2. Беззаботное детство (почти) [2003-2004] (1/2)

Лишь с рождением ребёнка Витя начал ценить сон.

Обычно Витя вскакивал ни свет ни заря. То с пацанами он встречал рассвет, держа бутылку светлого нефильтрованного пива. Когда появилась Юля, он редко спал, выматывался сам, утомлял её. В принципе, никто из них не жаловался.

Однако сейчас, неся звание «отца-одиночки», Витя радовался даже крохотной минутке, когда глаза закрывались, вводя организм в состояние сладкого сна. Настя вставала в семь-восемь утра и требовала играть с ней визгами. Когда папа не слышал, Пчёлкина-младшая шла на радикальные меры и, как могла, своими маленькими руками стаскивала с отца одеяло. Единственное препятствие, отделявшее тело Вити от московских холодов, пропадало, и Пчёла просыпался.

Витя научился искусству засыпания в дороге. Он спал в очередях на ЛФК и массажи, которые нужны были для лечения дисплазии Насти. Однажды Пчёлкин даже заснул на заседании по итогам расходов из государственного бюджета. Потом его сонное лицо наблюдала вся страна: по телевизору, в газетах.

Но даже несмотря на чудовищную усталость, которая уже отображалась на лице, Пчёла не обращался к своим родителям за помощью. Это стало следствием одной ситуации.

Однажды Витя поехал забирать Настю у мамы. Она мило спала на кровати родителей. Папа доедал суп на кухне.

— Ну что, как там она? — Витя снял куртку, разулся и отправился за дочерью.

— Спит она. Витенька, нам поговорить нужно.

— Мама, я не люблю эту фразу, извини, — Витя неловко улыбнулся, сцепив пальцы в замке. Последний раз он услышал эту фразу от лечащего врача Юлии. Далее он узнал о том, что его любовь погибла. Ничего хорошего, в общем.

— Я понимаю, но я просто хотела тебе сказать, что ты слишком долго скорбишь по Юлечке.

Витя поднял брови, удивленно изогнувшись. Поперек лба шли горизонтальные морщины. Глаза широко раскрыты, веки напряжены. Он ожидал, что окружающие начнут осуждать то, как Пчёлкин переживает произошедшее в 2000. Но то, что удар прилетит от собственной матери, которая сама лично плакала на похоронах, падала на колени и кричала, что у неё убили дочь…

— Тебе пора завести другую девочку, — продолжала мирно мама. — В России много хозяйственных, порядочных дам. Юля не единственная. Да, она была светлой, хорошей, но её уже не вернуть. Ты не молодеешь, а Настя когда-то вырастет и уйдёт. Неужели ты хочешь встретить старость в пустой, холодной квартире? И мы всё-таки хотим понянчить ещё внуков.

— Я понял. Я скажу тебе так: я не собираюсь строить отношения с кем-то, чтобы угодить вам, или чтобы стать инкубатором. Я до сих пор люблю Юлю, и не хочу ломать жизнь какой-то девочке, чтобы сделать вас счастливее. Я понимаю, что прошло уже почти пять лет. Но ты видимо не знаешь такой любви, раз уверена, что я смогу просто перешагнуть через это и начать что-то новое. У тебя всё? Дочь мне верни, — грубо и холодно закончил Пчёлкин, убрав руки в карманы брюк.

— Витенька, ты никогда не был таким жестоким.

— Жизнь научила.

Не было ни малейшего желания как-либо оправдываться. Витя не считал себя виноватым. Более того, несколько фраз родили в душе такое отвращение, что контактировать с родителями больше не хотелось. Витя понимал, что эта тема регулярно поднималась за столами. Значит, отец такого же мнения.

Мама отдала спящую девочку Вите, и тот уехал домой, даже толком не попрощавшись.

***

— Саша, сколько я должен скорбить по Юле? — Спросил на следующее утро Витя по дороге на работу. Каждое утро Саша с Пчёлкиным вместе добирались до места обсуждения политических вопросов. Иногда Кос посмеивался, говоря, что они как два гея. Однако после пары угроз Вити шутки на этот счёт закончились.

— В смысле, сколько? Нет никаких правил, каждый проживает боль, как хочет, — Саша пожал плечами. Вопрос Вити немного ввёл его в ступор.

