Глава 28: Письмо домой (2/2)

Борясь с желанием бежать с криком, она осторожно протянула руку. Ширен взяла ее ладонь и накрыв своей, протянула к белому лютоволку, который только что сел рядом с кроватью. Тот осторожно понюхал, прежде чем положить голову на одеяло. Будущая королева снова потянула их сцепленные руки и провела ладонью Мирцеллы по белому меху. Боги, он был глаже шелка!

Ширен отпустила ее ладонь и начала гладить шею Призрака двумя руками, рубиновые глаза лютоволка закрылись, а хвост радостно вилял. Внезапно большой волк перестал казаться таким страшным, и Мирцелла нерешительно присоединилась к их ласкам.

Через несколько минут Призрак решил, что с него хватит, и тихо удалился, свернувшись калачиком возле камина.

— Не послать ли нам слугу за едой и для него? — тихо предложила она.

— Я пыталась дать ему немного оленины раньше, но я думаю, что он не любит, когда его кормят. Его Светлость сказал, что он выходит на охоту ночью. Ни одна дверь в Винтерфелле не заперта для него, — объяснила Ширен и отломила вилкой аппетитный кусок лосося.

Мирцелла тоже начала есть, и в комнате воцарилась тишина. У рыбы был насыщенный маслянистый вкус, и она задалась вопросом, почему не попробовала ее еще в Королевской Гавани. Съев приличный кусок, она с восхищением наблюдала, как будущая королева Севера съедает почти в два раза больше. Ширен делала это не в первый раз, но талия ее подруги оставалась такой же тонкой, как и прежде.

Дверь открылась, и вошел охранник в ливрее со знаками Старков.

— Принцесса Мирцелла, Его Светлость попросил вашего присутствия, — сказал мужчина.

Она обменялась удивленным взглядом с Ширен. Зачем королю звать ее?

— Лучше не заставлять короля ждать, — сказала она и встала.

Гвардеец быстро проводил ее до королевского солярия.

Она замерла, как только вошла — внутри был Джон Старк в полной броне. Белая оскаленная голова лютоволка украшала нагрудник. Несмотря на боевое облачение, он что-то аккуратно записывал на листе пергамента.

— Вы звали меня, Ваша Милость? — Она пыталась говорить как можно спокойнее, но в итоге голос сорвался.

— Да. Садитесь, принцесса, — он поднял лицо, и фиолетовые глаза встретились с зелеными. — Ты скучаешь по маме?

Мирцелла неуверенно моргнула. Она совсем не ожидала такого вопроса. Скучала ли она по Серсее? Возможно, немного. По правде говоря, она скучала по своему младшему брату гораздо больше, чем по матери. В конце концов, Серсея никогда не проводила много времени ни с ней, ни с Томменом. У нее был ее драгоценный золотой Джоффри. У нее не было особого желания возвращаться на юг только для того, чтобы ее снова отправили в чужие земли и отдали там замуж за незнакомца. Возможно, здесь было холодно, но она была свободна делать все, что хотела.

— Не совсем, Ваша Светлость, — наконец прямо ответила она. Король посмотрел на нее с интересом, и она могла поклясться, что уголки его губ на мгновение дернулись.

— От твоей матери пришло интересное письмо, — он бережно развернул свиток и протянул ей. — Прочитай это.

Глаза Мирцеллы пробежались по содержимому пергамента, и ее кровь похолодела.

— Что… со мной теперь будет? — робко спросила она.

Будь проклята ее глупая мать. Король вовсе не выглядел взволнованным из-за награды за его голову. Но она не сомневалась, что если что-нибудь случится с принцессой Сансой, единственный способ, которым Мирцелла сможет когда-либо вернуться на юг — это по кусочкам.

— На Севере мы свято чтим право гостя, — ровным голосом объяснил Джон Старк, и она вздохнула с облегчением. — Но я думаю, тебе следует написать письмо матери, сообщив ей о своем пребывании здесь, в Винтерфелле. Возможно, твоя семья даже не знает, что ты жива, и сейчас было бы разумно сообщить им об этом. Чтобы они не усомнились, что писала действительно ты, в доказательство приложи маленькую прядь твоих волос.

Ее драгоценные волосы?! Она не могла не вздохнуть. Мирцелла была в безопасности в Винтерфелле, но это мало что значило. Ее всегда можно было выслать за пределы крепости, где она уже не была бы защищена правом гостя. Она даже не хотела думать о том, что может просто замерзнуть насмерть. Она знала, что просьба была на самом деле вежливо сформулированным приказом.

— Я хотела бы написать моей леди-матери, Ваша Светлость, — она пыталась говорить с энтузиазмом, но слова горчили на ее языке.

