Часть 7 (1/2)
Ин Хо проснулся раньше всех, ещё до того, как охранники включат яркое освещение. Он открыл глаза, прислушиваясь к тишине, и попытался пошевелиться, но замер, обнаружив, что его левая рука прижата под телом Ки Хуна. Вспыхнувшая паника заставила его кратковременно забыть все прочие заботы.
”Что?” — мелькнула мысль, когда он начал понимать, что если напряжет мышцы, рискует разбудить 456-го.
Ин Хо осторожно трет переносицу, пытаясь сосредоточиться на реальности и выяснить, как именно они оказались в таком положении. Давя пальцами на уголки глаз, он пытается разогнать дремоту, которая всё ещё волновалась в его разуме. Ки Хун спал у него на руке, тихо сопя, свернувшись полуколечком, и выглядел настолько мирным, что Ин Хо не мог не улыбнуться, даже сквозь неудобство.
Его рука постепенно начала неметь, ощущения в ней превращались в болезненное покалывание. Ин Хо понимал, что любое резкое движение может разбудить Ки Хуна, так что терпеливо решил остаться неподвижным, даже если покалывание станет невыносимым, а мышцы полностью потерют чувствительность.
Непонятная, почти нереальная атмосфера ночи оказывала на него странное влияние. Он помнит, как они смеясь и шутя делились историями, как будто эта ночь была просто беззаботной встречей из их юности, а не прологом к чему-то значительно более сложному. Теперь, когда они лежат так близко друг к другу, Ин Хо не мог не ощущать нарастающую неловкость. Лицо Ки Хуна было на расстоянии вытянутой руки, такое невинное и беспечное — его глаза, закрытые веками, не дрожали от ночных кошмаров, а дышали миром и спокойствием. Он спал, как щенок, не подозревая о том, какова реальная ситуация вокруг.
Растрепанная челка почти полностью скрывала лоб Ки Хуна, а его волосы корчили причудливые формы, создавая милое и умиротворяющее впечатление. Ин Хо улыбался, несмотря на собственные внутренние переживания. Вся эта картина казалась одновременно трогательной и тревожной, и в какой-то момент он задумался, как далеко они заходили в своих размышлениях и чувствах. Больше всего Ин Хо не хотел бы - это разбудить Ки Хуна.
Мысленно ругая себя за эту ненужную близость, Ин Хо собрал всю свою волю, чтобы аккуратно и бережно вытащить свою руку из-под головы друга. Он действовал медленно и осторожно, словно страх сломать хрупкое волшебство этой ночи витал в воздухе вокруг. Прижимая ладонь ко лбу Ки Хуна, он постепенно поднимал ее, стараясь не потревожить его сон. Эта минутная близость, насыщенная светом и тенью, переплетающимися в его сердце, вызвала у Ин Хо мгновение чистой радости.
Вместе с тем, в его сознании возникали тревожные мысли о том, что произойдет, когда остальные проснутся. Обычно они обсуждают всё, даже самые неприятные аспекты, и Ин Хо знал, что избежать откровенного разговора вряд ли удастся. Но сейчас, в этой тишине и покое, он предпочел бы сохранить эту волшебную атмосферу чуть дольше… хотя бы на несколько минут.
Он перекатывается , оказываясь на холодном полу. Садится, вновь потирает заспанное лицо, окончательно приходя в себя. Еще раз смотрит в сторону спящего друга, прежде чем поднять к верху руку и сжать кулак.
Свет мгновенно заполнил собой все пространство, яркие лампы рассеивались по комнатам, а отблески белых стен резали глаза, заставляя щуриться от яркости. В этот момент воздух наполнился звуками знакомой мелодии — начали играть первые ноты песни, и вскоре во всем общежитии раздались ленивые зевки и шорохи, когда игроки начали просыпаться.
Со временем атмосфера в комнате наполнилась шорохом и разговором, оживляя углы затишья.
— Не сплю! — вдруг вскрикнул Чон Бэ, крепко обнимая железную балку, словно она могла защитить его от тревожных мыслей, — не сплю...
— Утра, господа! — поздоровался 388-ой, удобно устроившись на своей верхней полке, его голос звучал с легкой насмешкой.
— Утра, — кивнул ему в ответ Ен Иль, потирая глаза и пытаясь отогнать остатки ночной усталости.
— Всем доброго утра, — тихо произнесла Чун Хи, приподнимаясь на локтях и зевая, внося непередаваемое тепло в атмосферу раннего утра.
— Как твой сон? — искренне поинтересовался 001, помогая девушке сесть.
Его заботливый тон придавал легкость утреннему настроению.
— Все хорошо, спасибо.
Но внезапно вопрос 390-го заставил всех замереть:
— Где Ки Хун? — прогремел его голос, резкий и противный, словно он рвал одеяло мирного утра на куски.
Вопрос повис в воздухе, обрывая их сладкие мгновения. Все взгляды невольно устремились к пустому углу комнаты, где обычно сидел Ки Хун. Его отсутствие ощутимо давило на атмосферу, и каждый ощутил нарастающее беспокойство, ожидая ответа, который мог бы развеять неясности, окутывающие их утро.
— А как же завтрак? Завтрак! Как он сможет без завтрака?
— Ничего страшного, — уверенно произнёс Ин Хо. — Если мы все поделимся, я уверен, что господин Ки Хун сможет насытиться. Или, возможно, кто-то из вас захочет отдать свой завтрак.
— Как же мне тогда питаться? — недоумевает Чон Бэ, покачивая головой. — Я уже два дня ничего не ел и не пил, кроме этого ужасного молока. Будите его... пусть возьмет завтрак и дальше спит.
— Господин 390, — вступил в разговор 388-ой, его тон вдохновлял на компромисс, — господин 001 прав. Почему бы нам не поделиться? Если вы сильно голодны, я могу отдать свой завтрак. Я вчера неплохо покушал и смогу потерпеть до обеда.
— Ты очень добр, Дэ Хо, спасибо, — отозвался Ен Иль, мнимо кивая.