— Мне мать сказала, что нужно уже другую девушку искать.

— Ага, типа выйти на улицу с плакатом «Возьмите меня»? Нет, Витя, это не так работает, — покачал головой Саша. — Ты никого не найдешь, пока не отпустишь Юлю. И ты правильно делаешь, что никого не ищешь. Таким образом, ты будешь обманывать и себя, и твою спутницу. Рано или поздно, душа успокоится, и тогда она будет готова к новой любви.

Шмидт кивнул, желая как-то проявить участие в беседе. Во время вождения он предпочитал молчание, чтобы не отвлекаться.

— Слушай, тормозни, пожалуйста, возле магазина игрушек. Настя давно просила пони, хочу подарить ей, — Витя помахал рукой, и Шмидт ответил:

— Через метров двести будет.

— Дай Бог тебе здоровья.

— Смеёшься? — Обиженно спросил Шмидт. Витя улыбнулся:

— Нет, балда. Я реально пожелал. Хотя, есть ли Бог? Я этим вопросом задаюсь с Юлиной смерти.

Философской теме не суждено было получить развитие. Шмидт выполнил просьбу Пчёлы. Он вышел из автомобиля, поправив помятое пальто. Саша дождался, пока друг отдалится на пару метров, достал из кармана пиджака пузырёк с таблетками и выпил.

— Я забыл коше… — Растерянно сказал Витя, вернувшийся слишком рано. Саша застыл с лекарствами. Секунд пять друзья переглядывались, не понимая, что говорить.

— Сань, что происходит?

— Неважно, — Белов убрал быстро пузырёк, оправившись от шока разоблачения. Витя повторил вопрос.

— Ты болен чем-то?

— Дебил что ли?

— Если тебе нужно для потенции что-то пить, скажи честно.

— Придурок что ли? — Уже злее спросил Белов. Он тяжело вздохнул, понимая, что Витя не отстанет, пока не получит ответа.

— Антидепрессанты пью. Доволен?

— Чё нахуй? — Витя приподнял бровь. Его рот образовал идеальную букву «О».

Образец спокойствия, выдержки сейчас признаётся в том, что пьёт таблетки от депрессии. И ведь никто не мог сказать, что Белов испытывает какие-то проблемы с психическим здоровьем: он смеялся, энергично выполнял свои обязанности.

— Сколько ты уже сидишь на этом? — Витя сел рядом с Сашей, осторожно расспрашивая его. Белов приготовился к очередной порции откровенности.

— С Юлиной смерти, то есть с двухтысячного. Видимо, моя психика уже дала сбой. По ночам снились кошмары, убийства, которые я проворачивал, и Юлька. Она часто приходила, в виде привидения, такого худого, бледного. Я когда понял, что виноват в её смерти, вообще сдохнуть хотел.

— Подожди, а как ты додумался до…

— Олька посоветовала. Просто я начал представлять опасность для семьи. Я начал срываться на Оле, однажды замахнулся на неё. Я не мог ничего поделать со своими эмоциями. Я перестал ими управлять, вообще. Тогда Оля отправила меня к мозгоправу. У неё подруга в Германии училась. Толковая. Я вообще не верил в эту херню, таблетки по приколу стал пить. Начало помогать. Я вновь научился спать и жить.

— А если ты бросишь таблетки?

— Я не хочу об этом думать, Пчёлкин, — отрезал Белов. — Игрушку купил?

— Щас сбегаю, — Витя помчался за подарком, вернулся через минуты три с огромной коробкой.

***

Настя подросла, перейдя пятилетний рубеж жизни. Витя не заметил, как пролетело время. В памяти ещё было живо воспоминание о том, как он держал маленькое, красное, сморщенное существо, которое громко пищало.

Самая главная черта, которую можно выделить в маленькой Настеньке — любознательность. Настя закидывала папу вопросами обо всём, что видела. Почему солнце светит? Почему трава зелёная? Почему день сменяет ночь? Почему Москва называется Москвой?

Но на самый главный Настя не нашла ответа. Этот вопрос проходился рефреном по всей жизни Пчёлкиной.

Где мама? Почему её нет рядом?

