Глава 21: Парящий в небе (2/2)

Верный человек, правда. Даже спустя почти два года после смерти Робба он все еще выполнял его приказы. Этот человек действительно хорошо подходил на роль юстициария.

Слуга быстро подошел, неся бочонок красного дорнийского и наполнил два кубка, стоявшие на столе. Джон подумал, что ему действительно следует подумать о том, чтобы нанять виночерпия или, что еще лучше, оруженосца.

— Хорошо. Лорд Гловер станет новым Мастером над законами Севера. У вас есть кандидаты на должность Мастера над шептунами? — Джон сделал глоток вина и едва сумел подавить желание скривиться от отвращения. Дорнийское красное был настолько кислым, что даже казалось горьким. Ему действительно следует нанять виночерпия или оруженосца и придерживаться северного эля и воды.

— Пока нет, Ваша Светлость, — сказал Мандерли, прежде чем сделать очень маленький глоток. — Вы пришли к решению о титулах?

— Да, у отца Виллема Дастина был брат, чья линия все еще живет в Курганах. Вы можете написать королевский указ, провозглашающий их лордами отныне. Я написал приказ о легитимизации Ларенса Сноу, и он станет следующим лордом Хорнвудом, — объяснил Джон и устало провел рукой по голове.

— Разве у Брандона Толхарта не больше прав, Ваша Светлость? Он рожден в законном браке, его мать была сестрой покойного Хейлиса Хорнвуда, — спросил Десница, делая еще один небольшой глоток из своего кубка.

— Все так и было бы в мирные времена, но последние несколько лет вряд ли были мирными, и следующие несколько, вероятно, не будут сильно отличаться. Брандон был пленником и носит фамилию Толхарт, а не Хорнвуд. Ему двадцать именин, но он не бывал в бою, не сражался ни за моего брата, ни против железнорожденных, ни против Болтонов. Ларенс Сноу на два года моложе и не имел никаких обязательств ни передо мной, ни перед домом Старков. Тем не менее, он сопротивлялся Болтонам как мог, и когда я позвал, он пришел, и доблестно и преданно сражался на моей стороне, несмотря на то, что у нас были маленькие шансы. Даже большинство людей его отца предпочли последовать за ним, несмотря на происхождение. Нельзя вознаграждать тех, кто не сражался, вместо тех, кто сражался в час величайшей нужды дома Старков, — мрачно сказал он, и в голубых глазах старого лорда мелькнула тень стыда.

— А как насчет Дредфорта, Ваша Светлость? — осторожно спросил Мандерли.

— Дом Болтонов объявлен вымершим, а любой, кто носит это имя — вне закона на Севере. Седьмая часть их земли на западе отойдет Дому Старков, еще одна седьмая на юге отойдет Хорнвуду, а Дредфорт и остальные оставшиеся земли перейдут к одной из дочерей Мэйдж, создав новую ветвь Дома Мормонт. Она должна переименовать замок и выйти замуж. Крепость будет наследоваться по материнской линии.

***

Дейенерис Таргариен

Надежда и страх боролись в ней, пока она ожидала прибытия архимейстера.

Невысокий, но толстый мужчина с седеющими волосами вошел в комнату в сопровождении двух Безупречных.

— Моя королева, вы звали меня? — спросил мужчина.

— Архимейстер Марвин, у меня к вам… вопрос, — начала она медленно. — Во время собрания совета вы сказали, что с магией все возможно, если знать, как заплатить правильную цену. Это правда?

— Не все, но очень многое, Моя Королева. Однако, чем больше просишь, тем выше цена и вероятность неудачи, — задумчиво ответил Марвин.

— Лхазарянская ведьма Мирри Маз Дуур прокляла меня, сделав бесплодной, архимейстер. Можно ли как-то снять проклятие?

— Я не могу сказать наверняка, пока не осмотрю вас, Моя Королева, — медленно сказал он.

О… когда пришло осознание, она смирилась и оцепенело кивнула. Старик не осмелился бы сделать что-нибудь неподобающее в присутствии ее охранников, иначе она просто прикажет Собакоубийце и Красной Блохе пронзить архимейстера своими копьями. Через десять минут, полных смущения архимейстер закончил и спросил.

— Не могли бы вы рассказать мне, что произошло, когда ведьма прокляла вас, Ваша Светлость?