Мирцелла просто надеялась, что Серсея будет больше заботиться о своей живой дочери, чем о мертвом сыне.

***

Варис

Казалось, какой-то свирепый шторм изменил Вестерос, пока его не было. Разрушение Королевской Гавани сыграло им на руку, но теперь, без Железного Трона… Семь Королевств не были так расколоты со времен Завоевания. Железнорожденные с легкостью уничтожали всю морскую мощь Простора. Роберт Аррен был наконец мертв, но Долина все еще пряталась за Кровавыми Вратами. Не говоря уже о странных слухах, идущих с Севера. И Курганы, и Белая Гавань были чистыми и упорядоченными, но ребенку-сироте было трудно выжить в одиночку на их холодных улицах. Все маленькие птички, которых он послал туда, либо умерли, либо их верность была перекуплена, так что у него давно не было пташек на Севере. К тому же, это было самое уединенное из королевств, и он думал, что там никогда не происходило ничего действительно важного. Но теперь Варис был вынужден полагаться на слухи от торговцев. К сожалению, все они казались все более и более нелепыми. Истории об одичалых, великанах, грамкинах, снарках и даже драконах были в изобилии. Один торговец мехом высадился в Сумеречном Доле, рассказывая, как Лорд-командующий Ночного Дозора распустил древний орден и объединился с Белыми Ходоками, чтобы завоевать Север. У него также была армия злобных гигантов, которые превращали всех его врагов в фарш. Рассказывали еще, что Джон Сноу был убит во время мятежа, но когда его труп попытались сжечь, он превратился в дракона и улетел. Или что ублюдок стал вторым пришествием Голодного Волка, обезглавив всех, кто противостоял ему, и насадив их головы на пики у стен Винтерфелла.

Больше всего его раздражало, что самые точные новости исходили от Серсеи Ланнистер. Ее дурацкая награда за головы Джона Сноу и Сансы Старк поведала о ситуации на Севере гораздо больше, чем ему удалось узнать раньше.

Но это уже не имело значения. Ни Север, ни Долина не могли противостоять драконам. Если сегодня все пойдет по плану, Дом Таргариенов объединится и снова будет править Семью Королевствами.

Все его планы сошлись в этом моменте. Сын его сестры, Эйгон, союз двух падших линий драконов. Блэкфайр по матери, Таргариен по отцу. Иллирио Мопатис, чей отец был одним из многих бастардов Эйриона Яркое Пламя. И Саэра Блэкфайр, скрытая дочь Мейлиса Блэкфайра. У Эйгона была кровь дракона, острый ум, образование и знания, необходимые для того, чтобы стать идеальным королем. Если бы только Варис знал, как Дейенерис проверит его племянника, чтобы он мог предупредить его.

Но вряд ли он стал бы слушать. В конце концов, только Варис и Иллирио Мопатис знали истинное происхождение Эйгона. Даже сам он считал себя сыном Рейгара и Элии, и это было к лучшему. У его племянника было сильное чувство справедливости, и Варис не знал, что он будет делать, если узнает, что на самом деле он — не тот Эйгон. Информация о его истинном происхождении никогда не должна была распространяться. В конце концов, если достаточное количество людей поверит, что он был сыном Элии, это постепенно станет правдой.

Дейенерис никогда не была по-настоящему предсказуемой. С самого начала все планы, которые были составлены для нее, пошли наперекосяк. Он только надеялся, что безумие ее отца не укоренилось в девочке. До сих пор Варис не был уверен, какой стороной приземлилась монета королевы драконов. Ее кампания в Заливе Работорговцев продемонстрировала ее желание быть хорошим и праведным монархом, но ее методы были наивными и неэффективными. Сотни тысяч людей погибли из-за нее, а гискарские города, которые она «освободила», теперь были наполнены лишь голодом, чумой, смертью и разрухой.

— Итак, лорд Варис, как вы думаете, как пройдет эта встреча? — тихо спросил его Тирион, пока свита шла к большому холму, где должны были состояться переговоры. Удивительно, но карлик все еще был полностью трезв. Хотя мало кто сомневался, что после собрания он возобновит свои возлияния. По какой-то причине Тирион был очень сдержан после известия о том, что его брат потерпел поражение от Эйгона.

— Надеюсь, как и любая другая встреча между тетей и племянником, — осторожно ответил он.

— Таргариены никогда не вели себя как другие, — язвительно заметил карлик. — Я до сих пор не уверен, поженятся они или будут драться.

Варис тоже не был уверен. Это сильно беспокоило его, но сейчас он мог только сидеть сложа руки и смотреть, как разворачиваются события. Если бы он был религиозным человеком, он бы молился мысленно, но, увы, он не был.

