семидесятых где-то, там стали собираться подростки-наркоманы и люди, вовлечённые в проституцию. Там можно купить наркотики, разные, траву там, герыч. Не смотрел фильм «Я Кристина» <span class="footnote" id="fn_37257535_2"></span>? По книге снят. Вот это из той же оперы. Одно из самых опасных мест.
Витя беззаботно посмеялся, а Космоса вдруг осенило. Если Пчёлкин в курсе ассортимента веществ, всех подробностей, значит, он был там?..
— Витя, — Кос отставил чашку. — Ты же не употреблял там ничего?