Ей было трудно открыть рот, но как только она это сделала, слова полились из нее сами собой. Дейенерис рассказала ему все. О ране Дрого и о том, как она гноилась. О том, как пыталась обменять его жизнь на жизнь лошади, как она вот-вот должна была родить и ее привели в палатку, где творилась темная магия, когда она потеряла сознание. Об уродливом ребенке, с кожистыми крыльями, как если бы он был наполовину драконом, о словах Мирри Маз Дуур перед тем, как ее сожгли.

— У меня есть для вас хорошие и плохие новости, Ваша Милость, — деликатно заявил Марвин.

— Нет нужды смягчать слова, архимейстер. Продолжайте, — приказала она.

— Хорошая новость в том, что вы не прокляты…

— Что значит не проклята?! — Дейенерис сердито фыркнула. — Я была после этого с мужчинами, но безрезультатно. С тех пор, как Дрого умер, моя лунная кровь стала нерегулярной.

Старик терпеливо смотрел на нее, пока она бушевала, и в конце концов сдулась.

— Я хотел сказать, что ваш вход в палатку вызвал уродство вашего… младенца, но не проклял ваше чрево, Ваша Милость, — ровно объяснил он. — Плохая новость заключается в том, что волшебство, беременность в таком раннем возрасте и ранние роды сильно повлияли на вас. Вынашивание и рождение ребенка в четырнадцатилетнем возрасте чрезвычайно вредит вашей способности вынашивать живых детей самостоятельно.

— Что вы имеете в виду, архимейстер? Говорите прямо.

— Ваша мать родила вашего брата Рейегара в четырнадцать, Ваша Светлость. Из следующих десяти беременностей только две были успешными — родились живые и здоровые дети. Остальные были мертворожденными, выкидышами или просто рожденными больными или недоношенными, неспособными прожить больше года. У королевы была лучшая забота и мейстеры Семи Королевств. Ваш случай был бы похожим, если бы у вас было время выздороветь и восстановить свое тело. Но вместо этого…

Вместо этого она была в Красной Пустоши, полуголодная, в изнеможении и отчаянии в течение нескольких месяцев.

Она почувствовала как что-то ломается внутри. Дейенерис уже смирилась с тем, что у нее больше не может быть детей, но когда неожиданно расцвела надежда, она не смогла заставить себя искоренить ее.

— Как вы думаете, каковы мои шансы родить живого ребенка?

— Одного и живого? Наверное, два из десяти. Но здоровый и живой малыш? Меньше одного из десяти, — сказал он и посмотрел на нее с оттенком жалости.

— Но… но возможно ли это с помощью магии? — с надеждой спросила она.

— Возможно, с магией крови, но это было бы очень опасно. Всякая магия имеет цену, а цена магии крови самая высокая, а ее результаты непредсказуемы. Возможно, вам придется убить тысячи невинных душ, и взамен не получить ничего. А может это даже усугубит проблему, — осторожно сказал Марвин.

Много красивых слов вместо простого нет. Дейенерис чувствовала себя преданной. Глупая и позволившая себе снова почувствовать надежду завести детей. Она злилась на Визериса за то, что он так рано выдал ее замуж. Разозлилась на Дрого за то, что его по глупости ранили. Почему мир был так несправедлив к ней?!

Когда этот крошечный огонек надежды снова погас, ярость быстро поднялась в ее груди, когда она увидела глаза Марвина, смотрящие на нее с плохо скрываемой жалостью. Как он смеет? Никто не знал, через что она прошла! Ее руки схватили ближайшую вещь и изо всех сил бросили ее в архимейстера, заставив его поспешно пригнуться. Чаша пролетела мимо цели, вместо этого попав в руку Красной Блохи.

— Мне не нужна ваша жалость! — взвизгнула она, схватив ближайший острый подсвечник и швырнула его, но снова промахнулась. — Убирайтесь! Убирайтесь все с моих глаз!

Архимейстер Марвин быстро юркнул за дверь, за ним вышли и безупречные. В ярости Дейенерис продолжала швырять все, до чего могла дотянуться, в стену и закрытую дверь. В конце концов, ее рукам больше не за что было ухватиться, и она остановилась, задыхаясь.

Ей не нужна была ни их жалость, ни сыновья. У нее уже было три. Она была Дейенерис Бурерожденной, Матерью драконов, а не какой-то жеманной жалкой девчонкой.

***

Джон Старк

— Ваша светлость, вот корона, — сказал Артос и с опаской посмотрел на большого белого лютоволка, сидевшего рядом с Джоном. Он был новым кузнецом Винтерфелла и был… действительно хорош. Он стал когда-то одним из первых учеников Миккена и уехал потом в северные горы, чтобы жениться. Теперь он вернулся в Винтерфелл и занял место своего учителя в кузнице.