Настя замечала, что за всеми малышами на площадках следят женщины, которых называют «мамами». А с Настей всегда был папа. Это отклонение от общей нормы Настя установила сразу и спросила об этом Витю. Витя уже сразу знал, что сказать. Он посадил ребёнка на лавочку и начал спокойно, как психолог, объяснять:

— Настенька, твоя мама сейчас далеко от нас. Она работает врачом.

— А врач — это кто людей лечит? — Уточнила деловито Настя.

— Именно. Мама сейчас в Америке. Она спасает жизни многим людям, отдавая свой профессиональный долг.

— Америка — это далеко? Дальше, чем Калининград? — Насте рассказали, что это очень далёкий город, на границе страны.

— Да. Это другая страна. Туда можно полететь на самолёте. Но твоя мама сейчас не может приехать, она занята.

— Я хочу, чтобы мама приехала на Новый Год. У Вани Белова мама дарит подарки и делает вкусное… Оливье.

На ложные обещания сил не нашлось. Витя знал: оттуда, где сейчас была Юля Фролова, выхода нет. И на Новый год никто не отпустит.

— Если получится, — сказал Витя, обняв девочку.

— А как зовут маму? Сколько ей лет? Как она выглядит? — Продолжала расспрос Настя. Здесь Витя ответил честно:

— Твоя мама Юля. Она на год младше меня. Мне сколько, Настюш?

— Тебе… — Настя начала считать на пальчиках. — Тебе…

— На пальцах не сосчитаешь. Мне тридцать четыре. Маме тогда сколько?

Голова Насти едва не опухла от сложных математических расчётов. Она прищурилась, подняв голову к небу, будто там дадут ответ.

— Тридцать три года? Да?

— Умница! А теперь пойдём я тебя на качелях покатаю? — Витя решил срезать неловкий разговор и перевёл внимание Насти на более приятные вещи.

Витя часто катал Настю на качелях. Насте нравилось взлетать от земли и просила папу посильнее отталкивать её. До «солнышка» не доходило, но для возраста Анастасии высота была внушительной.

А ещё Настя любила скатываться с горки, будучи пойманной отцом. Потом Витя подбрасывал её в воздух, а Настя визжала и смеялась. Мамы на площадках с завистью смотрели на них, ведь редко встретишь настолько трепетного отца.

Витя уделял ребёнку максимум времени, которое оставалось от государственной деятельности. Он нисколько не уставал от этого. Глупое общение с Настей, обсуждение того, что произошло с Блум и Стеллой в новой серии «Винкс» помогало переключиться от бесконечного мира цифр. Занятие дочкой было отдыхом, моральным и физической.

Витя будто заново проживал детство. Он спокойно мог посидеть на карусели, сходить на аттракционы, вкусить сахарную вату, прикрывшись тем, что «это для дочки». До рождения Анастасии это было невозможным из-за страха косых взглядов.

Витя препятствовал нахождению в доме гувернанток и нянек. Он боялся отдавать ребёнка в незнакомые руки, будучи уверенным, что получит дочь голодной и мёртвой. Максимум Витя отвозил Настю либо Филатовым, либо Беловым на выходные. Чаще это были Беловы, конечно.

Несмотря на наличие двух своих детей, Оля не разделяла Пчёлкину и Беловых. Если мороженое покупалось, то на всех троих. Если Настя устала и хочет домой, то к её желанию прислушивались.

Особое отношение к Насте было связано с памятью о Юле. Оля до сих пор не оправилась от потери лучшей подруги. Хотя это выражение не совсем правильно, Оля действительно не знала человека, который бы заменил Юлю. Девушки обладали тесной духовной связью. Юля соответствовала всем критериям друзей: поддержка в трудные минуты, тяга к общению.

Оля на протяжении нескольких лет работала над мелодией, которую исполнила бы на большой сцене. Песня рисовала портрет Юли. Оля постоянно что-то переделывала, так как считала свою песню святым делом, в котором нельзя облажаться.

В общем, Юля жила в каждом. О ней помнили, скорбили. Не отпускали.

***

Если бы не мультики, то заставить Настю поесть кашу было бы сложнее в миллионы, даже миллиарды раз. А так Настя, уткнувшись в экран телевизора, ела, без жалоб и пререканий.