Помимо Тириона и его самого, в свиту королевы входили Барристан Селми, ее Десница, архимейстер Марвин и Серый Червь, командующий Безупречными, Силач Белвас и три кровных всадника: Агго, Джогго, Ракхаро. Они шли молча, и через несколько минут их группа прибыла на холм, где под навесом стоял большой дубовый длинный стол, за которым уже сидели Эйгон и его свита. Его племянник носил корону Эйгона Завоевателя из валирийской стали. Она действительно была у дорнийцев, как и предполагалось, и они, очевидно, соизволили расстаться с ней ради ребенка Элии.

— Лорд Селми, — сухо кивнул Коннингтон бывшему королевскому гвардейцу. — Я думал, что принцесса Дейенерис будет присутствовать?

— Она будет здесь в любой момент, лорд Коннингтон, — ответил старый рыцарь и оперся на свой деревянный костыль. Хотя его нога все еще хромала, Варис почти не сомневался, что Барристан по-прежнему остается самым опасным человеком среди присутствующих.

Десница Эйгона пробормотал что-то себе под нос, и обе группы погрузились в неловкое молчание в ожидании.

Минуты через четыре Варис увидел приближающихся драконов. Дейенерис настояла на том, чтобы начать встречу с этой… демонстрации силы. Звери возвестили о своем присутствии могучим ревом, и вскоре гигантский черный дракон приземлился в двадцати ярдах от навеса, а два других продолжали кружить в небе.

— Милорды, Эйгон, — поприветствовала она и заняла свое место перед столом, рядом с Барристаном.

— Его Милость может быть вашим племянником, но он король, и вы можете обращаться к нему так, принцесса, — хрипло сказал Коннингтон. В этот момент, если бы взгляды могли убивать, он упал бы замертво.

— А я королева, но вы настаиваете на том, чтобы называть меня принцессой, сир, — резко возразила Дейенерис. — Я еще не видела никаких доказательств, кроме слов евнуха. Где был Эйгон, когда мы с братом голодали на улицах Вольных городов? Очень удобно, что появляется предполагаемый племянник с большими правами, чем у меня, теперь, когда у меня есть собственная армия и драконы.

Коннингтон открыл рот, готовый дать отпор, но Эйгон твердо положил руку ему на плечо, останавливая его.

— Тетя, я понимаю ваше положение, искренне понимаю. Но как я могу доказать вам, что я сын Элии Мартелл, если вы не верите человеку, который спас меня из разграбленной Королевской Гавани? — Сын Саэры говорил мягко и смотрел почти умоляюще. Искренние чувства на лице его племянника были поистине трогательны, и если бы он не знал правды, Варис пожалуй, даже поверил бы ему.

На лице Дейенерис мелькнула торжествующая улыбка.

— Квентин Мартелл пытался приручить одного из моих драконов, надеясь что крови Таргариенов в его жилах хватит для этого. Увы, он ошибся. Если вы действительно являетесь кровью дракона, у вас не должно быть таких проблем. В этих переговорах нет необходимости. Погладьте моих драконов, и мы сможем пожениться, объединив наши притязания. Рейгаль! Визерион! — крикнула она, и драконы зеленого и кремового цвета быстро спустились вниз, приземлившись на другой стороне холма, подальше от Дрогона.

Варис внутренне выругался. Рождение Таргариеном ничего не гарантировало. Было довольно много известных членов Дома, у которых были проблемы с выбором дракона, и им требовалось много времени и усилий, чтобы приручить их. И теперь сын Саэры должен был сделать это немедленно.

— Я сделаю это, тетя, — радостно ответил Эйгон и направился к белому дракону, заставив его сердце сжаться. Варис не думал, что это возможно, но в этот момент лицо Джона Коннингтона стало еще более жестким. Он просто надеялся, что драконья кровь его племянника достаточно сильна, чтобы тот не закончил так же, как мальчик Мартелл.

Рейгаль выглядел совершенно незаинтересованным, в то время как Визерион вызывающе заревел в сторону приближающегося Эйгона, а сердце Вариса екнуло. Но Эйгон не остановился, продолжая идти навстречу зверю. Дракон снова взревел, но уже не так сильно, и агрессивно замахал крыльями. Когда сын Саэры приблизился, кремовый дракон слегка попятился, прежде чем наклониться вниз, и прижать шею к земле.

Сердце Вариса забилось быстрее, когда он увидел, как Эйгон взбирается на крыло дракона. Раздался мелодичный смех Дейенерис, когда Визерион и его всадник поднялись в небо.