Если бы не напоминание Сансы, он бы, наверное, совсем забыл об этом. Джон внимательно посмотрел на корону в своих руках — это был тонкий обруч, полностью сделанный из бронзы. Впереди рычащая голова лютоволка противостояла ревущему дракону. Дальше по всему венцу были выгравированы скрещенные мечи и руны Первых людей, которые значили «зима близко» и «три» — Джон как правитель Севера был третьим своего имени.

Южные короны обычно стремились показать как можно больше богатства. Северные никогда не были такими экстравагантными и обычно представляли собой смесь бронзы и железа. Этот венец также отличался простотой.

— Спасибо, Артос. Хорошо проделанная работа, — похвалил Джон и надел корону на голову, заставив кузнеца сиять от гордости.

Он мог бы попытаться сделать ее из куска кованой заклинаниями бронзы, оставшейся после ритуалов, но использовать ценный металл для чего-то такого простого, как корона, казалось большой тратой ресурса.

Обнаружив, что у него больше нет обязанностей до конца дня, Джон направился в богорощу, преследуемый Призраком. Под сапогами скрипел снег, когда он шагал по замерзшей роще, а его верный спутник радостно и беззаботно бежал между деревьев. Джон остановился в глубине богорощи, недалеко от пруда.

Он быстро скинул одежду, оставшись в рубахе и бриджах. Обычно он приходил сюда заниматься магией, чтобы не поджечь что-нибудь важное в своем солярии или покоях. Богороща была уединенным местом и шансов, что ему помешают было немного. Он оставался рядом с водой, опять же — на всякий случай. Она хоть и была теплой даже зимой из-за горячих источников, все же помогла бы ему потушить пламя.

Тренировался он усердно и его контроль над магическим огнем значительно увеличился, как и его магические ресурсы. Он, вероятно, мог бы практиковаться почти час с обычным огнем, прежде чем устанет.

Он просто начал вливать в пламя больше магии, значительно увеличив его интенсивность. Джон начал потеть от напряжения, так как чем горячее пламя, тем труднее его контролировать. Но это все еще было в пределах его возможностей. Вероятно, в этот момент он мог бы призвать даже Адское пламя, но не осмелился сделать это посреди леса и без палочки.

Через пару минут, за несколько мгновений до того, как он израсходовал всю свою магию, он погасил пламя. И тут же ощутил, как тело стало вялым. Не долго думая, он разделся и прыгнул в пруд, чтобы взбодриться и смыть пот.

Выплыв на поверхность, он повернулся, отфыркиваясь и увидел Винтера, сидящего недалеко от Чардрева и выжидающе смотрящего на него. Джон нахмурился, так как даже не услышал приближения своего гигантского компаньона. Он быстро вышел из воды и оделся.

Темно-синий дракон сильно вырос за последние двадцать дней и теперь легко возвышался над Джоном. Он даже занимал почти все пространство на небольшой полянке вокруг пруда. Затем его чешуйчатый фамильяр подошел ближе и толкнул Джона головой. Тот потер морду одной рукой и почесал под подбородком другой, вызвав рокочущее мурлыканье. Но дракон все еще подталкивал его, и Джон потянулся через связь, чтобы понять в чем дело. Его охватило сильное желание летать. Почему Винтер все еще здесь, а не в небе, если он хочет летать?

Пока он размышлял, его дракон опустился, как будто склоняясь, шеей к земле. Желание парить через связь только усиливалось. Потом его осенило. Он осторожно подошел к своему фамильяру и взобрался на основание его шеи между острыми как бритва шипами. Как только он это сделал, Винтер взлетел, заставив Джона пригнуться и схватиться за шипы. Он продолжал чувствовать ментальную тягу через связь со своим фамильяром и осторожно прикасался к нему своим разумом.

Внезапно весь мир изменился, и Джон обнаружил, что контролирует и свое тело, и тело дракона. Всадник и дракон были едины. Возбуждение наполнило и его тело, и тело Винтера. Ощущение ветра, скользящего по его лицу и ласкающего его крылья и чешую, когда они летят по воздуху, было несравнимо ни с чем другим. В его прошлой жизни метлы были одним из основных способов полета для волшебников, а более продвинутые модели были быстрее дракона, но такого опыта у него, конечно, не было.

Увидеть сверху Винтерфелл, а потом и Волчий лес во всей его снежной красе было невероятно. Полет заставил Джона забыть обо всех мирских проблемах.