Настя обожала историю про зелёное чудовище с смешными ушами по имени Шрек. Она никак не могла принять тот факт, что огров не существует в реальности.

— Папа, смотри! Фиона такая красивая принцесса! — Настя тыкнула пальцем в экран большого телевизора.

— Ты лучше любой Фионы, Настенька. Знаешь, почему? — Витя поравнялся с ребёнком. Настя озадаченно помотала головой.

— Ты Пчёлкина, Настя. Твой отец обладает сильной властью. Твой крёстный — депутат государственной думы, Настя. Знаешь, кто такой депутат?

— Дядя в пиджаке и галстуке? — Настя рассмеялась беззаботно. Мультик перестал интересовать малышку.

— Нет. Это человек, от решений которого зависит судьба всей страны. Помнишь, тебе показывали карту России в садике?

Настя кивнула. Она помнила, как поразилась размерам необъятной страны.

— И ещё. Запомни, Настя, что деньги — это источник силы. Это самое главное, что есть у человека. Мы с дядя Сашей, Космосом и Валерой сильные, выше остальных людей, потому что мы богаты. Береги деньги. Не трать их попусту. Запомнила?

Настя кивнула. Она ещё долго обрабатывала информацию от папы. Но в ней зародилось ощущение, что сила фамилии растекается по организму вместе с кровью. Будто она обрела свой Энчантикс.

***

Садик Настя любила. Он был элитарным. Воспитатели уже учили детей английскому языку, арифметике, объясняли закономерности окружающего мира. Но главное — дети были под присмотром. Никто не мог допустить и пылинки на малышах.

— Теперь слушаем меня внимательно! — Воспитательница разложила перед собой принадлежности для аппликаций. — Сначала мы отрезаем такой кружочек из цветной бумаги…

Настя высунув язык работала ножницами. Настенька вообще была прилежной воспитанницей. Она не скандалила, не ругалась. Правда, был один момент, когда натура Пчёлкина проявила себя во всей красе.

Настя взяла с собой на прогулку игрушечный «Мерседес» — подарок от Саши Белого. Настя катала его в песочнице, издавая звуки, похожие на машину. Отвлеклась на ворону, и оставила игрушку.

Этим воспользовался вредный мальчик Дима. Он перекатил Мерс к себе. Настя вернулась, обнаружила пропажу, вычислила угонщика и подошла к нему, сурово, коронным взглядом одарила Диму. Дима не повёл бровью. Настя ждала. Топала ножкой. А потом резко вырвала игрушку из рук, ударила Диму по голове и ушла гордо к себе.

Впоследствии воспитательница долго разговаривала с Пчёлкиным. Говорила, что вопрос нужно решать словами. Настя же девочка, должна быть умнее. На словах Витя кивнул, а когда забрал Настю, шепнул ей:

— Молодец. Нельзя давать себя в обиду. В мире много плохих людей. Умей выпустить когти. На будущее — машинки так не бросай. Украдут.

— Хорошо, папочка, — кивнула Настенька.

***

Это была пятница. Близился день Матери. В садике Насти провели утренник.

Настю заплетала Оля. Она приехала рано утром к Пчёлкину, чтобы помочь собрать ребёнка. Это была личная её инициатива.

— Ты ей платье купил? — Оля приготовила резинки и ленточки. Настя бегала по квартире с куклой в руках. Какой ей праздник, она решала судьбу своих игрушек.

— Конечно, купил. Все магазины оббегал. Для детей сейчас такие тряпки шьют, позор просто, — Витя достал из шкафа шикарное детское платье с пышной белой юбкой. К подолу были пришиты розочки. К платью прилагались перчатки в тон платья.

— Настя, хорош перед глазами мельтешить, иди колготки надевай! — Поручил Витя, садясь на диван. — Санька где?

— Он на заседании по принятию какого-то законопроекта. Приедет уже на сам утренник.

— Он… Нормально тебя отпустил?

Оля прыснула, прикрыв рот ладонью. Вопрос Вити казался таким нелепым, если учесть, что речь идёт о вдовце, который до сих пор не смирился с утратой.

— Витя, у меня с мужем доверительные отношения. Расслабься, жить будешь, — обнадёжила его Оля. — А как Настя воспримет этот праздник? Там же будут мамы…

— И что? Ты тоже будешь. И Томка приедет, — Витя насупился, приподнял голову. Оля закрыла тему. Настя выбежала из ванной, и Витя помог застегнуть платье.

— Оля, ты не представляешь, как мы стих учили. И песню. Воспиталки решили, что Настя хорошо поёт и дали ещё задание. Настенька, сядь на стул и не вертись.

Настя послушалась. Она вообще не пробовала пойти против воли отца. Стоило Вите применить коронный взгляд, как Пчёлкина тут же становилась шёлковой. Оля взяла в руки расчёску и провела аккуратно по светлым кудрявым прядям. Настя начала болтать ногами, активно рассказывая о своих детсадовских буднях.

— Мы сделали поделку! Представляешь? Мы с папой ездили в Подмосковье и собирали шишки, листики, траву!

— Тебе нравится в садике? — Оля поддерживала беседу, активно работая расчёской. Настя продолжала щебетать:

— Да, очень! Там очень хорошие тёти-воспитатели. Они играют с нами, гуляют. Я на прогулке вчера увидела бабочку! Она была… большая! — Настя взмахнула руками.

— Настя, сиди смирно, — строго сказал Пчёлкин, наблюдавший за процессом. Настя сделала руки по швам.

— А ещё пчёлка такая летала! Все в садике испугались, а я нет! Она же смешная такая, полосатая, как тигр!

— Настя, она могла тебя укусить, — занудной интонацией отметил Пчёла. — Осторожнее на прогулке. Ты и так всегда синяки приносишь.

— Папа, дай рассказать! — Чуть ли не в истерике крикнула Настя. — А ещё мне в садике нравится Дима Никитин. Он мне подарил колечко из киндера. Я ещё с Серёжей Филатовым дружу, но он какой-то скучный.

У Пчёлкина глаза на лоб полезли. То, что его дочь уже в пять лет активно устраивает личную жизнь, стало для него шоком. Как и любой отец, Витя боялся того момента, когда Настя кого-то полюбит. Витя перестанет быть главным мужчиной в её жизни.

А ещё был панический страх, что Настю обманут. Витя помнил отчётливо свою бурную молодость. Скольким девочкам он разрушил веру в парней, когда обещал любовь до гроба, а потом указывал на дверь и говорил «Финита ля комедия, спасибо за ночь»? Витя не хотел, чтобы с его единственной дочерью так жестоко поступили. Тем более, с его сокровищем, которое он растил без жены.

— Настя! Никаких мальчиков! Ты поняла меня?! — С нажимом говорил Витя. Оля хихикнула.

— Да ладно тебе, все проходили через детскую влюбленность.

— Я против, — возразил Витя. — Ещё в подоле принесёт мне.

— Витя, это пятилетний ребёнок… ты о чём вообще, — Оля завязала бантик Насте и покрутила пальцем у виска. — Мне кажется, ты слишком строг с Настей.

— Зато я уберегу её от всех напастей. Насте идут, кстати, хвостики.

«Бог с ним», — Оля перестала пытаться достучаться до Вити. В конце концов, он заботится о ней. Искренне, по-настоящему, как может.

Зал был украшен в стиле праздника: шарики, надпись «С днём Матери!» развешана на стене. По паркетному полу бодро вышагивали детские ножки, обутые в туфли или лакированные ботинки. Мальчики были в рубашках, брюках.

На утреннике Валерий был в качестве оператора. Саша с Космосом тихонько переговаривались. Витя с любовью смотрел на свою девочку. На других детей ему было всё равно.

Первая часть праздника была, как обычно, посвящена стихотворениям. Дети забывали строчки, смущались публики. Когда вышла в центр Настя, бригадиры начали махать руками и громко говорить:

— Настюха, давай!!!

— Моя мамочка родная, Не… — Настя замялась. Продолжение вылетело из головы. Витя вскочил и начал перебирать пальцы. Спонтанный суфлёр помог.

— Не считай свои года.

У меня ты молодая

И красивая всегда!

Оставайся же такою

Ты на долгие года,